ДОБРУШ или ДОБРУША (январь, 2010)

ДОБРУШ или ДОБРУША

(январь, 2010)

О НАЗВАНИИ

Начну с того, что Добруш — это город рек и мостов. В этом его отличие. Его можно назвать «Белорусской Венецией». Здесь сливаются две реки — Ипуть и Хорапуть, те дороги из варяг в греки, которыми наши древние предки пользовались не одну тысячу лет. Поселение изначально было образовано на островах.

А.Ф. Рогалев в своей книге «Назвы бацькаўшчыны» (2008) сообщает, что самым ранним из известных нам документов, в которых упоминается это поселение, является «Реестр ревизии хозяйской Гомельской волости 1560 года». В нем нынешний город представлен как село с названием Добруша. В.П. Лемтюгова в книге «Тапонімы распавядаюць» (2008) добавляет, что на карте «Беларусь в конце XVI в.» Добруш обозначен именно как Добруша.

Далее указанные авторы следуют каждый своей дорогой. Избегая примитивизма, я пойду за более сложным разъяснением.

А.Ф. Рогалев сообщает, что Добруша — это название одной из рек на правобережье украинского Днестра. Данное название относится к сербо-хорватским топонимам и обозначает не просто приток какой-то реки, но целую местность. В данном случае эта местность располагалась по линии реки Ипуть.

Исследователи сходятся во мнении, что названия с окончанием — уша являются редким архаичным типом славянской топонимии. Это окончание обозначает понятие ус, то есть приток какой-то более крупной реки. Ареол подобных названий — а он от Балкан и до северных земель европейской части России — позволяет связывать распространение наименований с окончанием на — уша с массовым вынужденным перемещением славянских племен с юго-запада Европы на северо-восток в конце VII — начале VIII вв. новой эры, когда этим племенам начала досаждать Римская Империя.

Так что есть основание утверждать, что поселение Добруша могло возникнуть на берегу Ипути еще в конце VII — начале VIII вв.

Что касается основы добр-, от которой происходит данное географическое название, то оно означало в древности не просто понятие «добрый, простоватый, бесхитростный», но еще и «чистый, святой, девственный, непорочный, непуганый». К незаселенной местности могли подходить именно последние значения. Все просто: переселенцы были изумлены, ибо встретили здесь, на залитых речными водами землях, чистый, девственный, непорочный мир, мир, который им захотелось сделать своим домом. Дело было даже не в той религии, которую они исповедовали, а именно в удивлении. Даже тогда, в VII в., найти Затерянный мир в Европе было непросто. То, что стало для пришельцев потрясением, и легло в основу названия здешней местности.

Не менее сложной является расшифровка названий и местных рек — Ипути и Хорапути. То обстоятельство, что в данной местности смыкаются две реки с одной корневой основой, наводит на мысль, что общим для этих названий является старинное славянское слово "путь, дорога". Очевидно, древние имели ввиду водную дорогу, ту самую, которая связывала эти земли с югом. Главной загадкой являются приставки «и» и «хора». Если эти реки были водными дорогами, то какая-то из этих дорог была более благополучной. По моим представлениям приставка «и» должна была обозначать более прямой, простой путь, а приставка «хора» — более опасный, извилистый, мелководный. На месте слияния этих рек и было образовано здешнее поселение. Причем, Ипуть приходит сюда с северо-востока, а Хорапуть — практически с юга. Между прочим, приставка «и» в смысловом значении это «соединение».

ВЛАДЕЛЬЦЫ

Добрушская экономия входила в состав Гомельского имения. Поэтому перечислять владельцев Гомеля я не стану. Эти владельцы, может быть, никогда и не были в Добруше. Начну с человека, с именем которого связан толчок в развитии Добруша хозяйственного и промышленного, начну с графа П.А. Румянцева. Благо, что материалы на эту тему готовил для районной книги «Памяць» ответственный человек, белорусский историк А.Л. Киштымов.

П.А. Румянцеву Гомельское имение, в состав которого входила Добрушская экономия, подарила в 1774 г. императрица Екатерина II. Фельдмаршал фактически был наместником императрицы на Украине. По причине крайней занятости он редко наведывал свое белорусское имение. Он умер в 1796 г. всего через месяц после смерти своей благодетельницы.

Имение перешло в собственность сына фельдмаршала, Николая Петровича Румянцева (1754–1826). Николай Петрович получил образование за границей, был дипломатом. При Павле I он становится одним из директоров Вспомогательного дворянского банка. Александр I назначает его главным директором водных коммуникаций, потом — министром коммерции, а еще позже — министром иностранных дел (с 1808 г.). В 1809 г. граф Н.П. Румянцев получил чин государственного канцлера — самой высокой служебной особы в гражданской иерархии России. В 1814 г. целиком посвящает себя заботам об экономическом развитии своих частных имений. Умер канцлер 3 января 1826 г. в Петербурге.

В завещании просил похоронить его в Гомельском Петро-Павловском соборе.

Гомельское имение переходит во владение младшего брата Николая Петровича, Сергея Петровича Румянцева. Начинается период экономического спада Добрушской экономии.

За 4,5 млн рублей Гомельское имение покупает князь И.Ф. Паскевич. Церемония передачи имения состоялась 28 октября 1834 г. в Гомеле. От каждой деревни на торжество было отобрано по три почтенных крестьянина. На подписание вводного листа съехались помещики Белицкого повета, «званные и незваные». После молебна, который провели протоиерей, три священника и дьякон, исправник зачитал указ поветового суда и именем закона пожелал крестьянам подчиняться новому помещику, как подчинялись они прежнему. Затем был обед, пили за здоровье нового владельца. Адъютант князя, капитан А. Мельников, описывая торжество, с иронией отмечает: «На завтраке у крестьян пирогов, жаркого, хлеба, вина и пива было в изобилии и многие из них невольно остались ночевать прямо на месте завтрака». И.Ф. Паскевич дослужился до звания генерал-фельдмаршала и носил именной титул князя Варшавского. В 1856 г. он умер.

С 1856 г. владелец Гомельского имения — Федор Иванович Паскевич. Он умер в 1903 г. в возрасте 80-ти лет, не оставив наследников.

И 1903 г. Гомельское имение, в состав которого по-прежнему входила Добрушская экономия, перешло в собственность супруги Ф.И. Паскевича, княгини Ирины Ивановны Паскевич (1835–1925).

С именем этой женщины в Гомеле и Добруше связаны многочисленные инициативы по делам милосердия. В частности, княгиня выделила деньги на строительство Школы для детей работников Добрушской писчебумажной фабрики. А.Ф. Рогалев в своей книге «От Гомиюка до Гомеля» (2006) сообщает, что Ирина Ивановна сама (конечно, под давлением) написала дарственную в ревком, передав новым властям все свое движимое и недвижимое имущество. Свою жизнь княгиня доживала в разных местах — у доктора Брука в Гомеле, у лесника в бывшей своей Кореневской лесной даче, у преданной служанки на Ветковской улице в Гомеле. Последним пристанищем этой женщины была комната в доме по улице Жандармской в Гомеле (Карла Маркса), № 12. Здесь за ней ухаживала женщина, покупавшая за небольшую пенсию княгини продукты и самые необходимые вещи. Конечно, погребение Ирины Ивановны должно было состояться в фамильном склепе, она должна была лечь рядом с мужем, но времена были уже другие и, как пишет А.Ф. Рогалев, княгиню похоронили в Гомельском парке, «под березой, с правой стороны Петропавловского собора, рядом с окном, возле которого располагался алтарь Святителя Николая».

ДОБРУШСКАЯ ЭКОНОМИЯ

А.Л. Киштымов в районной книге «Памяць» (1999) сообщает, что наиболее развитой в большом Гомельском имении была Добрушская экономия, где еще до Николая Петровича Румянцева действовали полотняно-ткацкая мануфактура, несколько кузниц и водяных мельниц. При Н.П. Румянцеве в Добруше появился мощный спиртзавод, на который поступало зерно не только с Гомельского имения, но и с Украины. На нем были применены самые прогрессивные на то время шведские технологии.

На землях Добрушской экономии было много леса. Лес использовали в качестве дров на спиртзаводе и на пивоварне. Из него изготавливали уголь, который использовали на нескольких местных кузницах, медеплавильных и чугунолитейных заводах.

Широко использовалась энергия местной, достаточно мощной реки Ипуть. На ней действовали всевозможные мельничные механизмы: сукновальня, ковальские молоты, станки ткацкой фабрики. Известно, что в 1814-15 гг. за обустройство некоторых таких механизмов отвечал коллежский регистратор, англичанин Данила Иванович Винтер.

В 1834 г. в Добрушскую экономию входили села Добруш, Вылево, Старый Крупец, Кармы, деревни Романович, Жгуны, Хорошовка, Камень, хутора Дубовый Лог, Новый Крупец, Марьино, Леонтьево, Жгунская Буда, Огородня Гомельская, Добрушская Слобода и монастыри Иоосафовский и Тарловский. В самом Добруше в тот год проживало 524 человека (288 мужчин и 236 женщин).

В 1842 г. в Добруше появилось новое хозяйственное здание, в котором была «устроена молотильная машина со всеми к ней принадлежностями, действующая волами», то есть с использованием животной силы.

Неурожайные в повете 1850-56 гг. привели к экономическому спаду. Возникли беспорядки между крестьянами и спокойствие было восстановлено только военной силой. Федор Иванович Паскевич попробовал преодолеть образовавшийся кризис тем, что начал сдавать в аренду добрушские предприятия. Так, по контракту с купцом 2-й гильдии Михаилом Николаевичем Рубановым ему с 1 октября 1856 г. в аренду на 12 лет за ежегодную плату по 10 тысяч рублей серебром передавалась «мукомольничная мельница о 12 поставах, в том числе и крупчатка на 3-х поставах, сверх того еще два постава, устроенные при молотильне, маслобойня, токарня, лесопильная мельница, гамарня (мастерская по обработке металла), а также особо устроенный литейно-чугуночный завод». Однако через три года Ф.И. Паскевич останавливает действие контракта с М.Н. Рубановым. Новый контракт по аренде и содержанию добрушских заводов был заключен в 1865 г. сроком на восемь лет с гомельским 2-й гильдии купцом Мойшей Шендеровым Маянцем. Однако и он просуществовал недолго.

БУМАЖНАЯ ФАБРИКА

(По материалам А.Л. Киштымова, опубликованным в районной книге «Памяць», и рекламного проспекта «Добрушская бумажная фабрика»)

Следует начать с того, что в 1847 г. немецкий инженер Г. Фельтер построил первую машину для размола дерева — дефибрер, в которой вращающийся камень перетирал древесину, претворял ее в волокнистую массу. Это позволило использовать для изготовления бумаги, вместо ветоши, древесину.

Первое распоряжение о подготовке создания новой отрасли производства было отдано еще Иваном Федоровичем Паскевичем.

Варшавская канцелярия князя 4 марта 1849 г. в письме управляющему Гомельского имения отмечала: «В Добруше предполагается устроить фабрику для деланья писчей бумаги. Машины, какие нельзя будет сделать в Добруше, вышлются из Англии, а между тем князь просит распорядиться насчет приготовления материалов на строения и, выбрав людей не моложе 20 лет 6 человек грамотных и способных к обучению их на фабрике бумажной в Польше, выслать немедленно в Варшаву». Но затея эта не имела продолжения.

Новый владелец Добрушского имения Федор Иванович Паскевич решил действовать более последовательно: сначала построил завод «бумажной и древесной массы». Это предприятие задействовали на базе бывших крупяных водных мельниц. Специально было построено новое деревянное здание, в котором установили 100-сильную водяную турбину В сутки производилось около 70 пудов деревянной массы. Однако сразу возникли проблемы со сбытом продукции. И потому уже в 1871 г. на заводе установили машину и оборудование, необходимые для переработки ветоши.

Первая бумажная машина Добрушской фабрики была привезена из Англии и предназначалась для выработки самых низких сортов бумаги. Фактически эта 8-метровая в длину и 1,75 метра в ширину машина была произведена из дерева. Лишь минимально в ней использовался чугун. 9 ноября 1872 г. главноуправляющий Гомельского имения писал князю: «На бумажной фабрике началось производство бумаги из тряпья с примесью древесной массы…»

В 1874 г. на фабрике была установлена вторая водяная турбина, а в 1875 г. — вторая бумагоделательная машина, ширина которой была уже 2,3 м, а длина — 10 м. Эта была куплена на Венской выставке в 1873 г. и приводилась в движение одноцилиндровой паровой машиной в 15 лошадиных сил. К началу 1878 г. обе бумагоделательные машины производили до 180 пудов бумаги в сутки.

22 октября 1877 г. царем Александром II был утвержден статут «Товарищества Добрушской Князя Паскевича бумажной фабрики». Создание такого товарищества было необходимо для поиска новых капиталовложений для нужд совершенствования фабрики. По сути, это было открытое акционерное общество, где в качестве акционеров в то время выступали так называемые «пайщики» (те, кто вкладывал свой капитал в предприятие). Первый съезд Товарищества состоялся 20 февраля 1878 г. На нем единогласно директором-распорядителем Добрушской писчебумажной фабрики был избран инженер Антон Игнатьевич Стульгинский, которому в то время было всего 26 лет.

Уже 20 марта 1878 г. Товарищество заключило с Ф.И. Паскевичем договор об аренде Добрушской фабрики сроком на 35 лет и 3 месяца с ежегодной выплатой владельцу по 15 тысяч рублей.

К 1882 г. суточная производительность фабрики достигла 300 пудов бумаги. Предприятие сделалось известным не только в России, но и в Западной Европе.

Однако 15 ноября 1893 г. Товарищество по какой-то причине было ликвидировано и фабрика опять становится собственностью князя Ф.И. Паскевича. Директором ее остается А.И. Стульгинский.

В 1895, 1900 и 1907 гг. на фабрике были установлены еще три бумагоделательные машины. Это вывело предприятие в лидеры изготовителей бумаги в России. К 1913 г. фабрика производила 10 тысяч тонн бумаги в год. При этом количество рабочих на ней составило 1400 человек (!).

В 1889 г. прямо к фабрике от станции Добруш была проведена железная дорога. По ней перевозили грузы и курсировали два вагона для перевозки рабочих (бесплатно). В том же году в Добруше был открыт соломенно-массный завод. Таким образом, кроме ветоши и деревянной массы для производства бумаги стали использовать еще и массу, специально приготовленную из соломы. Это экономило немалые средства, которые вкладывались в производство бумаги, и, главное, улучшало качество бумаги. С этого времени фабрика прекратила выпуск бумаги низших сортов. В том же, 1889 г. на Добрушской бумажной фабрике была запущена первая в Беларуси электростанция. Две динамо-машины по 500 ампер были подключены к главной паровой машине. Две резервные, по 75 ампер, имели гидропривод. Электромоторы заменили паровые двигатели бумагоделательных машин, они же приводили в движение другие механизмы. Кроме того, на фабрике появилось электрическое освещение.

Больница и аптека действовали при фабрике еще с 1878 г. В их штате значились врач, фельдшер и провизор. Фабричные и члены их семей пользовались бесплатным лечением. Кроме того, фабрика имела свою баню.

В 1882 г. при фабрике был образован оптовый склад продуктов первой необходимости, где можно было приобрести товары дешевле, чем в многочисленных еврейских лавках.

С 1884 г. начала действовать фабричная сберкасса с 5-ю процентами годовых. Пятилетний стаж работы на фабрике давал право на получение при увольнении помощи в размере месячного заработка, помноженного на количество проработанных на фабрике лет.

В 1885 г. было возведено здание фабричной школы с четырехлетним обучением для детей рабочих фабрики. В 1903 г. в этой школе обучалось 220 учащихся. Тогда же в Добруше появилось еще два учреждения образования: общеобразовательное училище и трехлетние ремесленные классы. Каждое располагалось в отдельных кирпичных зданиях.

За годы Первой мировой войны, Гражданской войны фабрика пришла в упадок. В 1919 г. на ней работала лишь одна бумагоделательная машина.

В 20-е гг. XX в. началась реконструкция фабрики. В Добруше были возведены древесно-массный и древесно-целлюлозный заводы, на фабрике запущена шестая бумагоделательная машина производительностью 7,36 тысячи тонн бумаги в год. Построена новая теплоэлектростанция мощностью 3,5 тысячи киловатт, работавшая на торфе. В свою очередь, для добычи торфа был создан специальный торфозавод, продукцию которого доставляли на ТЭС по узкоколейной железнодорожной ветке.

В 1932 г. сдан в эксплуатацию соломенно-целлюлозный завод. Он был необходим для того, чтобы ликвидировать сырьевую проблему, которая возникла сразу, как только заработала во всю мощь шестая бумагоделательная машина.

К 1937 г. на базе Добрушской бумажной фабрики был сдан в эксплуатацию еще один соломенно-целлюлозный завод. После этого фабрика стала выпускать продукции в четыре раза больше, чем в 1913 г. Причем, в 1938 г. здесь работало уже 3 тысячи человек.

Что касается социальной инфраструктуры, то в предвоенные годы фабрика имела подсобное сельское хозяйство, свои магазины, столовые, бытовые мастерские. На фабричные средства существовали ремесленное училище, средняя школа, детсад, ясли, больница, клуб с библиотекой и спортзалом.

От фашистской оккупации город был освобожден 10 октября 1943 г. Фабрика была в развалинах.

В конце 1944 г. была пущена в действие одна из бумагоделательных машин. В 1950 г. заработало все оборудование. Но только в 1953 г. на фабрике был достигнут прежний, довоенный уровень выпуска продукции.

В 50-70-е гг. на фабрике построены картонный цех и цех по выпуску технической светочувствительной бумаги. В этот период многие рабочие и служащие удостоились государственных наград, в том числе орденов Ленина — А.Г. Подрезенко, М.П. Абаров, Т.И. Веркина, А.Я. Шарай, З.И. Фролов; орденов Трудового Красного Знамени — И.П. Живописцев, А.И. Амельченко, В.В. Корчеменко, В.И. Салита; орденов Знак почета — А.П. Демуков, А.Е. Евменов, Е.И. Петушков.

В 80-е гг. XX в. на фабрике в специальном цеху была установлена еще одна бумагоделательная машина, специализированная для выработки бумаги для тетрадей.

Вот перечень некоторой продукции, которую производит Добрушская бумажная фабрика в настоящее время: бумага писчая, чертежная, рисовальная, обложечная тетрадная, обложечная книжная, оберточная, светочувствительная, клеевая лента, лента для контрольно-кассовых аппаратов.

АНТОН ИГНАТЬЕВИЧ СТУЛЬГИНСКИЙ

(По материалам статьи Петра Иосифовича Стрибука, опубликованной в районной газете «Добрушский край» 11 октября 2001 г.)

Пришло время преисполниться благодарностью за тех, кто посвятил свою жизнь благу становления и процветания белорусских городов. Таких людей было немало, и действовали они всегда искренно, не корысти ради.

По сути, становление и последовательное развитие знаменитой Добрушской фабрики это заслуга одного человека — управляющего этой фабрики Антона Игнатьевича Стульгинского. Он хотел, чтобы его предприятие было лучшим, и сумел этого добиться.

Начну с того, что А.И. Стульгинский происходил из ковенских дворян. Он родился в 1851 г. в имении Тельши Шауляйского повета. После окончания гимназии в Шауляе, учился в Петербурге на химическом отделении Технологического института, который закончил в 1872 г. Приблизительно в 1873 г. возглавил строительство Бабинской бумажной фабрики. А с 1875 г. становится руководителем технической части Красносельской писчебумажной фабрики под Петербургом.

В 1877 г. этот высокоинтеллектуальный молодой человек, католик по вероисповеданию, получил приглашение от князя Федора Паскевича приехать в Добруш для управления уже начавшей свое существование местной бумажной фабрики. Ему обещана была квартира в Добруше. Но, как выяснилось, квартира оказалась занятой его предшественником, французом Паулом Рейнером, который был уже уволен, но покидать насиженное гнездо не желал. Несколько месяцев молодой директор вынужден был с женой и маленьким сыном квартировать в Гомеле и ездить на работу в Добруш. Это было как раз весной, в распутицу. Эти ежедневные перемещения утром и вечером, в дождь и холод, стали в последствии не самым приятным из воспоминаний А.И. Стульгинского. Все-таки, между Гомелем и Добрушем путь не близкий, 10 км. Только к лету семья обосновалась в освобожденном доме. Позже этот дом надолго закрепил за собой название «дома Стульгинского».

О том, что было сделало на Добрушской фабрике в плане ее настоящего становления и совершенствования, я обозначил в предыдущей главе. Остается закрепить в умах наших современников убеждение, что все это заслуга А.И. Стульгинского. Своим трудом он увековечил свое имя.

Ныне в Добруше существует район, который так и называется, по имени бывшего директора фабрики, Антоновка. А все потому, что Стульгинский строил жилье для высококвалифицированных рабочих. Расходы по строительству покрывались рабочими в течение 30 лет равными частями из зарплаты. Это сведения из многотиражной фабричной газеты «Бумажник» за 1905 г. Впоследствии появившийся поселок назвали Антоновка. Строил Антон Игнатьевич и больницу, и пожарное депо. Строил на Антоновке и в центре города. Например, на Главной улице (ныне К. Маркса), в Слободке (ул. Советская). Некоторые из этих зданий сохранились. А вот как писал об л ом строительстве в 1896 г. сам директор фабрики в книге «Очерк развития Добрушской писчебумажной фабрики князя Паскевича»: «Для весьма немногочисленных пришлых рабочих, преимущественно старших мастеровых ремонтных мастерских, имеются вблизи фабрики семь жилых деревянных домов, разделенных на 28 отдельных квартир. Каждая такая квартира, занимаемая одною только семьей, состоит из комнаты, шесть на семь аршин, таких же размеров кухни и всех необходимых служб, т. е. кладовой, сарая для коровы и погреба». Не думаю, что директор преувеличивал, хотя простой пересчет на метры квадратные указывает, что рабочие фабрики сто лет тому назад жили не хуже, а по иным параметрам даже лучше, чем теперь. Вообще, тот, кто строит для рабочих жилье, тот априори не может быть плохим директором, ибо думает о будущем предприятия.

То, что Стульгинский думал о будущем, подтверждает в своих воспоминаниях уроженец Добруша, ветеран партийной работы Л.Т. Овчаров: «Для обслуживающего персонала были построены пять жилых домов, костел и каплица, впоследствии этот район назвали Антоновка, в честь управляющего фабрикой Антона Стульгинского». То есть, даже коммунисты признавали положительным стиль работы бывшего директора.

В статье П.М. Стрибука, на которую я ссылаюсь, есть потрясающие сведения из недавнего времени. Оказывается, научный сотрудник Академии наук БССР К.И. Киркина в начале 60-х гг. XX в. собрала большой фактический материал для документальной книги о Добрушской фабрике и ее палочке-выручалочке директоре. Она уже тогда сделала вывод, который официально подтвердился сам собой лишь пятьдесят лет спустя, что «Стульгинский был тем человеком, который заботился о положении рабочих: строились дома, озеленялся поселок, получали прибавку семейные рабочие, отсутствовала безработица…» Подготовленную рукопись, которая обогатила бы наше представление о жизни в Добруше в те времена, так и не напечатали. Клавдия Ивановна с досадой писала тогда в своих письмах друзьям: «…меня обвинили в «объективизме» и указали на необходимость все показать в свете марксистско-ленинской классовой борьбы и социальных противоречий… От меня просто требуют: если нет характерных данных о Стульгинском как прислужнике эксплуататора Паскевича, то и писать о нем нечего». К сожалению К.И. Киркиной так и не удалось издать книгу о Стульгинском. Но еще более печально то, что был утерян «добрушский архив» этой принципиальной исследовательницы.

Известно, что Антон Игнатьевич Стульгинский умер весной 1915 г. Специально по этому случаю в Петербурге состоялось траурное собрание членов Союза писчебумажных фабрикантов России, председателем которого Антон Игнатьевич избирался с самого основания этого Союза 13 лет подряд. В некрологе, напечатанном в 1915 г. в журнале «Писчебумажное дело» в связи со смертью А.И. Стульгинского, отмечено: «За 38 лет его управления Добрушская фабрика сделалась одной из самых крупных и известных в России и обязана была этим исключительно ему».

На должность директора-распорядителя был назначен выросший в Добруше сын А.И. Стульгинского Генрих Антонович, также окончивший Петербургский Технологический институт. Сразу после революции и установления советской власти этот человек эмигрировал в Польшу.

Где же был похоронен выдающийся реформатор отечественной промышленности?.. Местные старожилы еще помнят «склеп Стульгинского» на городском кладбище Дубы на берегу Ипути. Его разрушили вандалы. А во время одного из наводнений в этом городе-Венеции могила и вовсе исчезла. Дом Стульгинского, где, по слухам, была огромная техническая библиотека, сгорел во время Второй мировой войны. Остался лишь фонтан в фабричном парке.

Благо, что уцелела фабрика, да еще район, который по-прежнему называют Антоновкой… Думаю, надо найти и восстановить могилу этого человека. Иначе туристам, которые приедут в Добруш, просто некому будет выразить дань искреннего восхищения и уважения. А если еще восстановить Дом Стульгинского и сделать его музеем, как это сделали в Борисове, восстановив дом пропагандиста старины Колодеева, и запустить тот самый фонтан в фабричном парке!.. Ну и, конечно, в городе должна появиться улица, которая увековечила бы имя этого человека, улица Антона Игнатьевича Стульгинского. Пришло время восстанавливать уважительное отношение к истории и тем, кто творил эту историю. Ведь, и раньше, до нас жили люди. И люди эти мечтали, творили, верили.

АЗБУКА ИСТОРИИ ГОРОДА

(По материалам П.И. Стрибука, опубликованным в районной книге «Памяць»)

В Техническом отделе бумажной фабрики г. Добруша сохраняется документ конца XIX в. Это «План усадебных участков Слободки, принадлежащей к Добрушской бумажной фабрике, расположенной в Могилевской губернии Гомельского уезда. Владения светлейшего князя Варшавского Федора Ивановича Паскевича графа Эриванского». На чертеже крупным планом показана так называемая «Добрушская Слободка», заселенная староверами (теперь это район улицы Советской). Данное поселение граничило огородами с фабричными землями.

Сохранился еще такой документ: «План земель Добрушской Писчебумажной фабрики». С северо-западной стороны этих земель размещалась Добрушско-сельская лесная дача, с севера — земли жителей Добруша, с северо-востока — Добрушско-заводская лесная дача.

На месте современного жилого района Антоновка по обе стороны дороги (теперь проспект Луначарского) располагался фруктовый сад.

Дальше по этой дороге находились соломенный двор, сенокосы и лесной двор. Еще дальше начиналось так называемое «отчуждение Полесских железных дорог» — земли, за которыми следовала слобода Федоровка.

На берегу реки Хорапуть располагался лесной массив, который назывался Утятник. Массив граничил с землями фольварка Хорапуть.

На левом берегу Ипути от фабричного комплекса начиналась плотина. Она представляла собой систему дамб и мостов, соединявших три острова и правый берег Ипути.

Вдоль берега проходила «однобокая» улица Дубинская (теперь М. Глинки). Переулком она упиралась в Старую улицу. Параллельно Дубинской шла Новая улица. Эта пересекала улицу Большую (теперь М. Горького), а также Евменовку и Борисовскую.

Интересно, что на вышеуказанном плане обозначены не только улицы и дома жителей, но и фамилии домовладельцев. Среди них Бардовские, Малашевские, Ходьки, Коршуны, Бодухи, Пушкаревы, Мухаровы, Барабаны, Титовичи, Медведевы, Трасковские, Кастровы, Агеевы, Бычковы, Балюновы, Васильковы, Катерики, Лапицкие, Мельниковы, Дубоделовы, Гуцевы, Чупраковы…

ШКОЛА ДЛЯ ДЕТЕЙ РАБОТНИКОВ ДОБРУШСКОЙ ПИСЧЕБУМАЖНОЙ ФАБРИКИ КНЯЗЕЙ ПАСКЕВИЧЕЙ

Директор Добрушского районного краеведческого музея Александр Владимирович Агеев любезно передал мне материал, касающийся замечательного памятника истории города — бывшей школы для детей работников местной бумажной фабрики. Это старинное здание располагается в центре города на открытом месте и, ухоженное и превращенное в музей, на сегодняшний день является гордостью местных жителей.

С 70-х гг. XIX в. школа для детей фабричных рабочих располагалась в Добруше в здании народного училища. С 1885 г. занятия в ней стали проводиться в отдельном здании, состоявшем из двух комнат, разделенных коридором.

В 1909 г. на средства княгини Ирины Ивановны Паскевич было выстроено новое кирпичное здание. С этого времени школа содержалась на средства И.И. Паскевич. В 1910 г. для данного учебного заведения было построено отдельное сооружение, в котором были оснащены ремесленные классы имени императора-реформиста Александра II.

В архитектуре здания школы прослеживаются черты подражания. Была попытка архитектора сделать эту школу похожей на здания бумажной фабрики. Сотрудники местного музея предполагают, что проектировщиком школы мог быть Станислав Данилович Шабуневский, долгое время работавший городским архитектором Гомеля (с 1897 по 1937 гг.). В свое время зодчий регулярно выполнял заказы княгини И.И. Паскевич. К примеру, Шабуневский спроектировал здание клуба фабрики «Везувий» в Гомеле.