УХОД «ЖЕЛЕЗНОГО ФЕЛИКСА»

УХОД «ЖЕЛЕЗНОГО ФЕЛИКСА»

Конец жизненного пути «железного Феликса» пришелся на разгар НЭПа. В феврале 1924 года ко многим своим должностям он прибавил еще одну – председателя Высшего Совета Народного Хозяйства, несколько отойдя от руководства советской службой безопасности.

В целом ничто не указывало на то, что он мешает главному «любителю острых блюд» – Сталину, который не чурался «окончательных» решений. Фактически Дзержинский стоял на стороне генсека в борьбе с оппозицией. Троцкий писал: «Охлаждение между Лениным и Дзержинским началось тогда, когда Дзержинский понял, что Ленин не считает его способным на руководящую хозяйственную работу – это и подтолкнуло Дзержинского перейти на сторону Сталина. Со смертного одра Ленин направлял свой удар против Сталина и Дзержинского».

Стиль работы нового главного хозяйственника страны вполне удовлетворял кремлевское руководство. «Знаю одно, если не найдете хирургического метода и хирургов – ни черта не выйдет! Доклады, доклады, доклады. Отчеты, отчеты, отчеты. Цифры, таблицы, бесконечный ряд цифр. Как взяться за дело? Здесь необходима хирургия. Надо найти смелую и знающую группу людей и дать им нож, безапелляционный». Недаром Владимир Ильич называл Дзержинского «горячим кровным конем».

Но такое руководство и такие решения никак не могли привести к желаемому результату. И все больше погружаясь в трясину хозяйственной неразберихи, председательствований, Дзержинский из грозной фигуры шефа могущественной ЧК превращался в аутсайдера борьбы за место в Кремле. Поэтому его насильственная смерть никому не была нужна. И только драматичность кончины «железного Феликса» породила толки о яде.

20 июня 1926 года на съезде партии Дзержинский выступил с программной речью о хозяйственном положении страны и его перспективах. Волнуясь и пересыпая выступления угрозами в адрес противников, Дзержинский убеждал аудиторию в своей правоте. Сойдя с трибуны, он плохо себя чувствовал и через два часа упал и умер от «приступа грудной жабы».

Именно это драматическое выступление и внезапная смерть же после окончания доклада и породили многочисленные слухи об отравлении. В отравители «железного Феликса» записывали и Троцкого, и Каменева, и Сталина. Но, вероятнее всего, Дзержинский умер собственной смертью. Как политик он уже никому не был страшен, хотя для старой ленинской гвардии был той фигурой, вокруг которой они могли бы сплотиться в противостоянии Сталину. Вот что написал по поводу смерти Дзержинского его старый товарищ по партии Бонч-Бруевич: «Известие о столь неожиданной и так поразившей меня смерти т. Ф. Э. Дзержинского застало меня за границей. Смерть его еще тем более ужасна, что она совпадает как раз с днями величайшего напряжения внутри нашей Партии».

О своевременности смерти «железного Феликса» пишет американский историк Роберт Конквест: «Как и в случае с Куйбышевым, мы видим, что смерть наступила в момент, очень для Сталина удобный. Большинство смертей, наступивших в удобное для Сталина время, «случилось» по очевидным причинам именно тогда, когда было надо, – ни раньше, ни позже». Разведчик-невозвращенец Игнатий Райе передал западным журналистам слова Ежова, что «Дзержинский ненадежен» и что он сопротивлялся решению Сталина подчинить ГПУ лично «лучшему другу чекистов». Известно, что Дзержинский отказывался делать оперативные доклады о работе ГПУ лично генсеку. Между генсеком и руководителем ГПУ возникали конфликты и по другим вопросам. Дзержинский высказался против назначения в органы людей аппаратом Орграспреда ЦК, который подчинялся Сталину. Иосиф Виссарионович на это мягко заметил: «Нет, Феликс, речь идет о системе партийного контроля, о системе партийного руководства. Нужно обязательно, чтобы партия назначала руководящих людей. Тебе трудно самому как наркому, и ты должен быть благодарен ЦК за это». Исходя из приведенных мнений, опять утверждать, что смерть Дзержинского была естественной на 100 %, невозможно.

Руководителю советской спецслужбы надо было бы в свое время обратить внимание на слова, которые произнес Сталин на похоронах Фрунзе, умершего несколько ранее на операционном столе от передозировки хлороформа: «Может быть, это так именно и нужно, чтобы старые товарищи так легко и так просто спускались в могилу». Товарищ Сталин всегда умел предвидеть будущее. Поэтому он не препятствовал отбытию 2 июня экспедиции Рерихов в Тибет, которая была организована под патронатом начальника ОГПУ Дзержинского и отбыла в день его похорон. Тайны тибетской медицины еще могли в дальнейшем пригодиться.

Он обладал своеобразным юмором. Чтобы окончательно подтвердить миф о «железном Феликсе», с его благословения в 1938 году в Ворошиловграде паровозостроительный завод выпустил новый паровоз «Феликс Дзержинский»; один из этих паровозов потом тянул по рельсам правительственный поезд товарища Сталина.