Глава 1

Глава 1

Язык болтливый вечно губит нас:

Так гибнет от свища лесной орех.

Саади

С китайским остроумием можно отчасти познакомиться, прочитав несколько анекдотов, связанных с именем народного героя Куньлуня, жившего, по преданиям, в конце XIII века в провинции Су-Чжоу.

Куньлунь был очень жаден до денег. Раз кто-то сказал ему:

– Дай я тебя прибью до смерти; я заплачу тебе за это тысячу лан. Куньлунь подумал и потом сказал:

– Ты лучше прибей меня до полусмерти и дай мне не полную тысячу лан, а только пятьсот.

Куньлунь приехал в гости к одному человеку. Хозяин был человек богатый, у него на дворе ходило множество кур и уток. Но он был скуп, ему не хотелось тратиться на угощение гостя, и он начал извиняться, что у него ничего нет, нечем угощать. Куньлуню уж очень хотелось кушать, и он предложил хозяину зарезать лошадь, на которой он приехал, и из нее изготовить обед.

– На чем же ты поедешь к себе домой? – спросил хозяин.

– А я займу у вас либо курицу, либо утку. У вас их много. Я на ней и уеду домой.

Однажды шли вместе Куньлунь и его сын. На них напал тигр, схватил отца и поволок. Сын тотчас же натянул лук, чтобы выстрелить в тигра. Куньлунь же, видя, что он хочет стрелять, закричал ему:

– Стреляй осторожно, чтобы не испортить шкуру, а то потом за нее никто не даст ни гроша!

Куньлунь очень любил выпить. Вот раз, придя к кому-то в гости, он увидал на столе очень маленькие рюмочки и принялся горько плакать. Удивленный хозяин спросил, что значат его слезы.

– Как же мне не плакать, – сказал Куньлунь. – Я как увидал эти рюмочки, так и вспомнил о своем покойном родителе. Его тоже позвали в гости и угощали из такой же маленькой рюмочки. Он нечаянно проглотил ее и от этого умер.

Куньлуню случилось обедать с большим обжорой. Он чрезвычайно быстро съел стоявшее перед ним кушанье и сейчас же потребовал себе свечу.

– Да зачем же? – спросил его собеседник. – Еще совершенно светло.

– Нет, не светло, – отвечал тот, – я ничего перед собой не вижу на блюде.

У одного богатого человека была тысяча лан. Он очень этим чванился и однажды сказал Куньлуню:

– Разве ты не знаешь, что я богач, отчего же ты мне не кланяешься?

– У тебя больше денег, чем у меня, – отвечал Куньлунь, – так с какой же стати я буду тебя уважать?

– Ну а если бы я отдал тебе половину своего имущества?

– Ну что же, тогда было бы у меня 500 лан, у тебя 500 лан, мы стали бы равные, так чего ж бы мне перед тобой кланяться?

– Ну уж не знаю, как бы ты мне поклонился, если бы я отдал тебе все мои деньги?

– Вот что выдумал! У меня была бы тысяча лан, а у тебя бы ни гроша, да еще я же тебе стал бы кланяться!

Один богач говорил Куньлуню:

– У меня в доме богатства на миллионы. А Куньлунь ему отвечал:

– Да и у меня в доме запасов тоже на миллионы.

На вопрос же изумленного богача, где у него эти миллионы, Куньлунь отвечал:

– Ты имеешь, да не тратишь, а я и тратил бы, да не имею. Какая же между нами разница?

Куньлунь пригласил к себе гостя откушать. Но у его жены была в запасе только каша, да и той было очень немного. Чтобы казалось больше, хозяйка и положила в кашу большой булыжник. Когда каша была доедена и булыжник показался из-под нее, сконфуженный хозяин, чтобы оправдаться во мнении этого гостя, начал упрекать жену: как же, дескать, ты так неаккуратно промываешь крупу и оставила в ней такой большой камень.

К Куньлуню, у которого было множество долгов, однажды пришли все его заимодавцы и совершенно заполнили его квартиру. Ими заняты были все кресла, стулья, скамьи, так что некоторым пришлось сидеть на перилах лестницы. Хозяин подошел к одному из этих последних и шепнул ему, чтобы он завтра приходил к нему пораньше. Кредитор понял это в том смысле, что хозяин собирается уплатить долг ему одному, чтобы другие не знали. Порешив с этим, он сейчас же принялся уговаривать остальных заимодавцев, чтобы они подождали уплаты. Те вняли его увещанию и разошлись. На другой день кредитор поспешил явиться к Куньлуню, и тот вежливо сказал ему:

– Вчера мне было очень совестно, что вам пришлось сидеть на лестнице, я и пригласил вас сегодня прийти пораньше, чтобы вы могли занять кресло.

Однажды Куньлунь сбился с дороги и стал расспрашивать о ней у встречного путника. Но тот оказался немым и только знаками показывал, что желает получить деньги за свою услугу. Куньлунь дал ему несколько монеток. Тогда «немой» преспокойно раскрыл рот и очень внятно и отчетливо рассказал путнику, куда ему надо идти. Тот с удивлением его спросил:

– Зачем ты притворялся немым, пока не получил денег?

– Оттого, – отвечал он, – что нынче только тот умеет говорить, у кого есть деньги.

Куньлунь, к которому некто пришел в гости, очень хотел есть, но в то же время не желал угощать своего гостя. Поэтому он под каким-то предлогом ушел во внутренние комнаты и там плотно покушал. Когда он снова вышел к гостю, тот сказал ему:

– Какие у вас прекрасные колонны в комнатах и как жаль, что они съедены муравьями!

Хозяин начал с удивлением оглядываться по сторонам и сказал, что до сих пор ничего такого не заметил.

– Да ведь они едят у себя внутри, а снаружи ничего и нельзя заметить.

Один хвастун как-то раз сказал Куньлуню, что в его земле есть такой великан, что он головой упирается в небо, а ногами в землю. А Куньлунь сказал, что в его земле есть великан еще больше: он верхней губой подпирает небо, а нижней землю.

– А где же у него тело-то?

– Не знаю, – отвечал Куньлунь. – Я видел только, как он старался разинуть рот как можно шире (т. е. прихвастнуть).

Один хвастун говорил, что в их местах есть барабан в несколько обхватов, так что его грохот слышен за 50 верст. А Куньлунь сказал, что в его земле есть корова, у которой ноги длиной в 10 000 шагов. Когда же присутствующие начали сомневаться, он сказал:

– Если бы не было такой большой коровы, то откуда же бы взять такую огромную шкуру, какая нужна на тот барабан, про который сейчас сказывали.

Однажды в дороге встретились житель Шань-Дуня и Куньлунь, житель Су-Чжоу. Разговорились, и оказалось, что шаньдунец направляется в Су-Чжоу посмотреть тамошний мост, про который ему рассказывали чудеса, а Куньлунь отправляется в Шань-Дунь, чтобы посмотреть на тамошнюю редьку, про которую ему тоже насказали чудес.

– Если вы хотите знать об этом мосте, – сказал Куньлунь, – то вам незачем самому туда ездить, я вам о нем расскажу. Ровно год назад у нас с этого моста упал один человек и до сих пор все еще летит и не может долететь до воды. Вот каков у нас мост!

– Ну, спасибо вам, – сказал шаньдунец. – Если хотите, вы тоже можете не ездить к нам смотреть редьку. Я вам расскажу о ней. Она теперь только еще растет, но к будущему году так вырастет, что дотянется до вашего Су-Чжоу, и тогда вы сами ее увидите.

Один крестьянин пришел из деревни в город и зашел в гости к Куньлуню. Его начали угощать, подали чай. Крестьянин все время, не переставая, хвалил напиток. Куньлунь счел его за знатока чая и спросил, что ему, собственно, так нравится: сам чай или вода, в которой он настоян?

– Мне больше всего нравится, что горячо.

Куньлунь с сыном были очень упрямы и никогда никому ни в чем не уступали. Случилось однажды, что Куньлунь послал сына купить мяса. Сын, купив мясо и неся его домой, встретился гдето в тесном месте с прохожим, и им никак нельзя было разойтись без того, чтобы один уступил дорогу. Но прохожий попался тоже страшно упрямый и дороги уступать не желал. Поэтому оба как встали, так и стояли друг против друга, не двигаясь с места. Тем временем Куньлунь, обеспокоенный долгим отсутствием сына, пошел его отыскивать и, увидав его в этом положении, сказал ему:

– Ты ступай домой, неси мясо, а я пока постою и не буду его пускать.

Непочтительный сын часто бивал своего отца Куньлуня, старик же постоянно нежно нянчился с сынишкой своего сына, своим внуком. Ему говорили, зачем он так старается нянчиться с этим мальчишкой, коли сын так непочтителен в нему.

– Мне хочется, чтобы мальчик вырос и хорошенько отомстил за меня, обращаясь со своим отцом так же, как он со мной.

Куньлунь с женой работали в поле. Жена отошла в сторону и начала готовить обед, а когда он был готов, крикнула мужу, чтобы он шел есть. Тот, в свою очередь, крикнул ей издали, что он оставит лопату на том месте, где работает, и затем подошел к жене. Та встретила его бранью и упреками: зачем он на все поле кричал о том, где оставил лопату. Теперь все слышали, знают, где лопата положена, кто захочет, придет и украдет ее. Спрятал бы потихоньку, потихоньку же и сказал об этом. И она сейчас же прогнала его назад, чтобы он принес лопату. Куньлунь сходил и, возвратившись назад, осторожно оглянулся кругом, нагнулся в самому уху жены и шепнул ей:

– А ведь нашу-то лопату уже украли.

Преступник должен был перенести телесное наказание, но он нанял за себя Куньлуня. Тот взял деньги и явился в суд, чтобы принять наказание. Судья приказал дать ему тридцать ударов бамбуковой палкой. Но, получив с десяток палок, Куньлунь не стерпел, и все полученные деньги потихоньку сунул палачу, и тот нанес ему остальные удары полегче. Встретившись с преступником, он стал его горячо благодарить.

– Хорошо, что ты дал мне деньги, – говорил Куньлунь, – а то бы мне нечем было подкупить палача, и он забил бы меня насмерть.

Куньлунь был изобличен в том, что украл вола. Его судили, заковали в кандалы и повели в тюрьму. По дороге с ним встретился его приятель и спросил его, за что его заковали. Куньлунь сказал:

– Сам не знаю, за что. Я проходил и увидел соломенную веревочку; думал, что она брошена, никому не нужна, и взял ее. Вот за это потом меня и судили.

Приятель спросил:

– Что же за беда поднять соломенную веревочку?

– Право, не знаю, – отвечал Куньлунь. – Должно быть, тут все дело в том, что на конце веревочки была привязана одна штучка.

– Какая же?

– Одна маленькая штучка, которую запрягают в плуг, когда пашут.

Жена в отсутствие Куньлуня приняла гостя, но муж неожиданно вернулся домой. Жена быстро посадила гостя в мешок из-под крупы и спрятала мешок за дверь. Но Куньлунь сейчас же заметил мешок и спросил, что в нем. Смутившаяся жена молчала, не зная, что сказать. Тогда ее друг отвечал из мешка:

– Крупа.

Л. Боландер. Фрагмент росписи китайского салона дворца

Куньлунь был большой любитель тишины и спокойствия, но, по несчастью, случилось так, что у него с одной стороны поселился медник, а с другой слесарь, которые, конечно, целые дни стучали и грохотали и не давали ему покоя. Он часто говаривал, что если бы эти его соседи переехали, то он с радости знатно угостил бы их. И вот однажды оба мастера пришли к нему и сказали, что они переехали. Куньлунь на радостях задал им настоящий пир. За столом он спросил их, куда же они переехали.

– Он в мою квартиру, а я в его, – отвечали соседи.

Куньлунь женился на старой женщине. Когда ее привели к нему в дом, он, видя на ее лице морщины, спросил, сколько ей лет. Она отвечала, что 45 или 46 лет. Тогда муж напомнил ей, что в свадебном договоре было обозначено 38, и начал ее уговаривать, чтобы она сказала о своем возрасте годы по совести; но она твердила все то же. Тогда Куньлунь прибег к хитрости. Он взял кусок ткани и сказал:

– Надо накрыть соль в кадке, чтобы ее не съели мыши.

– Вот смех-то! – воскликнула жена. – 68 лет живу на свете, никогда не слыхивала, чтобы мыши ели соль.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.