Сергей Сергеевич Прокофьев (1891–1953)

Сергей Сергеевич Прокофьев

(1891–1953)

Сергей Прокофьев родился в глухой деревеньке Сонцовка Екатеринославской губернии 15 апреля 1891 года. Уже с самых ранних лет, наряду с играми, свойственными детскому возрасту, дни его были наполнены работой, всевозможными занятиями, в которых проявлялся его небывалый, исключительный музыкальный дар. Сочинив пяти с половиной лет от роду свою первую пьеску, он никогда уже не расставался с музыкой. Девяти лет Сережа играл пьесы Моцарта и легкие сонаты Бетховена. К двенадцати годам он написал множество маленьких пьес для фортепиано, песенок и две оперы — «Великан» и «На пустынных островах»; либретто для этих опер было составлено самим юным композитором.

Летом того же 1902 года в Сонцовку приехал Рейнгольд Морицевич Глиэр, впоследствии известный композитор, а тогда — молодой человек, только что окончивший Московскую консерваторию. Трудно переоценить его роль в первый период профессионального обучения Сережи Прокофьева. Глиэр был прирожденным педагогом, сумевшим в короткий срок привить ребенку композиторские навыки.

Осенью 1904 года тринадцатилетний Сережа предстал перед приемной экзаменационной комиссией Петербургской консерватории. Экзамен принимал Римский-Корсаков. «Это мне нравится!» — весело воскликнул он, увидев маленького Прокофьева, сгибавшегося под тяжестью двух папок, в которых были сложены его сочинения.

Блестяще выдержав испытания, Прокофьев был принят в консерваторию. Мастерству композитора он учился у Римского-Корсакова, Лядова и одновременно овладевал искусством фортепианной игры в классе известной пианистки Есиповой.

В этот период появляются оперы, фортепианные пьесы, сонаты, симфонии, романсы, песни Прокофьева. Первые по-настоящему значительные и зрелые вещи он сочинил незадолго до окончания консерватории и не раз исполнял их сам, выступая как пианист в концертных залах Петербурга. Наиболее крупные среди них — Первая и Вторая фортепианные сонаты, Первый концерт для фортепиано с оркестром. Этот концерт Прокофьев сыграл на выпускном экзамене по фортепиано в 1914 году, завоевав премию им. Антона Рубинштейна.

После окончания консерватории для Прокофьева начинается необычайно насыщенная творческая жизнь. Мясковский назвал этот период в жизни Прокофьева «вулканически-пламенным», многие обозначали его как период «бури и натиска». Смысл этих определений сводится к одному — молодой композитор стремительно завоевывает одно из ведущих мест в музыкальном мире Петербурга, Москвы и даже за рубежом. Его концерты почти всегда сенсационны. Никто не остается к ним равнодушен: ни те, кто принимает музыку Прокофьева, распознавая в ней биение пульса новой жизни, ни те, кого шокируют «футбольные» напористые ритмы и гармонические жесткости.

За успешное окончание консерватории Прокофьев получил от матери обещанный подарок — поездку за границу. Он едет в Лондон, где с большим успехом проходил в это время русский оперно-балетный сезон, возглавляемый С. П. Дягилевым.

Знакомство там с Дягилевым открыло Прокофьеву двери многих музыкальных салонов Он едет в Рим, Неаполь, где проходят его первые за границей фортепианные вечера.

Однако творческий контакт с Дягилевым был налажен не сразу. Первый балет Прокофьева «Ала и Лоллий» мэтр не принял из-за «банальности» сюжета. Зато для второго балета Дягилев дал дельный совет «писать по-русски». Он и не подозревал, сколь обильные всходы даст брошенное семя — национальная основа творчества Прокофьева особенно ярко выявилась в 1930-1940-х годах. Но и балет «Сказка про шута, семерых шутов перешутившего» (1915), созданный на основе пермского фольклора, собранного в «Сказках» Афанасьева, также весьма примечателен. В эти же годы Прокофьев работает над первой большой оперой, открывающей счет произведениям с детства любимого жанра «Игрок» по Достоевскому.

Создание «Игрока» явилось своего рода программным выступлением молодого композитора в плане обновления традиционной драматургии и оперных форм. Особое внимание обращалось на «сценическую гибкость» оперы, «драматическое воплощение партий».

Не ослабевает внимание композитора и к фортепианной музыке. Примечателен цикл миниатюр, названный «Мимолетности» (1915–1917). Здесь впервые раскрылись привлекательные стороны прокофьевского лиризма, в котором молодому музыканту долгое время отказывали.

В 1918 году Прокофьев завершает свою Первую («Классическую») симфонию. В ней ощущение радости бытия получило весьма своеобразное преломление. Детская беззаботность, светлый радостный тон неизменно привлекают в этой музыке. Сочиняя ее в традициях венских классиков, Прокофьев с блеском использует возможности солирующих инструментов.

15 и 17 апреля 1918 года состоялись первые концерты Прокофьева в Советской России. На них присутствовал Луначарский, первый нарком просвещения, с большой симпатией относившийся к музыке молодого композитора. К нему-то и обратился.

Прокофьев через Горького и Бенуа с просьбой разрешить поездку за границу.

Прокофьев получил заграничный паспорт и сопроводительный документ, в котором указывалось, что он едет по делам искусства и для поправки здоровья. Срок поездки не был обозначен. Начинается длительный заграничный период композитора.

Сначала он едет в Америку, а затем путешествует по Европе. На гастролях в Париже и Лондоне Прокофьев вновь встречается с Дягилевым, который решил поставить «Шута». В связи с этим Прокофьев переработал музыку балета, написанную пять лет назад.

Постановка «Шута» принесла Прокофьеву сенсационный успех, надолго запечатлевшись в памяти парижан как один из самых блестящих дягилевских спектаклей, завершился этот год премьерой оперы «Любовь к трем апельсинам», которая состоялась в Чикаго 30 декабря 1921 года.

Оба произведения имеют много общего. Они строятся по типу комедийно-игрового действия, близкого народным ярмарочным представлениям. Родственны главные герои: деревенский шутник, смекалистый и ловкий, выходящий из любого щекотливого положения. В соответствии с этим в музыке и балета, и оперы преобладают юмористические настроения, она покоряет упругими ритмами, стремительностью движения. Знаменитый марш из оперы «Любовь к трем апельсинам» обошел все концертные эстрады мира, долгое время остается самым популярным произведением композитора.

С 1923 года Прокофьев поселяется в Париже, периодически совершает концертные поездки по странам Европы и Америки. В его жизни происходят и горестные, и радостные события: длительная болезнь и смерть матери, женитьба на певице Лине Любер и рождение сына.

Летние месяцы были обычно для Прокофьева периодом наиболее интенсивного творчества. Окружающая обстановка нередко имела прямое воздействие на сочиняемое произведение. Так, на склонах Баварских Альп, близ Этталя, он работает над оперой «Огненный ангел». Живописные склоны гор, поросшие лесом, напоминая о ведьмовских шабашах, описанных в «Огненном ангеле», настраивали на романтическое восприятие брюсовского сюжета. Образ гордого человека, его мятежный свободолюбивый дух, стремящийся вырваться из жестоких тисков суеверия, захватили творческое воображение композитора. Позднее тематический материал оперы был использован и в Третьей симфонии (1928) — одном из наиболее эмоциональных произведений Прокофьева с ярко выраженной романтической окраской.

В начале 1930 года Прокофьев совершает турне по Америке. Лучшие оркестры исполняли его произведения, он выступал в крупнейших залах. Однако все острее композитор ощущает тоску по Родине. Он писал: «Воздух чужбины не идет впрок моему вдохновению, потому что я русский, а самое неподходящее для такого человека, как я, — это жить в изгнании…»

После коротких поездок в Россию в 1927 и 1929 годах, в 1934 году принимает окончательное решение остаться в Советском Союзе. Он сразу же оказывается в гуще музыкальной жизни страны. «Я очень стремился включиться в работу над советской тематикой», — вспоминал он впоследствии.

В июне 1935 года Прокофьев с семьей впервые побывал в Центральном детском театре. Зрелище было захватывающим. Множество ребят разместилось в удобных креслах, с нетерпением ожидая «своего» спектакля. Прокофьев был увлечен не менее своих сыновей (младшему было семь, старшему двенадцать лет), с живой непосредственностью реагируя на все, что показывалось на сцене. И когда художественный руководитель театра Н. Сац предложила ему написать симфоническую сказку, которая помогла бы познакомить ребят с музыкальными инструментами, Прокофьев с радостью согласился и написал очень популярную сказку «Петя и волк».

16 мая 1935 года в Поленове, доме отдыха Большого театра, Прокофьев завершил первый вариант балета «Ромео и Джульетта». Однако путь балета на сцену был долгим. Поводом к отклонению представленной партитуры послужил счастливый конец балета, не вязавшийся с общим строем шекспировской пьесы. Но более глубокие причины скрывались в своеобразии прокофьевской музыки, совсем непохожей на то, к чему привыкли танцоры.

Сосредоточив основное внимание на психологической стороне образов, Прокофьев использовал выразительные средства, не свойственные балетной, в обычном понимании слова, музыке. Камерность лирических сцен, частая смена ритмов создавали определенные «неудобства» для артистов балета. Как писала знаменитая балерина Уланова, в то время они «не привыкли» к такой музыке. И лишь в процессе подготовки спектакля контакт постепенно стал налаживаться.

Балет «Ромео и Джульетта» — хореографическая драма, в которой на первое место выступает не дивертисментное (танцевальное) начало, а развитие образов. В их обрисовке композитор достигает высочайшего мастерства.

Вскоре Прокофьев дебютирует в кино. Он пишет музыку к монументальному фильму «Александр Невский» (1938–1939). Эта музыка, проникнутая патриотическим пафосом, часто исполняется в концертах в виде кантат. Впервые такое исполнение состоялось 17 мая 1939 года в Большом зале Московской консерватории под управлением автора.

«Александр Невский» был для Прокофьева первым (и тем не менее увенчавшимся блестящим успехом!) опытом воплощения большой героической темы. Вторично он обращается к ней в опере «Семен Котко», но уже на современном сюжете, рассказывающем о событиях гражданской войны на Украине.

После «Семена Котко» Прокофьев направляет свои стремления главным образом на музыкальный театр. Вскоре он создает одно из обаятельнейших своих произведений — лирико-комическую оперу «Обручение в монастыре».

Великая Отечественная война прервала мирную жизнь советских людей. Не все были на фронте, но все трудились во имя победы. И Прокофьев обращается к военной тематике. Но в центре его внимания — грандиозный замысел оперы «Война и мир». Мысль об использовании романа Л. Толстого в качестве оперного сюжета зародилась давно. Перечитывая это уникальное в мировой литературе произведение, Прокофьев был пленен мощью толстовского гения, широтой охвата русской действительности. И вот теперь в сложнейших условиях эвакуации, в гостинице «Нальчик» он записывает 15 августа 1941 года первую нотную страницу, а спустя три месяца уже готовы шесть картин. «В эти дни, — вспоминает композитор, — приняли ясные формы, бродившие у меня мысли написать оперу на сюжет романа Толстого „Война и мир“».

Осложнившаяся обстановка на фронте вынуждает его переехать в Тбилиси. Необычные условия кочевой жизни не снижают творческий запал, редкостную трудоспособность композитора. Он сочиняет везде и в любое время, о чем свидетельствуют отдельные листы школьной тетради, почтовые конверты, счет гостиницы «Тбилиси», испещренные нотными записями, отрывками либретто. Переезд в Алма-Ату, куда Прокофьева вызвал С. Эйзейштейн в мае 1942 года для совместной работы над кинофильмом «Иван Грозный», не нарушает планомерного создания оперы. В Баку заканчивается в клавире Десятая картина. Во время продолжительной переправы через Каспийское море сделана значительная часть оркестровки. Так, ни на минуту не прерывая напряженного труда, менее чем за два года композитор завершает первую редакцию этого монументального творения. Впервые «Война и мир» прозвучала в концертном исполнении 16 октября 1944 года.

Параллельно полным ходом идет работа над музыкой к кинофильму «Иван Грозный». Содружество с Эйзенштейном и на этот раз увлекательно и плодотворно. Музыка «Ивана Грозного» в значительной мере продолжает героико-эпическую линию «Александра Невского», «Войны и мира», с ее ярко выраженной народно-песенной основой. Но вместе с тем сцены придворных интриг, боярских заговоров усложняют драматургию фильма, накладывают отпечаток на противоречивый и подчас жестокий облик царя Ивана, на его музыкальную характеристику.

Еще в 1940 году был задуман Прокофьевым балет «Золушка», но завершить его удалось лишь в конце войны. Это одно из самых лиричных творений композитора, по-новому раскрывающее его отношение к поэзии сказочного вымысла. Лирика «Золушки» отличается той многоплановостью настроений и душевностью, которая свойственна музыке позднего Прокофьева. Внутренний мир сказочной героини раскрыт любовно и трогательно. В поэтическом строе сказочных образов в тяжелые военные дни утверждалась вера в светлые идеалы, в торжество добра. Вот почему в период создания балета композитор особенно стремился к тому, «чтобы зритель в сказочной оправе увидел живых, чувствующих и переживающих людей».

Казалось, творческая жизнь композитора счастлива и безоблачна. Но и гениальному Прокофьеву не удалось избежать разгромной критики в 1948 году, когда он был объявлен формалистом. На закрытом просмотре его новая опера «Повесть о настоящем человеке» получила неблагоприятную оценку. Это подорвало не только его здоровье, но и веру в правильность советской политики в области культуры.

К счастью, к тому времени уже новый замысел владел его воображением. И со свойственной ему силой воли преодолев глубокое огорчение, композитор полностью переключается на создание балета по уральским сказам Бажова. Создавая «Сказ о каменном цветке», Прокофьев осуществил свою давнишнюю мечту о национальном русском балете. От первой попытки такого рода, предпринятой почти тридцать пять лет назад, «Сказки про шута…», его отличает высокая поэтизация народной песенности, воссоздание в музыке подлинно национальных характеров.

Однако постановка «Каменного цветка» была осуществлена лишь спустя четыре года. Состояние здоровья Прокофьева ухудшилось. Но не писать композитор не мог. Творчество было постоянной и необходимой потребностью его жизни.

Прокофьев задумал написать для детского радиовещания несложную симфонию. Но в процессе сочинения замысел получил иной поворот — последняя, Седьмая симфония, стала своего рода лирической исповедью композитора, его «лебединой песней», в которой впечатления окружающей жизни, образы, запомнившиеся с детства, сплетались с думами о пройденном пути, мудрым взглядом в будущее.

По средствам воплощения, простоте и ясности музыкального языка, формы, оркестровке Седьмая симфония перекликается с первой, «Классической» симфонией, являясь в то же время высшей ступенью мастерства композитора.

Умер Прокофьев 5 марта 1953 года.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.