Мао Цзэдун и Цзян Цин
Мао Цзэдун и Цзян Цин
Всего три месяца не дожил Мао Цзэдун до своего 83-летия. Умер в ночь на 9 сентября 1976 года. Прощались с «великим кормчим» в большом зале Дома народных собраний. Море венков и цветов. Но, пожалуй, самое почётное место у постамента с саркофагом Мао занимал венок, сплетённый из бумажных белых цветов. Цветы для венка сотворила Цзян Цин — последняя официальная жена Мао.
Она родилась в 1914 (по другим данным, в 1912) году в провинции Шаньдун в семье мелкого предпринимателя Ли Дэвэня. В 1928-м поступила в Цзинани на театральные курсы. К моменту знакомства с Мао успела трижды побывать замужем — за сыном торговца по фамилии Хуан, коммунистом Юй Цивэем и театральным критиком Тан На.
В ноябре 1937 года Мао Цзэдун, читавший в академии лекции, обратил свой благосклонный взор на привлекательную молодую женщину. Утверждают, что именно Мао назвал свою новую подругу именем Цзян Цин («Речная лазурь»).
Мао Цзэдун родился в 1883 году. Отец тщетно пытался приобщить мальчика к ремёслам и торговле, от которых тот неизменно бежал к книгам. В ранней юности родители хотели женить Мао на двадцатилетней девице по фамилии Ло. Делалось это с целью заполучить в дом дополнительные женские руки. Однако Мао воспротивился, и до логического конца обряд не был доведён.
Его первой официальной женой была Ян Кайхуэй — дочь профессора Ян Чанцзи. Поженились они в 1920 году, а через десять лет Ян Кайхуэй была казнена гоминьдановцами в городе Чанша. Она родила троих сыновей.
Потом Мао Цзэдун жил в Цзинганшане — с Хэ Цзычжэнь. Эту девушку из крестьянской семьи принято считать третьей женой Председателя. От неё от Мао родилось пять дочерей. С Цзычжэнь он расстался в 1937 году, отправив её на лечение в Москву.
А вскоре в освобождённом районе на северо-западе Китая Яньань появилась Цзян Цин, молодая представительница шанхайской богемы «левой ориентации».
Как она попала в личное окружение Мао? Как удалось ей пройти заслон из соратников, охраны, жены, наконец?
Ещё в Шанхае, по словам Цзян Цин, до неё доходили слухи о странствующем вожде «красных» Мао Цзэдуне. Она могла только мечтать о встрече с ним. Мао сам заметил Цзян Цин и пригласил на свою лекцию в Институт марксизма-ленинизма. Удивлённая и преисполненная благоговейного трепета, Цзян Цин сначала отказалась, но позже приняла приглашение. Так началась их связь, которая долгое время тщательно скрывалась от окружающих. Тем более что в Яньане находилась до конца 1937 года прежняя жена Мао, «несгибаемый революционный боец» Хэ Цзычжэнь, делившая с ним тяготы Великого похода. Приходилось маскироваться. Цзян Цин получила скромную должность сотрудника военного архива и только через несколько месяцев перебралась в «пещерную квартиру» Мао.
Их свадьба тоже связана со скандальной историей. Известно, что в Политбюро ЦК КПК раздавались голоса против развода Мао Цзэдуна с Хэ Цзычжэнь, которая в то время находилась на лечении в Советском Союзе, и особенно против брака с женщиной, имевшей сомнительную репутацию. Этот вопрос обсуждался на заседании Политбюро, однако Мао Цзэдун заявил, что личную жизнь будет устраивать по своему усмотрению.
Новая жена Мао погрузилась в хозяйственные заботы, трогательно ухаживала за Мао, пропадала на кухне, стараясь готовить острые, пряные блюда его любимой хунаньской кухни. В 1940 году она родила дочь Ли На.
Цзян Цин любила фотографироваться, играла в карты, танцевала. Путешествуя по Китаю, она останавливалась в «сингунах» («путевых дворцах»). Там первая дама Поднебесной непременно начинала всяческие реконструкции и перестройки. И при этом требовала в основном следовать плану хорошо запомнившейся ей сталинской дачи с поправкой на собственные причуды: боялась шума, сквозняка, света. Мастера добавляли вторые и третьи рамы в окнах, мебель делалась из лёгкого дерева, ножки подбивались резиной, войлоком.
Лишь один раз в 1950-е годы попыталась Цзян Цин ворваться в большую внутрикитайскую политику, выбрав роль полномочного представителя Мао «по культуре».
Супружеские отношения между Мао и Цзян Цин фактически прекратились в начале 1950-х, то ли из-за проявившегося с годами склочного характера Цзян Цин, то ли после нескольких операций, сделанных ей в Советском Союзе по поводу женских болезней. Официально они оставались мужем и женой до последней черты. Подруг у Мао, по слухам, было немало, среди них признанные красавицы, поэтессы, актрисы…
В первые годы «культурной революции» Мао был полон доверия к Цзян Цин. Подобно небесному светилу, он высоко стоял над миллионами людей. Однако официальное положение «солнца нации» не давало гарантий от комплексов, одолевающих временами если не всех, то многих мужчин. И «кормчий» пытался найти в близкой ему женщине опору, обрести с её помощью внутреннее равновесие.
Мао жил в некоем фантастическом мире, где действительность перемежалась с иллюзиями. Среди реальных людей ему виделись образы китайского фольклора — черти, оборотни, духи. Цзян Цин научилась направлять его.
Власть во второй половине 1960-х — начале 1970-х ассоциируется у многих китайцев не с лучезарным Мао, а с Цзян Цин в зелёной армейской кепке с красной звездой среди толпы преданных ей хунвэйбинов. В годы «культурной революции» она — связующее звено между Председателем и «студенческими массами».
На съезде компартии в 1969 году Цзян Цин под гром аплодисментов была избрана в Политбюро. Летом следующего года на пленуме она вступила в схватку с могущественной «военной» группировкой Линь Бяо. И победила. Во многом благодаря вмешательству супруга, опубликовавшего в её поддержку письмо под заголовком «Мои кое-какие соображения».
Но Мао Цзэдун стал терять доверие к жене. То ли сам он в запоздалом прозрении увидел неспособность Цзян Цин и её окружения к серьёзным делам, то ли его убедили в этом ветераны партийного руководства, но лик «солнца нации», обращённый к жене, становился всё более хмурым и неприветливым.
В последние годы своей жизни он предпочитал изъясняться с женой в письменной форме. В ответ на очередную просьбу о личной встрече от него поступала такая, например, записка: «Цзян Цин, нам всё-таки лучше не видеться. Ты не исполняешь многое из того, о чём было между нами говорено за многие годы. Так зачем же видеться? Есть ведь труды марксизма-ленинизма, есть мои книги, но ты их не изучаешь. Я обременён тяжким недугом, ведь мне уже 81 год — как не понять? У тебя большая власть, я помру — что будешь делать? К тому же ты не обсуждаешь крупные дела, а изо дня в день шлёшь людей по пустякам. Пожалуйста, обдумай это».
Теперь Цзян Цин должна была добиваться свиданий с Председателем через канцелярию ЦК КПК, откуда прошения передавались на личное утверждение «кормчему». Нередко её визиты удручали старца, например когда она попросила 30 тысяч юаней. После ухода жены по щекам Мао покатились слёзы: «Она увидела, как я немощен, и готовит себе отступление, намереваясь унаследовать мои гонорары…»
Цзян Цин, судя по всему, и вправду не испытывала к Мао Цзэдуну особого сочувствия, она даже не проявляла интереса к его болезни.
Летом 1974-го, когда здоровье Мао Цзэдуна улучшилось, он собрал заседание Политбюро. Между ним и Цзян Цин началась очередная перепалка из-за Дэн Сяопина. «Как говорил старина Конфуций, — процитировал Мао древнего философа, — речи должны вызывать доверие, а дела — приносить плоды». После чего вдруг произнёс: «Послушайте, она отнюдь не представляет меня, она представляет сама себя. В ней две части: одна — хорошая, а другая — не слишком».
На этом заседании Мао впервые, указав пальцем в сторону Цзян Цин, воскликнул: «Да ведь она, можно сказать, из шанхайской банды! Прошу обратить внимание, не надо создавать секту четырёх!»
Мао всё более и более отдалялся от супруги. По воспоминаниям окружающих, он даже вздыхал: «Простолюдины, когда хотят развестись, идут в суд, а куда мне направить заявление?»
Тем не менее Цзян Цин продолжала повсюду называть себя доверенным лицом Председателя, утверждая, что он здоров и отлично себя чувствует.
«После меня ты упадёшь на дно самого глубокого ущелья. Твоё тело разобьётся вдребезги», — незадолго до своей смерти писал Мао Цзэдун жене. И оказался провидцем.
«Великий кормчий» умер 9 сентября 1976 года, а менее чем через месяц в Пекине арестовывают ближайших его соратников, так называемую «банду четырёх», в которую входила и Цзян Цин. Официальное разъяснение было кратким: «четвёрка» планировала контрреволюционный переворот, но её опередили.
Лишь в ноябре 1980 года начался судебный процесс. Цзян Цин, появляясь в зале заседаний специального трибунала, выкрикивала: «Революция — не преступление, бунт — дело правое!», издевательски вопрошала судей, где они прятались, пока она в течение десятков лет находилась рядом с Председателем. Она отрицала все обвинения, так и не признав себя виновной. «Я была собакой Председателя Мао, — заявила она. — Если он приказывал искусать кого-то, я делала это».
В январе 1981 года трибунал приговорил Цзян Цин к смертной казни с двухлетней отсрочкой приговора и пожизненным поражением в политических правах.
Спустя два года казнь была заменена пожизненным заключением. В тюрьме Цзян Цин имела право раз в две недели видеться со своей дочерью Ли На.
Однажды она на какое-то время ослепла. Потом у неё обнаружили рак горла. От облучения во время лечения выпали волосы. В мае 1984 года Цзян Цин по состоянию здоровья перевели из тюрьмы под домашний арест в Пекин.
Рано утром 14 мая 1991 года жену Мао обнаружили повесившейся в одной из комнат её пекинской резиденции. Утверждают, что она повесилась на спинке кровати, сделав петлю из пояска халата.
…Когда Мао ухаживал за молодой актрисой на «красной» революционной базе в Яньани, он посвятил ей несколько трогательных стихов. В этих одах говорилось о желании быть похороненным вместе с любимой.
Китайские партийные деятели нарушили волю вождя, посчитав, что не стоит осквернять мавзолей памяти Мао прахом какой-то заурядной в прошлом актрисы, пусть даже и ставшей впоследствии его «законной и любимой женой и верным сторонником в революционной борьбе». Тело Цзян Цин кремировали и пепел втайне от общественности передали её дочери от брака с Мао — Ли На.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.