МИХАИЛ КУТУЗОВ

МИХАИЛ КУТУЗОВ

Михаил Илларионович Кутузов родился в сентябре 1745 г. в старинной дворянской семье. Его отец, военный инженер Илларион Матвеевич, дал сыну неплохое домашнее образование, а в 1757 г. определил его в Инженерную дворянскую школу. Закончив ее в начале 1762 г, Кутузов в чине прапорщика был зачислен в войска В марте его назначили флигель-адъютантом ревельского военного губернатора принца Петра-Августа Гольштинского. После июньского переворота, доставившего власть Екатерине II, Кутузова вызвали в столицу и определили командиром роты в Астраханский полк, которым тогда командовал Суворов. В 1764 г. в отряде князя Дашкова Кутузов оказался в Польше и получил там первое боевое крещение Летом 1767 г., когда он был уже майором, Кутузова прикомандировали к Сенату, а затем поручили участвовать в работе Комиссии по составлению нового Уложения. Позже Кутузов оказался в Смоленском полку, входившем в бригаду Суворова. В составе этой бригады он вновь попал в Польшу, где развернулась война с конфедератами, однако на этот раз пробыл здесь недолго. Весной 1770 г Кутузов был уже в Молдавии, в армии Румянцева, и занимал должность обер-квартирмейстера авангарда. Ему пришлось участвовать в сражениях у кургана Рябая Могила, при Ларге и Кагуле. Летом того же года он проводил фортификационные работы в недавно захваченном Измаиле, потом участвовал в осаде и взятии Бендер. В следующем году он бился при Попештах и за проявленную доблесть был произведен в подполковники. 1772–1774 гг Кутузов провел в Крымской армии Долгорукого, командуя батальоном В июле 1774 г. он участвовал в жестоком бою под Алуштой, где высадился большой турецкий десант. Во время атаки на вражеские укрепления, когда Кутузов со знаменем в руках бежал впереди своих солдат, он был тяжело ранен пуля попала ему в левый висок и вышла позади правого глаза Врачи единодушно признали ранение смертельным, но Кутузов выжил и в конце концов выздоровел, хотя зрение его было очень сильно попорчено. Полтора года он лечился в Петербурге, а в начале 1776 г ему был предоставлен годичный отпуск для поправки здоровья за границей. Видимо, перед отъездом он женился на Екатерине Ильиничне Бибиковой (точная дата этого события неизвестна). Затем довольно долго Кутузов жил в Лейдене, где его лечением занимались профессора медицинского факультета местного университета.

В Россию он вернулся в апреле 1777 г и вскоре указом императрицы был произведен в полковники и командиры Луганского пикинерного полка, расквартированного в Крыму. Здесь судьба в третий раз свела его с Суворовым В 1782 г. Кутузов получил чин бригадира, а в следующем году был назначен командиром Мариупольского легкоконного полка В 1784 г. он был уже генерал-майор, и в следующем году получил в команду Бугский егерский корпус, расквартированный на русской границе вдоль северного берега реки Буг После начала второй русско-турецкой войны корпус Кутузова принял участие в осаде Очакова. Здесь в августе 1788 г. его во второй раз тяжело ранили в голову.

По свидетельству лечившего его врача, пуля, пробив височную кость, прошла мимо глазных мышц, зрительных нервов и мозга, не задев их «Надобно думать, — писал врач, — что Провидение сохраняет этого человека для чегонибудь необыкновенного, потому что он исцелился от двух ран, из коих каждая смертельная». Действительно, через три месяца Кутузов уже был здоров и в конце года участвовал в штурме Очакова. В апреле 1790 г. он принял под свое командование войска, расположенные у крепости Аккерман, в ноябре взял Бендеры, а затем присоединился к армии, осаждавшей Измаил. Во время знаменитого штурма этой крепости Кутузов командовал шестой колонной, нацеленной на два бастиона и южные ворота города — Киликийские. Участок был очень трудный. Солдаты Кутузова были дважды отбиты от стен города, однако Суворов вместо просимого подкрепления прислал офицера поздравить Кутузова со званием коменданта крепости. В 1791 г. Кутузов был произведен в генерал-поручики. Оставаясь измаильским комендантом, он устроил несколько удачных рейдов за Дунай и одержал несколько побед — под Мачином и при Бабадаге, После заключения мира в 1793 г. Кутузов несколько месяцев был чрезвычайным и полномочным послом в Константинополе, а в сентябре 1794 г. его назначили директором Сухопутного шляхетского кадетского корпуса. Оставляя за собой этот пост, он в марте 1795 г. принял на себя командование сухопутными войсками Финляндии. Карьера Кутузова в те годы складывалась особенно удачно. Он был ловким и любезным царедворцем и в последние годы правления Екатерины вошел в ближайший круг ее доверенных лиц, едва ли не каждый день бывая при дворе. Хорошие отношения сложились у него и с ее сыном В 1797 г., уже при Павле I, Кутузов получил чин генерала от инфантерии и был поставлен командовать Финляндской дивизией (то есть Финляндским военным округом). Жил он большей частью в Выборге, хотя и в Петербурге бывал довольно часто. В начале 1800 г. император сделал его литовским военным губернатором, а летом перевел на юг и поручил формировать Волынскую армию. Кутузов, впрочем, оставался в столице и был в большом фаворе у императора. (Павел вообще чрезвычайно высоко ставил его ум и распорядительность и однажды назвал «одним из величайших полководцев нашего времени».) В 1801 г. Кутузов был частым гостем в новом императорском дворце — Михайловском замке. Благосклонность государя к Кутузову доходила до того, что он стал крестным отцом его внука Павлуши и уже в день рождения пожаловал того орденом Иоанна Иерусалимского.

Благополучная эпоха закончилась для Кутузова с мартовским переворотом 1801 г. Вскоре после убийства Павла новый император Александр I назначил его Петербургским военным губернатором, но уже летом 1802 г. сместил с этого поста, как говорили, за плохое состояние столичной полиции. Вскоре Кутузов был уволен от всех должностей и отпущен в свое имение «для поправления здоровья». Несколько лет он провел в своей деревне Горшки на Волыни, безуспешно стараясь «поправить их экономию» Из этого, впрочем, ничего не вышло — за два года в имении Кутузова случилось два неурожая, два пожара и ограбление (один из управляющих украл у своего незадачливого! барина 10 тысяч рублей). «Скучно работать… когда вижу, что состояние так расстроено, — писал Кутузов в одном из писем. — Иногда, ей-богу, из отчаяния хочется все бросить и отдаться на волю Божию…» Он, конечно, не мог не испытывать досады от того, что его многолетняя блестящая карьера закончилась вдруг так неожиданно и нелепо и что ему теперь до конца дней суждено жить в деревне, проводя все время в хозяйственных заботах и тщетной борьбе с наступающей нуждой.

Но Кутузов рано хоронил себя — трехлетняя опала закончилась так же внезапно, как началась. В начале 1805 г. Россия вступила в европейскую коалицию, направленную против императора Наполеона. В августе 1805 г. особым рескриптом Александр возвратил Кутузова на службу. Вскоре тот был поставлен во главе 50-тысячного русского корпуса, снаряженного для заграничного похода. Действовать Кутузову предстояло вместе с австрийской армией генерала Макка. Однако еще прежде прибытия в Бранау он узнал о постигшей австрийцев катастрофе — Макк, окруженный французами под Ульмом, капитулировал. После этого Наполеон обратил свою 150-тысячную армию против русских, рассчитывая прижать их к Дунаю, окружить и уничтожить. Кутузову оставалось одно — отступление. Французы шли за ним по пятам, и арьергард под командованием Багратиона то и дело должен был вступать в бой. У Кремса русская армия переправилась на левый берег Дуная.

Взорвав мосты, Кутузов некоторое время мог считать себя в безопасности. Но вскоре пришло известие, что французы взяли Вену и по Таборскому мосту также перешли на левый берег. Над Кутузовым опять нависла угроза окружения. Не теряя времени он направил войска ускоренным маршем от Кремса на Брюнн. На пути наступающих французов, которые спешили перерезать ему путь, он оставил 6-тысячный отряд Багратиона. 16 ноября у деревни Шенграбен тот навязал жестокий бой 30-тысячному корпусу Мюрата, задержав его на восемь часов. Воспользовавшись этой заминкой, Кутузов благополучно вывел главные силы из-под удара и 22 ноября прибыл в Ольмюц, где соединился с подошедшей из России армией Буксгевдена.

Несмотря на то, что теперь численность русских войск сравнялась с французскими, Кутузов был против генерального сражения и считал для союзников выгодным дальнейшее затягивание войны. Императоры Александр I и Франц думали по-другому — на военном совете было решено выступить навстречу Наполеону и дать ему бой при первой возможности. Встреча противников произошла у деревни Аустерлиц. Здесь 2 декабря вокруг Праценских высот развернулось жестокое сражение. Наполеон предугадал, что Кутузов будет стараться отрезать его от дороги к Вене и от Дуная, чтобы окружить или загнать к северу в горы. Поэтому он не стал прикрывать и защищать эту часть своих позиций и, преднамеренно отодвинув свой левый фланг, разместил на нем корпус Даву. Направлением своего главного удара Наполеон избрал Праценские высоты, против которых сосредоточил две трети всех своих сил. На рассвете русские и австрийцы начали наступление, но встретили упорное сопротивление Даву. Тогда император Александр против воли Кутузова отправил на подмогу атакующим корпус Коловрата, располагавшийся на Праценских высотах. Таким образом, к девяти часам утра основные силы союзников находились на их левом фланге, и все благоприятствовало замыслу Наполеона. Французы перешли в наступление и нанесли удар в центр русско-австрийской позиции. Уже через два часа Праценские высоты были захвачены. Развернув на них батареи, Наполеон открыл убийственный огонь во фланг и тыл союзных войск, которые стали беспорядочно отступать через озеро Зачан.

Множество русских было перебито картечью или утонуло в прудах, другие сдались в плен. После этого страшного поражения продолжать войну казалось невозможным — австрийский император запросил мира.

Аустерлицкое поражение окончательно лишило Кутузова расположения государя. В начале 1806 г. Александр сместил его с поста главнокомандующего, перевел в тыл и поставил во главе пяти волынских дивизий. В сентябре они были отправлены на Запад — война с Наполеоном продолжалась. Но Кутузов не принял на этот раз участия в военных действиях — он был назначен Киевским военным губернатором. Затем, после заключения Тильзитского мира, в марте 1808 г., его определили командиром корпуса в Молдавскую армию фельдмаршала Прозоровского, воевавшую против Турции. Весной 1809 г. войска Кутузова безуспешно осаждали Браилов, но не смогли его взять, а летом Прозоровский добился его удаления — Кутузова опять назначили Литовским военным губернатором. Здесь он пробыл два года, пока в марте 1811 г. не был назначен главнокомандующим Молдавской армией.

Александр должен был пойти на этот шаг, чтобы закончить наконец войну, длившуюся уже пятый год и оттягивавшую на себя значительную часть русской армии.

Прибыв в апреле в Бухарест, Кутузов начал с того, что стянул в один кулак силы, распыленные до этого по всей Румынии и Молдавии. Затем он двинулся под Рущук. Эта крепость была единственным опорным пунктом русских на правом, турецком, берегу Дуная. Турецкий полководец Ахмет-бей во главе 60-тысячной армии подступил к Рущуку, намереваясь захватить крепость, перейти Дунай и дать русским генеральное сражение у Бухареста. Кутузов ожидал его, имея под своим началом всего 15 тысяч солдат. Тем не менее 4 июля русские, встретившие противника в поле перед крепостью, мужественно отбили все атаки турецкой конницы и в решающий момент вместе с гарнизоном Рущука контратаковали. Турки бежали, потеряв до 5 тысяч человек. Однако Кутузов сделал все, чтобы убедить турок в своей слабости: приказал взорвать укрепления в Рущуке и всем войскам переправиться на левый берег Дуная. Это решение оказалось неожиданным и для своих, и для врагов. Император был недоволен, товарищи недоумевали. Кутузова упрекали в нерешительности, чуть ли не в трусости, но он никому не объявлял своих замыслов.

Турки были поражены не меньше победителей. Ахмет-бей некоторое время ждал атаки русских в укрепленном лагере, но, узнав об отступлении Кутузова, отправил в Стамбул известие о своей победе. Он привел свои войска к Рущуку и разместил их неподалеку в укрепленном лагере, а через два месяца, в ночь на 28 августа, приказал начать переправу через Дунай. Кутузов не мешал этому. Заняв плацдарм, 40 тысяч турок стали спешно возводить на левом берегу Дуная укрепленный лагерь. Между тем Кутузов как раз и дожидался того, чтобы противник раздробил свои силы. 1 октября он скрытно переправил на правый берег восьмитысячный корпус генерала Маркова, который 2 октября внезапно атаковал лагерь Ахмет-бея у Рущука. Эта атака была настолько неожиданной, что турки в короткое время были разбиты и бежали. Марков без промедления установил пушки у Дуная против турецкого лагеря и начал обстреливать его с тыла. Одновременно основные силы стали теснить переправившихся с фронта. К обстрелу окруженных присоединились 14 кораблей Дунайской флотилии. 40-тысячная турецкая армия оказалась в ловушке. Зажатые со всех сторон на небольшой площади, турки несли каждый день огромные потери. Вскоре в лагере начался голод. Потеряв за несколько недель около двух третей своего состава, остатки окруженных войск (около 12 тысяч) вынуждены были вскоре капитулировать. Дунайская армия, представлявшая собой цвет турецких вооруженных сил, перестала существовать.

Порте ничего не оставалось, как начать мирные переговоры. В Петербурге вздохнули с облегчением — бесконечная война завершилась. В конце октября Александр пожаловал Кутузову графское достоинство. Мирные переговоры завершились в мае 1812 г. подписанием мирного договора, по условиям которого к России отошла Бессарабия.

В июне того же года «Великая армия» Наполеона перешла русскую границу — началась Отечественная война. В июле Кутузов приехал в Петербург и был избран столичным дворянством начальником Петербургского ополчения.

В конце июля Александр возвел Кутузова в княжеское достоинство и подчинил ему все воинские силы в Петербурге, Кронштадте и Финляндии. 5 августа император поручил специально образованному Особому комитету решить вопрос о назначении главнокомандующего. После обсуждения шести кандидатур члены комитета единогласно остановились на Кутузове. 8 августа Александр подтвердил этот выбор своим указом, а уже 11 августа Кутузов выехал из Петербурга в армию. Толпы народа стояли на пути его следования, провожая полководца цветами и сердечными пожеланиями успеха. 17 августа новый главнокомандующий прибыл в деревню Царево-Займище, где располагалась штаб-квартира армии, и принял командование у Барклая-де-Толли. 19 августа Кутузов писал жене из Гжатска: «Дух в армии чрезвычайный, хороших генералов весьма много». В тот же день в письме дочери Анне он заметил: «Я вполне уверен, что с помощью Бога, который никогда меня не оставлял, поправлю дела к чести России». Он уже думал о генеральном сражении и только искал для него подходящую позицию. 22 августа отступающая русская армия достигла Бородинского поля. В тот же день генерал-квартирмейстер Толль записал: «По осмотре главнокомандующим позиции поведено было немедленно приступать к укреплению оной».

Позиция была выбрана не случайно: ее фланги не могли быть обойдены, так как они хорошо прикрывались справа рекой, а слева — полосой лесов. Речки и овраги, находившиеся с фронта, мешали французской армии свободно маневрировать. Центр позиции опирался на Курганную высоту. Для укрепления левого фланга Кутузов приказал возвести три флеши. (Командование здесь было поручено Багратиону, поэтому флеши получили название Багратионовских.) Наполеону, который давно хотел навязать русским генеральное сражение, пришлось принять его на невыгодной для себя позиции и применить фронтальный удар на узком участке фронта. Кутузов имел перед началом сражения 120 тысяч солдат при 640 орудиях. У Наполеона было 135 тысяч солдат при 587 орудиях Разрабатывая план битвы, он решил нанести главный удар в районе флешей, прорвать здесь позицию русской армии и выйти к ней в тыл.

На этом направлении он сосредоточил главные силы.

Бой начался на рассвете 26 августа артканонадой с обеих сторон. Затем французы произвели отвлекающую атаку на Бородино, но были отбиты с большим уроном. Главные события развернулись у флеши и на Курганной высоте.

В шесть утра маршал Даву начал атаку флешей, но несмотря на тройное превосходство в силах был отбит. В семь утра атака повторилась. Французы взяли левую флешь, но опять были отбиты и отброшены. Тогда Наполеон ввел в бой корпуса Нея, Жюно и Мюрата. Кутузов также стал перебрасывать Багратиону резервы и войска с правого фланга. В восемь утра французы во второй раз ворвались на флеши и вновь были отброшены. Затем до 11 часов были сделаны еще четыре безуспешные атаки. Убийственный огонь русских батарей с Курганной высоты наносил французам жестокий урон. К 12 часам Наполеон сосредоточил против флешей две трети своей армии и почти всю артиллерию (86 тыс. при 400 орудиях). Только после этого французы наконец смогли овладеть ими. Оборонявший флеши Багратион был смертельно ранен.

Развивая успех, император перенес удар на Курганную высоту, двинув против нее 35 тысяч солдат и 300 орудий. В этот критический момент Кутузов направил конные корпуса Платова и Уварова в обход левого фланга Наполеона. Отбивая эту атаку, Наполеон на два часа задержал штурм Курганной высоты. Наконец, в четыре часа корпус Богарне с третьей атаки захватил высоту. Но, вопреки ожиданиям, прорыва русских позиций не произошло.

Русские были только оттеснены и продолжали упорно обороняться. Ни на одном направлении Наполеону не удалось достичь решительного успеха — Кутузов отступил, однако не был разбит. В шесть часов вечера Наполеон отвел свои войска на исходные позиции. Результат битвы, в которой с обеих сторон пало около 100 тысяч человек, остался нерешенным.

Наполеон был готов на другой день продолжить сражение, но Кутузов не желал более рисковать. В полночь с 26 на 27 августа русская армия снялась с бородинской позиции и отошла за Можайск. Однако уже то, что она в течение целого дня доблестно отражала натиск Наполеона, внушало воодушевление.

Всем русским обществом битва под Бородином была воспринята как победа.

Так же думал и Александр I. В конце августа он произвел Кутузова в генералфельдмаршалы и пожаловал ему сто тысяч рублей. Все ожидали нового сражения.

Кутузов, отступая к Москве, так же предполагал еще раз помериться с французами силой. Он до последнего дня рассчитывал на свежие резервы, однако обещанная Ростопчиным 80-тысячная «московская сила» так и не появилась. 31 августа авангард русской армии достиг прилегающих к Москве высот и остановился близ Дорогомиловской заставы. Здесь начальником штаба Бенигсеном была указана позиция нового генерального сражения. Кутузов велел осмотреть ее Барклаю и Дохтурову. Они возвратились через час и доложили, что выбранная позиция не только не пригодна для ведения боя, но просто гибельна. Глубокие овраги между дивизиями и корпусами, крутые спуски к Москве-реке в тылу, из-за которых нельзя было доставить ни артиллерию, ни обозы, а также подступающие к правому флангу леса, в которых неприятель легко и скрытно мог сосредоточить пехоту, — все это делало сражение на этой местности невозможным. Выслушав Барклая, а также других офицеров штаба, Кутузов велел к четырем часам собрать в Филях военный совет. Мнения генералов на нем разделились, но Кутузов, выслушав всех, сказал (по словам записавшего ход совета Толля), что «с потерянием Москвы не потеряна еще Россия и что первою обязанностью поставляет он сберечь армию… и потому намерен, пройдя Москву, отступить по Рязанской дороге».

Столица была оставлена без боя. Но едва французская армия успела разместиться в ней, начались страшные пожары, продолжавшиеся до 9 сентября.

За это время выгорело две трети города. Вместе со множеством ценностей погибли огромные запасы продовольствия и фуража, что сразу поставило французов в очень тяжелое положение. Между тем, свернув с Рязанской дороги, Кутузов отвел русскую армию в Тарутино. Он был уверен, что из многих возможных вариантов действий выбрал наилучший. Уже 15 сентября в одном из писем он многозначительно писал: «Наполеон долго в Москве не пробудет…» А 20 сентября выразился еще определеннее: «Поелику ныне осеннее время наступает, через что движения большою армиею делаются совершенно затруднительными… то и решился я, избегая генерального боя, вести малую войну, ибо раздельные силы неприятеля и оплошность его подают мне более способов истребить его, и для того, находясь ныне в 50 верстах от Москвы с главными силами, отделяю от себя немаловажные части в направлении к Можайску, Вязьме и Смоленску». Вскоре в тыл врага было отправлено несколько десятков партизанских отрядов численностью от 50 до 500 человек, а в следующие недели партизанское движение приняло грандиозные размеры.

Добравшись до самого сердца России, Наполеон безмерно растянул свои коммуникации, и это в конце концов погубило его. Партизаны наносили чувствительные удары по транспортам, лишали французов возможности добывать продовольствие и фураж и чрезвычайно осложнили положение Наполеона. Запертая в сожженном городе, французская армия испытывала сильные затруднения с продовольствием. Фуражировка из-за сильного разорения страны и действия партизан превратилась в опасное и трудное дело. Лошади гибли сотнями в день. Дисциплина в армии падала с каждым днем. Между тем император Александр упорно не хотел заключать с Наполеоном мир и готов был идти ради победы на любые жертвы. В этих условиях война стала терять всякий смысл: едва ли было разумно гоняться по огромной разоренной стране за постоянно отступающим Кутузовым. Зимовать в Москве без продовольствия и фуража тоже не представлялось возможным. Наполеон решил отвести свои войска на запад, поближе к французской границе. Неудача под Тарутино (5 октября французы, приблизившиеся к Тарутино, были с потерями отбиты) окончательно укрепила его в этом решении. Наполеон вывел армию из Москвы и начал отступление по Новой Калужской дороге через еще не разоренные губернии.

Кутузов должен был во что бы то ни стало помешать этому. 11 октября русская армия выступила из Тарутино и двинулась навстречу французам к Малоярославцу. Здесь произошло жестокое сражение, в результате которого город восемь раз переходил из рук в руки. День закончился без решительного перевеса той или другой стороны, но моральный успех был на стороне русских. Вечером Кутузов писал Александру: «Завтра, я полагаю, должно быть генеральному сражению, без коего я ни под каким видом в Калугу неприятеля не пущу». Однако Наполеон на генеральное сражение не решился и был принужден отступать по разоренной Смоленской дороге. На этом пути захватчиков ожидали неисчислимые лишения. Страна была страшно опустошена. Кроме острого недостатка продовольствия французскую армию скоро стали донимать суровые морозы, так как зима в 1812 г. началась необычайно рано. Ни на минуту не оставляли их в покое партизаны. Боевой дух солдат падал с каждым днем. Голод, холод, болезни косили людей тысячами. Многие, не выдержав испытаний, сдавались в плен. Великая французская армия таяла буквально на глазах. Вскоре отступление Наполеона превратилось в беспорядочное бегство.

Однако впереди его ожидало новое жестокое испытание.

Еще в начале ноября Кутузов наметил район окружения и окончательного разфома наполеоновских армий. 2 ноября он послал защищавшему петербургское направление Витгенштейну предписание, где и как следует действовать в ближайшее время. «Я полагаю, — писал Кутузов, — что главное поражение, которое неприятелю нанести можно, должно быть между Днепром, Березиною и Двиною…» Вслед за тем он отправил приказание адмиралу Чичагову (тот командовал Молдавской армией) идти к Березине. И Витгенштейн, и Чичагов хотя и прибыли в назначенный им район вовремя, однако из-за ряда промахов, которыми Наполеон умело воспользовался, не сумели захлопнуть ловушку. Французская армия избежала полного окружения и разгрома. Хотя при переправе через Березину Наполеон потерял около 30 тысяч солдат, сам он сумел ускользнуть. 19 ноября, когда стало очевидно, что Наполеона уже не поймать, Кутузов писал жене: «Я вчерась был скучен, и это грех. Грустил, что не взята вся армия неприятельская в полон, но, кажется, можно и зато благодарить Бога, что она доведена до такого больного состояния…». 29 ноября Кутузов был в Вильно, а вскоре его армия подошла к границе — Отечественная война завершилась.

Следующие месяцы прошли в напряженной подготовке к новой войне.

Предстоял тяжелый поход в порабощенную французами Европу. Но Кутузову не суждено было сыграть в нем важной роли. Силы его были подорваны безмерным напряжением прошедшего года. 31 марта 1813 г. 67-летний главнокомандующий признавался в письме к жене: «Покой мне нужен, я устал, как давно мне покою не было». Уже с конца февраля он был очень болен. В начале апреля главнокомандующий простудился и слег в постель. Несмотря на то, что Александр отправил к нему своего личного врача, спасти фельдмаршала не удалось. 16 апреля Кутузов умер.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.