ЖАНДАРМСКИЙ БУНТ
ЖАНДАРМСКИЙ БУНТ
Испания. 23 февраля 1981 года
В работах многих историков и политологов процесс перехода Испании от франкизма к демократии выглядит почти идиллическим. На самом деле, как и в любом переходе от диктатуры к свободе, в Испании такой серьезный исторический перелом не обошелся без потрясений, риска и жертв, хотя и во многом благодаря усилиям короля Хуана Карлоса и его команды реформаторов удалось избежать новой гражданской войны. Самым серьезным испытанием была попытка военного переворота 23 февраля 1981 года.
Давайте вместе с Хуаном Кобо, корреспондентом РИА «Новости» в Испании, попытаемся восстановить ход событий двадцатилетней давности.
23 февраля 1981 года в испанском парламенте проходил очередной тур голосования, которое должно было завершить затянувшееся на несколько дней избрание нового председателя правительства Леопольдо Кальво Сотело. Он должен был сменить на этом посту подавшего незадолго до того в отставку Адольфо Суареса, исполнителя сложной политической операции по демонтажу диктаторских структур и созданию основ новой демократии в Испании, за которой стоял король Хуан Карлос и его ближайшие советники.
Правящая партия Союз демократического центра (СДЦ), которую возглавлял Суарес, исчерпав свой реформистский потенциал и вызвав ненависть консервативных элементов, прежде всего в армии, находилась на грани распада (через год СДЦ потерпел сокрушительное поражение на выборах, уступив место соцпартии). Армия, жандармерия и полиция были взбешены действиями террористов-басков из ЭТА, ультралевых из ГРАПО, ультраправых экстремистских организаций, которые устроили форменную охоту за представителями вооруженных сил и сил общественного порядка, убивая их почти каждый день выстрелами из-за угла. Генералы считали, что гражданская власть слишком слаба, не контролирует процесс, приведет страну к гибели.
В военной верхушке один за другим зрели заговоры. Пошли упорные разговоры о том, что требуется создание правительства «национального спасения». Некоторые социалисты – вторая уже тогда по силе и влиянию партия в стране – на тайных встречах с военными не скрывали, что не возражали бы против ввода в такое правительство высокопоставленных генералов, что должно было бы якобы придать новому Кабинету министров больший авторитет.
Сторонники такого выхода, в том числе и среди генералитета, считали, что необходимы решительные действия, дабы преградить дорогу другим генералам – сторонникам возвращения страны к неофранкистской диктатуре.
Итак, в зале испанских кортесов собрался парламент в полном составе, почти все члены кабинета, лидеры всех политических партий. Стрелки часов показали 18 часов 22 минуты, когда возле трибуны неожиданно возникла группа жандармов в черных лакированных треуголках, вооруженных автоматами и пистолетами. Их предводитель подполковник Техеро, давно известный всем как фанатичный сторонник Франко и враг демократии, закричал: «Всем лечь на?пол!» За этим последовала нецензурная брань и выстрелы. К счастью, в потолок. Депутаты повалились под свои кресла. Не захотели подчиниться приказу лишь Адольфо Суарес, его заместитель генерал Мануэль Гутьеррес Мельядо и лидер коммунистов Сантьяго Каррильо, продолжавший невозмутимо курить сигарету. Разгневанный генерал Мельядо – физически хрупкий, очень немолодой – чуть ли не с кулаками набросился на жандармов. Ему грубо скрутили руки. На выручку генералу поспешил Адольфо Суарес – с ним поступили не менее жестко.
Снова зазвучали выстрелы. К счастью, кровь и на этот раз не пролилась. Но этого никто не знал за пределами кортесов – по телевизору видели, как потерявший самообладание Техеро мечется, и слышали выстрелы. Как выяснилось позже, это сыграло важную роль: военные сторонники «мягкого» переворота в тот момент заколебались. Ведь условием своего участия в заговоре они сделали бескровный переворот, иной вариант мог бы привести к новой гражданской войне.
Но первая фаза переворота завершилась для заговорщиков успехом. Бесноватый жандармский офицер во главе группы из 445 послушных ему подчиненных держал в заложниках не только всю политическую верхушку страны, но и парламент в полном составе, который заговорщики под дулом пистолета намеревались заставить одобрить создание правительства «национального спасения» по составленному ими заранее списку.
Страны Западной Европы тут же осудили мятеж, госдепартамент США заявил, что это «внутреннее дело» Испании. Страну охватил страх.
В ту ночь, которая, казалось, никогда не кончится, вышедшие было из подполья активисты левых партий и организаций, участвовавшие в антифранкистском движении, укрылись на конспиративных квартирах, которые сохранялись «про запас» на случай такого поворота событий.
Особенно опасная угроза в тот вечер 23 февраля исходила от расквартированной в десятке километров от центра Мадрида бронетанковой дивизии «Бру-нете». Она получила приказ о продвижении в центр столицы. Несколько подразделений дивизии приступили к исполнению приказа. В частности, ими было захвачено здание мадридского телецентра (тогда в Испании действовал лишь один государственный канал телевидения). Король на какое-то время лишился возможности обратиться к стране и, что особенно важно, к армии с призывом отказать в поддержке заговорщикам. Если бы вся дивизия «Брунете» вошла в Мадрид, эта акция могла вызвать «эффект домино»: за нею, не исключено, последовали бы и выступления других военных в Испании.
Подобное произошло в Валенсии, где один из главных заговорщиков, командующий военным округом генерал Хайме Милане дель Боек – бывший офицер «Голубой дивизии», лично награжденный Гитлером Железным крестом, поднял открытый мятеж. Четыре сотни его танков при поддержке 1800 офицеров и солдат вышли на ночные улицы Валенсии. Однако флот и авиация отказались поддержать Миланса. Более того, на военно-воздушной базе в Ма-нисесе генералу заявили, что при приближении его танков по ним будет открыт артиллерийский огонь. Милане принялся обзванивать других командующих военными округами, склоняя их к выступлению. Король отдал приказ арестовать мятежного кавалера Железного креста, но никто не отваживался сделать это.
…«Всем ждать! Скоро к вам обратится очень важная персона!» – произнес в зале парламента подполковник Техеро. Шел час за часом, но ничего не происходило…
«Важной персоной», как затем было установлено, был известный генерал Альфонсо Армада – человек умный, волевой и коварный. Он почти 20 лет входил в ближайшее окружение Хуана Карлоса, когда тот еще был преемником каудильо. Однако после смерти Франко генерал не скрывал своей враждебности к реформам, одобряемым королем, и постепенно потерял его доверие. Хуан Карлос отдалил генерала от себя, он был назначен заместителем начальника главного штаба армии. На этом посту, причем спекулируя на прежней близости к монарху, Армада кропотливо и тщательно организовал широко разветвленный заговор, приведший к захвату парламента. Идея была простая: поставить Хуана Карлоса перед фактом и тем самым принудить согласиться с правительством «национального спасения» во главе с Армадой.
Генерал постоянно намекал своим коллегам, что он якобы выполняет волю монарха, который не желает действовать в открытую, но будто бы одобряет действия, направленные на пресечение хаоса и анархии в стране.
Стремясь добиться своей цели, Армада в самый разгар событий предпринял поистине макиавеллиевский ход. Он позвонил королю, попросив срочно принять его в королевской резиденции «Сарсуэла», чтобы лично информировать о «сложившейся ситуации». Генерал рассчитывал, что его присутствие в «Сарсуэле» будет воспринято руководством армии как знак того, что он действительно пользуется молчаливой поддержкой монарха, но один из самых близких королю людей генерал Сабино Фернандес Кампос разгадал тайную суть этого хода, узнав по своим каналам, что в дивизии «Брунете» заговорщики ссылаются на Армаду как на «высшего авторитета» в предпринятой акции и внушают колеблющимся, что он находится в Сарсуэле. Хуан Карлос приказал Армаде оставаться на месте и воздержаться от появления в королевской резиденции, тем самым дезавуировав его перед лицом армии.
Когда командование «Брунете» узнало, что Армада вовсе не выражает волю короля, являющегося по конституции также и Верховным главнокомандующим, они приказали танкам вернуться в казармы.
Тем временем Хуан Карлос предупреждал Миланса: «Мятеж чреват риском гражданской войны в стране. Ответственность за это ляжет на всех вас». С такими же словами король обратился к другим командующим военными округами, которых обзванивал лично, требуя от них лояльности.
Лишь после этого Хуан Карлос и верные ему люди стали медленно брать ситуацию под контроль. Мятежные войска удалось убедить уйти из телецентра. Оттуда в «Сарсуэлу» в срочном порядке выехала телевизионная группа для записи обращения короля к нации.
Глубокой ночью на экранах телевизоров появился король Хуан Карлос, одетый в военную форму. Тем самым он подчеркивал, что выступает не только как король и глава государства, но и как верховный главнокомандующий. Он потребовал от армии безусловного соблюдения демократических норм конституции, принятой народом.
Мятеж захлебнулся. Милане сдался властям. Техеро освободил кортесы и был препровожден в тюрьму. Взяли под стражу Армаду и других участников заговора. Через год состоялся судебный процесс. Судили лишь нескольких военных и одного гражданского. Обвиняемые оправдывались, что выполняли волю монарха. Сторонники Франко, толпившиеся у зала суда, скандировали: «Король предатель!»
Но это не подействовало на большинство испанцев, которые независимо от своего отношения к монархии как таковой именно в ту страшную ночь стали горячими хуанкарлистами.
После той февральской ночи были еще заговоры, были даже попытки покушения ультраправых военных на жизнь короля, вовремя обезвреженные, но скрытые от общественности, чтобы не накалять обстановку. Эта критическая ситуация положила конец не просто угрозе возврата к франкизму, она обозначила финал без малого 200-летней мятежно-кровавой полосы в истории Испании, когда страну без конца потрясали военные перевороты, приводившие к гражданским войнам и затормозившие продвижение испанцев к современному типу общества.
Теперь можно сказать, что есть в той истории много неясных моментов. Хуан Карлос не склонен говорить о некоторых нюансах той ночи и того, что ей предшествовало.
Среди многих версий случившегося очень распространена такая, согласно которой король, предчувствуя неизбежность мятежа, как бы сыграл на опережение: не стал тормозить его, а дал ему ход. На это, например, намекает королева София в книге-интервью «Королева». Едва ли она стала бы говорить такое, не согласовав это с мужем. Весьма информированный участник тех событий Сантьяго Каррильо заявил на презентации своей книги, что король в последние месяцы правления Адольфо Суареса не раз выражал перед генералами свое недовольство премьером, и они могли воспринять это как сигнал к действию.
И все же, по мнению большинства аналитиков, Хуан Карлос не мог желать военного переворота, даже если бы он был «в его пользу». Дело не только в его демократических убеждениях, но и в чисто личных мотивах. Перед королем, как и перед королевой, постоянно стоит пример брата Софии короля Греции Константина, который пошел на поводу у «черных полковников», а спустя некоторое время они свергли его.
Всех мятежников приговорили к длительным срокам заключения. Несколько лет назад Армаду и Миланса помиловали. Техеро, отказавшийся от помилования, вышел на свободу в ноябре 1996 года. Он отсидел в тюрьме три четверти своего срока. Все они полностью отошли от политики и уже не представляют никакой опасности.
Однако даже если вся сложная правда о тех событиях никогда не станет известной, время от времени некоторые детали всплывают наружу. Так, в самый канун 20-летней годовщины военного переворота в испанской прессе появились многочисленные документы, подтверждающие не просто причастность, но и прямое участие в том заговоре главной испанской спецслужбы СЕСИД. Более того, возглавляющий это ведомство генерал Хавьер Кальдерон, один из тогдашних руководителей этой службы, уличен в том, что знал о заговоре, помогал путчистам. Мало того, став главой СЕСИД, он выбросил из него тех офицеров, которые были против участия в перевороте и затем пытались сказать правду об этом.
Пресс-секретарь правительства Пио Кабанильяс заявил: «Суд уже осудил всех виновных, остальное дело историков». А испанская прокуратура заявила, что не может открыть дело по новым фактам, так как срок давности за те деяния истек как раз 23 февраля 2001 года.