Федерико Гарсиа Лорка (1898–1936)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Федерико Гарсиа Лорка

(1898–1936)

В Советском Союзе Лорка был одним из самых издаваемых зарубежных поэтов. Объясняется это тем, что поэта в 1936 году расстреляли фашисты — и этот расстрел имел огромный резонанс во всем мире. Это был какой-то знаковый расстрел, с него в мире как бы началась кровавая фашистская бойня, стали объединяться антифашистские силы. Тогда громко прозвучали слова чилийского поэта Пабло Неруды: «Погиб поэт. И какой поэт! Простодушный и артистичный, одинаково не чуждый и космическому, и провинциальному, необыкновенно музыкальный, великолепный мим, робкий и суеверный, мучающийся и веселый, он словно вобрал в себя все возрасты Испании, весь цвет народного таланта, все то, что дала арабско-андалузская культура».

Вторая причина успеха поэзии Лорки у русского читателя заключается в том, что вообще такая ярко эмоциональная испанская поэзия близка душе русского человека. Говорят, русские и испанцы давно симпатизируют друг другу, что в ментальности обоих народов есть что-то общее. Может быть. По крайней мере, поэзия Лорки хорошо у нас известна, барды наши написали немало песен на его стихи, художники наши нарисовали много полотен на испанские темы Лорки, а петербургский живописец А. А. Мыльников за свой триптих «Коррида. Распятие. Гарсиа Лорка» получил Государственную премию, и эта яркая работа сейчас украшает один из залов Третьяковской галереи.

Федерико Гарсиа Лорка родился 5 июня 1898 года в андалузской деревушке Фуэнте-Вакерос, что значит «Источник Пастухов». Его отец был состоятельным арендатором. Мать — школьной учительницей. Первые впечатления детства мальчика были связаны с музыкой. Все началось с песен, которые под гитару пел отец. Мама играла на фортепиано. Очень много в детстве Лорка слышал плачей, романсов, колыбельных, которые пели простые люди Андалузии: скромные служанки, крестьяне.

В шесть лет будущего поэта и драматурга поразил спектакль театра марионеток.

После переезда семьи в Гранаду, которую Лорка всю жизнь будет считать историей, поэзией и чистой красотой Испании, в юноше начинается бурный процесс созревания поэта: он целыми днями бродит по древним легендарным улицам, по залам Альгамбры, по площади Марианны Пинеды… В Гранадском университете Федерико увлекся поэзией Рубена Дарио, Мануэля Мачадо, Хуана Рамона Хименеса, сам начал сочинять.

Летом 1917 года Федерико с группой студентов объездил Галисию, Кастилию, Леон. Он слушал, наблюдал, запоминал и искал свой способ выражения, свой голос. Из путевых дневников по Испании и родился его первый сборник, но не стихов, а прозы. Книгу он назвал «Впечатления и картины». Книга вышла с рисунками автора.

Потом он написал пьесу «Злые чары бабочки», постановка которой провалилась в мадридском театре «Эслава».

В 1919 году Лорка был зачислен в мадридскую Студенческую резиденцию, это было привилегированное учебное заведение, что-то типа испанского Оксфорда. Здесь он попал в круговорот споров о современном искусстве, здесь он познакомился с Сальвадором Дали, Хосе Гильеном, Рафаэлем Альберти, сюда приезжали читать лекции Поль Валери, Альберт Эйнштейн, Ле Корбюзье, нередко бывали выдающиеся испанские писатели старшего поколения Антонио Мачадо и Мигель де Унамуно.

В 1921 году вышла первая книга стихов, которая так и называлась «Книга стихов». В ней еще чувствовалось ученичество, но что-то уже намечалось и глубоко самобытное и самостоятельное. Самобытность заключалась в соединении поэтом книжной и стихийной, народной культуры. Стихи Лорка писал как песни — для голоса и слуха. Он даже свои стихи в опубликованном виде меньше ценил, чем в устном исполнении, большое значение придавал жесту, звуковым ассоциациям.

В 1923 году поэт сдал экзамен на степень лиценциата права. Отец был очень доволен сыном, но к этому времени сам сын гораздо большее значение придавал, например, фестивалю народной андалузской песни, который он затеял с известным композитором Мануэлем де Фальей. Они вместе ездили по Испании и отыскивали и приглашали на праздник канторов — исполнителей редчайшего и древнейшего в Европе типа первобытных песен «канте хондо». Потом у Лорки выйдет книга стихов «Стихи о канте хондо». Он считал этот тип первозданных песен «глубинным пением» и в стихах своих тоже стремился к «глубинному пению».

Начинается

Плач гитары.

Разбивается

Чаша утра.

Начинается

Плач гитары.

О, не жди от нее

Молчанья,

Не проси у нее

Молчанья!

Неустанно

Гитара плачет,

Как вода по каналам — плачет,

Как ветра над снегами — плачет,

Не моли ее

О молчанье!

Так плачет закат о рассвете,

Так плачет стрела без цели,

Так песок раскаленный плачет

О прохладной красе камелий,

Так прощается с жизнью птица

Под угрозой змеиного жала.

О гитара,

Бедная жертва

Пяти проворных кинжалов!

Это стихотворение — «Гитара» — перевела на русский язык Марина Цветаева.

Славу Лорке принесла книга «Цыганское романсеро», изданная в 1928 году. Почти все романсы этой книги были известны читателям еще по спискам, которые ходили по стране по рукам, передавались по памяти, читались и пелись в самых глухих уголках Испании.

Так было, например, со стихами Есенина в России: люди и в глаза не видели еще его книг, а «Ты жива еще моя старушка» или «Клен ты мой опавший» пели везде и все. Так же широко знали, например, «Неверную жену» Лорки из «Цыганского романсеро»:

Неверная жена

И в полночь на край долины

увел я жену чужую,

а думал — она невинна…

То было ночью Сант-Яго,

и, словно сговору рады,

в округе огни погасли

и замерцали цикады.

Я сонных грудей коснулся,

последний проулок минув,

и жарко они раскрылись

кистями ночных жасминов.

А юбки, шурша крахмалом,

в ушах у меня дрожали,

как шелковые завесы,

раскромсанные ножами.

Врастая в безлунный сумрак,

ворчали деревья глухо,

и дальним собачьим лаем

за нами гналась округа.

За голубой ежевикой

у тростникового плеса

я в белый песок впечатал

ее смоляные косы.

Я сдернул шелковый галстук.

Она наряд разбросала.

Я снял ремень с кобурою,

она — четыре корсажа.

Ее жасминная кожа

светилась жемчугом теплым,

нежнее лунного света,

когда скользит он по стеклам.

А бедра ее метались,

как пойманные форели,

то лунным холодом стыли,

то белым огнем горели.

И лучшей в мире дорогой

до первой утренней птицы

меня этой ночью мчала

атласная кобылица…

Тому, кто слывет мужчиной,

нескромничать не пристало.

И я повторять не стану

слова, что она шептала.

В песчинках и поцелуях

она ушла на рассвете.

Кинжалы трефовых лилий

вдогонку рубили ветер.

Я вел себя так, как должно, —

цыган до смертного часа.

Я дал ей ларец на память

и больше не стал встречаться,

запомнив обман той ночи

у края речной долины, —

она ведь была замужней,

а мне клялась, что невинна.

(Перевод А. Гелескула)

Лорка написал много замечательных стихов, много пьес, блистательных статей. Он побывает еще в Америке, увлечется сюрреализмом, потом вернется к древней арабском традиции — будет писать касыды, из которых сложится «Диван Тамарита». Диван — означает по-арабски сборник. Одним словом, поэт вбирал в себя очень многое. Но остался при этом истинно национальным испанским поэтом, потому что все приобретенное он в себе расплавлял и превращал в испанскую песню, чаще всего это была горькая, трагическая песня о судьбе испанской женщины. У Лорки почти все женщины печальны, женщина для него символ одиночества, они сгорают в любви.

Много у него в стихах смерти: смерть в виде всадника на коне, «бессонный всадник».

Лорка рано, в 1924 году, написал свое «Прощанье»:

Если умру я —

не закрывайте балкона,

Дети едят апельсины.

(Я это вижу с балкона.)

Жницы сжинают пшеницу.

(Я это слышу с балкона.)

Если умру я —

не закрывайте балкона.

(Перевод А. Гелескула)

В этом коротком стихотворении выразилось все главное, чем дышит его творчество: народная жизнь, любимая Испания, открытость души поэта и готовность принять смерть, познав в жизни счастье…

Это был очень страстный поэт. Он сам говорил: «Чего поэзия не терпит ни под каким видом — это равнодушия. Равнодушие — престол сатаны, а между тем именно оно разглагольствует на всех перекрестках в шутовском наряде самодовольства и культуры». И еще он говорил: «Миссия у поэта одна: одушевлять в буквальном смысле — дарить душу».

Гарсиа Лорка всю свою душу вложил в свои песни, которые в Испании знает каждый.

Напоследок еще несколько стихотворений великого испанского поэта.

Песня

— Если ты услышишь: плачет

горький олеандр сквозь тишину,

что ты сделаешь, любовь моя?

— Вздохну.

— Если ты увидишь, что тебя

свет зовет с собою, уходя,

что ты сделаешь, любовь моя?

— Море вспомню я.

— Если под оливами в саду

я скажу тебе: «Люблю тебя», —

что ты сделаешь, любовь моя?

— Заколю себя.

(Перевод О. Савича)

Черные луны

Над берегом черные луны,

и море в агатовом свете.

Вдогонку мне плачут

мои нерожденные дети.

Отец, не бросай нас, останься!

У младшего сложены руки…

Зрачки мои льются.

Поют петухи по округе.

А море вдали каменеет

под маской волнистого смеха.

Отец, не бросай нас!..

И розой рассыпалось эхо.

(Перевод А. Гелескула)

Тихие воды

Глаза мои к низовью

плывут рекою…

С печалью и любовью

плывут рекою…

(Отсчитывает сердце

часы покоя.)

Плывут сухие травы

дорогой к устью…

Светла и величава

дорога к устью…

(Не время ли в дорогу,

спросило сердце с грустью.)

(Перевод А. Гелескула)

Прощанье

Прощаюсь

у края дороги.

Угадывая родное,

спешил я на плач далекий —

а плакали надо мною.

Прощаюсь

у края дороги.

Иною, нездешней дорогой

уйду с перепутья

будить невеселую память

о черной минуте.

Не стану я влажною дрожью

звезды на восходе.

Вернулся я в белую рощу

беззвучных мелодий.

(Перевод А. Гелескула)

Геннадий Иванов

Данный текст является ознакомительным фрагментом.