Глава восьмая ЖИЗНЬ ПРОСТОГО НАРОДА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава восьмая

ЖИЗНЬ ПРОСТОГО НАРОДА

Многие историки изучают жизнь простого народа. И это несмотря на то что простолюдины редко мыли сь, плохо пахли и внешне выглядели довольно отталкивающе из-за недоедания, частых болезней и тяжелого труда под открытым небом. Так что же такого в них привлекательного? Дело в том, что их образ жизни легко изучать, потому что он практически не менялся на протяжении многих столетий. Почти все представители простого народа занимались только тем, что выращивали продукты питания.

На графике, показывающем долю населения, занятого в сельском хозяйстве, почти не видно никаких изменений со временем. Под этим населением подразумеваются крестьяне и те, кто был тесно связан с ними, то есть люди, проживавшие в деревнях и поддерживающие хозяйство, такие как кузнецы, плотники, батраки и т. д. Цифры представляют собой весьма грубые приблизительные оценки.

В Римской империи в сельском хозяйстве было занято примерно 90 процентов всего населения. Конечно, в империи существовали крупные города, и в первую очередь сам Рим, но на долю горожан приходилось всего 10 процентов. Зерно в города доставляли из сельской местности, но это был очень тяжелый продукт для его транспортировки по суше (да и за время хранения и перевозки его значительная часть потреблялась). Поэтому было гораздо проще и дешевле доставлять зерно в Рим из Египта по морю. В поздний период римские власти даже раздавали зерно среди простых горожан, чтобы те не роптали и не поднимали восстаний. Во многих отношениях Рим походил на современные крупные города третьего мира, чрезвычайно привлекательные для населения окрестностей, но не способные предоставить удобства и комфортные условия проживания для всех, кто в них стекается в поисках лучшей доли. Кроме раздачи бесплатного хлеба римские власти регулярно провод или представления в Колизее. Римский сатирик Ювенал писал, что правительство выживает только потому, что идет на уступки толпы, требующей «хлеба и зрелищ».

Широкомасштабная торговля зерном представляла собой исключение. В империи в основном торговали легкими и ценными товарами, которые могли долго храниться и выдерживать дальние перевозки. В Римской империи, как и вообще в Европе до XIX века, большинство людей употребляли то, что росло или производилось поблизости: еда, напитки, одежда, материалы – все эти товары были местного производства. Крыши старых европейских домов в сельской местности были покрыты соломой не потому, что это красиво и живописно, а потому что солома или тростник были дешевле и доступнее черепицы. В производственные процессы римляне не внесли ничего нового. Своей главной задачей они считали объединение разных областей с помощью единых законов и чрезвычайно эффективной военной организации. Прямые римские дороги, частично сохранившиеся до наших дней, были построены так, чтобы войска могли совершать за один день стремительный марш из одной области в другую. Вот почему дороги такие прямые; если бы их проектировали для всадников и повозок, в расчет принимались бы особенности местности, а подъемы и спуски были бы не такими крутыми.

В последние два века существования Римской империи население городов, подвергавшихся набегам германцев, быстро уменьшилось. Приходила в упадок и торговля между городами, которые стремились уже самостоятельно удовлетворять все свои потребности. Во времена расцвета империи стен у городов не было, потому что враги Рима находились далеко за границами государства. Возведение городских стен началось в III веке; об уменьшении городского населения свидетельствует еще и тот факт, что эти стены охватывают меньшую территорию по сравнению с той, на какой многие города располагались раньше. Некоторые города после V века исчезли с лица земли; многие превратились в небольшие поселки. Ко времени падения империи в 476 году доля сельского населения увеличилась до 95 процентов.

Такое положение дел сохранялось на протяжении многих столетий. За нашествием германцев последовали другие: завоевание арабами-мусульманами Испании и южной Франции в VII – VIII веках; набеги викингов в IX – X веках. В XI – XII веках наступил относительный мир, тогда-то начали возрождаться города и торговля между ними. Далее на графике мы видим, как линия постепенно клонится вниз. В XV веке европейские страны устремились на освоение заморских земель, что способствовало развитию торговли, банковского дела и городов. К 1800 году доля сельского населения в западноевропейских странах составляла предположительно 85 процентов, то есть меньше, чем в Римской империи. В целом же процесс уменьшения сельского населения длился довольно долго, за одним исключением. В Англии к началу XIX века доля сельского населения резко уменьшилась, а города стали быстро расти; к 1850 году в городах уже проживала половина населения Англии.

Обрабатывающие землю люди в разные эпохи обладали разным социальным статусом. Это были и мелкие землевладельцы, и рабы, и вольноотпущенники, лично зависимые крестьяне, крестьяне, получившие вольную, издольщики, арендаторы, батраки. В настоящее время их часто называют фермерами. Но в любую эпоху их труд не отличался разнообразием. Еще в XIX веке в Италии, южной Франции и Испании землю пахали примерно так же, как и во времена Римской империи – примитивным плугом, представляющим собой кусок дерева в виде рогатины (соха), один из острых концов которой бороздил землю. В плуг запрягали быков или лошадей; пахарь шел за плугом, направляя его движение. Острие плуга проникало не слишком глубоко; фактически оно всего лишь царапало верхний слой земли. Для лучшей обработки землю сначала пахали вдоль, потом поперек.

Одним из величайших изобретений Средневековья стал колесный плуг, изобретатель которого неизвестен. С его помощью крестьяне северной Франции, Германии и Англии более эффективно пахали землю. В принципе он походил на современный плуг, с той лишь разницей, что его тащили за собой тягловые животные, а удерживали в вертикальном положении люди. Впоследствии к плугу стали прикреплять металлическое лезвие – отвал, который отбрасывал землю в сторону. Такой плуг уже не просто царапал землю, а прорезывал в ней параллельные борозды. Необходимость в поперечной пахоте отпала. В плотной почве вода стекала по краям борозд, создавая таким образом запас влаги. Пахота требовала больших усилий, потому что просто держать плуг было недостаточно. Если не надавливать на него, изо всех сил напрягая мышцы плеч и рук, плуг мог легко перевернуться. После обработки земли начинался сев – более легкая работа по сравнению с пахотой. При этом работники шли по полю и широкими взмахами рук разбрасывали семена. Затем по полю шли с бороной (своего рода большими граблями), разравнивавшей землю так, чтобы она прикрывала семена.

Пахали землю мужчины. Урожай собирали мужчины, женщины и дети, а поскольку собрать его нужно было быстро, то привлекали дополнительных работников из города; часто помощь оказывали солдаты, расквартированные в местных казармах. Урожай собирали при помощи серпа, представлявшего собой изогнутое лезвие на рукоятке. Археологи находят серпы в самых древних человеческих поселениях; в Европе серпы сохранялись вплоть до XX века. Не случайно после Октябрьской революции 1917 году в России на новом знамени появились серп и молот; молот символизировал собой рабочих, а серп – крестьян.

И уж, конечно, никто в Средние века и подумать не смел, что когда-нибудь землю будут обрабатывать с помощью мощных тракторов с воздушным кондиционированием в кабине. Крестьяне трудились на пределе своих сил, согнувшись в неудобных позах, и почти в буквальном смысле поливали потом каждый клочок земли.

Ранний деревянный плуг в виде деревянной рогатины не слишком глубоко вспахивал землю, и потому поле обрабатывали сначала вдоль, а потом поперек.

Более массивный колесный плуг позволял гораздо эффективнее обрабатывать земли в северной Европе, переворачивая пласт почвы и прорезывая борозды на полях.

После того как пшеница или ячмень были сжаты, их нужно было обмолотить, чтобы получить зерно. Для этого использовали цеп – орудие труда в виде длинной палки, к которой кожаным ремешком крепили палку или доску поменьше. Этим цепом размахивали и били по лежащим в амбаре колосьям. Двери амбара при этом открывали, чтобы ветер уносил солому и мякину, а более тяжелое зерно оставалось на полу.

Зерно перемалывали в муку, а из муки пекли хлеб, основной продукт питания той эпохи. Часто он был единственным видом пищи, доступным для крестьян, потому что они очень редко могли позволить себе мясо. Иногда вместе с хлебом употребляли сыр или масло, но хлеб никогда не считался «дополнительным» блюдом, как сейчас, когда его подают отдельно кусочками к другим блюдам. Если крестьянин съедал около килограмма хлеба в день, он считался довольно зажиточным. Зерновые культуры в те времена выращивали практически повсюду, даже в плохо приспособленных для этого мест ностях, где сейчас их не выращивают. Поскольку транспортная система была развита плохо, зерно приходилось выращивать в том же месте, где его и потребляли. Зерно, привезенное из других мест, стоило очень дорого. Его, конечно, могли перевозить и по морю, но дальше зерно все равно приходилось везти по дорогам. В XVIII веке стали сооружать каналы, и благодаря этому транспортировка зерна значительно упростилась.

Прогнозы на будущий урожай интересовали всех без исключения. Разговоры о погоде были отнюдь не просто вежливым способом поддержать беседу; от погоды зависела судьба и даже жизнь многих людей. Если из-за плохой погоды, засухи или продолжительных дождей урожай погибал, то страдало все население. Покупное зерно обходилось очень дорого и многим было не по карману. В неурожайные годы цены на зерно возрастали в два-три раза; причем зерно было просто невозможно заменить каким-либо другим продуктом, так что в два-три раза взлетала и стоимость самой жизни. В такие времена крестьяне часто недоедали и даже голодали.

Но раз они же и выращивали зерно, разве высокие цены не были им выгодны? Это верно только в отношении крупных хозяйств. Если семья обрабатывает небольшой участок земли, то она сама потребляет почти весь урожай, а на продажу остается совсем немного. Неурожай для таких семей означал неминуемый голод и необходимость приобретать зерно на стороне. У некоторых крестьян были настолько маленькие участки, что они едва-едва собирали достаточное для своей семьи количество зерна даже в урожайные годы. У батраков вообще не было своей земли; если они жили вместе с хозяевами, которые их кормили, то их положение не было таким уж плачевным; но если они жили отдельно, то им приходилось покупать хлеб или обменивать его на другие продукты. Так что когда цены на зерно взлетали, в трудном положении оказывалось большинство сельского населения.

В такие годы у крупных землевладельцев возникал соблазн придержать зерно в своих амбарах, чтобы потом продать его еще дороже в своей или другой местности. В последнем случае местное население оставалось вообще без зерна. Как только центральная власть более или менее упрочилась (начиная примерно с 1400 года), она попыталась взять ситуацию под свой контроль. Издавались законы, запрещавшие вывозить зерно из тех краев, где его не хватало. Если местные власти плохо следили за выполнением этих законов, в дело вмешивались сами жители. Они искали амбары, в которых богачи прятали свое зерно, и вынуждали их делиться. Голодные крестьяне нападали на повозки и корабли с зерном. Во многом именно из-за постоянной угрозы бунтов правительство и было вынуждено контролировать ситуацию с зерном.

В ту эпоху для подавляющей части населения регулярное питание было роскошью, а праздниками считались дни, когда можно было наесться до отвала. Напоминанием об этом служат такие праздники, как, например, Рождество, когда мы собираемся всей семьей за богато накрытым столом, хотя хорошо питаемся каждый день. Я, например, стараюсь подчеркнуть праздничность и потому ем индейку только на Рождество.

Цивилизацию поддерживали 85 – 95 процентов населения, которое обрабатывало землю. Если бы крестьяне производили продовольственные товары исключительно для себя, не существовало бы ни городов, ни аристократов, ни священников, ни королей, ни армий, ведь всем им нужно было питаться. Хотели они того или нет, но крестьянам приходилось обеспечивать продовольствием все остальные слои общества. В наиболее явной форме это выражено в установившемся в эпоху раннего Средневековья обычае делиться частью урожая с землевладельцем в обмен за право пользоваться землей. Церковь получала свою десятину, то есть десятую долю урожая. Позже эту обязанность заменили денежной выплатой феодалам и священникам.

Крестьяне, отдающие деньги сборщику налогов во времена Римской империи (обратите внимание на книгу записей слева). Рельеф, обнаруженный на рейнской границе. Ок. 200 г.

В период раннего Средневековья государство не взимало налогов; но в Римской империи, как и в последующие после раннего Средневековья эпохи, крестьяне облагались налогами. До нас дошли изображения сборщиков налогов, которые собирают деньги с крестьян. Записи о полученных суммах поначалу делали не в учетных книгах, а на восковых табличках. Налогообложение – основной способ содержания государственного аппарата и армии: деньги, полученные от крестьян, шли на жалование солдатам. Можно даже сказать, что изъятие финансовых средств у крестьян – это основа всей цивилизации. На протяжении большей части истории этот процесс подразумевал самое непосредственное общение со сборщиками налогов. При этом никаких писем по почте не отправляли, не посылали чеков и не вычитали определенную сумму при каждой продаже. Сборщиками служили люди, которые сами приходили к тем, с кого должны были собрать налоги; если человек отказывался платить, сборщик возвращался к нему с вооруженной охраной. В Римской империи сборщики налогов назывались publicani – таким образом подразумевалось, что они собирают налоги среди «публики», то есть народа[5]. И народ их, разумеется, мягко говоря, недолюбливал. Даже Иисус разделял всеобщее предубеждение против сборщиков налогов, утверждая, что нет особой добродетели в том, чтобы любить тех, кто любит тебя, ведь так поступают даже мытари. В Библии короля Якова слово publicani переведено как publicans. Иисуса там порицают за общение с «мытарями и грешниками» (publicans and sinners), что, в общем-то, было нечестно по отношению к владельцам таверн, которые по-английски обозначаются тем же словом.

Но, возможно, многие крестьяне не испытывали особой неприязни к сборщикам налогов – как-никак, а эти люди занимались общественно полезным делом. Никому не нравится, когда у него забирают часть заработанного, но все мы пользуемся благами, которые предоставляет нам государство. Правда, в прежние времена государство не могло похвастаться тем, что оно предоставляло крестьянам какие-либо блага. Государственных школ тогда не существовало, как не существовало и системы государственного здравоохранения. За состоянием дорог никто не следил, если только они не имели важного военного значения. У римлян забота о государственном здравоохранении заключалась в обеспечении горожан водой и строительстве водопроводов, но жителям сельской местности от этого не было никакой пользы. От 80 до 90 процентов всех налогов шло на содержание армий. Так, может быть, польза для крестьян заключалась в том, что государство защищало их от врагов? Однако и от содержания армий крестьянам не было никакой пользы, потому что любая из противоборствующих сторон вытаптывала их поля и забирала скот для военных нужд.

В подчинении крестьян держали угроза применения силы и убеждение в том, что они представляют собой низший сорт людей. Но даже несмотря на это регулярно вспыхивали протесты, восстания и бунты. Крестьяне часто приходили к мысли, что если бы не существовало сеньоров и епископов и если бы короли и землевладельцы оставили их в покое, то им бы жилось очень хорошо. А прийти к такой мысли было легко, потому что именно крестьяне сами обеспечивали себя пропитанием, варили для своих нужд пиво, строили свои дома, шили одежду. В настоящее время некоторые люди тоже придерживаются подобных взглядов, полагая, что нужно отстраниться от всеобщей потребительской гонки, жить на земле и самостоятельно обеспечивать себя продовольствием. Но стоит немного пожить такой «простой жизнью», как понимаешь, что тебе необходимы деньги для покупки одежды, лекарств, напитков, компакт-дисков; что сам ты не проведешь телефонную линию и не добудешь бензин для автомобиля. Рано или поздно люди, мечтающие о «натуральном хозяйстве», устраиваются на работу, хотя бы на неполный рабочий день, и забрасывают свой огород. Тем не менее, в Средние века многие крестьяне действительно производили все необходимое для себя сами. Им было непонятно, зачем нужны аристократы и священники; налоги и обязательства работать на поле помещика казались им всего лишь разновидностью грабежа.

Крестьянские восстания неизбежно подавлялись вплоть до Великой французской революции. Французские крестьяне, как и все остальные крестьяне, в Средние века были зависимыми. В конце Средневековья крепостная зависимость как таковая в Западной Европе начала исчезать. На смену ей пришли другие формы землепользования. Во Франции, например, крестьяне владели землей и потому могли ее продавать и покупать. Но несмотря на это, они продолжали выполнять средневековые повинности – например, поставлять продукты для свадьбы дочери сеньора или работать определенное число дней в неделю на принадлежавших ему полях. Со временем такие работы сменились денежными выплатами, и это вдобавок к ренте, которую крестьянам приходилось выплачивать своим сеньорам. Возникла абсурдная ситуация, при которой крестьянин был владельцем и одновременно арендатором земли.

Владельцы крупных хозяйств – это могли быть как аристократы, так и недавно разбогатевшие представители третьего сословия – нанимали ловких юристов, которые выискивали любую возможность, чтобы навязать крестьянам дополнительные выплаты и обязательства. Угроза инфляции при этом никого не заботила, то есть, говоря нашим языком, индексации налогов не проводилось. У сеньора были все основания взыскивать недоимки за неиспользованные или неверно рассчитанные денежные обязательства крестьянина. Трудно представить себе более раздражающие и неприятные отношения: феодал передавал крестьянину землю в собственность и за это требовал возмещения в виде выплаты по старым обязательствам и сомнительным законам. Крестьяне пытались сопротивляться; некоторые даже сообща нанимали адвокатов, чтобы те вели судебные тяжбы с сеньором.

Когда в 1788 году король Франции созвал Генеральные штаты, крестьяне решили, что настало время перемен и что все столь ненавистные сборы, подати и налоги будут отменены. Но вот народ в Париже взял штурмом Бастилию, король согласился удовлетворить требования Национального собрания, но крестьяне продолжали платить подати. Некоторые из них пришли к выводу, что против них существует заговор. Цены на хлеб росли, потому что предыдущий год выдался неурожайным, а новый урожай еще не собрали. Пошли слухи, что аристократы и разбойники пытаются скрыть вести о реформе и помешать ей осуществиться. Во многих деревнях крестьяне собирались в отряды и шли приступом на замки сеньоров, чтобы заставить их уничтожить податные книги. Если сеньор соглашался, крестьяне расходились; если же не соглашались, крестьяне сжигали замок.

Парижские революционеры были в замешательстве – они не знали, что делать с крестьянскими бунтами, сотрясавшими страну. Они вовсе не ожидали такого поворота событий, хотя и написали Декларацию прав человека и собирались разработать новую конституцию. Загвоздка же была в том, что они, по большей части, сами были сеньорами, получавшими подати с крестьян.

В обычное время на усмирение крестьянских бунтов король посылал армию, но революционеры воспротивились такому решению, потому что король мог легко направить армию и против самих революционеров. Поэтому вожди Народного собрания решили удовлетворить требования крестьян. Вечером 4 августа 1789 года они собрались на заседание, продолжавшееся всю ночь. Один за другим на трибуну выходили ораторы, наперебой гневно порицавшие старый режим и обещавшие провести реформы; со стороны могло показаться, что разыгрывается какой-то странный фарс. Но революционеры головы не теряли и предложили провести различие между податями, относящимися к сфере личных отношений, и платой за пользование землей как собственностью, которую предполагалось отменить позднее, после выплаты компенсаций ее владельцам. На практике такое различие крестьянам показалось непонятным, и с этого момента они вообще перестали платить налоги. В 1793 году, когда революция вступила в более радикальную стадию, все подати и обязанности были отменены.

Крестьяне стали полноправными владельцами своей земли, совершенно неподвластными сеньорам. На протяжении XIX века они занимали консервативные политические позиции в отличие от французских рабочих, которые требовали отмены собственности и создания социалистического общества; в борьбе с рабочими ведущие политики Франции часто обращались за поддержкой к крестьянству. А поскольку крестьяне владели небольшими участками земли и не производили продукцию в широких масштабах, сельское хозяйство во Франции оставалось отсталым. Сегодня французские фермеры получают субсидии от Европейского союза, а это значит, что они могут продавать свою продукцию по более низким ценам по сравнению, например, с австралийскими фермерами, использующими более эффективные способы ведения хозяйства.

В Англии исчезновение крепостной зависимости проходило по-другому и привело к совершенно иным последствиям. Феодальные подати и обязанности здесь исчезли полностью. Вилланы (зависимые крестьяне) стали арендаторами в современном смысле этого слова – они просто платили землевладельцам плату за право пользоваться землей. Земля давалась в аренду надолго, иногда даже пожизненно, но, когда срок аренды подходил к концу, землевладелец имел право выгнать арендатора и предоставить землю в пользование кому-нибудь другому. В этом смысле французский крестья нин был более застрахован – согнать с земли его не могли, хотя и заставляли платить подати и выполнять различную работу для сеньора. Но внедрение современных торговых отношений между землевладельцами и арендаторами значительно повысило продуктивность английского сельского хозяйства и привело к тому, что называется аграрной революцией.

Для этой революции характерны два ключевых элемента: улучшение способов обработки земли и перераспределение земли. С механизацией она не имеет ничего общего, так как тракторы и комбайны появились значительно позже.

Рассмотрим для начала способы обработки земли. Традиционные способы и орудия труда ухудшают плодородие почвы. Древние германцы, жившие за пределами Римской империи, просто переходили на новое место после того, как земля на старом истощалась. Такая система земледелия называется переложной. В Римской империи земельный участок делили на две части; первый засевали, а второй оставляли под паром, то есть позволяли ему «отдохнуть». На этой части земли паслись лошади, коровы, овцы и другие животные, выщипывая остатки прошлогодних всходов и удобряя землю своим навозом.

В конце года землю под паром вспахивали и засеивали, оставляя нетронутым первый участок. Такая система земледелия просуществовала в Южной Европе вплоть до XIX века. В Северной Европе в Средние века появилась трехпольная система земледелия, при которой две части земли засеиваются, а третья остается под паром. Первая засеивалась осенью, а вторая весной. Понятно, что таким образом удавалось обрабатывать землю более эффективно, ведь урожай собирали с двух третей земли, а не с половины.

В Англии XVIII века, в эпоху аграрной революции, земля делилась уже на четыре части, причем засевались все четыре. Но как же удавалось сохранять плодородие почвы? Дело заключалась в том, чтобы сначала поле засеивали зерновыми культурами, а затем кормовыми растениями, такими как клевер или турнепс. Они усваивают из почвы разные элементы, и почва, которую постоянно засеивают культурными растениями, не так быстро истощается. Клевер даже восстанавливает плодородие, усваивая азот из атмосферы и накапливая его в земле. К тому же он более питателен по сравнению с другими растениями, и поэтому на полях могут пастись больше коров и овец, которые вдобавок дают больше навоза. В конце года поле, на котором пасся скот, засеивали зерновыми культурами, и в таких условиях они росли гораздо лучше. В результате на фермерских хозяйствах Англии удалось повысить урожайность и увеличить поголовье скота.

В то же время происходил и процесс передела земель, вследствие чего отдельные хозяйства получили больше земли с четкими границами. Такая система пришла на смену средневековой, при которой у каждого крестьянина была своя полоса или часть одного из трех общинных полей.

Тогда у крестьян не было собственных отдельных ферм, все хозяйство было общинным, а земля принадлежала феодалу-помещику. На деревенском сходе решали, какие культуры, когда и где сажать; скот пасся на общем поле под паром. За пределами общинных полей находились пустоши, леса или болота, также доступные всем деревенским жителям, собиравшим там ягоды, тростник и хворост.

Передел земли и разграничение участков проходили по указам парламента, для каждой деревни выносилось особое постановление. В английском парламенте заседали крупные землевладельцы, и они решили, что объединение участков и передача их в собственность тому или иному конкретному человеку (или «огораживание», как оно еще называлось) крайне необходимо для внедрения новых методов землепользования. Новые методы севооборота, как и уход за увеличившимися стадами скота, требовали повышенного внимания каждого землепользователя. Общинного контроля всех жителей деревни уже было недостаточно. Землевладельцы, стремившиеся увеличить доходы со своих земель и плату за ренту, заставляли арендаторов в обязательном порядке следовать новым правилам ведения сельского хозяйства. Если, например, арендатор отказывался сеять на своем поле турнепс, то землевладелец не продлевал его аренду.

Разграничение земель проходило довольно организованно. Специальная комиссия изучала права каждого члена общины, и право пользования полосой на общинном поле и выпаса скота на общинной земле заменялось на право владения отдельным участком определенного размера. При этом пострадали крестьяне, имевшие только право выпаса скота – они получили крошечные участки, не пригодные ни для чего. В результате такого передела многие крестьяне были вынуждены покинуть деревню и направиться в поисках лучшей жизни в города. Рост продуктивности повлек за собой быстрый рост населения, так что в города устремилось еще больше народа.

Англия первой из всех стран совершила такой большой прорыв в сельском хозяйстве. Во Франции тоже выдвигались проекты объединения земельной собственности, но крестьяне там не только считались собственниками земли, но и придерживались традиционных общинных форм ведения хозяйства, так что даже абсолютная монархия не могла согнать их с земли и превратить в фермеров или рабочих.

Начиная с середины XVIII века наряду с аграрной проходила и промышленная революция. Раньше крестьяне пряли шерсть вручную и вручную ткали из нее ткань, но теперь появились фабрики со станками, которые сначала приводились в действие при помощи водяного колеса, а затем при помощи парового двигателя. Рабочие теперь стали приходить на работу в строго определенное время и работать на хозяев, а не на себя самих. Население в городах, где находились текстильные фабрики, резко увеличилось. Промышленные предприятия соединила сначала сеть каналов, а затем и сеть железных дорог. Впервые в истории промышленные товары можно было быстро и дешево доставить в любой уголок страны.

Конечно, никто в Англии не планировал произвести промышленную революцию. Предпосылки к ней возникли потому, что правительство находилось под контролем парламента. В это время ситуация в Англии отличалась от ситуации в континентальной Европе, где существовали абсолютные монархии с правительством, строго подотчетным королю. Эти правительства планировали проведение различных реформ, постройку промышленных предприятий, внедрение новых методов хозяйствования. Но сами члены правительства не были заинтересованы в проведении реформ. В Англии же представители дворянства и крупные землевладельцы, заседавшие в парламенте, были непосредственным образом заинтересованы в увеличении своих доходов, а легче всего это было сделать, внедрив новые методы хозяйствования. Старые законы, регулировавшие сельское хозяйство и промышленность, были либо полностью отменены, либо превратились в мертвые законы, действительные только на бумаге.

Эти две революции изменили общество коренным образом. Процесс преобразований протекал отнюдь не гладко, и в ходе реформ многие слои населения значительно пострадали. Но вскоре за промышленными реформами последовали и политические, вследствие чего значительно повысилось благосостояние народа в целом, а не только кучки представителей правящего класса.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.