Дмитрий и Лев Ревуцкие (1881–1941, 1889–1977) корифеи музыкального мира
Дмитрий и Лев Ревуцкие
(1881–1941, 1889–1977)
корифеи музыкального мира
Дмитрий Ревуцкий. Полтава, 1904 г.
Уже первое сравнение основных параметров деятельности этих двух выдающихся личностей украинской культуры позволяет говорить об уникальном явлении — феномене братьев Ревуцких (в документах НКВД — неизменно именованных «украинскими буржуазными националистами»). Явление это во многом определило развитие украинского искусства, в частности музыкального, в XX ст.
Братья Ревуцкие происходили из старой казацкой шляхты. О первом известном их предке — легендарном казаке Петре Ревухе — поется в народной песне. По материнской линии они принадлежали еще к одному казацкому шляхетскому роду — Стороженко, таким образом, являясь потомками сразу двух гетманов: Богдана Хмельницкого — по его дочери Марии Богдановне, состоявшей в браке Иваном Стороженко, и Павла Полуботка (правнучка которого Феодосия была прабабушкой братьев Ревуцких). Родились они в славном селе Иржавце на Черниговщине: Дмитрий — 5 апреля 1881-го, Лев — 20 февраля 1889 года. Крещены были перед воспетой Тарасом Шевченко Иржавецкой чудотворной иконой Матери Божьей, заступницы казацкой, которую запорожцы возили с собою в Задунайскую Сечь, а потом тайными путями доставили в Иржавец — в родовое имение Марии Хмельницкой. С того времени хотя бы один из каждого поколения Ревуцких становился священником Иржавецкой Свято-Троицкой церкви. Священником был и дед — Гавриил Романович Ревуцкий. Отец — Николай Гаврилович — «потомственный именитый гражданин» — хорошо играл на скрипке, неплохо пел (хотя и не так, как его старший брат Александр, артист Петербургской итальянской оперы). Мать — Александра Дмитриевна Каневская, дочь предводителя прилукского дворянства, была прекрасной пианисткой. Для нее существовали два кумира: ее родной дядя — украинский писатель, народовед (и, одновременно, «лучший Шерлок Холмс» Российской империи) — и Лев Толстой, с которым она переписывалась, обсуждая вопросы морали и народного образования. Дети в семье росли, осознавая родовые традиции и высочайшие моральные ценности, присущие благородному человеку.
Первой наукой для братьев Ревуцких стала музыка, а первой учительницей — мать. Поэтому естественно, что, поступив по окончании Прилукской гимназии в Киевский университет, Дмитрий Ревуцкий начал посещать пения студенческого хора. Там на него обратил внимание сам Николай Витальевич Лысенко (с которым, кстати, Ревуцкие были в далеком родстве по линии Стороженко). Вскоре мы видим Дмитрия Ревуцкого не просто учеником Лысенко, помощником старосты хора, а человеком из самого узкого круга его приверженцев и сотрудников. Он же со временем убедил родителей перевести младшего брата Льва из Прилукской гимназии в Киев, чтобы тот мог обучаться параллельно у Николая Витальевича в музыкальнодраматической школе.
Счастливо избежав судьбы студентов-участников бунта 1900 года, большинство которых было исключено из университета и отдано в солдаты, Дмитрий в 1906 году заканчивает историко-филологический факультет. Однако из-за своих откровенных патриотических украинских настроений, найти работу в Киеве он не может. Пришлось ехать на преподавательскую работу в Ревель (ныне Таллинн). Только через три года, благодаря хлопотам своего старшего коллеги — авторитетного киевского педагога В. И. Науменко — Дмитрий Ревуцкий получает место учителя словесности в Киеве, в классической гимназии. Трое из его учеников позже станут академиками: Максим Рыльский, Михаил Алексеев, Константин Паустовский…
Максим Рыльский, с которым Дмитрий Николаевич встречался у Лысенко, оставил прекрасные воспоминания о своем любимом учителе и искреннем друге.
«К Дмитрию Николаевичу в гости непреодолимо влекла меня атмосфера настоящего, хорошего искусства — слова, песни, музыки, — которой напоена была всегда его квартира. Энтузиаст, глубокий знаток и интересный интерпретатор песни, Дмитрий Николаевич исполнял нам на вечеринках у себя и украинские и русские песни, думы, былины, и образцы западноевропейского вокального искусства: вещи Чайковского, Глинки, Мусоргского, Даргомыжского, Бетховена, Шуберта, Лысенко. А к роялю иногда после долгих уговоров брата и гостей садился скромный, ясноокий студент Лев Ревуцкий. Он аккомпанировал брату и певцам-гостям, аккомпанировал прекрасно, но в глазах его вроде бы что-то говорило, что кроме исполняемой музыки он слышит музыку глубоко в себе».
С первых дней Украинской Народной Республики Дмитрий Ревуцкий приступает к желанной работе — развитию национальной музыкальной культуры. Мы видим его среди первых профессоров Музыкально-драматического института им. Н. В. Лысенко, в который была реорганизована его Школа. Вместе с Климентом Квиткой (мужем Леси Украинки) Дмитрий Ревуцкий становится основателем Этнографического кабинета ВУАН (на базе которого позже будет создан академический Институт искусствоведения, фольклористики и етнологии). Во время постоянных смен власти в Украине он готовит и издает фундаментальный труд «Украинские думы и песни исторические» (1919), адресованный новой украинский школе. Нотный материал для книги готовит Лев Ревуцкий — это первое совместное издание братьев. Со временем будут изданы два выпуска «Казацких песен» и «Галицкие песни» в обработке Льва с комментариями Дмитрия Ревуцких. Следующий фольклористический труд Дмитрия Николаевича (1926–1929) — три выпуска по 125 украинских народных песен с академическими комментариями. Название этого издания — «Золотые ключи» — предложил Максим Рыльский, очарованный народной песней «Ой глубокий колодец, золотые ключи» (напомним, что мелодия этой же песни стала лейтмотивом Первой фортепьянной рапсодии Н. В. Лысенко). Изъятые в 30-х–40-х годах из библиотек «Золотые ключи» были переизданы (хотя и со значительными сокращениями) под редакцией М. Гордийчука в 1964 году.
Блестящий интерпретатор прозаических и поэтических произведений, он создает первый украинский театральный учебник — «Живое слово. Теория выразительного чтения…» (1920). В 20-е годы Дмитрий Ревуцкий приступает еще к одному принципиальному делу: переводу на украинский язык мировой оперной и вокальной классики. Кое-что переводит сам, к примеру, знаменитое ахматовское: «Господи, благослови мою боль, — умер вчера сероглазый король…».
Соратниками Д. Ревуцкого в этом деле становятся ведущие украинские представители Расстрелянного Возрождения — Л. Старицкая-Черняховская, М. Зеров, П. Филипович, Борис Тен (Н. Хомичевский), М. Рыльский. За пятилетку планировалось осуществить перевод на украинский язык 15 тысяч вокальных произведений со!!! всего мира. Антиукраинские репрессии 30-х годов прервали осуществление этого грандиозного проекта: в 1932 году Дмитрия Николаевича, обвиненного в буржуазном национализме и «петлюровщине», увольняют из Муздрамина, а вскоре репрессируют и сам институт…
Особое место в творчестве Дмитрия Ревуцкого занимало шевченковедение. С детства влюбленный, как и вся семья Ревуцких, в творчество Тараса Шевченко, он пишет ряд выдающихся научных статей о Кобзаре и публикует книгу «Шевченко и народная песня» (1939). Музыковедческие исследования Д. Н. Ревуцкого касались различных эпох и тем, каждый раз принося новые факты и открытия. И все же наиболее значительной и любимой сферой научной деятельности Дмитрия Ревуцкого стало лысенковедение. Начиная с 1927 года, он поэтапно в подробных статьях освещает разные направления деятельности Лысенко, анализирует отдельные произведения, усердно работает над комментариями к «Автобиографиям» Николая Витальевича, возвращая из небытия образы его выдающихся учителей и соратников, которых вычеркивали из украинской истории, навешивая уничижительные ярлыки и фабрикуя судебные процессы…
В 30 годах братья Ревуцкие начинают многотомное Полное издание произведений Н. В. Лысенко, в котором, кроме вступительных тематических статей к каждому тому, широко прокомментированы были каждая народная песня или авторское произведение. Планировалось собрать все статьи в единой монографии. Но работать становилось все тяжелее…
Лев Николаевич Ревуцкий все годы работает рядом с братом. Экстраверт Дмитрий и интроверт Лев удачно дополняя друг друга, все больше сливались в единую мощную творческую единицу. Путь Льва Николаевича в мире музыки отличался только тем, что композиторский труд требовал большей сосредоточенности, некоторого уединения. А бурная эпоха была к этому вовсе непригодна…
По окончании консерватории, не найдя роботы в Киеве, Лев Ревуцкий уезжает в Иржавец, где хоть как-то можно было прокормиться возле земли. Некоторое время он даже работает регистратором в прилукской железнодорожной амбулатории! Когда в июне 1918 года перед командиром красного отряда предстал «пойманный классовый враг» — «офицер царской армии, к тому же помещик» Лев Ревуцкий, от расстрела его спас Дмитрий Николаевич, убедив большевиков, что брат — музыкант, и что это он «написал о Бондаривне песню», которую тут же и пришлось спеть, аккомпанируя себе на разбитом пианино…
Со временем Лев Николаевич возвращается к занятиям музыкой: дает частные уроки, участвует в создании филиала Общества им. Н. Д. Леонтовича, симфонического оркестра в Прилуках, концертирует как пианист. С большими перерывами, но все интенсивнее пишет новые симфонические и камерные произведения: работает над Первой симфонией, фортепьянными прелюдиями, хорами и романсами на тексты украинских композиторов. Именно в 20-е годы написано одно из лучших произведений Л. Н. Ревуцкого — поэма для хора, солистов и симфонического оркестра на текст Т. Шевченко «ХустинаТак» в московской Музыкальной Энциклопедии!!!
Переломным для Льва Николаевича становится 1924 год, когда его приглашают в Музыкально-драматический институт им. Н. В. Лысенко, преподавать музыкально-теоретические дисциплины. Один за другим появляются в те годы его хоровые и фортепьянные произведения, мастерские обработки народных песен. В 1927 году композитор заканчивает Вторую симфонию, первое исполнение которой в Киеве летом 1928 года стало этапным для украинского симфонизма. Однако дальнейший творческий порыв композитора сдерживают все более сложные обстоятельства жизни советского общества.
В 30-е годы Лев Николаевич работает над «произведениями конкретного назначения»: пишет кое-что для детского хора, музыку к спектаклям и кинофильмам, песни для капеллы кобзарей, женского хорового ансамбля, самодеятельных хоров. Меньшую, но весомую часть составляют инструментальные произведения. В 1934 году Л. Н. Ревуцким был создан «Концерт фа мажор» для фортепиано с оркестром — масштабное и своеобразное по замыслу произведение. Рабочее название этого произведения было «Поэма соревнования» и последовательно оно должно было отображать: призыв к соревнованию, танцевальные и спортивные соревнования, выступления певцов, поход победителей. Со временем лишнюю конкретизацию композитор отбросил, но дух соревнования и неисчерпаемая энергия остались.
Первичная партитура этого — первого в украинской музыке — фортепьянного концерта погибла в годы Второй мировой войны.
К сожалению, творческие достижения не создавали достаточного противовеса текущей работе «на заказ», которую приходилось выполнять вопреки собственным вкусу и художественным критериям. Сын Дмитрия Николаевича, выдающийся украинский театровед Валерьян Дмитриевич Ревуцкий, рассказал о том, как советовались с его отцом в 1935 году уже признанные и почитаемые Максим Рыльский и Лев Ревуцкий, получив «предложение» написать «Песню о Сталине»: «Отец тогда посоветовал им написать ее, чтобы сохранить себе жизнь для передачи творческой эстафеты украинской культуры будущему поколению». Еще одним хранящим талисманом для Льва Николаевича и Максима Тадеевича неожиданно оказался лысенковский «Тарас Бульба». Им и Б. Н. Лятошинскому было поручено осуществить редакцию крупнейшей украинской оперы, «приблизив ее к оригиналу Н. Гоголя»: «Лысенко, дескать, не сумел написать сцену сожжения Тараса и чересчур уж много внимания уделил любви Андрея и Марыльке…».
Подвижническая и уважительная работа заняла несколько лет и в итоге превратила оперу Лысенко в одну из вершин мировой классики. А в то же время, возможно, — спасла этих «откровенных националистов» от ссылки или физического уничтожения.
Был еще один праздник для братьев Ревуцких в 30-е годы — знаменитое Республиканское совещание кобзарей весной 1939-го. Дмитрий Николаевич сделал блестящий доклад по истории кобзарства. Прямо во время совещания Лев Николаевич записывал от слепых музыкантов уникальные старинные песни и думы… Исследовательница творчества и биографий братьев Ревуцких Валентина Кузик разыскала в архивах Национальной академии наук Украины стенограмму выступления Дмитрия Ревуцкого, строки которой зафиксировали возгласы из зала: «Слава братьям Ревуцким!..»
Однако уже в сентябре 1939 года Дмитрий Николаевич уволен со всех должностей. Тяжко заболев, утратив речь, он почти год пролежал в кровати… И не успел стать на ноги, как в его квартиру подселили надзирателя из «определенных инстанций». Это заставило Дмитрия Ревуцкого принять предложение близкого друга — выдающегося художника Василия Кричевского — перебраться весной 1941 года в его жилище на улице Толстого. Несколько кварталов — от Владимирского собора к Университету несли его в кресле сын Валерьян и племянник Евгений (будущий профессор медицины).
Великая отечественноя война застала Дмитрия Ревуцкого за рабочим столом — над письмами и нотными страницами из архива Лысенко. От эвакуации пришлось отказаться. О возможной оккупации Киева речь не шла до последнего дня, да и отправляться в дорогу тяжелобольному старому человеку было крайне небезопасно… Не впервые между братьями Ревуцкими пролегла линия фронта. Но на этот раз встретиться им больше не судилось.
1 января 1942 года Киев проснулся под печальный перезвон колоколов Андреевской церкви. Здесь отпевали жестоко убитых Дмитрия и Марию Ревуцких. Приемный сын Василия Кричевского Вадим Павловский 29 декабря нашел Дмитрия Николаевича с пробитой головой над залитой кровью рукописью о Лысенко. Молоток, которым немощному человеку было нанесено 34 удара, сорвался с рукоятки и, пробив внутреннее оконное стекло, «отдыхал между рамами». Жена Ревуцкого, которая открыла убийце двери, в комнату уже не возвратилась… На полу найден было «автограф» убийцы — красноармейская буденовка; на одном из нотных листов — Записей Николая Лысенко от Ивана Франко — остался отпечаток советского армейского сапога… Более чем через полстолетия кандидат искусствоведения Валентина Кузик обнаружит в тогдашних протоколах НКВД «отчет»: «… в ноябре 1941 г. был уничтожен изменник Родины профессор Ревуцкий, перешедший на службу к немцам, выступавший в фашистской прессе с клеветой на Советский Союз…» (так были квалифицированы две статьи Дмитрия Николаевича в киевской газете «Украинское слово» — «Украинский фольклор» и «Украинский фольклор и Лысенко»). Видимо, «киллер» заранее отчитался к очередной годовщине Октября, а сам «заказ» выполнил некоторое время спустя.
До Льва Николаевича Ревуцкого трагическая весть дошла значительно позже. Он жил в Ташкенте, где кроме прочего выполнял функции одновременно всего Секретариата Союза композиторов Украины и фактически несуществующего Музфонда УССР. На адрес «Ташкент, Первомайская, 20» шли письма от разбросанных войной по всему государству украинских музыкантов. Он писал в ответ подробные письма с советами, связывал одного с другим, сообщал о состоянии дел в Музфонде СССР и т. д. В это же время был тяжко ранен на фронте его единственный сын Евгений. Боль заглушала работа: Лев Николаевич преподавал в Ташкентской консерватории. Вдобавок Лев Николаевич успевал инструментовать произведения других композиторов, писать что-то свое, как правило, на военную тематику. Тоска по родному краю выливается в обращение к украинскому фольклору. Лев Николаевич пишет обработки для голоса с фортепиано девяти украинских песен. Новая обработка галицкой (стрелецкой) песни, которую любили петь они с братом, «Слышишь, брат ты мой…» становится реквиемом памяти Дмитрия Ревуцкого.
В 1943 году Лев Николаевич получает звание народного артиста СССР…
Лев Ревуцкий.
Возвратившись в мае 1944-го в Киев, он сразу же включается в восстановление культурной жизни страны: работает в консерватории, в Союзе композиторов Украины (который возглавляет в 1944–1948 годах), а также членом правления Союза композиторов СССР. С 1947 по 1963-й он является депутатом Верховного Совета УССР четырех созывов. Многолетняя депутатская деятельность принесла немало пользы людям, ибо Лев Николаевич ни одного обращения не проигнорировал, старался в каждом случае помочь, лично ответить на все письма…
Кроме произведений агитационного характера, типичных для послевоенного периода, работает композитор над восстановлением по черновикам и по памяти утраченных в войну фундаментальных партитур своей Второй симфонии (1957–1964) и Фортепьянного концерта.
Возвращается Л. Н. Ревуцкий с друзьями и к монументальному «Тарасу Бульбе», осуществляя окончательную (третью) редакцию, в которой опера Лысенко известна теперь всему миру. Окончательный вид приобретает увертюра к опере, отныне занимающая одно из почетных мест в золотом фонде украинской симфонической музыки еще и как самостоятельное произведение.
Более всего сердце Льва Николаевича согревает работа со студентами, среди которых мы видим будущую элиту украинской музыка второй половины XX века. Многим из них в бедственные послевоенные годы профессор Ревуцкий тайком «назначал стипендии» из собственных заработков. Много времени отдает он работе в Институте искусствоведения, фольклора и этнографии АН УССР, выступая оппонентом и научным руководителем ряда диссертаций. В 1957 году Л. Н. Ревуцкий был избран действительным членом Академии наук УССР.
Значительный вклад в украинскую музыкальную культуру представляет его редакторский труд над энциклопедическими изданиями и академическим 20-томным изданием произведений Н. В. Лысенко.
В последние годы жизни награды и отличия (вплоть до звания Героя Социалистического Труда) сыплются на Льва Николаевича, будто советская власть дает их ему одному за двух братьев. В то же время преданный друг, директор ИМФЕ АН Максим Рыльский заменяет на каталожных карточках институтских фондов «Д. Н. Ревуцкий» на «Л. Н. Ревуцкий», спасая таким, способом остатки архива своего учителя…
Льву Николаевичу не суждено было дожить до возвращения в украинскую историю имени его старшего брата: Он умер 30 марта 1977 года. Возвращение это стало возможно только после 110-летнего юбилея Дмитрия Николаевича Ревуцкого. И оказалось, что чудом сохранившееся его творческое наследие чрезвычайно необходимо именно сейчас — в эпоху нового возрождения украинской культуры.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.