БЕНИТО МУССОЛИНИ

БЕНИТО МУССОЛИНИ

Бенито Муссолини (1883– 1945) – лидер итальянских фашистов, глава правительства в Италии в 1922—1943 годы и правительства так называемой республики Сало в 1943—1945 годы.

В апреле 1945 года итальянские партизаны захватили его близ итало-швейцарской границы, переодетого в форму немецкого солдата. Казнью Муссолини руководил «полковник Валерио» – один из руководителей итальянского движения Сопротивления, Вальтер Аудизио (1909—1973). Согласно завещанию, его воспоминания о расстреле Муссолини были опубликованы только после кончины Аудизио.

Аудизио рассказал о том, что задержал Муссолини обманом – сообщил ему, что он, Аудизио, послан, чтобы тайно освободить Муссолини и переправить в безопасное место. Дуче поверил. В машине, которая везла Муссолини и его любовницу Клару Петаччи, вместе с Аудизио были шофер и двое партизан, Гвидо и Пьетро. Выбрав место для казни, Аудизио приказал шоферу машины остановиться. Дальнейшее «полковник Валерио» описал так:

«...Я пошел вдоль дороги, желая убедиться, что в нашу сторону никто не едет.

Когда я вернулся назад, выражение лица Муссолини изменилось, на нем были заметны следы страха. Тогда Гвидо сообщил мне, что он сказал дуче: «Малина кончилась».

Бенито Муссолини

Я заставил Муссолини выйти из машины и остановил его между стеной и стойкой ворот. Он повиновался без малейшего протеста. Он все еще не верил, что должен умереть, еще не отдавал себе отчета в происходящем. Люди, подобные ему, страшатся действительности.

Сейчас он вновь превратился в усталого, не уверенного в себе старика. Походка его была тяжелой, шагая, он слегка волочил правую ногу.

Затем из машины вышла Петаччи, которая по собственной инициативе поспешно встала рядом с Муссолини, послушно остановившимся в указанном месте спиной к стене.

Прошла минута, и я вдруг начал читать смертный приговор военному преступнику Муссолини Бенито:

«По приказу Корпуса добровольцев свободы мне поручено свершить народное правосудие».

Мне кажется, Муссолини даже не понял смысла этих слов – с вытаращенными глазами, полными ужаса, он смотрел на направленный на него автомат.

Петаччи обняла его за плечи. А я сказал: «Отойди, если не хочешь умереть тоже».

Женщина тут же поняла смысл этого «тоже» и отодвинулась от осужденного. Что касается его, то он не произнес ни слова: не вспомнил ни имени сына, ни матери, ни жены. Из его груди не вырвалось ни крика, ничего. Он дрожал, посинев от ужаса, и, заикаясь, бормотал своими жирными губами: «Но, но я... синьор полковник... я... синьор полковник...»

Даже к женщине, которая металась рядом с ним, бросая на него взгляды, полные крайнего отчаяния, он не обратил ни слова. Нет, он самым гнусным образом просил за свое грузное, дрожащее тело.

Курок нажат, а выстрелов нет.

Автомат заклинило. Я подергал затвор, вновь нажал курок, но с тем же результатом. Гвидо поднял пистолет, прицелился, но – вот он, рок! – выстрела не последовало. Казалось, что Муссолини этого не заметил. Он больше ничего не замечал.

Я вновь взял в руки автомат, держа его за ствол, чтобы использовать как дубинку, поскольку, несмотря ни на что, все еще ожидал хоть какой-нибудь реакции с его стороны. Ведь всякий нормальный человек попытался бы защищаться, однако Муссолини был уже невменяем.

Я громко позвал комиссара 52-й бригады, который тут же подбежал ко мне со своим автоматом в руках.

Тот, кто считал себя «львом», превратился в кучу дрожащего тряпья, не способного ни к малейшему движению.

Если бы Муссолини был в состоянии смотреть и видеть, в поле зрения попала бы полоска озера. Но он не смотрел, он дрожал. В нем не было больше ничего человеческого. В этом мужчине единственными человеческими чертами были спесивая чванливость и холодное презрение к слабым и побежденным, появлявшиеся лишь в минуты триумфа. Сейчас рядом с ним не было придворных главарей и маршалов. На его лице присутствовал лишь страх, животный страх перед неизбежностью.

Осечка автомата, конечно, не дала Муссолини даже проблеска надежды, он уже понимал, что должен умереть. И он погрузился в это ощущение, как в море бесчувствия, защищавшее его от боли. Он не замечал даже присутствия той, которая была его женщиной.

Военный преступник Муссолини, опустив голову на грудь, медленно сполз вдоль стены.

Петаччи, оглушенная, потеряв рассудок, странно дернулась в его сторону и упала ничком на землю, тоже убитая.

Было 16 часов 10 минут 28 апреля 1945 года».