Битва у мыса Акций

Битва у мыса Акций

Как известно, многие прославленные полководцы и великие политические деятели оспаривали верховную власть в Древнем Риме, стараясь стать диктаторами. Среди них, несомненно, привлекают внимание личность знаменитого любовника египетской царицы Клеопатры, Марка Антония. С их именами связан исторический мистический курьез, о котором рассказывают древние авторы.

Знаменитый диктатор Гай Юлий Цезарь, как известно, усыновил своего внучатого племянника Октавиана. Тот после смерти усыновителя некоторое время выжидал, пока самые сильные претенденты на власть не ослабят друг друга в жестоких и кровопролитных сражениях.

Наконец, когда, по его мнению, наступил подходящий момент, Октавиан сам смело вышел на политическую арену.

Один из триумвиров и активных участников гражданской войны, Марк Антоний после победы при дележе власти получил в управление восточные области Римской империи и уехал в Египет. Там он вскоре стал любовником знаменитой царицы Древнего Египта Клеопатры, всеми мерами стремившейся оторвать Египет от Рима и сделать его самостоятельной державой.

Кульминация битвы у мыса Акций

Клеопатре удалось привлечь на свою сторону Антония, на которого она возлагала большие надежды как на полководца и политика – по ее мнению, именно он мог помочь в реализации ее далеко идущих сепаратистских планов. Но как только венценосные любовники проявили активность, римский сенат объявил им войну.

– Мы сумеем победить римлян! – горячо убеждала Клеопатра мучавшегося сомнениями Марка Антония. – У меня есть сильный флот. Мы выступим им навстречу и дадим сражение.

– Флот есть и у Рима, – мрачно усмехнулся Антоний. – Мне пишут еще оставшиеся в империи друзья, что его наверняка поведет в бой сам Октавиан, усыновленный Цезарем.

– Но он – не Цезарь! – значительно сказала царица. – Он всего-навсего его внучатый племянник! Ты входил в триумвират вместе с Октавианом: тебе ли не знать все его слабые стороны? И тебе ли, победителю Брута и Кассия, бояться жалкой тени великого?

Египетский флот под командованием Марка Антония и самой Клеопатры снялся с якорей и вышел навстречу искавшим сражения римлянам. Как и предполагал Антоний, флотом империи командовал Октавиан, уже весьма искушенный в деле войны.

В 31 году до н. э. соперники в борьбе за власть в смертельном поединке сошлись со своими флотами у мыса Акций.

– Что доносят наши лазутчики, – с удовольствием вдыхая свежий морской ветерок, спросил Октавиан у приближенных накануне битвы. – Надеюсь, Антоний не передумал? Он не уйдет обратно к Нилу?

– Новостей нет, – ответили ему. – Но у египтян сильный флот, и завтра предстоит очень тяжелая битва.

– Тогда стоит хорошенько выспаться, – невозмутимо сказал Октавиан и отправился на покой, намериваясь подняться с первыми лучами солнца. Грядущий день должен стать либо днем его триумфа, либо полного поражения.

Октавиану показалось, что он едва только смежил веки, как перед ним неизвестно откуда возник исполинского роста атлетически сложенный мужчина с окладистой кудрявой светлой бородой, удивительно напоминавшей барашки на гребнях волн. В одной руке он держал свернутую сеть, а в другой – острый трезубец на длинном древке.

– Ты Бог морей? – спросил его в своем сне Октавиан.

В ответ исполин только улыбнулся и многозначительно посмотрел на богато украшенную золотую чашу, стоявшую у изголовья римлянина. Встряхнул длинными, похожими на спутанные водоросли волосами и исчез.

Октавиан вздрогнул и проснулся. Корабль тихо покачивался на волнах, все, кроме бдительных стражей, спали. Чаша, на которую смотрел исполин с трезубцем, по-прежнему стояла в изголовье постели. Не колеблясь, римлянин взял ее и, подойдя к борту, бросил в море:

– Прими мой дар, о владыка морей. И окажи мне помощь в битве с Антонием…

Утром, с первыми лучами солнца, оба флота сошлись в смертельном бою у мыса Акций. Антоний, как бывший римский военачальник, хорошо знал тактику боя, которой намеревался придерживаться его противник Октавиан. Впрочем, для парусно-гребных судов того времени тактика действий в морских сражениях была примерно одинаковой для всех: и для египтян, и для римлян.

Метательные орудия, стоявшие на палубах кораблей, уже заряжались горшками с горящей смолой – если удастся поджечь вражеские корабли, это большая удача и почти половина победы! Готовились лучники, и затягивали под подбородками ремни касок солдаты: когда корабли сойдутся бортами, им предстояла жестокая рукопашная схватка, в которой не брали пленных. Их просто некуда девать.

– Смотрите, смотрите! – закричал один из римлян, и Октавиан посмотрел в ту сторону, куда указывал кричавший.

– Что это? – недоуменно спросил он. – Чей корабль уходит? Они испугались сражения и теперь позорно бегут?

– Похоже, удирает сама Клеопатра, – заметил один из военачальников.

– Тем лучше! – рассмеялся Октавиан. – Мы не воюем с женщинами. Дайте сигнал к атаке!

С обеих сторон в ужасающем морском побоище участвовало множество кораблей. Выпущенные лучниками стрелы летели тучей, закрывавшей солнце. Огненными кометами проносились горшки с горящей смолой, кое-где уже вспыхнули пожары, и черный смрадный дым низко стелился над волнами.

Гребные суда разгонялись и смело шли на таран, стараясь пропороть острым выступом на носу борт вражеского корабля. Воины, подбадривая себя криками, бросались на абордаж, прыгая с мечами в руках на чужую палубу, скользкую от крови раненых и убитых. Каждый из полководцев жаждал только победы – она означала безраздельную власть. Переменчивое воинское счастье поочередно улыбалось то Октавиану, то Антонию, словно богиня победы никак не могла решить: чью же голову сегодня увенчать лавровым венком победителя?

– Ну кто из нас бросит гордый Рим к своим ногам? – вскричал Антоний. И вдруг его флагманский корабль резко замедлил ход, потеряв скорость и маневренность.

– Глупо не воспользоваться этим обстоятельством, – решил, наблюдавший за флагманом Антония, молодой Октавиан. – Атакуем его, немедленно атакуем! Весла на воду и полный вперед!

Его корабль полетел, как птица, и, сцепившись бортами, римляне взяли египтян на абордаж.

Вскоре битва закончилась полным поражением флота Клеопатры и Антония. Сам Антоний просто чудом успел бежать и вернулся в Египет.

Как закончилась их любовная и политическая история, хорошо известно. Царица Египта и Марк Антоний покончили с собой.

Победитель Октавиан захотел узнать, отчего флагманский корабль противника вдруг в самом разгаре битвы потерял скорость и практически полностью лишился маневренности. Ему доложили: все днище вражеского корабля сплошь облепили рыбки-прилипалы! Они погасили скорость флагмана египетского флота и лишили его способности свободно маневрировать.

– Возможно, рыбы приняли днище корабля за другую, очень большую рыбу? – предположил кто-то из римлян.

– Нет! – поднял руку Октавиан. – Это воля богов! Приказываю внести рассказ об этом чудесном происшествии в хроники! Пусть писцы запишут все в подробностях в назидание потомкам!

Так рассказ об удивительном событии дошел до наших дней.