Твикенхэм

Английские садовники стремились создать иллюзию естественности, и это главное отличие английского пейзажного парка от французского регулярного. Пейзажные парки стали появляться в Англии уже в первой четверти XVIII столетия.

Первым образцом нового стиля считается сад, устроенный известным поэтом Александром Попом (1688–1744) в Твикенхэме в 1719 году.

В свое время А. Поп считался одним из законодателей английского вкуса. Сад в Твикенхэме создан под влиянием эстета-моралиста Антони Эшли Купера, третьего графа Шафтсбери (1671 — 1713).

Граф говорил, что „даже дикие скалы, поросшие мхом пещеры, лишенные определенной правильности гроты и водопады, со всей суровой привлекательностью пустынности, прелестнее и прекраснее для меня, чем чопорное жеманство садов владетельных принцев“. Для него, такие категории морали, как правда, добро и красота в принципе обозначали одно и то же. Ощущение собственной свободы и могущества вдохновляло графа на создание больших английских парков. Согласно его учению, наблюдения за природой в разные времена года и в течение одного дня — это элемент духовного самосозерцания человека.

Именно Шафтсбери принадлежит фраза „Сады и рощи внутри нас“.

Очевидно под влиянием Шафтсбери писатель Джозеф Аддисон (1672–1719) резко высказывался против уродования деревьев, когда им придают геометрические формы: „Наши деревья вздымаются подобно кеглям, шарам и пирамидам. Я охотнее гляжу на дерево во всей его полноте и изобилии веток и сучьев, нежели на подпертое и подстриженное в виде геометрической фигуры. Фруктовый сад в цвету выглядит бесконечно роскошнее, нежели маленькие лабиринты и тонко выполненные партеры“.

Один из первых проповедников „готицизма“ в архитектуре Батти Лэнгли (род. в 1696 году) писал: „Нет ничего более отталкивающего, чем застывший регулярный сад“. Он был и большим сторонником создания в парках руин, устройства „диких“ уголков природы.

И вот на волне этой всеобщей любви англичан к пейзажным паркам Поп создает свой Твикенхэм. Его сад — связующее звено между регулярными садами голландского типа и садами поэтическими, живописными.

Одни специалисты (например, авторитетный английский искусствовед Николас Певзнер) считают этот сад с извивающимися дорожками, крошечными холмиками, раковинами и минералами и разнообразными эффектами на небольшом пространстве вообще первым садом пейзажного типа Другие относят его к определенным стилям — барокко, рококо, классицизму, романтизму или считают эклектичным.

Д Лихачев пишет: „Мне лично кажется наиболее убедительной точка зрения Морриса Браунелла, что этого противоречия нет. В самом деле, А Поп считал первым принципом садового искусства контрастность и разнообразие. В Твикенхэме есть самые различные элементы садовых устройств, часть из которых использовалась и ранее в различных стилях регулярных садов восьмиугольники, партеры, цветы, прямые и правильные дорожки вперемежку с самыми различными „неправильностями“. В целом Поп подчинил все старые элементы новому принципу. Ближе всего его сад, как мне представляется, к садам рококо, которые, несомненно, предшествовали романтическим и являлись в известной мере первой формой стилистического упорядочивания пейзажных парков, „стихийно“ существовавших и ранее. Противоречие есть в другом — между поэзией Попа и его садовой практикой. В Англии принято Попа как поэта считать классицистом“.

Поп стремился усилить пейзажную декоративность, поэтому брал элементы из предшествующих стилей регулярного садоводства. Однако А. Поп поставил в саду небольшие классические постройки, полускрытые зеленью, как это было принято делать в соответствии со стилем рококо Центральная садовая постройка А Попа — грот — имеет вид классической ротонды. Позже грот стал излюбленной деталью пейзажных парков, вообще, сам Поп считал, что он организует свой сад по пейзажному принципу.

Однако в саду Твикенхэма можно заметить не только элементы пейзажности, но романтизма. На небольшой территории сада, названного конспектом природы, невозможно было создать значительные пейзажные картины, однако здесь уже не было стриженых деревьев и симметрии. Украшением сада служили большой газон, спускавшийся от дома к реке, и плакучие ивы около дома.

Грот весь убран подарками (камнями и раковинами, присланными поэту различными людьми из Италии, Египта, Кента, Плимута, Корнуолла, Йоркшира и т. д.). Поэтому грот называли еще Раковинным храмом. Помещения грота не похожи друг на друга. Этот грот имел открытый вход, через него был виден, как в раме, определенный участок Темзы.

В этой раме из драгоценностей (разнообразных камней и раковин) внезапно появлялись и пропадали суда, как в „перспективном стекле“ Когда закрывались двери этой „драгоценной рамы“ и в гроте становилось темно, на противоположной стене через небольшое отверстие в двери появлялись своеобразные движущиеся картины. Кроме того, в гроте можно было почувствовать перемены от света к сумеркам и от сумерек к свету.

Поп провозгласил три главных принципа разбивки парков — контрастность, неожиданность (сюрпризность) и скрытие ограды Он с гордостью заявлял, что две плакучие ивы в его маленьком садике на берегу Темзы — самые красивые в королевстве. Замысел Попа претворял в жизнь ландшафтный архитектор Бриджмен (именно он признан первым строителем пейзажных парков).

Кроме сада в Твикенхэме Бриджмен создал первоначальную планировку сада в Стоу, разбил Королевский сад в Ричмонде.

А. Поп утверждал, что „мужественные британцы, презирая иноземные обычаи, предоставляют своим садам свободу от тирании, угнетения и автократии“. Он рекомендовал при устройстве садов советоваться во всем с „гением местности“, то есть с природой. Поэт был так увлечен садовым искусством, что в 1724 году написал: „Садоводство ближе… к божественному творчеству, чем поэзия“. Во многих его работах встречаются описания садовых ландшафтов.

У Попа, как общепризнанного законодателя вкуса, быстро нашлись последователи.

Поэт оказал большое влияние на теоретиков пейзажного садоводства середины XVIII века — Филиппа Соускота и поэта Вильяма Шенстона и популяризаторов — Джозефа Спенса и Хораса Уолпола.

Воодушевленные примером Попа английские магнаты стали окружать свои дворцы так называемой дикой природой. Они вырубали аллеи, уничтожали гидравлические сооружения, выкорчевывали деревья и кустарники, которым садовники придали формы конусов, пирамид, прямые каналы превращали в окаймленные живописными берегами „змеящиеся“ речки. На месте бассейнов правильной четырехугольной и округлой формы сооружали пруды естественных очертаний, заросшие тиной, кувшинками и водяными лилиями. Таким образом создавался пейзаж дикой природы.

Однако и английский парк подчинен строгим формальным принципам. Ландшафтные архитекторы стремились подражать только исключительно красивым ландшафтам Италии, известным по картинам Лоррена, Пуссена (У. Кент буквально воспроизводил картины итальянских художников в пейзаже парков).

„Кроме того, существует ряд формальных принципов, которые обязательно присутствуют в каждом английском парке, — пишет М. Соколова. — Это так называемый „На, ha!“ — ров, незаметно отделяющий парк от окружающей местности и в то же время эффективно защищающий его от вторжений скота. Это „бит“ — дорожка, идущая по всему периметру парка и представляющая таким образом маршрут, позволяющий осмотреть все владения. Это огромные „пустые“ (без цветников и скульптуры) газоны; посадки деревьев наподобие „десятки пик“, всевозможные серпантинные дорожки, причудливые, извилистые русла рек, которые менялись по прихоти заказчиков; это старые, засохшие деревья, которые высаживались“ для создания специфического эффекта. Изощренность садоводов доходила до того, что даже овцы, пасшиеся на лугах, подбирались по цвету шерсти, чтобы создавать издали красивые колористические пятна“.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.