Дайте нам своих Битлов!

Дайте нам своих Битлов!

Было время, когда во всех царствах музыка ненадолго настроилась на лад гармонии и открытий. Даже в Америке.

Всем битникам известно, что центр Вселенной – это угол улиц Бликер и Макдугал в Гринвич-Вилледж в Нью– Йорке. В радиусе двух кварталов до сих пор – несчетное количество клубов, в каждом из которых каждый вечер кто-то играет музыку. В начале 60-х было принято играть джаз и фолк. И в эту Мекку со всей Америки съезжались искатели счастья с акустическими гитарами и гармошками.

Cafe Wha?

ул. Макдугал

Боб Дилан, Карен Далтон и Фред Нейл в Cafe Wha?

Один такой ершистый юноша приехал из чудовищной по тем (да и по нынешним) временам глубинки – шахтерского города Хиббинса, штат Миннесота, где все детство провел в школьной группе, пытаясь играть рок-н-ролл. Получалось не так что бы очень.

Тогда он вскочил на проходящий грузовой поезд и тронул в Нью-Йорк, оставив позади свое имя и биографию. В школе его звали Роберт Циммерман. Когда он вступил на обетованную землю Гринвич-Вилледж, он стал называть себя Боб Дилан.

Вуди Гатри

Начал он правильно: отыскал в Нью-Йорке великих бомжей, основоположников современной народной американской песни Вуди Гатри и Джека Эллиота и затусовался с ними. Подобрав у них самое лучшее, Боб начал заунывно петь про то, как тяжело живется простым людям (без этого тогда было никуда), но вскоре появились Beatles.

Страдания угнетенного пролетариата неожиданно вышли из моды, и открылись новые разноцветные непонятные просторы. Дилан все понял, сменил акустическую гитару на электрическую (чем вызвал чудовищный скандал в американском КСП – клубе самодеятельной песни) и начал искать «новый дикий звук, льющийся как ртуть».{342}

Джек Эллиот

На тех же перекрестках тусовалось еще много искателей нового звука и новой жизни. Кое-кто оставался в НьюЙорке надолго; кое-кто, приобретя навыки пения, отращивал волосы и, взяв в руки электрическую гитару, подавался в теплые края.

Так появился квинтет Byrds. Каждый был композитором, каждый – певцом, и возник невероятный звук – мощное сплетение пяти голосов и двенадцатиструнных электрических гитар.

Лидер этого сообщества равных, Джим МакГуин, по наущению секты нумерологических магов сменил имя на Роджер, надел антикварные прямоугольные темные очки – и их было уже не остановить.

Роджер МакГуин

Первой же песней, записанной Byrds, была переработка песни приятеля по Гринвич-Вилледж – Боба Дилана. «Mr. Tambourine Man» появился на радио, занял там первые места. У Америки появились свои собственные доморощенные Beatles, по крайней мере так гордо писали американские газеты. Но шутки шутками, а Byrds изобрели что-то совсем свое, не похожее на Beatles, не похожее ни на что другое в мире. И это сплетение пяти голосов до сих пор действует, как удар поддых, немедленно перенося слушателя в другую Вселенную.{343}

Iron Butterfly

Byrds

Однако не все росли на фолковых перекрестках НьюЙорка. Некоторые играли тяжелую музыку и были из южных краев, из Сан-Диего. Iron Butterfly («Железная бабочка»), будущие любимцы байкеров, изначально выбрали другой путь и другой звук. Отец Дуга Ингла был церковным органистом и передал сыну любовь к органной мощи. Магический низкий голос и любовь к тяжелым риффам у Дуга были свои. Недолго думая Iron Butterfly записали альбом «Heavy», положив тем самым начало «тяжелому» року, а через полгода в свет уже вышел их новый альбом «In-A-Gadda-Da-Vida» с невероятной по тем временам семнадцати-с-половиной-минутной заглавной песней. Вопреки всякой коммерческой мудрости и соображениям формата, этот альбом стал первой платиновой пластинкой в истории благодарного человечества.{344}

LP Iron Butterfly «Heavy», 1968

LP Iron Butterfly «In-A-Gadda-Da-Vida», 1968

Жил-был в Лос-Анджелесе один Стивен Стиллс (который потом стал интернациональной звездой в трио Crosby, Stills & Nash). И как-то раз он вышел из дома, а прямо у его порога – натуральный студенческий бунт. Длинноволосые студенты машут цветами, а полиция, понятное дело, мочит их дубинками. Другой бы просто опечалился от бессмысленности происходящего, пошел бы и надрался. Но Стиллс вернулся домой и написал песню с припевом «Время остановится, ребята, – что за звук такой?». Принес ее коллегам по группе Buffalo Springfield, и через неделю песню «Чего это стоит?» уже играла вся страна, благо демонстрации происходили тогда везде, и все яснее становилось, что противостояние двух вариантов упертости ни к чему хорошему не приводит.{345}

Buffalo Springfield

По счастью, даже в удивительно пристойных протестантских Соединенных Штатах Америки не все было так мило. Неподалеку от Стиллса и Buffalo Springfield в том же Лос-Анджелесе жил Фрэнк Заппа, который еще раньше разобрался, что в любом конфликте нет ни правых, ни неправых – есть только пострадавшие.

Стивен Стиллс

Большей язвы, чем Фрэнк, свет не видел. Тем более что американские менты успели хоть и ненадолго, но посадить его в тюрьму (уж больно он им не нравился своим видом), а тотальный идиотизм местных хиппи Фрэнку тоже был знаком не понаслышке. А если учитывать, что Фрэнк Заппа был одним из величайших гениев американской музыки XX века, то и реакция его на все происходящее тоже была довольно неортодоксальной и суровой. Когда-то мое знакомство с Фрэнком Заппой началось с песни «Коричневые ботинки не канают», и удар по голове был довольно сильный. Как писал Белинский, настоящая «энциклопедия американской жизни».{346}

Но вернемся на улицы уже привычного нам Нью-Йорка.

Фрэнк Заппа

Британское вторжение во главе с Beatles так задело за живое привыкшую править всем Америку, что там чуть не каждую неделю появлялись свои новые «американские Beatles». Вот и группа Lovin’ Spoonful не избежала этого немного назойливого ярлыка. Четверо красавцевпарней, одетых летом в шубы и другие странности и поющих собственные песни, – чем не еще одни Beatles, если взглянуть с точки зрения продажи музыкального продукта?

По счастью, Lovin’ Spoonful, как и все в Нью-Йорке, прошли прочную школу народных песен и черного нью-йоркского юмора. Они оставили нам немало песен, в том числе и «Butchie’s Tune», с детства почему-то прочно запавшую мне в душу.{347}

Lovin’ Spoonful

А в это время в Сан-Франциско… но Сан-Франциско – вообще отдельная история, город, кстати, основали русские моряки… и гомеопатия там растет из каждой щели: и тебе кактусы, и тебе трава, и тебе все что угодно. Поэтому американская психоделия зародилась именно там, там и цвела буйным и пышным цветом.

И самые главные цветы этой гомеопатии – это группа Grateful Dead.

Джерри Гарсия, 1967

Можно рассказывать, что Grateful Dead это не группа, а образ жизни; один – специалист по народному банджо, другой – ученик Штокхаузена, третий – байкер и так далее. Историй про них миллион. Как они приезжали на улицу Haight, перегораживали ее грузовиками и играли шестичасовые концерты – и, конечно, совершенно бесплатно. Как поставили себе задачу – научиться играть музыку в измененном состоянии сознания – и занимались этим тридцать лет. Как тридцать лет из города в город за ними ездили люди, чтобы испытать и пережить еще один их концерт, потому что это не просто концерт, а переживание, и никто никогда не может предсказать, что и когда они будут играть, – они сами этого не знают.

Карлхайнц Штокхаузен

Но дело не в этом. В голосе певца и гитариста Джерри Гарсия есть что-то, не поддающееся анализу, – как будто ему десять тысяч лет, и он видел все на земле и научился все принимать, увидел, что нет ни добра, ни зла, но если можешь сделать хорошее ближнему своему – сделай это.{348}

Где-то в середине 60-х из Канады в Америку приехала девушка по имени Джони Митчелл. Худущая девка с длинными светлыми волосами, со странно настроенной акустической гитарой; сама писала песни, сама их пела, сама рисовала. Все были в нее влюблены, она была во всех влюблена… В общем, замечательная жизнь.

Grateful Dead

The Mamas And The Papas

Джони Митчелл поет до сих пор. И в то время как все ее бывшие кавалеры остались прочно в позавчера, она до сих пор – в сегодня и становится все сложнее и интереснее.{349}

И все-таки самой стильной группой 60-х были The Mamas And The Papas. Два красавца и две красавицы, выходцы из того же Нью-Йорка. Так бы и петь им народные песни, если бы не гомеопатия и пластинка Beatles. Вместе взятые, эти два сильнодействующих средства произвели переворот в сознании Джона Филипса, его женыкрасавицы Мишель и их приятеля Дэнни Догерти. Потом пришла толстая и фантастически одаренная Мама Кэсс, IQ у нее был за 160, и все встало на свои места. Чудные песни писались пачками, а гениальные голосовые аранжировки рождались сами собой (не нужно, правда, забывать, что все они были закаленными профессионалами).

Джони Митчелл

Помимо всего прочего, именно Джон Филиппс придумал фестиваль в Монтерее, который потом перерос в Вудсток и стал концом 60-х. Но это все история. История прошла, а музыка осталась.{350}

Мы уже точно знаем, что музыка создает пространство, в котором обитают наши души. Древние сильно задолбали всех этим высказыванием. Тем не менее так оно и есть. Хотя, если послушать, что нынче передают по радио, то за души становится как-то обидно; пространство выходит каким-то неприглядным. Поэтому я и занимаюсь изысканиями в стиле Индианы Джонса, доставая драгоценности, заваленные хламом времени.

Саймон и Гарфункель

Одним из самых великих дуэтов в истории музыки был и навсегда останется дуэт Пола Саймона и Арта Гарфункеля. Одноклассники все из той же кузницы кадров – с перекрестков Нью-Йорка. Маленький Саймон пел, писал песни и играл на гитаре, а худой и длинный как жердь Гарфункель подпевал. Как положено, начали они со всенародных песен протеста, но довольно быстро перешли дальше.

И так высок был их интеллектуальный уровень, что однажды Саймона спросили: «А как у вас с девушками после концерта?» А Саймон задумчиво сказал: «У всех девушки как девушки, а к нам приходят в толстых очках, свитерах и читают стихи».

Может быть, именно поэтому Саймон и Гарфункель становились все лучше и лучше.{351}

Конечно, на каждого великого должны быть тысячи и десятки тысяч нормальных. Таковы законы статистики. В мире нет и не может быть равенства, и олень никак не может быть равен гиппопотаму, они просто разные. Но нельзя недооценивать то простое соображение, что без малых не было бы и великих.

Саймон с Гарфункелем останутся в веках, а группу Left Banke («Левый берег») никто не вспомнит. Но у них были свои пятнадцать минут славы, их песню слушали все, и эта песня про балерину остается шедевром до сих пор, честь им и хвала!{352}

The Left Banke

По шоссе едет машина; это из одного города в другой переезжает семья видного американского адмирала.

Машина проезжает мимо умирающего на обочине индейца. Маленький мальчик на заднем сиденье на секунду встречается с ним взглядом, и его жизнь после этого меняется навсегда. Сведущие люди говорят, что это душа индейца-шамана переселилась в него. Мальчика звали Джим Моррисон. Потом его тоже станут называть шаманом. Да он им и был. Первый шаман американского рока.

Мальчик Джим Моррисон

Отца-адмирала (впрочем, как и любую власть) Джим не переносил на дух. Стал постарше и как-то раз, выпивая легкое вино с приятелем на пляже, начал читать свои стихи. Приятеля звали Рэй Манзарек, и он играл на органе.

Так – прямо на пляже – и родилась группа Doors («Двери»). Почему двери? По известной фразе писателя Олдоса Хаксли – «Если бы двери восприятия были очищены, человек увидел бы вещи такими, какие они есть на самом деле, – бесконечными».{353}

Брайан Уилсон

А теперь совсем другая история, и даже не история, а эпос. Лос-Анджелес, семья Уилсонов (Wilson’s). Все началось с того, что троих маленьких братьев Уилсонов отец заставлял петь, присовокупив до кучи еще пару близких родствеников. Когда братья подросли, домашнее пение непринужденно перетекло в прибыльное семейное дело. А как можно назвать группу из солнечного Лос-Анджелеса? Ну конечно, «Ребята с пляжа» – Beach Boys.

Брат Брайан талантливо перелицовывал модные мотивы, писал тексты исключительно про девушек и автомобили, а братья Карл и Денис вместе с примкнувшими кузенами радостно ему подпевали; папа был крайне доволен и считал деньги.

LP Beach Boys «Smile», 1967

Вскоре Beach Boys тоже удостоились главного титула – «американских Beatles». А далее все стало усложняться. Брайан начал писать все более и более сложные и утонченные мелодии и аранжировки. Позвал писать тексты своего друга – авангардиста Ван Дайк Паркса (Van Dyke Parks); дошло до того, что сами Beatles начали внимательно прислушиваться к тому, что делают Beach Boys, и даже кое-чему у них учиться. Запахло творческим соревнованием.

Однако Beatles трудились единым фронтом и хорошо понимали друг друга, а остальные братья Уилсоны (вкупе с близкими родственниками) начали недоумевать, что же, собственно, происходит. Они часто спрашивали брата: «Брайан, о чем наши песни?!» Брайан ничего не мог на это сказать. В итоге братья стали ездить на гастроли без него, а Брайан сидел в студии и месяцами шлифовал сложнейшие вокальные аранжировки, писал страннейшие инструменты, мелодии… и в общем, готовил шедевр Beach Boys – альбом «Smile».{354}

Но на каждую бочку меда должна быть маленькая ложка дегтя, иначе можно умереть от засахаривания. Один молодой поэт по имени Лу Рид, типичное дитя Нью-Йорка, однажды решил писать, как подобает серьезному автору, о темных сторонах жизни; но делал это не в форме рассказов или стихов (которые, скорее всего, никто бы не стал читать), а в форме песен на три аккорда.

Velvet Underground

Он основал группу Velvet Underground. Они играли громко, диссонантно и неприятно и слушаться никого не собирались. Когда они пришли записывать первый альбом, инженер, послушав, что они играют, сказал: «Так, мальчики, а теперь сделаем все тише ровно в три раза». Группа слаженно послала его подальше. Инженер – тоже дитя Нью-Йорка, – пожав плечами, сказал: «Хорошо, вот кнопка записи, когда кончится пленка, я буду в кафе напротив». Так они записали свой первый альбом.

Капитан Бычье Сердце, школьные годы

Потом их пригрел великий прогрессист Энди Уорхол, и о Velvet Underground стали говорить. Это не повысило их благосостояния – их первую пластинку купило приблизительно 129 человек, – но каждый из купивших впоследствии основал свою группу[35]. Их мягкие, вроде «Stephanie Says», песни из-за текста значительно более панковские, чем многое другое, и Лу Рид стал крестным отцом панка, да и просто одним из бессмертных.{355}

О ехидном титане и ниспровергателе основ, по-настоящему безумном музыканте Фрэнке Заппе речь на этих страницах уже заходила. Но дело безумия на нем не кончается. Когда Фрэнк был еще мальчиком, в одном классе с ним учился другой мальчик, с голландским именем Дон Влиет (Don Vliet). Вот этот парень точно был со странностями. Вообще-то странные мальчики обычно вырастают и довольно мирно вливаются в общество; а этот Дон Ван Влиет вырос и стал, напротив, совсем безумным. При этом еще и запел. И стал называться Captain Beefheart – Капитан Бычье Сердце. У него была группа, которая так и называлась – «Магическая группа» (Magic Band), и музыканты там были под стать – Zoot Horn Rollo играл на гитаре со стеклянным пальцем, Маскара Змея (the Mascara Snake) – на бас-кларнете, а Антенна Джимми Сименс (Antennae Jimmy Semens) – на гитаре с железным приспособлением. Бывший одноклассник Фрэнк пришел на помощь и продюсировал его альбом «Trout Mask Replica» («Реплика Маски Форели»). Вот такие дела.{356}

Zoot Horn Rollo

LP Captain Beefheart & His Magic Band «Trout Mask Replica», 1969

Насколько я помню, в 60-е только двое людей во всем мире достигли царственного права называться одним именем, без фамилии. В Англии был Донован, в Америке была Мелани. Оба пели, писали песни и играли на гитаре; оба были богами для миллионов своих слушателей.

Именно на концертах Мелани люди начали выражать свою любовь, зажигая свечи, и она даже написала об этом песню «Свечи под дождем». И дело не в том, что она продала более восьмидесяти миллионов пластинок, – ее любили как богиню, и было за что. И с «Песней Рассвета» – «Мы были рождены, чтобы видеть, как восходит солнце», – я лично полностью согласен.{357}

Captain Beefheart

Америка, конечно, замечательная страна. Одна только проблема. Потомки протестантов, американцы, любят Божью благодать, в основном когда она выражена в денежных знаках. Остальная благодать кажется им довольно расплывчатой. Поэтому, что бы ни появлялось в мире нового, красивого и интересного, всегда найдется предприимчивый американец, который придумает, как это изготовить подешевле и продать. Это делает американскую картинку довольно второсортной, к моему большому сожалению. По счастью, все, о чем я здесь рассказываю, – исключение из этого правила.

Мелани

Monkees

Когда вышла кинокартина «A Hard Day’s Night», вся фабула которой заключается в том, что группа Beatles играет и поет свои песни, попадая при этом в какие-то приключения, кто-то из деловых американцев немедленно придумал и запустил телевизионный сериал про такую же группу, только американскую. Песни для них писались профессионалами, игрались сессионными музыкантами, а группе актеров, набранных по объявлению в газете, оставалось только петь. Назвали все это – Monkees (то есть «Обезьяны»), и все это было дико популярно с 66-го по 68-й год.

В обычных условиях это было бы очень плохо. Но таково было магическое время, что даже такая коммерческая антреприза породила чудесную, наивную и очень кайфовую музыку.{358}

LP «Dream a Little Dream», 1968

Мама Кэсс

Великолепная группа The Mamas And The Papas записала четыре альбома и распалась из-за легкого непонимания между мальчиками и девочками, как это часто бывает. Но их обворожительная, огромная и ужасно талантливая певица Мама Кэсс продолжала работать и записала альбом «Dream а Little Dream».{359}

Неизвестно почему, может быть, потому что так встали звезды, в общем, по загадочным причинам где-то в середине 60-х началось лето и длилось не сезон, не два, а несколько лет. И в Нью-Йорке, и в Сан-Франциско, и Лондоне, и везде. И если уж говорить о Сан-Франциско, то первой группой, которая вынесла это знамя на поверхность, была группа Sopwith Camel, записавшая песню «Hello Hello». И в этой песне, как в зеркале, отразились вся нега, весь солнечный свет этого времени. Больше хороших песен у них не было, но и этой хватит.{360}

Sopwith Camel

LP «Sopwith Camel», 1967

Когда мы говорим о 60-х годах в Америке, есть одна песня, которую невозможно обойти стороной. И хотя я уже писал немного о группе Beach Boys, эта песня стоит особняком. Она записывалась в течение трех или четырех месяцев – Брайан Уилсон вместе с братьями перемещался из одной студии в другую, пытаясь найти правильную акустику, правильные звуки… В этой песне, может быть, впервые в истории музыки, был использован электронный инструмент террамин. Говорить о «Good Vibrations» бессмысленно. Она, как магический кристалл, вбирает в себя все лучшее, что было в солнечные 60-е в Америке.{361}