Шри Чинмой (Sri Chinmoy)

Шри Чинмой

(Sri Chinmoy)

Я хочу рассказать вам сегодня о поразительном человеке, с которым Бог привел меня встретиться.

Это был индийский духовный учитель Шри Чинмой.{294}

В 1893 году ученик Рамакришны, философ-монах Свами Вивекананда, был отправлен собратьями-монахами на Конгресс всех религий в Чикаго, чтобы рассказать миру о том, что думают в Индии. Выступление Вивекананды на конгрессе произвело фурор и было встречено бурными аплодисментами; после окончания конгресса Свами на четыре года остался в Америке – обучать всех желающих философии ненасилия.

Шри Ауробиндо

Вивекананда был первым из учителей, принесших мировосприятие Востока на Запад. Сейчас это сложно себе представить, но до XX века философия и духовные практики Востока были для европейцев либо экзотической белибердой, либо тайной за семью замками. В XX веке все изменилось: индийские йоги, суфийские мудрецы, дзен-буддийские монахи – все нашли себе аудиторию. Некоторые от чистого сердца хотели поделиться истиной, некоторые исполняли мистическое предназначение или повеление учителя, некоторым хотелось просто немного поправить свое финансовое состояние, некоторые приезжали на Запад по сложному сочетанию всех этих причин.

Как же отличить истинных учителей от спекулянтов? А очень просто, как сказано в Священном Писании, «узнаете дерево по плодам его»[27].{295}

Шри Чинмой родился в 1931 году в Бенгалии. Когда ему было одиннадцать лет, его родители умерли, он остался сиротой и вырос вместе со своими братьями и сестрами в ашраме всемирно известного индийского философа Шри Ауробиндо. Чинмой с ранней юности по собственной воле начал заниматься медитацией, занимался этим по много часов в день и в тринадцать лет «достиг реализации». Другими словами, увидел мир таким, какой он есть на самом деле.

Как он сам говорит: «Когда человек осознает Бога, он осознает, что Бог и он – не два различных существа; он и Бог едины, как капля воды и огромный океан».

В 1964 году Шри Чинмой переехал в Америку. Вскоре он уже преподавал медитацию в Организации Объединенных Наций.{296}

А что делать реализованному существу в мире совсем не реализованных нас с вами? Вот ты осознал, как все устроено, видишь то, что скрыто от глаз других людей, обладаешь чудесными способностями, ни в чем более не нуждаешься – ну и что тогда?

А тогда начинает хотеться помочь всем остальным продвинуться к свету и радости, открыть в себе Божественные качества. А как это сделать?

Шри Чинмой читал лекции, писал стихи, рисовал, занимался спортом и, что существенно для нас с вами, занимался музыкой. Он писал ее, играл, пел. Но, в отличие от обычных «композиторов» и «исполнителей», он осознавал действие музыки и знал разницу между музыкой духа и музыкой нашей животной природы.

Шри Чинмой всем своим существом чувствовал истинную гармонию и поэтому мог многому научить. Неудивительно, что среди его учеников были такие музыканты, как Махавишну Джон Маклафлин, Карлос Сантана, Алиса Колтрейн, Роберта Флэк, Нарада Майкл Уолден.

И даже обычные его ученики, без особых музыкальных талантов, пообщавшись с Учителем, начинали играть и петь.{297}

Но Шри Чинмой мог не только рассказывать о музыке; как и во всем остальном, он в первую очередь действовал своим личным примером. С 1984 года он давал концерты по всему свету – концерты, заметьте, бесплатные. Он играл в лучших залах мира: в Карнеги-холле (Carnegie Hall) в Нью-Йорке, в Лондонском королевском Альберт-холле (Royal Albert Hall), в токийском Nippon Budokan, в парижском Le Zenith. И такова была его сила, что на его концерты иногда собиралось огромное количество людей. На его концерт в Монреале пришло девятнадцать тысяч человек, в Праге – более пятнадцати тысяч. Что же притягивало такое количество людей на странные концерты?

Наверное, то, что музыка Шри Чинмоя – музыка истинно одухотворенная.{298}

«Одухотворенная музыка – это музыка, которая поднимает наше сознание к Абсолюту, к Высшему. В мире много музыки, вдохновленной нашей животной природой, виталом, эта музыка опускает сознание вниз. На какое-то время она по-своему стимулирует нас, мы получаем удовольствие, но потом это удовольствие приводит нас в нижние витальные миры, где мы подвергаемся искушениям. Из мира искушения мы попадаем в мир разочарования, а из него – в мир разрушения.

И напротив – одухотворенная музыка приводит нас в мир устремления. Из устремления мы входим в мир осознания, где наше внутреннее существо насыщается восторгом и светом.

Рави Шанкар

Одухотворенная музыка – это та музыка, которая в конечном счете преобразует наше сознание. Она переносит нас во Вселенское Сознание и наделяет чувством гармонии с высочайшим, глубочайшим, с самым Истинным. Когда мы исполняем музыку одухотворенно, мы начинаем понимать, что не мы являемся музыкантами; мы – просто инструменты, кто-то другой поет и играет в нас и через нас, и этот кто-то – наш внутренний Кормчий, Всевышний».{299}

Обычно глубоко циничные музыкальные критики писали: «Импровизации Шри Чинмоя – божественно вдохновленная музыка, которая разбивает рамки академических традиций и поднимает душу в небеса».

Рави Шанкар сказал: «Музыка Шри Чинмоя дана Богом. Он обладает огромным, фантастическим творческим стремлением».

Признанный гений скрипки Иегуди Менухин говорил ему: «Ваш способ писать музыку попросту уникален. Эта цивилизация должна быть вам благодарна, даже если люди пока еще этого не осознают».

Великий американский композитор и дирижер Леонард Бернстайн писал Шри Чинмою: «Вы – чудесный пример изобилия в творческой жизни, к которому стремимся мы, простые смертные: я могу лишь надеяться, что однажды окунусь в тот космический источник безмолвия и глубокой энергии, в котором вы пребываете постоянно».{300}

Первый раз, когда я увидел Шри Чинмоя и услышал его музыку, я должен был удивиться – но нет: доверие, которое я не мог не испытывать к нему, просто сделало его музыку новым, еще не испытанным мною ощущением, в истинности которого я нисколько не сомневался.

Концерты Гуру на самом деле были абсолютно непохожи на любые другие. Он сидел на сцене один, окруженный большим количеством самых разных музыкальных инструментов; поиграв немного на одном, он откладывал его, как будто бы внимательно прислушивался к себе и, определив, что теперь нужно, без колебаний брал новый.{301}

Иногда его импровизация могла быть умиротворяющей и медитативной, иногда – хаотической и бурной. То, как он играл на своем любимом эсрадже (это такая индийская скрипка), временами вызывало у меня ассоциации с игрой Хендрикса – гармоничные звуки могли переходить в визжащую, нарочито грубую дисгармонию, – но в итоге создавалось совершенное и законченное ощущение. Лишь значительно позже я понял, на что это похоже: как будто бы Гуру воспринимал что-то, чего мы не видим и не слышим, и играл так, чтобы гармонизировать эти процессы и вылечить невидимые нам болезни.{302}

В мире существует огромное количество музыки, но музыка Гуру – особенная. Она исцеляет душу.

Чинмой знал, что «цель музыканта и композитора – затронуть глубины нашего сердца и принести оттуда вдохновение, покой и свет в суматоху и суету жизни».

Как говорил он сам: «Одухотворенная музыка мгновенно пробуждает и вдохновляет наши сердца, потому что она воплощает Абсолютного Всевышнего. Музыка с душой – это Свет, который хочет выразить самое себя Божественным образом. Тьма хочет установить свою власть на земле, но и Свет хочет выразить свою Реальность и Божественность особым образом. Свет – это душа всего сущего. Свет – это душа музыки, душа любви, душа всего искусства. Когда Свет божественно воплощается в форму музыки, это и есть музыка души».{303}

Шри Чинмоя называли «просветленным» и «святым»; я не до конца понимаю, что именно значат эти слова. Я знаю только, что в его присутствии на сердце становилось светло. Может быть, это и значит «святой».

Часто слово «Бог» для нас – абстрактное понятие, придуманное церковниками, часто – что-то непонятное и неизвестное, для Чинмоя Бог был не абстракцией, а единственной Реальностью, тем, кого он любил всем своим существом, и эта любовь к Богу составляла суть всего его существования.

Ауробиндо, которого Чинмой считал своим гуру, сказал: «Всякое действие, всяческое творческое проявление должно превратиться в выражение преклонения перед Божественным, в акт любви и преданности, в жертвоприношение. В нем должно быть благоговение, самоотдача и самоотречение…

Вся жизнь должна превратиться в такое служение Возлюбленному; и тогда все действия будут совершаться из любви к Божественному: из любви к миру и населяющим его созданиям, которые ты будешь видеть как Божественное, явившее себя во множестве образов и обличий…»

И вся жизнь Шри Чинмоя была примером именно такой жизни и такого творчества.{304}

Данный текст является ознакомительным фрагментом.