Из какой страны пришли гунны?

Из какой страны пришли гунны?

Не из Венгрии и не из Германии. Настоящие гунны были скорее войском, чем племенем, так что ни одна из современных стран не может претендовать на то, что ведет от них свою родословную.

В Европу гунны пришли из Центральной Азии в IV веке. Всего за восемь десятков лет они создали империю, раскинувшуюся от азиатских степей до сегодняшней Германии и от Черного моря до Балтики. Они ездили верхом на низкорослых, но весьма ретивых лошадках и почти все время проводили в седле. Римляне говорили, что гунн сражается, ест, спит и занимается дипломатией, не слезая с коня, и что у гунна кружится голова, стоит ему ступить на землю.

Наверняка не известно, откуда они пришли и на каком языке говорили, однако большая часть историков считает, что гунны были многонациональным, многоязычным воинством, непревзойденно владевшим мастерством конных лучников. И объединяла их только верность своему великому вождю Аттиле (ок. 404–453).

После смерти Аттилы трое его сыновей не смогли договориться друг с другом, и империя развалилась почти так же быстро, как и возникла. Остатки войска гуннов были разгромлены в 454 г. союзом готов и других германских племен в битве при Недао (сегодня – в Западной Венгрии). Поскольку государства у гуннов не было, как и общего языка, от них не осталось практически ничего, кроме легенд. Это позволило многим в Европе и Азии заявлять о том, что в их жилах течет кровь гуннов. (Подразумевалось, естественно, родство с героическим воином-королем Аттилой.) Учитывая расовое многообразие гуннов, заявлять такое абсолютно бессмысленно. Если говорить о том, что гунны живут и в наши дни, то живут они почти повсеместно.

В XIX веке в английском языке слово «гунн» означало почти то же, что и «вандал», – тот, кто склонен к бессмысленным актам разрушения. Лишь в первые годы XX столетия под «гуннами» стали подразумевать немцев – причем начало тому положили сами же немцы. 27 июля 1900 г. кайзер Вильгельм II обратился с речью к своему экспедиционному корпусу, выступавшему навстречу альянсу колониальных держав для подавления антизападного восстания в Китае. Вильгельм убеждал солдат быть беспощадными к восставшим «боксерам» (так на Западе язвительно именовали движение, участники которого сами называли себя «кулаками справедливости и согласия»), «Как некогда гунны под водительством Аттилы, – говорил кайзер, – стяжали себе незабываемую в истории репутацию, так же пусть и Китаю станет известна Германия, чтобы ни один китаец впредь не смел искоса взглянуть на немца».

С началом в 1914 г. Первой мировой войны пропагандисты Антанты ухватились за высказывание Вильгельма. Тон задала «Таймс» своей передовицей под заголовком «Марш гуннов». Она рисовала немцев еще худшими дикарями, чем варвары прошлого. В отличие от кайзера, обличала статья, «даже у Аттилы имелась своя светлая сторона».

Во время Второй мировой войны популярными прозвищами для немцев среди англичан стали «Kraut» и «Jerry»[71], хотя Уинстон Черчилль (сам великолепный историк) предпочитал устоявшееся «the Нип» (гунн). В своей речи по радио в 1941 г. он описал германское вторжение в Советский Союз как «серую вымуштрованную послушную массу свирепой гуннской солдатни, надвигающуюся подобно тучам ползущей саранчи».

СТИВЕН: Аланов можно встретить на границе России, в Северокавказских горах, где их племя живет с TV века, вытесненное из родных мест гуннами,

АЛАН: Да уж, уик-энд тогда выдался не из легких.

СТИВЕН: Ну да.

АЛАН: Мы до сих пор о нем говорим.

СТИВЕН: Ты и Алан Корен, и Алан Беннетт, и Алан Парсонс…

АЛАН: Да, мы встречаемся. Устраиваем конференции по телефону.

СТИВЕН: Ага.

АЛАН: И если кто-то вдруг упомянет гуннов, в разговоре повисает пауза и нам приходится вновь собираться с духом.