Драматические произведения

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Драматические произведения

"Маленькие трагедии"

("Моцарт и Сальери", "Каменный гость", "Скупой рыцарь", "Пир во время чумы")

Моцарт и Сальери

Сюжет:

Композитор Сальери сетует на несправедливость судьбы, убеждает себя в том, что Моцарт недостоин доставшегося ему необычайного таланта и, следовательно, его обязательно нужно отравить.

В качестве доказательства правдивости рассказанной истории Пушкин приводил следующий анекдот:

"В первое представление "Дон Жуана", в то время когда весь театр, полный изумленных знатоков, безмолвно упивался гармонией Моцарта, раздался свист – все обратились с негодованием, и знаменитый Сальери вышел из залы – в бешенстве, снедаемый завистью.

Сальери умер лет 8 тому назад. Некоторые немецкие журналы говорили, что на одре смерти признался он будто бы в ужасном преступлении – в отравлении великого Моцарта.

Завистник, который мог освистать "Дон Жуана", мог отравить его творца".

Примечание:

Никаких доказательств того, что Сальери совершил приписываемое ему преступление, не обнаружено.

Несчастный австрийский композитор итальянского происхождения, учениками которого были Бетховен, Лист, Шуберт, сын самого Моцарта и сотни других известных, малоизвестных и совсем неизвестных музыкантов, по-видимому, стал одной из ритуальных жертв начинавшегося национальнопатриотического подъема.

Сальери:

Все говорят: нет правды на земле.

Но правды нет – и выше. Для меня

Так это ясно, как простая гамма.

Родился я с любовию к искусству,

Ребенком будучи, когда высоко

Звучал орган в старинной церкви нашей,

Я слушал и заслушивался – слезы

Невольные и сладкие текли.

Отверг я рано праздные забавы…

…..

Труден первый шаг

И скучен первый путь. Преодолел

Я ранние невзгоды. Ремесло

Поставил я подножием искусству…

…..

Звуки умертвив,

Музыку я разъял, как труп. Поверил

Я алгеброй гармонию. Тогда

Уже дерзнул, в науке искушенный,

Предаться неге творческой мечты.

Я стал творить; но в тишине, но в тайне,

Не смея помышлять еще о славе.

…..

Кто скажет, чтоб Сальери гордый был

Когда-нибудь завистником презренным?..

Никто!.. А ныне – сам скажу – я ныне

Завистник. Я завидую; глубоко,

Мучительно завидую. – О небо!

Где ж правота, когда священный дар,

Когда бессмертный гений – не в награду

Любви горящей, самоотверженья,

Трудов, усердия, молений послан —

А озаряет голову безумца,

Гуляки праздного?.. О Моцарт, Моцарт!

…..

Мне не смешно, когда маляр негодный

Мне пачкает Мадонну Рафаэля,

Мне не смешно, когда фигляр презренный

Пародией бесчестит Алигьери.

…..

Ты с этим шел ко мне

И мог остановиться у трактира

И слушать скрипача слепого! – Боже!

Ты, Моцарт, недостоин сам себя.

…..

Какая глубина!

Какая смелость и какая стройность!

Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь…

Моцарт:

Но божество мое проголодалось.

Сальери:

… я избран, чтоб его

Остановить – не то мы все погибли…

Что пользы, если Моцарт будет жив

И новой высоты еще достигнет?

Подымет ли он тем искусство? Нет;

Оно падет опять, как он исчезнет:

Наследника нам не оставит он.

Что пользы в нем? Как некий херувим,

Он несколько занес нам песен райских,

Чтоб, возмутив бескрылое желанье

В нас, чадах праха, после улететь!

Так улетай же! чем скорей, тем лучше.

…..

Моцарт:

Мне день и ночь покоя не дает

Мой черный человек. За мною всюду

Как тень он гонится. Вот и теперь

Мне кажется, он с нами…

Сальери:

Бомарше

Говаривал мне: "Слушай, брат Сальери,

Как мысли черные к тебе придут,

Откупори шампанского бутылку

Иль перечти “Женитьбу Фигаро”".

Моцарт:

Да! Бомарше ведь был тебе приятель;

Ты для него "Тарара" сочинил,

Вещь славную. Там есть один мотив…

Я все твержу его, когда я счастлив…

Ла ла ла ла… Ах, правда ли, Сальери,

Что Бомарше кого-то отравил?

Сальери:

Не думаю: он слишком был смешон

Для ремесла такого.

Моцарт:

Он же гений,

Как ты да я. А гений и злодейство —

Две вещи несовместные. Не правда ль?

Сальери:

Ты думаешь?

(Бросает яд в стакан Моцарта.)

Ну, пей же.

Моцарт:

За твое

Здоровье, друг, за искренний союз,

Связующий Моцарта и Сальери,

Двух сыновей гармонии.

Сальери:

Постой,

Постой, постой!.. Ты выпил… без меня?

Моцарт:

Слушай же, Сальери,

Мой Реквием.

Ты плачешь?

Сальери:

Эти слезы

Впервые лью: и больно и приятно,

Как будто тяжкий совершил я долг,

Как будто нож целебный мне отсек

Страдавший член! Друг Моцарт, эти слезы…

Не замечай их. Продолжай, спеши

Еще наполнить звуками мне душу…

Моцарт:

Когда бы все так чувствовали силу

Гармонии! Но нет: тогда б не мог

И мир существовать; никто б не стал

Заботиться о нуждах низкой жизни;

Все предались бы вольному искусству.

Нас мало избранных, счастливцев праздных,

Пренебрегающих презренной пользой,

Единого прекрасного жрецов.

Не правда ль? Но я нынче нездоров,

Мне что-то тяжело; пойду засну.

Прощай же!

Сальери:

До свиданья.

Ты заснешь

Надолго, Моцарт! Но ужель он прав,

И я не гений? Гений и злодейство

Две вещи несовместные.

Каменный гость

Сюжет:

Развратник и дуэлянт Дон Гуан самовольно возвращается из ссылки в Мадрид и влюбляется в Дону Анну – вдову убитого им на дуэли командора.

Убив при посещении своей любовницы Лауры одного из ее гостей, Дон Гуан скрывается в монастыре, где у могилы командора добивается от его жены приглашения на свидание.

Довольный Дон Гуан насмешливо приглашает статую командора зайти в гости к его прелестной вдове. Статуя кивает. Дон Гуан и его слуга Лепорелло уходят, охваченные ужасом.

Дон Гуан открывает Доне Анне свое настоящее имя. Пылкие признания не оставляют молодую женщину равнодушной.

Вошедшая статуя Командора пытается обвинить Дон Гуана в трусости, но он смело пожимает руку каменному изваянию и гибнет с именем Доны Анны на устах.

Дон Гуан:

Под этим вдовьим черным покрывалом,

Чуть узенькую пятку я заметил.

Лепорелло:

Довольно с вас. У вас воображенье

В минуту дорисует остальное;

Оно у нас проворней живописца,

Вам все равно, с чего бы ни начать,

С бровей ли, с ног ли.

…..

Лаура:

Слова лились, как будто их рождала

Не память рабская, но сердце…

…..

(Гость)

Из наслаждений жизни

Одной любви музыка уступает;

Но и любовь мелодия…

…..

Дон Карлос:

Ты молода… и будешь молода

Еще лет пять иль шесть. Вокруг тебя

Еще лет шесть они толпиться будут,

Тебя ласкать, лелеять, и дарить,

И серенадами ночными тешить,

И за тебя друг друга убивать

На перекрестках ночью.

Лаура:

Зачем об этом думать?..

Приди – открой балкон. Как небо тихо;

Недвижим теплый воздух, ночь лимоном

И лавром пахнет, яркая луна

Блестит на синеве густой и темной…

А далеко, на севере – в Париже —

Быть может, небо тучами покрыто,

Холодный дождь идет и ветер дует.

А нам какое дело?

…..

Дон Гуан (о статуе Командора):

Каким он здесь представлен исполином!

Какие плечи! что за Геркулес!..

А сам покойник мал был и тщедушен…

Наткнулся мне на шпагу он и замер,

Как на булавке стрекоза – а был

Он горд и смел – и дух имел суровый…

…..

Дон Гуан:

Где твой кинжал? вот грудь моя.

…У ног твоих жду только приказанья,

Вели – умру; вели – дышать я буду

Лишь для тебя…

…..

Не правда ли, он был описан вам

Злодеем, извергом. – О Дона Анна, —

Молва, быть может, не совсем неправа,

На совести усталой много зла,

Быть может, тяготеет. Так, разврата

Я долго был покорный ученик,

Но с той поры, как вас увидел я,

Мне кажется, я весь переродился.

Вас полюбя, люблю я добродетель

И в первый раз смиренно перед ней

Дрожащие колена преклоняю.

Дона Анна:

О, Дон Гуан красноречив – я знаю,

Слыхала я; он хитрый искуситель.

Вы, говорят, безбожный развратитель,

Вы сущий демон. Сколько бедных женщин

Вы погубили?

Дон Гуан:

Ни одной доныне

Из них я не любил.

…..

Входит статуя командора.

– Все кончено. Дрожишь ты, Дон Гуан.

– Я? нет. Я звал тебя и рад, что вижу.

– Дай руку.

– Вот она… о, тяжело

Пожатье каменной его десницы!

Оставь меня, пусти – пусти мне руку…

Я гибну – кончено – о Дона Анна!

Проваливаются.

Скупой рыцарь

Сюжет:

Молодой рыцарь Альбер переживает из-за поврежденного шлема и отцовской скупости. Ростовщик Соломон намекает, что старый барон слишком долго живет на свете, и советует его отравить. Альбер негодует.

Барон спускается в подвал, благоговейно рассуждая о накопленных им сокровищах и несправедливости того, что когда-нибудь они достанутся его безответственному сыну.

Альбер жалуется герцогу, который обещает уговорить барона содержать сына подобающим образом. Однако старый барон в ответ на просьбы герцога признается, что сын пытался его убить и обокрасть. Услышавший это Альбер обвиняет отца в клевете, барон бросает сыну перчатку, Альбер принимает вызов, но герцог его прогоняет.

От нервного потрясения барон умирает, пытаясь напоследок нащупать ключи от своих любимых сундуков. Герцог скорбит об общей порче нравов.

Альбер:

Его нагрудник цел венецианский,

А грудь своя: гроша ему не стоит;

Другой себе не станет покупать.

… О бедность, бедность!

Как унижает сердце нам она!

…..

Соломон:

… деньги

Всегда, во всякий возраст нам пригодны;

Но юноша в них ищет слуг проворных

И не жалея шлет туда, сюда.

Старик же видит в них друзей надежных

И бережет их как зеницу ока.

…..

Соломон:

В стакан воды подлить… трех капель будет,

Ни вкуса в них, ни цвета не заметно;

А человек без рези в животе,

Без тошноты, без боли умирает.

…..

Нет; я хотел… быть может, вы… я думал,

Что уж барону время умереть.

…..

Барон:

Как молодой повеса ждет свиданья

С какой-нибудь развратницей лукавой

Иль дурой, им обманутой, так я

Весь день минуты ждал, когда сойду

В подвал мой тайный, к верным сундукам.

Счастливый день! могу сегодня я

В шестой сундук (в сундук еще неполный)

Горсть золота накопленного всыпать.

Не много, кажется, но понемногу

Сокровища растут!

…..

Что не подвластно мне? как некий демон

Отселе править миром я могу;

Лишь захочу – воздвигнутся чертоги;

В великолепные мои сады

Сбегутся нимфы резвою толпою;

И музы дань свою мне принесут,

И вольный гений мне поработится,

И добродетель и бессонный труд

Смиренно будут ждать моей награды.

Я свистну, и ко мне послушно, робко

Вползет окровавленное злодейство,

И руку будет мне лизать, и в очи

Смотреть, в них знак моей читая воли.

Мне всё послушно, я же – ничему;

Я выше всех желаний; я спокоен;

Я знаю мощь мою: с меня довольно

Сего сознанья…

…..

Тут есть дублон старинный…. вот он. Нынче

Вдова мне отдала его, но прежде

С тремя детьми полдня перед окном

Она стояла на коленях воя.

Шел дождь, и перестал, и вновь пошел,

Притворщица не трогалась; я мог бы

Ее прогнать, но что-то мне шептало,

Что мужнин долг она мне принесла

И не захочет завтра быть в тюрьме.

…..

Да! если бы все слезы, кровь и пот,

Пролитые за все, что здесь хранится,

Из недр земных все выступили вдруг,

То был бы вновь потоп – я захлебнулся б

В моих подвалах верных.

…..

Нас уверяют медики: есть люди,

В убийстве находящие приятность.

Когда я ключ в замок влагаю, то же

Я чувствую, что чувствовать должны

Они, вонзая в жертву нож: приятно

И страшно вместе.

Вот мое блаженство!

…..

Я царствую!.. Какой волшебный блеск!

Послушна мне, сильна моя держава…

…..

Когтистый зверь, скребущий сердце, совесть…

…..

Нет, выстрадай сперва себе богатство,

А там посмотрим, станет ли несчастный

То расточать, что кровью приобрел.

…..

Герцог:

Ужасный век, ужасные сердца!

Пир во время чумы

По мотивам трагедии поэта-романтика Д. Вильсона "Чумной город" (1816).

На улице обреченного на вымирание города стоит стол, за которым пируют молодые мужчины и женщины, поют то печальные, то гордые песни, боятся смерти и прогоняют священника.

… нежного слабей жестокий,

И страх живет в душе, страстьми томимой!

…..

Вальсингам ("Гимн чуме"):

Есть упоение в бою,

И бездны мрачной на краю,

И в разъяренном океане,

Средь грозных волн и бурной тьмы,

И в аравийском урагане,

И в дуновении Чумы.

Все, все, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья —

Бессмертья, может быть, залог!

И счастлив тот, кто средь волненья

Их обретать и ведать мог.

Итак, – хвала тебе, Чума,

Нам не страшна могилы тьма,

Нас не смутит твое призванье!

Бокалы пеним дружно мы

И девы-розы пьем дыханье, —

Быть может… полное Чумы!

…..

Погибшего, но милого созданья…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.