62

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

62

МНОГОЕ, ПОЧТИ ВСЁ

Проще забыть свое имя, чем этот город.

Воздушный, светлый, его камни раскалены

              добела Богом.

Он дрожит от осенних праздников от песен

покаяния, радости и прощения,

от флагов, полощущихся ветром, от стаи

              скворцов,

певучей тучей развевающейся над

              черепичными крышами.

На улицах порой некуда упасть яблоку,

будто вся Франция, весь Манхэттен

прибыли сюда насладиться отчизной;

каменистыми пляжами Кинерета,

песчаной подушкой Средиземноморья.

И чернильно-синее море предстает взгляду,

который направлен из глубокой

обдуваемой тени древнего портового сарая:

безупречно резкая линия горизонта и снопы

              солнца,

завалившие пляж до неба. Там и здесь стучат

пляжным бадминтоном: «В Багдаде все спокойно!»

И море выглядит в точности как на картинах

Юрия Егорова — ослепительным шаром обратной,

усеянной бликами волн перспективы. Закат

затопляет горизонт, и красные флажки на тросе

в запретных для плаванья местах трепещут

              языками

прозрачных ньюфаундлендов, стерегущих

              купальщиков.

Я жил там — в этом воздухе, полном ангелов,

в этом щекочущем, будто пронизанном стаей

              стрекоз,

воздухе. Временамй оказывался под полной луной

              на горе

в одиночестве, спускаясь, чтобы подняться

              на другую

иерусалимскую гору, чье подножье облеплено

              горящим

планктоном окон; в каждом хотелось пожить.

Что мной было взято на память об этом городе,

что хранит ручей времени? — н

а дне его — камушки воспоминаний. Не скоро

время обточит их. Я спускаюсь к ручью и

становлюсь на колени, чтобы,

задыхаясь от жажды, напиться всласть

ослепительного забвенья.

Никогда не привыкну к мысли,

что мертвых так много: Мамаев курган,

поля подо Ржевом, Аушвиц, Треблинка, Дахау —

сгустки молчания. О, какой неподъемный

монолит молчания! Ни голоса, ни шепота оттуда.

Как трудно молиться в такой тишине.

Как непомерна тяжесть слова.

Так, значит, вот как выглядит небо

со дна древней могилы, заросшей маками!

Я плыву в тишине, и тлеющие закатом

              верблюжьи горы

пропадают во тьме востока.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.