Сказка о золотом петушке

Сказка о золотом петушке

      Негде, в тридевятом царстве,

В тридесятом государстве,

Жил-был славный царь Дадон.

Смолоду был грозен он

И соседям то и дело

Наносил обиды смело,

Но под старость захотел

Отдохнуть от ратных дел

И покой себе устроить;

Тут соседи беспокоить

Стали старого царя,

Страшный вред ему творя.

Чтоб концы своих владений

Охранять от нападений,

Должен был он содержать

Многочисленную рать.

Воеводы не дремали,

Но никак не успевали:

Ждут, бывало, с юга, глядь, —

Ан с востока лезет рать.

Справят здесь, – лихие гости

Идут от моря. Со злости

Инда плакал царь Дадон,

Инда забывал и сон.

Что и жизнь в такой тревоге!

Вот он с просьбой о помоге

Обратился к мудрецу,

Звездочёту и скопцу.

Шлёт за ним гонца с поклоном.

         Вот мудрец перед Дадоном

Стал и вынул из мешка

Золотого петушка.

«Посади ты эту птицу, —

Молвил он царю, – на спицу;

Петушок мой золотой

Будет верный сторож твой:

Коль кругом всё будет мирно,

Так сидеть он будет смирно;

Но лишь чуть со стороны

Ожидать тебе войны,

Иль набега силы бранной,

Иль другой беды незваной,

Вмиг тогда мой петушок

Приподнимет гребешок,

Закричит и встрепенётся

И в то место обернётся».

Царь скопца благодарит,

Горы золота сулит.

«За такое одолженье, —

Говорит он в восхищенье, —

Волю первую твою

Я исполню, как мою».

         Петушок с высокой спицы

Стал стеречь его границы.

Чуть опасность где видна,

Верный сторож, как со сна,

Шевельнётся, встрепенётся,

К той сторонке обернётся

И кричит: «Кири-ку-ку.

Царствуй, лёжа на боку!»

И соседи присмирели,

Воевать уже не смели:

Таковой им царь Дадон

Дал отпор со всех сторон!

         Год, другой проходит мирно;

Петушок сидит всё смирно.

Вот однажды царь Дадон

Страшным шумом пробуждён:

«Царь ты наш! отец народа! —

Возглашает воевода, —

Государь! проснись! беда!»

– «Что такое, господа? —

Говорит Дадон, зевая, —

А?.. Кто там?., беда какая?»

Воевода говорит:

«Петушок опять кричит,

Страх и шум во всей столице».

Царь к окошку, – ан на спице,

Видит, бьётся петушок,

Обратившись на восток.

Медлить нечего: «Скорее!

Люди, на? конь! Эй, живее!»

Царь к востоку войско шлёт,

Старший сын его ведёт.

Петушок угомонился,

Шум утих, и царь забылся.

          Вот проходит восемь дней,

А от войска нет вестей;

Было ль, не было ль сраженья, —

Нет Дадону донесенья.

Петушок кричит опять.

Кличет царь другую рать;

Сына он теперь меньшого

Шлёт на выручку большого;

Петушок опять утих.

Снова вести нет от них,

Снова восемь дней проходят;

Люди в страхе дни проводят,

Петушок кричит опять,

Царь скликает третью рать

И ведёт её к востоку,

Сам не зная, быть ли проку.

          Войска идут день и ночь;

Им становится невмочь.

Ни побоища, ни стана,

Ни надгробного кургана

Не встречает царь Дадон.

«Что за чудо?» – мыслит он.

Вот осьмой уж день проходит,

Войско в горы царь приводит

И промеж высоких гор

Видит шёлковый шатёр.

Всё в безмолвии чудесном

Вкруг шатра; в ущелье тесном

Рать побитая лежит.

Царь Дадон к шатру спешит…

Что за страшная картина!

Перед ним его два сына

Без шеломов и без лат

Оба мёртвые лежат,

Меч вонзивши друг во друга.

Бродят кони их средь луга,

По протоптанной траве,

По кровавой мураве…

Царь завыл: «Ох, дети, дети!

Горе мне! попали в сети

Оба наши сокола!

Горе! смерть моя пришла».

Все завыли за Дадоном,

Застонала тяжким стоном

Глубь долин, и сердце гор

Потряслося. Вдруг шатёр

Распахнулся… и девица,

Шамаханская царица,

Вся сияя, как заря,

Тихо встретила царя.

Как пред солнцем птица ночи,

Царь умолк, ей глядя в очи,

И забыл он перед ней

Смерть обоих сыновей.

И она перед Дадоном

Улыбнулась – и с поклоном

Его за руку взяла

И в шатёр свой увела.

Там за стол его сажала.

Всяким яством угощала,

Уложила отдыхать

На парчовую кровать.

И потом, неделю ровно,

Покорясь ей безусловно,

Околдован, восхищён,

Пировал у ней Дадон.

          Наконец и в путь обратный

Со своею силой ратной

И с девицей молодой

Царь отправился домой.

Перед ним молва бежала,

Быль и небыль разглашала.

Под столицей, близ ворот

С шумом встретил их народ, —

Все бегут за колесницей,

За Дадоном и царицей;

Всех приветствует Дадон…

Вдруг в толпе увидел он:

В сарачинской шапке белой,

Весь как лебедь поседелый,

Старый друг его, скопец.

«А, здорово, мой отец, —

Молвил царь ему, – что скажешь?

Подь поближе. Что прикажешь?»

– «Царь! – ответствует мудрец, —

Разочтёмся наконец.

Помнишь? за мою услугу

Обещался мне, как другу,

Волю первую мою

Ты исполнить, как свою.

Подари ж ты мне девицу,

Шамаханскую царицу».

Крайне царь был изумлён.

«Что ты? – старцу молвил он, —

Или бес в тебя ввернулся,

Или ты с ума рехнулся.

Что ты в голову забрал?

Я, конечно, обещал,

Но всему же есть граница.

И зачем тебе девица?

Полно, знаешь ли, кто я?

Попроси ты у меня

Хоть казну, хоть чин боярский,

Хоть коня с конюшни царской,

Хоть пол царства моего».

– «Не хочу я ничего!

Подари ты мне девицу,

Шамаханскую царицу», —

Говорит мудрец в ответ.

Плюнул царь: «Так лих же: нет!

Ничего ты не получишь.

Сам себя ты, грешник, мучишь;

Убирайся, цел пока;

Оттащите старика!»

Старичок хотел заспорить,

Но с иным накладно вздорить;

Царь хватил его жезлом

По лбу; тот упал ничком,

Да и дух вон. – Вся столица

Содрогнулась, а девица —

Хи-хи-хи да ха-ха-ха!

Не боится, знать, греха.

Царь, хоть был встревожен сильно,

Усмехнулся ей умильно.

Вот – въезжает в город он…

Вдруг раздался лёгкий звон,

И в глазах у всей столицы

Петушок спорхнул со спицы,

К колеснице полетел

И царю на темя сел,

Встрепенулся, клюнул в темя

И взвился… и в то же время

С колесницы пал Дадон —

Охнул раз, – и умер он.

А царица вдруг пропала,

Будто вовсе не бывало.

Сказка ложь, да в ней намёк!

Добрым молодцам урок.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.