Из пепла его костров возникли города

Из пепла его костров возникли города

Путешественника экзаменует дорога. Но то, что предстояло пережить Джону Фримонту, походило скорее на кошмар, чем на испытание сил. «Наш след напоминал путь отступающей и разбитой армии: повсюду валялись сёдла и вьюки, одежда и павшие мулы. Метель совершенно парализовала нас и приостановила всякое дальнейшее продвижение. Мы находились на высоте 12 тысяч футов над уровнем моря. Вся местность на западе была засыпана глубоким снегом, мы не могли продвинуться ни на шаг вперёд, но вернуться назад было бы не меньшим безумием…»

* * *

Эти строчки из письма Фримонта жене походят на реляцию с поля боя — начальник экспедиции был человеком военным. Возможно, он не хотел волновать своих близких трагическими подробностями. Но всё же они должны были знать, что произошло на непроходимых склонах Сан-Хуана. Мало ли что может случиться…

Отряд вышел на голые кряжи, что высятся над безлесной местностью и образуют водораздел между Атлантическим и Тихим океанами. На этих мрачных скалах почти всю зиму не утихают яростные ветры. Об этом предупреждали Фримонта знающие люди. Но он и сам не новичок в горах (слава Богу, четвёртая экспедиция!). И слушая добрые советы, решился всё-таки пробиться через перевалы Сангре-де-Кристо именно зимой, чтобы познакомиться с условиями худшего времени года. Вот и познакомился…

Гонимые свирепым ветром, тучи сухого снега забивали глаза, валили с ног. Идти вперёд не было никакой возможности. Многие обморозили лица, руки и ноги. Пурга продолжалась. С огромным усилием люди пробили траншею в снегу, пересекли кряж, разбили лагерь на опушке ближайшего леса. А дальше вынуждены были отдаться тому безумию отступления, которого так опасались…

До этого дьявольского перевала Джон Фримонт всё как-то выкручивался. Ему, можно сказать, даже везло в выборе жизненных маршрутов. Прекрасную школу он прошёл в экспедиции Жана Николе ещё будучи молодым офицером. Изучение отрогов Аллеганских гор в южных штатах, широкое использование такой новинки, как барометр, для получения высотных отметок дало возможность составить карты, которые стали ценнейшим вкладом в американскую географию. А Джон Фримонт как-никак был первым помощником у Николе. Жаль, учитель умер, так и не успев осуществить своих замыслов.

Видимо, мечту нельзя откладывать надолго, как и свидание с любимой девушкой. Кстати, о любимой девушке: Джесси, первая красавица Вашингтона, увидела в Джоне Фримонте бесстрашного, умного и даже красивого парня. И он её, кажется, не разочаровал. Под обнадёживающим взглядом самой блестящей девушки американской столицы у него вырастали крылья. Но Джона и Джесси хотели разлучить, помешать их браку только из-за того, что она была дочерью сенатора, а он — всего лишь лейтенант топографического корпуса, да вдобавок ещё и небольшого роста. С этой целью начальство и нашло предлог — услать его подальше на новую топографическую съёмку.

На удивление быстро он вернулся с выполненным заданием. И уже через год, в 1842-м, отправился в следующую, по-настоящему самостоятельную экспедицию. В этот раз Джесси провожала его уже как жена. Путь Фримонта лежал на Дикий Запад. И хоть особых подвигов и открытий он не совершил, но его идеально выполненную съёмку в районе Скалистых гор, в верховьях Колорадо, заметили не только географы. Напечатанный им отчёт стал знаменитым — он не только захватывал воображение, но и, по признанию колонистов, помогал им в дороге на Запад. Кстати, тогда же, в 1842 году, Фримонт поднялся на одну из высоких гор Уинд-ривер, и она сохранила его имя на карте.

…Озеро Тахо, обрамлённое дикими обрывистыми склонами, производит незабываемое впечатление. Фримонт увидел его с перевала Карсон 14 февраля 1844 года. В своём дневнике он записал: «У наших ног открылось горное озеро миль 20 длиной и так плотно окружённое горами, что нельзя было разобрать, имеет ли оно сток». По современным справочникам, это крупнейшее горное озеро в Северной Америке имеет размеры 22 на 12 миль и расположено на высоте около 2000 метров над уровнем моря; окружающие же его горы поднимаются выше 3,5-километровой отметки. Озеро покорило путешественника своей красотой, как захватывает и сегодня каждого, кто бывает на его берегах. Подступающие со всех сторон горы обрамляют этот водоём, как оправа — драгоценный камень. Оно будто вбирает в себя всю голубизну неба, и погода словно играет красками на его воде: от чернильных цветов при облачном покрове до бирюзовых, лазурных и ультрамариновых при ясном солнце. Когда солнечный диск погружается за склоны Сьерра-Невады, озеро темнеет до индиговых и сапфирных оттенков…

Во второй и третьей экспедиции к Скалистым горам, в район Большого Бассейна, Большого Солёного озера, многочисленных рек, долин, переходов через Сьерра-Неваду в Калифорнию Фримонта подстерегали опасности не только среди горных снегов, лавин и обвалов. Появилась и такая угроза, против которой были бессильны и обретённый в походных невзгодах опыт, и его верный Кит Карсон — знаменитый знаток Скалистых гор. Он был для Фримонта не только опытнейшим проводником, охотником, но и близким товарищем. Их связывало и счастливое взаимопонимание, и большая дружба. Позже о них скажут, что «вдвоём в ходе трёх экспедиций, изобилующих опасностями, насильственными смертями и важными открытиями, они сделали больше для исследования, составления карт и опубликования маршрутов на Дальний Запад, чем кто-либо иной».

Но в новом деле мог запутаться и всеведущий следопыт Кит Карсон: Фримонт ввязался в политику и угодил под трибунал. Правда, уже в чине полковника. И его не только не расстреляли, что вполне могло случиться в горячке, но и оправдали. И вот в 1848 году он снова в походе. Направление нового похода всё то же — Дальний Запад, к Тихому океану. На этот раз задачей является поиск удобного прохода для железной дороги в верховьях Рио-Гранде-дель-Норте. За государственными интересами Фримонт не забывал и личных: он купил себе землю в Калифорнии и был не прочь, чтобы железная дорога была построена поскорее и проходила где-то неподалёку от его владений. Жена, благословляя его на это странствие, назначила ему свидание на тихоокеанском берегу в Сан-Франциско. Но судьба распорядилась иначе — получит ли она его письмо? Не станет ли оно последним? Но прежде письма до неё дошло известие о гибели мужа в снегах. Впрочем, она не поверила в эту смерть и терпеливо ждала его.

…Ситуация в горах складывалась крайне неблагоприятно. Вот как её описывал полтора века спустя по воспоминаниям участников американский писатель, автор документальной книги «Достойные своих гор» Ирвинг Стоун:

«На пути их лежали огромные завалы снега. Их встречали ревущие ветры. Невозможно было поддерживать лагерные костры. Ветры метались по долине и не могли оттуда вырваться, они дули с бешеной силой, казалось, сразу во всех направлениях… На третий день, чтобы отыскать место для ночлега, экспедиции пришлось передвигаться и после наступления темноты. Фримонт и сопровождавшие его горцы начали подозревать, что старый Билл заблудился (проводника Кита Карсона на этот раз не было с ними)… Сильный холод (20° ниже нуля) и большая высота затрудняли дыхание. Начались кровотечения из носа… Людям приходилось трудиться целыми днями и большую часть ночей, чтобы поддержать в мулах жизнь. Однако мулы медленно опускали головы всё ниже и ниже, пока окончательно не падали. Время шло в непрекращающемся кошмаре. Люди не могли спать из-за грома снежных лавин, ревущих порывов ветра и больше всего из-за жалобного рёва мулов».

…Сплочённая прежде партия постепенно начала распадаться. Казалось, Джон Фримонт полностью утратил свой талант руководителя. Он разрешил людям спускаться с гор мелкими группами, которые растянулись по тропе на семь — девять миль.

…Они двигались вниз по реке Рио-Гранде. Запасы продовольствия были на исходе, дичь им не попадалась. Зубы выпадали, лица почернели. Любая царапина превращалась в гнойный нарыв. Даже на ровных участках пути они проделывали не более двух миль в день.

…К 28 января одиннадцать человек — более трети экспедиции — были мертвы. Люди не выдерживали единоборства с горами. Впрочем, Фримонту повезло и на этот раз. Встретившая его жена была убеждена, что спастись мужу помогла её вера. Всё закончилось, как в романе с хеппи-эндом: на своём калифорнийском ранчо Фримонт нашёл золотоносную жилу и стал миллионером, жители Сан-Франциско избрали его сенатором, он получил генеральский чин, удачно выдал замуж свою прекрасную дочь, его заслуги путешественника-пионера получили признание со стороны ряда заграничных обществ. Постепенно его имя стало забываться…

Но Фримонт не был бы Фримонтом, если бы не предпринял на свой страх и риск новую экспедицию в 1853 году для завершения того маршрута, что сорвался пять лет тому назад. Стариком он себя не считал. И правильно сделал — это дало ему возможность прожить ещё добрых 37 лет!

Был преодолён и перевал через Скалистые горы, и массив Васач, но уже по более лёгкому южному пути. Ещё один напечатанный отчёт как заключительный аккорд, как дополнительный документ для благожелательного суда потомков. «Значительная часть его работы отличается высокой точностью; у него был верный глаз, и он быстро схватывал структуру рельефа местности. Если несколько излишняя торопливость по временам вовлекала его в трудности и опасности, то, с другой стороны, надо иметь в виду, что никакими другими способами он не мог бы достигнуть поставленных себе целей».

Так написал о последней экспедиции Фримонта Дж. Бейкер в своей известной «Истории географических открытий и исследований».

Дожил Фримонт и до результатов своих поисков. По его следам через Кордильеры хлынула волна переселенцев. Как скажут позже о Фримонте — «из пепла его костров возникли города». А со временем вдоль колеи, оставленной колёсами его повозки, через горные плато и перевалы, пролегли и железнодорожные рельсы…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.