«Хокулеа» идёт по следам предков

«Хокулеа» идёт по следам предков

Ещё с вечера к священной бухте Куалоа на острове Оаху потянулись вереницы машин, велосипедистов, пешеходов, целые флотилии катеров и каноэ. На следующий день там должно было состояться празднество спуска на воду настоящего «ваа каулуа» — двойного океанского каноэ, подобного тем, на которых, по преданию, приплыли на Гавайские острова далёкие предки за 3000 миль с острова Таити…

* * *

Вопрос о том, каким образом полинезийцы — «мореплаватели солнечного восхода» — преодолевали огромные океанские пространства, долгое время оставался неразрешённым. Ведь для этого требовались немалые познания в области навигации! Первые европейские исследователи категорически отвергали саму возможность того, что полинезийцы были способны совершать дальние морские плавания. По мнению некоторых учёных, полинезийские каноэ были слишком хрупки и немореходны, их навигационные методы — слишком неточны, а их навыки судовождения — слишком элементарны для такой сложной задачи. Значительное число сторонников нашла теория о «случайном» заселении тихоокеанских островов: оно-де стало результатом «безвозвратных» плаваний моряков, заблудившихся в океане и беспомощно гонимых ветром и волнами. Прибитые волей случая к берегу какого-нибудь острова, они уже не могли вернуться назад…

Те, кто пытался опровергнуть теорию «случайного заселения», сами испытывали недостаток информации относительно мореходных способностей каноэ полинезийцев, точности их навигационной системы и качества их судовождения. Большие океанские каноэ и мореходы, способные ими управлять, давно исчезли из полинезийских вод, а описания каноэ и древних методов навигации, сохранившиеся в журналах европейских исследователей XVIII–XIX веков, были слишком неточны и противоречивы. Без необходимой информации споры быстро зашли в тупик.

Решающий прорыв в этом направлении сделал новозеландец Дэвид Льюис. В 1965 году Льюис на практике проверил полинезийские легенды с их ссылками на звёзды, сезоны плаваний и погодные условия во время своего собственного плавания на катамаране от острова Таити к Новой Зеландии. Впоследствии он предпринял обширное исследование традиционных методов навигации у полинезийцев. Он рылся в старых книгах XVIII–XIX веков, где описывались методы мореплавания, принятые у туземцев, изучал устные предания, отыскал даже несколько стариков-островитян, которые ещё помнили древние приёмы навигации. Результат исследования Льюиса был более чем убедителен: навигационные методы «мореплавателей солнечного восхода» позволяли им совершать рейсы практически любой степени сложности, открывать новые земли, возвращаться домой, а затем снова безошибочно находить в океане открытые ими острова. Унесённые штормом в неизвестные воды, полинезийские моряки умели установить своё положение и отыскать кратчайший путь к дому или к какому-нибудь другому известному им острову. В плавании полинезийцы ориентировались по запахам, цвету воды, отблескам на небе, облакам над островами, лежащими ещё за горизонтом, и т. д. У них имелись и «карты», изготовленные из верёвок и раковин, различные навигационные приспособления.

Эстафету от Льюиса подхватило Общество полинезийских путешествий, созданное в 1973 году на Гавайских островах американским учёным-антропологом Беном Финни. Группа Финни долгое время занималась изучением навигационных методов жителей Каролинских островов (Микронезия). Это — единственное место в Тихом океане, где ещё сохранились традиционные способы строительства каноэ, на которых туземцы совершали плавания от острова к острову. Параллельно Финни и его коллеги предприняли ряд масштабных экспериментов по компьютерному моделированию, пытаясь понять, могут ли преобладающие в Тихом океане ветра и течения способствовать заселению островов Полинезии пассажирами свободно дрейфующих каноэ. Результаты моделирования показали, что подобное попросту невозможно.

Оставалась последняя и, пожалуй, самая трудная задача: практически доказать, что каноэ древних полинезийцев могли совершать дальние океанские плавания. И тогда Бен Финни предложил дерзкий план: изготовить точную копию 40-футового двойного гавайского каноэ и проплыть на нём от Гавайев до острова Таити и обратно.

Чтобы понять всю трудность этого предприятия, следует вспомнить, что Гавайи и остров Таити отделены приблизительно 2250 милями открытого океана. Причём этот путь предстояло проделать не в один, а в оба конца — то есть протяжённость маршрута удваивалась. Вдобавок группа Финни планировала использовать только традиционные, неинструментальные полинезийские методы навигации, в то время как Хейердал во время рейса на «Кон-Тики» в 1947 году пользовался магнитным компасом и другими современными техническими средствами и вдобавок совершил плавание лишь в один конец, оставив вопрос о возвращении к берегам Южной Америки открытым.

Ещё одной проблемой для Финни и его коллег являлось практически полное отсутствие сохранившихся образцов океанских каноэ. Тем самым нарушался базовый принцип экспериментальной археологии: отсутствовал прототип, который следовало копировать, используя современные ему инструменты и материалы. В распоряжении учёных были только несколько фрагментов древних каноэ, найденных в болотах и пещерах, где совершались погребения, и изобилующие неточностями рисунки и описания европейских исследователей XVIII–XIX веков. Всё это предстояло подвести под некий «общий знаменатель» и построить пригодное для дальних плаваний каноэ, в основном соответствующее старинным образцам.

Для предков полинезийцев каноэ было не просто судном, а живым существом, родившимся чудесным образом с помощью бога Тане из древесного ствола. Поэтому, когда вождь племени задумывал совершить дальнее плавание, он прежде всего посылал двух-трёх самых опытных мастеров с дарами для духов леса. Ведь перед тем как срубить их дома-деревья, нужно было умилостивить этих духов, иначе мореплавателей ждали большие беды.

Тянуть волоком громадные стволы из леса к берегу моря было нелегко. Порой эта работа отнимала больше месяца. Потом начинался сам процесс строительства. Самой сложной задачей было вырубить корпус каноэ так, чтобы соблюсти надлежащие пропорции. А добиться этого, по мнению полинезийцев, можно лишь особым, заколдованным топором. И строители сначала с помощью волшебных заклинаний придавали магическую силу каменному топору-лигоге и только потом приступали к делу.

Конечно, современные «каноэстроители» не могли во всех деталях соблюсти древний ритуал. Хотя бы потому, что на Гавайских островах не осталось деревьев-гигантов, пригодных для изготовления 60-футовых корпусов. Часть материалов пришлось заменить современными, например, фанерой. Однако форму и вес судна удалось соблюсти достаточно точно. На некоторых отдалённых атоллах старики всё ещё помнили, как надо делать паруса из волокон пандануса и плести нехитрый такелаж, и экспедиция Финни охотно воспользовалась их помощью. Косые треугольные паруса, такелаж, палуба-платформа с небольшим шалашом — хале, крытым листьями панданусов, «пагайе» — вёсла с широкими лопастями и даже «тики» — резные фигурки богов-покровителей мореплавателей — всё это ничем не отличалось от древних ваа каулуа.

Законченное каноэ было спущено на воду в 1975 году. Его окрестили «Хокулеа» — так гавайцы именуют звезду Арктур. Испытания судна хотя и не обошлись без неудач, но показали, что оно вполне устойчиво и обладает хорошей мореходностью, может идти как под ветром, так и против ветра.

Неожиданной трудностью стало комплектование экипажа «Хокулеа». Каждый из островов Гавайского архипелага претендовал на то, чтобы в исторической экспедиции участвовали его представители. И тогда было решено во время учебных плаваний между Гавайскими островами каждый месяц менять команду, чтобы проверить всех претендентов и отобрать лучших. Исключение было сделано лишь для «палу» — «звёздного штурмана» Мау Пиаилуга, 44-летнего крепыша с острова Сатавал из группы Каролинских островов. В течение многодневного перехода при прокладке курса предстояло пользоваться только навигационными приёмами древних полинезийцев: ориентироваться по солнцу и звёздам, направлению и силе ветра, скорости движения волн, определять близость земли по полёту птиц, плавающим обломкам деревьев, форме и цвету облаков. Мау Пиаилуг начал обучаться навигационной науке предков, когда ему исполнилось шесть лет, а позднее обошёл весь Каролинский архипелаг и даже совершил в одиночку плавание на остров Сайпан и обратно, покрыв на каноэ с балансиром расстояние в тысячу миль.

Наконец, год испытаний подошёл к концу, и 1 мая 1976 года Бен Финни и его команда отправилась в своё без преувеличения историческое плавание к берегам Таити. Исходной точкой старта послужила бухта Гонолуа, на северо-западном побережье острова Мауи. Жрец-кахуна произнёс традиционное напутствие: «Вы больше не принадлежите земле. Теперь ваш дом — море». Семнадцать моряков поднялись на борт каноэ и подняли паруса. Подгоняемая лёгким ветром, лодка вышла из бухты и взяла курс на северо-восток в открытый океан. Теперь многое, если не всё, зависело от искусства «звёздного штурмана» Мау Пиаилуга и приглашённого ему в помощь новозеландца Дэвида Льюиса, ветерана одиночных океанских плаваний. Только их опыт ориентировки без всяких инструментов мог привести «Хокулеа» к намеченной цели.

Древний полинезийский метод навигации, которым пользовался Пиаилуг, заключался в том, что на каждом отрезке пути выбирался свой «этак» — ведущая звезда, которая находилась в строго определённой точке неба и давала возможность точно выдерживать курс судна. А её высота над горизонтом позволяла определить время. Для расчёта же пройденного расстояния Пиаилуг каждые два-три часа проверял скорость «Хокулеа» по тому, как быстро она проходила пенные гребни волн. И надо сказать, что его метод прекрасно оправдал себя: за весь переход погрешность в определении местоположения ни разу не превысила шестидесяти миль.

Первые три дня экспедиция плыла на северо-восток, чтобы обогнуть Мауи и Гавайи, а затем взяла курс на этак Тумур — звезду Антарес в созвездии Скорпиона. Как объяснил Пиаилуг, только таким образом «Хокулеа» сможет выдерживать общее направление на Таити, несмотря на сильное западное течение. И всё-таки именно в эти первые дни произошёл единственный случай, когда авторитет «звёздного штурмана» был поставлен под сомнение. Вахтенный рулевой заметил на рассвете несколько коричневых олушей. Поскольку он знал, что эти птицы никогда не залетают от земли дальше пятидесяти миль, то решил, что Пиаилуг ошибся в вычислениях, и самовольно изменил курс. К счастью, проснувшийся вскоре штурман сразу же заметил это и исправил положение.

«Я впервые увидел, чтобы наш обычно невозмутимый и немногословный капитан вышел из себя, — пишет в своём дневнике Дэвид Льюис. — Он собрал всю команду и обратился к нам с весьма строгим напоминанием о морской дисциплине:

— Вокруг нас безбрежный океан, и, чтобы вновь увидеть землю, мы должны быть едины и беспрекословно выполнять все указания нашего палу Мау Пиаилуга. Только он может отдавать приказы о смене курса…

После этого никто из членов команды за всё плавание не давал оснований для нареканий, включая и двух новичков: „банановую собачку“ по кличке Хоку Лиу-Лиу (Звёздочка) и свинью Максуэллу. В старину этих животных брали в длительные морские путешествия, чтобы иметь на борту живой запас мяса. Эта же пара попала на борт „Хокулеа“ по просьбе зоологов, которые хотели проверить их способность переносить океанские плавания на каноэ. Когда-то „банановые собаки“ были распространены по всей Полинезии, а теперь остались лишь в зоопарке Гонолулу, где учёные стараются восстановить необычную породу. Эти собаки, в отличие от своих собратьев, — вегетарианцы, качество весьма немаловажное: ведь моряки на недели, а то и месяцы уходили в океан на крошечных судёнышках, и иметь на борту запас животной пищи для собак было бы слишком дорогим удовольствием. И надо сказать, что новоиспечённые „мореплаватели“ держались так, словно всю жизнь провели на каноэ. Звёздочка, ставшая всеобщей любимицей, охотно участвовала в купаниях, а своим лаем регулярно будила нас по ночам, если на палубу падали летучие рыбы или к нам слишком близко подплывали дельфины».

Главной неожиданностью, с которой столкнулась команда «Хокулеа», оказалась, как это ни парадоксально, скука. По условиям эксперимента на каноэ не было радиоприёмника, а сопровождавший его парусник «Меотай» лишь принимал сообщения, в которых экипаж каноэ на основании расчётов Пиаилуга указывал своё предполагаемое местонахождение. Погода стояла прекрасная: ни штормов, ни ураганов, так что вахтенным оставалось точно выдерживать указанный «звёздным штурманом» курс да периодически проверять такелаж и подтягивать ванты. Если бы не наполненные ветром паруса и не струи воды у бортов, могло показаться, что ваа каулуа стоит на месте, а не покрывает за сутки по 120–130 миль. Чтобы убить время, свободные моряки занимались рыбной ловлей, соревновались в кулинарном мастерстве да плели узорчатые циновки. Те, кто мечтал о подвигах в борьбе со стихией, были откровенно разочарованы. Однако коварный океан приготовил для них немало сюрпризов…

13 мая, когда «Хокулеа», по расчётам Пиаилуга и Льюиса, находилась на шестом градусе северной широты (фактически, как потом показали данные «Меотая», она была на шестьдесят миль южнее), наступил полный штиль. Солнце застыло в зените, превратив белёсое небо в раскалённую топку. Лишь изредка налетали внезапные шквалы, окатывали каноэ тёплым ливнем, но уже через десять — пятнадцать минут уносились прочь. После шквала вновь нещадно палило солнце, а над мокрыми досками палубы поднимались клубы пара. Команде «Хокулеа» пришлось взяться за вёсла.

Изнемогая от жары, мореплаватели гребли с восхода до заката, делая перерывы только для купаний да в самые тяжёлые полуденные часы, когда даже под тентом было буквально нечем дышать, но за сутки каноэ проходило от силы двадцать — тридцать миль. Не помогли и ночные вахты: изнемогшие за день люди засыпали с вёслами в руках, рискуя свалиться за борт.

Эта мучительная пытка продолжалась целую неделю. И лишь на 2-м градусе северной широты ваа каулуа вновь попала в полосу постоянных пассатов. Любопытно, что на этот раз ошибка «звёздного штурмана» составила всего шесть миль, а время пересечения экватора разошлось с действительным только на три часа. Две трети пути остались позади, и команда могла позволить себе немного передохнуть. Зато для Мау Пиаилуга наступил самый ответственный этап: вывести «Хокулеа» к Таити.

К концу четвёртой недели плавания он считал, что каноэ находится в 180 милях к северу от архипелага Туамоту и в 350 от Таити. Но вот западнее или восточнее этих островов, штурман точно сказать не мог. Поэтому он решил применить тактику широкого поиска.

— Нам нужно четыре дня плыть на юго-запад, — предложил Пиаилуг. — Если за это время мы не увидим земли, значит, Таити остался позади. Тогда следует повернуть на северо-восток, и в конце концов мы обязательно наткнёмся на этот остров или на Туамоту.

Дэвид Льюис поддержал этот план. Однако цель была найдена, как говорится, с первого захода. Вечером на следующий день Пиаилуг обратил внимание на то, что привычная зыбь с юго-востока внезапно стихла. Это могло означать только одно: «Хокулеа» вошла под прикрытие островов Туамоту. Вслед за этим в небе появились крачки, которые никогда не улетают дальше тридцати миль от суши.

— Смотрите в оба, чтобы не проскочить мимо островов, — предупредил капитан ночную вахту.

Впрочем, в этом не было необходимости, ибо сам «звёздный штурман» ни на минуту не сомкнул глаз. Именно он первый заметил слева по курсу тёмную полоску. По его указанию каноэ легло в дрейф, чтобы дождаться рассвета. Когда первые лучи солнца скользнули по водной глади, столпившаяся на носу команда смогла убедиться, что Пиаилуг оказался прав: впереди отчётливо был виден небольшой зелёный остров Матаива из группы Туамоту, как сообщили приплывшие вскоре к «Хокулеа» его жители.

А через сутки ваа каулуа, древнее океанское каноэ полинезийцев, торжественно вошло в гавань Папеэте, административного центра Таити. Потомки отважных «мореплавателей солнечного восхода» доказали, что они достойны своих предков.

Сегодня наука имеет в своём распоряжении неопровержимые факты, доказывающие, что традиционные навигационные знания полинезийцев позволяли им без особых проблем совершать тысячемильные плавания. Таким образом, решение полинезийской проблемы оказалось более простым и более очевидным, чем полагали ещё сорок лет назад. Однако для разгадки тайн «мореплавателей солнечного восхода» потребовались десятилетия интенсивных исследований в самых различных областях. Лишь объединение усилий учёных разных специальностей позволило найти правильные ответы, в то время как попытки разрешить загадки Полинезии в рамках какой-то одной дисциплины — археологии, антропологии или лингвистики — лишь уводили учёных далеко в сторону и ставили новые проблемы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.