Алтарь мира
Алтарь мира
В 13 году до н. э. Август вернулся в Рим из долгой поездки по западным провинциям, в которых он успешно восстановил римскую администрацию и общую стабильность (именно к этому событию, как мы помним, Бальб пытался приурочить открытие своего театра). Чтобы отметить это выдающееся достижение, Сенат постановил воздвигнуть на окраине Марсова поля алтарь. Алтарь был посвящен богине мира (по-латыни «мир» — pax, слово женского рода), причем не просто мира — а именно того, который принес государству Август: Ara Pacis Augustae, «Алтарь Августова мира». Позже его, как правило, называли просто Ara Pacis.
Мир, установившийся на подвластной Риму территории в правление Августа, был столь важной частью августовской идеологии, что постепенно словосочетание «римский мир» (Pax Romana) стало обозначать не только отсутствие войны, но и тот круг земель, который входил в орбиту римской государственности. На русский это перевести легче, чем на другие языки, потому что в русском слове «мир» издавна объединились оба значения. До орфографической реформы 1918 года эти слова писали по-разному: отсутствие войны — «миръ», весь свет — «мiръ».
Существует устойчивая легенда, согласно которой роман Толстого назывался в дореволюционных изданиях «Война и мiръ», то есть «война и люди». Это злостная ошибка, порожденная одним из давних выпусков программы «Что? Где? Когда?». Между тем поэма Маяковского 1915 года и правда называется «Война и мiръ».
Начиная с XVI века под дворцом, стоящим на пересечении нынешних Корсо и Виа ин Лучина, стали находить обломки античной скульптуры. Только в конце XIX века археологи связали эти находки с Алтарем мира. К тому времени рельефы успели разойтись по разным музеям и коллекциям. Большую их часть еще в XVI веке распилили на несколько кусков (мраморные панели были так велики, что транспортировать их целиком не представлялось возможным) и отправили во Флоренцию, в коллекцию семейства Медичи, которым тогда принадлежало палаццо. Другая плита оказалась в музеях Ватикана, еще одна — на Вилле Медичи во владении Французской академии, еще одна — в Лувре. Рельефная панель алтаря, перевернутая скульптурной частью вниз, служила крышкой саркофага одного из священников, похороненных в иезуитской церкви Иисуса в нескольких кварталах к югу от дворца.
Сам дворец неоднократно перестраивался и носил разные имена. Сейчас его обычно называют Палаццо Фиано, по имени родственника папы Александра VIII, когда-то владевшего дворцом.
Другой папа, Александр VII, снес примыкавшую к зданию арку, служившую своего рода внутренними воротами на Корсо, чтобы расширить улицу. До сих пор неясно, была ли эта арка античной или ее собрали из римских камней и рельефов в средние века. Снятые с нее скульптурные украшения времен императоров династии Антонинов выставлены в Капитолийских музеях. В XVII веке, когда арку снесли, ее называли «Арко ди Портогалло» — то ли оттого, что в соседнем дворце находилась резиденция португальского посла, то ли по фамилии кардинала, когда-то построившего над аркой переход с одной стороны Корсо на другую.
В сентябре 1938 года исполнялось 2000 лет со дня рождения Августа (на этот раз подсчет через границу нашей эры произвели правильно). Муссолини, который примерял на себя тогу нового Августа, основателя великой империи, страстно хотел отметить эту дату чем-нибудь археологически грандиозным. Восстановление в исконном величии Алтаря Августова мира как нельзя лучше подходило для этой цели.
Но для спасения уникального памятника из подземелий Палаццо Фиано одной лишь политической воли (пусть и подкрепленной серьезным финансированием) было недостаточно. В этих местах римские здания стоят на деревянных сваях, которые вогнаны в насквозь мокрую, болотистую почву. Некоторые из свай покоились на алтаре, погрузившемся на несколько метров под землю. Даже если бы уровень воды не мешал раскопкам, извлечение алтаря обрушило бы стены дворца.
Руководитель раскопок, археолог Джузеппе Моретти, придумал хитрый способ обойти эту проблему. Самая тяжелая часть дворца располагалась непосредственно над алтарем. Стены уже давно пошли трещинами, и только невероятная прочность строительного раствора не давала им рассыпаться. Команда Моретти по кусочкам разобрала и собрала стены, укрепляя их, а затем просверлила дыры в земле и залила их жидким цементом, подведя под угол Палаццо Фиано своего рода козлы (по-итальянски такая конструкция называется cavalletto, «лошадка»). Напряжение в разных точках «лошадки» контролировалось сложной системой гидравлических домкратов.
Теперь можно было не беспокоиться, что дворец немедленно рухнет. Но главную проблему — извлечения алтаря — это не решало. Выкачивать воду из-под дворца было бесполезно: ни один насос не справился бы с мощностью подземных вод. Нужна была дамба, перекрывающая приток воды. Однако построить огромную цементную дамбу под мостовой жилого квартала, на пересечении водопроводных и канализационных труб, электрических кабелей и строительных наслоений двух с лишним тысячелетий не представлялось возможным. Что делать? Моретти и его инженеры придумали гениальное решение.
Вокруг места, где находился алтарь, была прокопана траншея. По периметру траншеи проложили трубу, от которой в почву на глубину семи метров отходило 55 стальных трубок. По трубкам под давлением в 80 атмосфер подали холодный углекислый газ. В результате насквозь влажная почва по периметру траншеи замерзла, создав непроницаемую плотину для поступающей извне воды. Теперь можно было извлечь куски алтаря — что и было сделано к сроку.
Алтарь мира. Реконструкция Гульельмо Гатти из книги Джузеппе Моретти «Алтарь мира», 1948 год.
Поскольку первоначальное место алтаря было занято одним из самых оживленных современных кварталов, для него пришлось искать новый дом. Алтарь был восстановлен на берегу Тибра, возле Мавзолея Августа. Архитекторы Муссолини полностью перепланировали этот участок, «освободив» мавзолей от средневековых и ренессансных наслоений и построив вокруг довольно неприглядные многоэтажные дома. В этом же духе, характерном для фашистской архитектуры, архитектор Витторио Морпурго соорудил из стекла и травертина оболочку-музей, внутри которого поместили алтарь.
На рубеже прошлого и нынешнего тысячелетия оболочку алтаря решили заменить, соорудив для музея новое здание. Проект заказали американцу Ричарду Мейеру, одному из самых модных архитекторов современности. Мейер создал проект в своем излюбленном стиле: ярко-белая прямоугольная конструкция, много стекла и открытого пространства, геометрический минимализм. Итальянцы были в ярости: первый масштабный проект в историческом центре города с муссолиниевских времен отдали иностранцу, а тот сотворил черт знает что! Сменяющиеся итальянские правительства то отменяли проект, то реанимировали его. В конце концов, в 2006 году новый музей по проекту Мейера все-таки был открыт, к вящему ужасу общественности. Споры об уместности нового музея идут до сих пор. Пока что договорились (с согласия Мейера) частично демонтировать стену, которая закрывает вид на соседнюю церковь Сан-Рокко со стороны реки.
Алтарь Августова мира претерпел резкую перемену участи спустя почти две тысячи лет после того, как был создан. В начале xx века о нем слышали лишь немногие специалисты; в конце того же века он был одним из самых известных античных памятников Рима.
По указанию Сената на Алтаре мира высшие государственные чиновники (магистраты), жрецы и весталки должны были ежегодно совершать торжественное жертвоприношение. Видимо, именно процессия, идущая совершить жертвоприношение к алтарю, изображена на его самых знаменитых рельефах — тех, которые помещены на боковых стенах внешней загородки алтаря.
Рельеф с боковой панели Алтаря мира. Рисунок из коллекции итальянского ученого и мецената Кассиано дель Поццо.
Эта процессия, конечно, идеализирована. Чиновники степенны и высоки ростом, матроны благообразны и величавы. Те из участников, кто выполняет еще и жреческие функции, опознаются по накинутой на голову тоге, и первый среди равных, как и положено, — сам Август, немного выше окружающих. Его фигура, правда, сохранилась не целиком, по ней проходит разлом — именно на это место алтаря давило всем своим весом Палаццо Фиано.
Среди других участников процессии можно опознать людей из ближайшего окружения Августа. Так, мужчина с суровым лицом, с накинутой на голову тогой — на той же панели, что и Август, — это, скорее всего, друг, соратник и зять императора Марк Випсаний Агриппа, строитель первого (несохранившегося) Пантеона. Женщина, призывающая всех к молчанию (она прижала палец к губам), — сестра Августа Октавия. Историки разглядели на рельефах еще множество персонажей — и жену Августа Ливию, и дочь Юлию, и Мецената, и консулов, и жрецов-фламинов, и будущего отца императора Нерона, и юных заложников из римских провинций… Конечно, никакая из этих атрибуций не может быть стопроцентной: фигуры не подписаны, античных описаний рельефа не сохранилось. Очевидно одно: скульпторы изобразили сливки августовского общества в том виде, в каком это польстило бы самому Августу.
Тем не менее характерная для римского искусства правда жизни проявляется и здесь. Октавия не зря прижимает палец к губам — видимо, дети (а может, и взрослые) шумят, нарушая торжественность момента. Эта непосредственность еще яснее видна на противоположной стороне памятника, где ребенок лет пяти просится на ручки к отцу.
Короткие, торцевые стороны внешней оболочки алтаря украшены рельефами на мифологические темы и богатым орнаментом. Тот рельеф, который сохранился лучше всего (впрочем, его отреставрировали еще в эпоху Возрождения) — на задней, восточной стороне, — изображает аллегорическую фигуру полногрудой женщины. На руках у нее — упитанные младенцы, по бокам — еще две аллегории: воздуха (на лебеде) и воды (на морском чудище). У ее ног — корова и овца неожиданно микроскопических размеров (особенно поражает корова). Что изображает эта фигура — с точностью сказать невозможно. Ясно, что в ней воплощена идея августовского изобилия, но как конкретно называлась эта идея в данном случае — Земля (Tellus), Рим (Roma), Мир (Pax), — мы сказать не можем.
С другой стороны, у главного входа в алтарь, солидный бородатый мужчина приносит в жертву свинью. Возможно, это Эней, которому именно дикая свинья указала место для закладки города в Италии. По другой версии, это римский царь Нума Помпилий, основатель почти всех религиозных институтов государства.
Два других рельефа на торцах сохранились очень плохо, и сопровождающие их прорисовки — гипотетические. Слева от входа — бог Марс и, возможно, близнецы Ромул и Рем с вскормившей их волчицей. Сзади — какая-то богиня (олицетворение Рима?) восседает на груде трофейного оружия.
Орнамент, которым украшены стены вокруг алтаря, изобретателен и полон неожиданных деталей. Это особенно заметно на панели под аллегорией изобилия. Помимо листьев и лебедей (лебедь — священная птица Аполлона, который считался покровителем Августа), если приглядеться, среди растительности можно заметить живность помельче: лягушек, ящериц, червяков, скорпиона. На других орнаментальных панелях тоже немало всякой живности.
По сравнению с роскошным оформлением внешней загородки сам алтарь кажется аскетически строгим. Это был, как мы помним, рабочий алтарь: на нем совершались жертвоприношения, и, значит, нужно было обеспечить сток для крови и воды. На маленьком декоративном рельефе в боковой части алтаря видно, как крепкие молодые люди ведут на заклание быков и баранов — кто тащит за рога, кто подталкивает сзади, взявшись за хвост.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.