Мавзолей Цецилии Метеллы
Мавзолей Цецилии Метеллы
Возле третьего верстового столба стоит самая знаменитая из гробниц Аппиевой дороги — Мавзолей Цецилии Метеллы. Это сооружение, как и Мавзолей Ромула, представляет собой огромный цилиндрический барабан на квадратном основании. Кирпичная стена с «кремлевскими» зубцами на вершине монумента была пристроена в средние века семейством Каэтани, которые, как водится, превратили римский памятник в крепость на границе своих владений. В античности гробница, скорее всего, была накрыта простой конусообразной крышей.
Травертиновые плиты, когда-то покрывавшие весь мавзолей, не сохранились на основании, но частично сохранились на основном цилиндре. Внутри стен, толщина которых достигает десяти метров, — узкая (по сравнению с ними) вертикальная шахта, которая суживается кверху. Погребальная камера располагалась не на дне шахты, а в конце отдельного бокового коридора. В XVI веке неподалеку от мавзолея нашли большой саркофаг; неутомимый папа Павел III Фарнезе перенес его в свой римский дворец (где он стоит до сих пор). Впрочем, археолог Нибби был склонен считать эту находку саркофагом Региллы, жены Герода Аттика.
По окружности мавзолея идет декоративный рельеф с венками и бычьими головами. Считается, что именно поэтому простой народ стал называть мавзолей, а потом и его ближайшие окрестности Capo di Bove («бычья голова»). Впрочем, альтернативная версия не менее убедительна: на гербе семьи Каэтани, который украшает соседние строения, тоже изображена голова быка.
Мавзолей Цецилии Метеллы. Рисунок XIX века.
Внутри мавзолея — небольшой музей, в котором собраны рельефы и скульптуры с разных гробниц Аппиевой дороги. Его главный интерес заключается в возможности подняться на крышу гробницы и осмотреть окрестности (если пустят).
Как всегда, о самых знаменитых и хорошо сохранившихся памятниках античности мы знаем до обидного мало. Собственно, вся информация о Мавзолее Цецилии Метеллы содержится на стене самого здания: со стороны дороги круговой фриз прерывается рельефом с изображением военных трофеев, а под рельефом написано: caeciliae q. cretici f. metellae crassi, что означает «Цецилии Метелле, дочери Квинта Метелла Критского, жене Красса». Беда в том, что Цецилиями Метеллами звали решительно всех женщин в роду Цецилиев Метеллов (личных имен у римлянок не было), а этот знатный и богатый плебейский род в республиканские времена породил множество чиновников, полководцев и политиков. Ключ к точной атрибуции дает слово «Критский»: такие прозвища давали полководцам, подчинившим Риму очередную провинцию. Конфликт Рима с островом Критом приходится на середину I века до н. э., когда критяне помогали тогдашнему злейшему врагу римлян на Востоке, Митридату, и к тому же предоставляли убежище средиземноморским пиратам, которые на какое-то время полностью парализовали римские военные и торговые морские пути. Метелл благополучно разгромил критские войска и превратил остров в римскую провинцию. В этом случае муж нашей Цецилии — скорее всего, не знаменитый Марк Лициний Красс, победитель Спартака и самый богатый человек Рима, а его сын или внук. Хотя авторам путеводителей вплоть до XIX века очень хотелось, чтобы это был все-таки тот, «главный» Красс: так романтичнее.
Путешественники прежних времен в полной мере оценили красоту и обаяние Мавзолея Цецилии Метеллы и его живописных окрестностей. Байрон посвящает ей несколько прочувствованных строф в «Паломничестве Чайльд-Гарольда», а художник Иоганн Тишбайн на своей самой знаменитой картине изображает молодого Гете среди итальянской зелени и руин — и на заднем плане в дымке виднеется башня Цецилии Метеллы. Возле пятого верстового камня дорога немного отклоняется влево. В этом месте на небольшом расстоянии друг от друга стоят четыре больших насыпных кургана (все — справа от дороги, если смотреть со стороны Рима). По легенде, возле пятой мили Аппиевой дороги в древности проходил Клуилиев ров — оборонительное сооружение, выкопанное Клуилием, царем Альба-Лонги; и именно здесь состоялась знаменитая битва Горациев и Куриациев.
Предание относит это событие в глубокую древность — к началу VII века до нашей эры. Альба-Лонга была (здесь и далее добавляйте к каждому высказыванию «по легенде») метрополией Рима, местом, откуда были родом Ромул и Рем. Рим очень быстро вырос настолько, что стал сопоставим по размерам с городом-прародителем; возник вопрос, кто будет главенствовать над Лацием. Пока что речь шла о совсем небольшой территории: расстояние между Римом и Альбой не превышало 20–25 километров.
Пока армии (альбанская — под предводительством царя Клуилия, римская — под предводительством царя Тулла Гостилия) готовились к сражению, альбанцы послали к противникам эмиссара. «Послушайте, — сказал посланец, — если мы сейчас вступим в кровопролитный бой, то каков бы ни был его исход, силы обоих государств
Вот почернелый мрачный бастион.
Часть крепости,
обрушиться готовой,
Врагам отпор давал он испокон,
Фронтон его, изогнутый подковой,
Плюща гирляндой двадцативековой,
Как Вечности венком, полузакрыт.
Чем был, что прятал он в тот
век суровый?
Не клад ли в подземелье был зарыт?
Нет, тело женщины, —
так быль нам говорит.
Зачем твой склеп —
дворцовый бастион?
И кто ты? Как жила? Кого любила?
Царь или больше —
римлянин был он?
Красавиц дочек ты ему дарила,
Иль вождь, герой,
чья необорна сила,
Тобой рожден был? Как ты умерла?
Боготворимой? Да! Твоя могила
Покоить низших саном не могла,
И в ней ты, мертвая,
бессмертье обрела.[55]
будут подорваны. А ведь мы в кольце врагов: коварные этруски только и мечтают, как бы прибрать к рукам наши земли. Может быть, попробовать решить дело как-то иначе, по обычаям предков?» Римляне задумались: альбанцы, в конце концов, были им близкими родственниками (в том числе в самом прямом смысле слова), говорили на том же языке, почитали тех же богов; этруски, с другой стороны, были силой опасной и чуждой. Было решено, что исход конфликта решит единоборство храбрейших воинов с каждой стороны, и город, чьи мужи будут побеждены, мирно покорится городу победителей. Оба войска выставили по трое братьев: Альба — Куриациев, Рим — Горациев (хотя некоторые древние историки считали, что наоборот). Битва началась у Клуилиева рва; довольно скоро два Горация пали, все три Куриация получили ранения разной тяжести, а единственный выживший Гораций остался невредим. Тогда он пошел на тактическую уловку: стал убегать, но не в полную силу, рассчитывая на то, что Куриации нагонят не одновременно, а сообразно с тяжестью ран каждого из них, и он расправится с ними поодиночке. Так и вышло. Римляне, уже потерявшие было надежду, с восторгом приветствовали национального героя; не радовалась лишь сестра Горациев, оплакивая одного из павших альбанцев: он был ее женихом. Возмущенный этим непатриотичным поведением, Гораций-победитель заколол и сестру.
Курганы на этом месте по традиции называются могилами Горациев и Куриациев. Тит Ливий сообщает, что римлян похоронили вместе, ближе к Альба-Лонге, а альбанцев — наоборот, ближе к Риму, каждого на том месте, где он принял смерть. Кроме того, он пишет, что и в его время (при Августе) на гробницы пяти братьев можно было посмотреть на том же месте. Те курганы, которым приписаны громкие имена древних римских героев, сооружены с использованием материалов, которых не могло быть в распоряжении римлян VII века до н. э. Но не исключено, что мы имеем дело с намеренной «антикварной» реставрацией эпохи Августа и именно это имел в виду Ливий.
Вилла Квинтилиев
Сразу же после кургана Горациев, с противоположной стороны дороги, видны развалины еще одного гигантского поместья. Это — вилла Квинтилиев.
Братья Квинтилии (одного звали Секст Квинтилий Максим, другого Секст Квинтилий Кондиан; обратите внимание, что двум родным братьям при рождении дали одно и то же личное имя) жили во II веке нашей эры и славились красотой, умом, образованностью, богатством и прочими достоинствами. Братья нередко образуют творческие тандемы; именно таковы были Квинтилии. Даже консульскую должность они занимали одновременно. При «добрых императорах» братья жили мирно и спокойно. Но как раз в это время со смертью Марка Аврелия череда добрых императоров подошла к концу, и на престоле оказался неуравновешенный Коммод.
Вилла Квинтилиев. Рисунок XIX века.
О том, чем это закончилось для Квинтилиев, рассказывает историк Дион Кассий. Коммод захотел прибрать к рукам огромное состояние братьев и приказал их казнить, а имущество конфисковать. Братья, не разлучавшиеся всю жизнь, были вместе казнены. Но тиранам этого мало, они склонны уничтожать своих подданных целыми семьями. У Секста Максима был сын, тоже Секст. Весть о том, что он объявлен вне закона, застала Секста-младшего в Сирии. Он напился заячьей крови и нарочно упал с коня. Его вырвало. Окружающие решили, что это его собственная кровь и он умирает; юношу отнесли в дом, откуда он с помощью верных рабов сбежал, а на погребальном костре сожгли барана. Но хитрость Квинтилия-младшего стала известна, и на него началась настоящая охота. Коммоду каждый день приносили очередную отрубленную голову, сообщая, что это голова Квинтилия; заодно репрессиям подверглись все друзья семьи, которых подозревали в том, что они могут укрывать беглеца или как-то ему помогать. Поймали его в конце концов или нет — неизвестно; известно, что после бесславной гибели Коммода в Риме появился самозванец, выдававший себя за Секста Квинтилия и намеревавшийся вернуть себе сокровища клана. Впрочем, когда его стали расспрашивать о греческой политике, в которой Квинтилий был весьма сведущ, самозванец даже не понял, о чем его спрашивают, и этим выдал себя.
Братья Квинтилии могли предчувствовать свою гибель; во всяком случае, она им была напророчена. В провинции Киликии был оракул, выдававший предсказания необычным способом: он видел вещие сны и потом их зарисовывал. Квинтилиям была выдана табличка с изображением мальчика, который душит змей. Это была отсылка к известному мифу о Геракле, который младенцем задушил змей, посланных ему на гибель богиней Герой. Учитывая, что Коммод считал себя воплощением Геракла (в Капитолийских музеях есть известный бюст, где он изображен с атрибутами героя — палицей и львиной шкурой) и что братьев удавили, смысл пророчества становится прозрачен.
Поместье братьев, перешедшее в собственность императорского дома, спустя пару веков пришло в упадок. При Квинтилиях оно поражало воображение роскошью и удобством. На Аппиевой дороге стоял большой фонтан (следы его видны и поныне). Усталый путник мог напиться воды и воздать хвалу хозяевам. К баням на территории усадьбы подходила отдельная ветка акведука. Там даже был собственный ипподром.
В 1485 году в поместье случайно нашли саркофаг. Когда его открыли, ко всеобщему изумлению оказалось, что внутри — прекрасно сохранившееся тело молодой женщины, одетой в роскошную одежду, с волосами, собранными в пучок («как носят венгры», сказано в письме современника), и богатыми золотыми украшениями. Украшения были немедленно украдены, а саркофаг и мумию потом выставляли на Капитолии, в Палаццо деи Консерватори. Считалось, что это Туллиола, дочь Цицерона, которая умерла молодой и чью безвременную смерть отец горько оплакивал. Конечно, эта атрибуция совершенно произвольна. Зато принадлежность поместья Квинтилиям удалось определить с большой точностью — на основании свинцовой водопроводной трубы, помеченной их именем.
На протяжении последующих веков вилла Квинтилиев несколько раз переходила из рук в руки, а предприимчивые дельцы вели там беспорядочные раскопки, продавая найденные произведения искусства тому, кто готов больше заплатить. Скульптура и другие артефакты из виллы Квинтилиев сейчас хранятся в Ватиканских музеях, в Лувре, в мюнхенской Глиптотеке.
Поместье было так велико, что жители окрестных деревень называли его «Старый Рим» — Roma vecchia: казалось, что такую площадь может занимать только целый город. В xx веке оно долго простояло заброшенным, постепенно разрушаясь; только в 1985 году итальянское правительство выкупило его и превратило в музейный комплекс. Сейчас на территории поместья Квинтилиев ведутся раскопки, и далеко не все руины можно осмотреть; но это очень большой и довольно безлюдный кусок земли, где можно посидеть под древней кирпичной стеной, наблюдая за взлетом и посадкой самолетов в соседнем аэропорту Чампино.
После виллы Квинтилиев больших гробниц вдоль Аппиевой дороги становится меньше; здесь в скромных могилах покоятся римляне республиканских времен. Однако возле шестого верстового столба стоит самый большой круглый мавзолей Аппиевой дороги. Он называется Casal Rotondo, что значит «круглая ферма». Это некоторое смешение понятий: действительно, над памятником когда-то возникла ферма, но круглой была не она, а сама гробница. Скорее всего, это памятник эпохи Августа, но кто там похоронен — неизвестно. В XIX веке археолог и архитектор Луиджи Канина предположил на основании обломка надписи, что это могила Мессалы Корвина, полководца и писателя августовских времен, мифического предка венгерских королей, но это не более чем фантазия.
Казаль Ротондо. Рисунок XIX века.
Еще одна фантазия Канины украшает дорогу рядом с Казаль Ротондо: на большой кирпичной стене смонтированы обломки мраморных скульптур и архитектурных деталей. Здесь уместно вспомнить о том, что именно стараниями Канины в середине XIX века Аппиева дорога превратилась в археологическую зону.
Казаль Ротондо обычно оказывается крайней точкой, до которой по Аппиевой дороге доходят туристы: дальше гробниц меньше и местность мало ухожена. Остановимся здесь и мы.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.