Глава десятая Остия и Тиволи, или Море и земля

Глава десятая

Остия и Тиволи, или Море и земля

Глобализация по-римски. — Терроризм по-римски. — Соль земли. — Две гавани. — О времена, о нравы! — Кому посвящал свои стихи Катулл. — Морские мозаики. — Фортуна в туалете. — Что было раньше, курица или яйцо? — Сони на столе. — Чему учил хитрый Хилон. — Загадочная надпись. — Трон Лудовизи. — Можно ли обогнуть мыс Малею и остаться в живых? — «Стирку пою и сову». — «Тибур, что воздвиг гражданин Аргосский». — Император-путешественник. — Адрианов вал. — Женские письма. — Юный Антиной. — «Душа моя, скиталица». — Прогулки по портику. — Атрий и имплювий. — Аристократы и их рыбные пруды. — Императорские «Одиссеи». — От башни до Аида. — Амуры, черти, змеи и прочие произведения искусства. — «Мешая в песнях Рим и снег».

У всех больших городов есть что-то общее, но в ряду великих центров древней цивилизации Рим все-таки стоит особняком. Даже самые большие города античности по современным меркам были невелики, а главное — они сохраняли тесную связь с окружающей их местностью. Граница между городом и деревней была проницаема, порой почти незаметна. И только Рим мог позволить себе вырасти до размеров современного мегаполиса с населением в миллион человек и при этом практически ничего не производить. Нет, конечно, там были и ремесленники, и пекари, и портные. Но благосостояние римлян создавалось не в их городе. Экономика империи достигла такого уровня глобализации, который в истории был вновь достигнут только к концу xx века. Об этом выразительно писал американский филолог-классик Лайонел Кассон: «Простой римлянин ел хлеб, выпеченный из североафриканской или египетской пшеницы, и рыбу, пойманную и высушенную близ Гибралтара. При готовке он пользовался североафриканским оливковым маслом, горшками и медными сковородками, выкованными в Испании, ел с тарелок, обожженных во французских печах, пил испанское или французское вино… Богатый римлянин одевался в шерсть из Милета или лен из Египта, его жена носила китайский шелк, украшала себя драгоценными камнями из Индии и косметикой из Южной Аравии. Он жил в доме, стены которого были облицованы плитами малоазийского цветного мрамора, и пользовался мебелью из индийского черного дерева или тика, инкрустированного африканской слоновой костью».

Античный мир постепенно переходил к этому состоянию начиная с эпохи Александра Македонского, когда на смену маленьким городам-государствам пришли гигантские многонациональные империи. Мир бесконечно расширился, но стал бесконечно сложнее и страшнее. Раньше воин выступал в поход, когда сельскохозяйственные работы прекращались, а войны в основном были стычками с соседними городками по разным ничтожным поводам; теперь государь мог по своей прихоти перебросить солдат на другой конец света, а благосостояние земледельца стало подчиняться не столько его трудолюбию и погоде (читай — воле богов), сколько, по выражению М. Л. Гаспарова, «таинственным колебаниям мировой экономики».

Отношение римлян к этому процессу было двойственным. С одной стороны, они гордились величием своей империи — ее армиями, дорогами, администрацией и флотом. С другой — тосковали по древней простоте, по тем временам, когда сенаторы, пришедшие сообщить одному из первых людей Рима, Цинциннату, что он назначен диктатором, застали его за пахотой на собственном деревенском поле. У этой двойственности были очевидные символы: море и земля.

Море символизировало торговлю, дальние страны, экзотические товары, открытый мир. Земля — мирную жизнь, возврат к истокам, патриархальные ценности. Рим теснее всего соприкасался с морем в Остии — городе, который на протяжении веков служил морскими воротами Рима. А своеобразная тяга богатых римлян к загородной жизни как нельзя лучше проявилась в фантасмагорической вилле императора Адриана в местечке Тибур (нынешний Тиволи).