Дача Долгорукова

Дача Долгорукова

Так, по имени местности, назывались железнодорожная станция и поселок возле нынешней станции метро «Ладожская» и Ладожского вокзала.

Название свое станция получила потому, что когда-то эти земли принадлежали сподвижнику Петра I князю Якову Долгорукову. Появилась она в 1913 г., когда была построена соединительная линия между Московским и Финляндским железнодорожными узлами. Первоначально станция называлась Яблоновкой – по имени располагавшейся в этих краях деревни, остатки которой еще лет десять назад можно было увидеть на берегу реки Оккервиль.

Однако поскольку на главной линии Москва – Ленинград еще с давних пор существовала другая станция с точно таким же названием, то в начале 1930-х гг., во избежание путаницы с адресовкой грузов, было решено переименовать станцию Яблоновку в Дачу Долгорукова.

Уникальные воспоминания о жизни в поселке под названием Дача Долгорукова можно встретить в книге автобиографических рассказов замечательного петербургского поэта и литератора, историка по образованию Николая Сергеевича Михина «Дача Долгорукова (Хроника пятидесятых)», изданной в 1993 г. Я позволю привести некоторые фрагменты из его книги, где описывались эти места.

«…Впереди виднелись две тройки соединенных между собой трубами теплоцентрали желтых бараков. Вдоль бараков там и сям висело белье на веревках, и бараки были похожи на корабли, украшенные флагами расцвечивания в праздничные дни.

Слева – четные номера, справа – нечетные. Счет начинался от железнодорожного полотна. Улица заканчивалась двумя аккуратненькими зданиями, расположенными за пятым и шестым бараками и окруженными большим штакетным забором: детский садик и ясли. За детским садиком стоял частный дом. В нем жила большая семья, носившая историческую фамилию Потемкины.

Все это вместе с четырнадцатым бараком (то самое белое здание) и называлось Дача Долгорукова. Название Дача Долгорукова позаимствовала у железнодорожной станции, возле которой она располагалась. Станция была небольшая. Через нее проходили лишь товарные поезда да через сутки малым ходом следовал двухвагонный пассажирский состав Москва – Хельсинки. Жители Дачи Долгорукова почему-то звали его правительственным…

Барачный поселок возле железнодорожной станции возник в послевоенные годы. Каждый барак состоял из двух секций, то есть двух больших коммунальных квартир коридорного типа. В каждой секции кроме отдельного входа были свои кухня, сушилка, умывальник с шестью кранами и два туалета с двумя „очками“ в каждом. В секции располагалось шестнадцать комнат площадью от шестнадцати до восемнадцати метров каждая…

Создатель и хозяин Дачи Долгорукова – Вторая ЛенГЭС. Селились там ленгэсовские строители, а также те, кто работал в этой системе… Члены семей ленгэсовцев трудились на разных предприятиях, в организациях и учреждениях. Но подавляющее большинство их работало на ближайшем к ним предприятии промысловой кооперации – в артели инвалидов „Прогресс“.

Железнодорожная станция Дача Долгорукова. Современное фото

Едва пересечешь рельсы железной дороги, если идешь от „Прогресса“, как перед тобой открывается этот поселок. Слева от бараков – запасной путь „железки“ и паровозное кладбище, затем – дорога в село Малиновку Всеволожского района, чуть правее – Грязное болото и Кудровский лес, еще правее – речка Оккервиль, по берегам которой произрастали различные сельскохозяйственные продукты, в основном – картофель, капуста, свекла, морковь. Справа за бараками начинались торфяные поля с чахлыми деревцами, которые, вопреки отсутствию всех условий для их жизнедеятельности, тянулись к верху, росли, но не вырастали. За торфяником – деревня Яблоновка, стрельбище и… Нева с Финляндским мостом. Подходы к мосту охраняют стрелки ВОХР.

…Состоятельных людей на Даче Долгорукова было немного… Пацаны не интересовались, кто сколько денег получает на работе, но знали, что есть мужики, получающие аж тысячу рублей в месяц. Это было много. Состоятельными же они считали, например, имеющих телевизор, а таких на двести семей приходилось семей восемь в поселке…

…С пуском двадцать первого автобусного маршрута Дача Долгорукова как бы приблизилась к городу. Конечно, автобус заметно сокращал их путь по Уткину проспекту и Республиканской улице. Да и удобнее ехать в автобусе, хоть и в тесноте, чем месить грязь малоохтенского захолустья. Правда, ходил он редко, с частыми срывами, битком набитый пассажирами, но это был их транспорт, без которого они раньше жили, но теперь же отмена этого маршрута явилась бы ощутимой для всех проживающих в корпусах, в Яблоновке и на Даче Долгорукова. А также для работающих на „Прогрессе“.

…И все же с центром связь была плохая. Жили в своем микромире. Ездили в основном в сторону Кондратьевского и Лесного проспектов. Даже на Ржевку съездить было проще, чем на другой берег Невы. Если в центральную часть города все же выезжали, об отдаленных от Охты районах и говорить нечего, то такие поездки занимали, как правило, целые сутки.

В то же время от Яблоновки всего в десяти минутах ходу Нева, на противоположном берегу которой виднеется Александро-Невская лавра. От нее к центру города ведет главная городская магистраль – Невский проспект. Вот и получается: и близко, да далеко. „Дачинские“ в город собирались, как в длительную поездку.

…После отъезда из поселка второго потока переселенцев, жильцов червертого, пятого и шестого бараков переселили в освободившиеся комнаты первого, второго и третьего бараков. А их бараки и оба здания в конце поселка окружили колючей проволокой, переделали все под тюрьму и поселили заключенных с большими сроками. И все стали жить, как зеки. От колючей проволоки их отделяло полтора метра деревянного настила.

…Дача Долгорукова числилась как спецучреждение, а не как населенный пункт. Баня и прачечная уже не функционировали, но общая система отопления действовала. Квартплату с жильцов не брали, и сама жилконтора на Новгородской улице уже не существовала.

Руководство ЛенГЭС торопило строителей со сдачей домов для поселения оставшихся за забором. И так в течение двух лет. Доски полов в бараках прогнили. Стекла окон были выбиты, окна затыкались подушками и одеялами. Люди уже не расселиться мечтали, а наоборот, съезжались друг к другу для совместного проживания…».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.