Чумаки

Чумаки

Скрип-скрип да скрип-скрип, скрип-скрип да скрип-скрип… Мерно и убаюкивающе скрипит колесо чумацкой мажи. Надо бы смазать ось, да степное солнце так разморило, что нет никаких сил остановиться и слезть с воза. Полуденное светило стоит в зените, и кажется, не только степная трава, но и воздух пожух под его острыми лучами. Тяжела чумацкая дорога, нелегка доля чумака. «Чумаче, чумаче, життя твоє собаче…» Солнце печет так, что лицо и руки постоянно приходится смазывать салом, а чтобы не донимала мошкара и чтобы не заразиться нередкой в те времена чумой, одежду необходимо пропитывать дегтем. А если солнце сменяют тучи, проливавшие на землю косые стены дождя, то приходится тогда к нескольким воловьим силам прибавлять и чумацкие, чтобы вытащить тяжелые возы из грязи. Но страшнее солнца и дождя лихие люди, коих немало промышляет в степи. Налетят откуда ни возьмись, угонят в степь волов, отберут все что есть у чумака, разденут догола. И хорошо, если оставят чумаку жизнь…

Но вот чумаки возвращаются в родные края. Все село выходит на дорогу, встречая степных странников. А в родной хате ждут жена, дети, и горячий борщ стоит на столе, один вид которого заставляет радоваться душу и изголодавшийся от еды всухомятку желудок. Хорошо дома, живи себе и живи. Но проходит время, и начинается в сердце чумака «беспокой». И вроде есть еще запасы от прошлой поездки, а чувствует чумак, что пора в дорогу. Зовет сердце чумацкое его снова в путь, и ничего с этим не поделаешь. Ведь чумак — это не профессия, это образ жизни.

«Без хлеба не сытно, без соли — не сладко». Для нас соль — продукт настолько обыденный, что трудно себе представить времена, когда небольшой мешочек соли стоил целое состояние. Мы ограничиваем себя в потреблении соли из соображений здорового образа жизни, а уронив солонку, расстраиваемся разве что из-за приметы, по которой рассыпанная соль может означать скорую ссору с близкими людьми. А вот для предков наших этот продукт являлся драгоценностью, каждая крупинка которого на счету. Нелегко было добыть соль там, где были ее запасы, не легче было привезти ее туда, где таких запасов не было.

Труд ломщиков соли был просто адским. Чтобы выломать соляные глыбы с дна, людям приходилось трудиться целый день по пояс в воде, точнее, рапе — насыщенном соляном растворе, который на жаре моментально разъедал кожу. Нередко ломщики получали травмы при перегрузке тяжелых глыб на телеги. Но охотников на такой труд было хоть отбавляй, ведь платили ломщикам немало. Пока позволяла погода, день за днем добывали ломщики соль и складывали ее на сухом берегу. А дальше в дело вступали чумаки…

О том, откуда произошло название «чумак», у историков и лингвистов нет единого мнения. Некоторые считают, что слово это татарского происхождения, означавшее «всадник», «наездник». Персы «чумаком» называли тяжелую палицу, которую позже украинцы брали с собой в походы. Обязательным атрибутом дальних странствий был деревянный ковшик «чум», название которого затем трансформировалось в слово «чумак». И совсем уж мрачная версия связана с чумой, которую якобы чумаки приносили с собой из своих походов.

Нет полной ясности и о том, когда, собственно говоря, возникло чумачество на территории Украины. Ведь еще во времена Киевской Руси отправлялись из Киева и других городов в разные концы мира отважные люди, в том числе и за солью. Согласно другой точке зрения, первые, так сказать, истинно чумацкие караваны двинулись на юг в XV веке. Но так или иначе, в XVI–XVII столетиях чумачество достигло своего расцвета. Об этом говорит весьма красноречивый факт — за год неспешные чумацкие повозки перевозили несколько миллионов тонн соли. Кстати, чумаки возили не только соль. На юг загружали они возы зерном, которое можно было продать подороже в чужих краях. Обратно привозили рыбу, меха, ткани, вино и прочие заморские диковинки.

Чумацкие хлопоты начинались ранней весной. Как только весеннее солнце пробивало своими лучами снежные сугробы, чумаки начинали готовиться в дорогу. Самому строгому осмотру подвергался чумацкий транспорт. Понятно, что для перевозки тяжелых мешков с солью требовалось что-то очень крепкое и прочное. Самым распространенным чумацким возом была мажа, глубокий полусферический кузов которой обычно выдалбливался из липового кряжа. Мажа снабжалась люшнями — распорками, которые насаживались нижними концами на оси, а верхними прикреплялись к поручням, протянутым вдоль кузова. Люшни придавали маже устойчивость, уменьшая риск переворачивания доверху груженного воза. Не отправлялись чумаки в дорогу, не прикрепив к маже «мазницу» — емкость с дегтем для смазывания осей и колес, а также «важницю» (или «важель») — жердь, которой в случае необходимости уравновешивали воз. По мере сил и средств чумаки украшали свой транспорт — наносили орнамент на передки возов и люшни, покупали кожаные покрышки, а те, кто побогаче, просили мастеров украсить мажи затейливой резьбой.

Особым «священнодействием» был выбор «двигателя» для повозок, то есть волов, без которых невозможно представить себе ни чумачество, ни пейзаж украинской степи в прошлом. Это как раз тот случай, когда ценилась не скорость, а мощность и надежность. Молодые и неискушенные чумаки до поры до времени не решались сами покупать волов, доверяя это ответственное дело опытным старикам. А сколько всевозможных прозвищ и народных названий было у волов: «буян» — вол с норовом, «костяк» — худой, плохо откормленный, «караман» — вол черного цвета, «гузок» — слабенький вол, с маленькими рогами, «коваль» — плохой на ходу, «кислица» — упрямый вол, которого трудно сдвинуть с места.

Очень редко чумаки отправлялись в свой далекий путь поодиночке. Только крайняя нужда или какие-то чрезвычайные обстоятельства могли заставить чумака пойти на такой смелый шаг, когда смелость граничила с безрассудством. В бескрайней степи хватало охотников поживиться за чумацкий счет. Обычно чумаки выезжали караванами по 10–12 повозок. «Чумаки славились своей дружбой, о которой ходили легенды, — писала в своей книге „Українська родина“ знаток украинской культуры и истории Лидия Орел. — Чумацкая дружность была просто необходима в тяжелых дорожных условиях и нелегких столкновениях с разбойниками и чужестранцами. Товарищи никогда не оставляли чумака одного в несчастье. Предательство было самым позорным преступлением у чумаков». Перед путешествием чумаки выбирали походного атамана, слово которого было законом для всех. Он ехал впереди всех на повозке, запряженной конями или лучшими волами. Рядом с атаманом сидел петух, который будил чумаков в дороге.

Интересно, что отправлялись в путь чумаки по-разному. Некоторые покидали родные дома с самого раннего утра, чтобы успеть проехать за день как можно больше. Другие же выезжали вечером и, отъехав от села совсем чуть-чуть, разбивали лагерь и готовили ужин. Делалось это для того, чтобы недалеко от села проверить груз и повозки и чтобы жены и прочая родня не мешали как следует подготовиться к дальней дороге. Правда, иногда эта самая родня, прежде всего благоверная супруга, не выдержав разлуки, прибегала в степь «на огонек».

«Перед дорогой, а также по возвращении домой чумаки готовили обед, на который приглашали не только односельчан, а и гостей из соседних сел, — писала Лидия Орел. — Старый чумак — отец или дед — выносил из хаты освященную воду, кропил ею возы и волов, потом брал топор и бросал его впереди волов — возы должны были пройти, не задевши его колесами. Отправляя чумака в дорогу, жена и дети с плачем провожали его за село…» Естественно, что такое дело, как дальняя поездка, было обставлено множеством поверий и обрядов. Проезжая по селам, чумаки раздавали детишкам гостинцы, всем отсыпали соли, и за деньги и просто так. Встретив в пути своих однодольцев, таких же чумаков, обязательно останавливались, обсуждали за трубкой чумацкое и прочее житье-бытье. А вот встретить по дороге женщину было совсем нежелательно, нежелательно настолько, что чумаки, люди смелые и отважные, прятались где только можно.

Поїхав чумак у дорогу,

А чумачку лишив вдома:

Ані солі одробинки,

Ані хліба окришинки,

А в колисці дві дитинки,

Ні на єдній сорочинки.

Конечно, чумаки бывали разные. Богатство и благополучие чумацкой семьи зависели от расторопности, хозяйственности и, в конце концов, от удачливости главы дома. Не повезло чумаку, упустил он свое счастье, или затянул его в свои «горячие объятия» шинок, где «оковыта», а вместе с ней и чумацкие денежки протекли рекой, — и тогда, действительно, дома у него «ані солі одробинки, ані хліба окришинки», как пелось в народной песне. У другого же: дом — полная чаша, жена и дети одеты-обуты на загляденье, не хуже панов и панночек. Такой чумак мог позволить нанимать прислугу и батраков для домашней работы и труда в поле. И мог такой чумак никуда не ездить, сидеть спокойно дома, жить-поживать да добра наживать. Но сердце чумацкое звало в дорогу, трудную, опасную, но такую манящую и прекрасную.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.