Музей-усадьба Николая Пирогова

Музей-усадьба Николая Пирогова

«Милостивый государь Давид Ильич, извините, если я Вас обеспокою моим печальным письмом. Николай Иванович лежит на смертной постели. Вы прислали ему ко дню юбилея Вашу книгу о бальзамировании. Могу ли я надеяться, что Вы предпримете труд бальзамирования его тела, которое я бы желала сохранить в нетленном виде. Если Вы согласны, то уведомьте меня…» Баронесса Александра Антоновна Пирогова понимала — дни ее мужа сочтены. Это несправедливо, это ужасно, но это так. Понимала это Александра Антоновна, понимал это и сам Николай Иванович Пирогов. Симптоматика и общее состояние организма — все указывало на то, что болезнь неизлечима, и он, доктор, спасший тысячи жизней, сам себе помочь не сможет…

Страсть к экспериментаторству, желание познать непознанное сидели в Николае Пирогове едва ли не с детства. «Постичь все и вся» — этим девизом Николай Иванович руководствовался всю свою жизнь. Постичь с помощью эксперимента, методом проб и ошибок и, если нужно, не жалеть себя ради науки. Ведь в свое время, еще будучи довольно молодым человеком, не побоялся Николай Иванович на себе проверить действие наркоза. А ведь тогда никто не знал, чем закончится этот опасный эксперимент, проснется ли доктор после того, как его легкие примут в себя большую дозу эфира. Многие решились бы на такой эксперимент? А Пирогов решился. Вдохнул эфир, потерял сознание… А придя в себя, стал скрупулезно описывать в дневнике свое состояние и ощущения…

Но жизнь подходит к концу. И больше он, всемирно известный ученый и врач, ничего не сделает для науки. Хотя… Доктор Давид Выводцев на семидесятилетний юбилей прислал ему свою монографию «Бальзамирование и способы сохранения анатомических препаратов». «А ведь это интересно, вот бы поставить эксперимент по бальзамированию», — подумал Николай Иванович, внимательно изучая труд своего коллеги.

Идея пришла сама собой. «А что если?..» Идея греховная, идея, которая многих в богобоязненной Российской империи повергнет в шок и изумление. Но что с того? Эксперимент после смерти, эксперимент, о результатах которого он уже не узнает.

Что ж, если его душа и ум уже не могут послужить науке, пусть ей послужит его бренное тело. Николай Иванович посоветовался с женой, поведал ей свои мысли и соображения. Доктор Выводцев уже имел успешный опыт, забальзамировав тело скончавшегося в России китайского посла. Однако же тогда речь шла о кратковременном сохранении, но ведь можно замахнуться и на большее.

Александра Антоновна Пирогова написала письмо Давиду Выводцеву (строчки из него приведены в самом начале этой статьи), заказала в Вене специальный гроб. Конечно, не могло быть и речи о том, чтобы идти против законов тогдашнего общества — Александра Антоновна заранее, еще при жизни мужа, обратилась в Священный Синод с просьбой разрешить бальзамирование. Возможно, кому-то другому иерархи и отказали бы в столь греховном стремлении. Но заслуги Николая Пирогова были признаны не только обществом, но и Церковью. Разрешение было получено. Теперь оставалось только дождаться того печального момента, когда свершится неизбежное…

Как нелегко бывает нам определиться на жизненном пути, понять, что есть наше призвание на всю жизнь, а что есть плевела и ничтожность. И можно только позавидовать людям, которые с младых ногтей знают, чем они будут заниматься, и могут сказать себе: «Я буду тем-то и тем-то». И ничто не может заставить их свернуть с выбранного пути, и детские мечты, кажущиеся нереальными и эфемерными, воплощаются в реальность. Вот и Коля Пирогов, младший сын в большой многодетной семье, с самого детства видел себя «великим лекарем». И не было для него преград. Непредвиденная бедность семьи (отец Николая доверил мошеннику 30 тысяч казенных рублей и вынужден был расплачиваться с казной собственным имуществом)? Что ж, говорят, что студент должен пройти испытание бедностью, чтобы из него вышел настоящий ученый. Проблемой мог стать и возраст, поскольку по законам студентом мог быть только достигший шестнадцатилетия молодой человек, а ведь Николай уже в 14 лет был готов поступить в Московский университет. Пришлось пойти на хитрость — отец Николая выправил сыну паспорт, по которому тот «повзрослел» на два года. Были и другие проблемы и испытания, но Николай Пирогов целеустремленно шел к своей цели. И добился ее…

Дерпт, Ревель, Париж, Гейдельберг, Берлин — Николай Пирогов учился и работал в лучших университетских клиниках Европы. В Риге, где Пирогов оказался в общем-то случайно (возвращаясь из Европы домой, он тяжело заболел и вынужден был задержаться, а после выздоровления решил на некоторое время остаться в Риге), о его операциях ходили легенды. А как иначе, если он делал то, что раньше просто невозможно было себе представить. Мы воспринимаем пластическую хирургию как явление сегодняшнего дня, по крайней мере недавнего прошлого. Между тем еще в 1830-х годах Николай Пирогов делал пластические операции. В Риге, например, сделал безносому парикмахеру новый нос, что в те годы воспринималось не иначе как чудо.

Лекции, монографии, учебники по хирургии и анатомии, премии и награды — с каждым годом Николай Пирогов добивался славы в мировой и отечественной медицинской науке. Но подлинное признание, а скорее даже не признание, а настоящая народная любовь пришла к Пирогову во время Крымской войны. «Основоположник военно-полевой хирургии» — эти слова о Пирогове встречаются в любой энциклопедии. Но сухие энциклопедические строчки не могут передать того, что значило присутствие доктора Пирогова для защитников Севастополя. Как эмоционально писал Николай Некрасов: «Нет солдата под Севастополем (не говорим об офицерах), нет солдатки или матроски, которая не благословляла бы имени г. Пирогова».

Когда началась Крымская война, доктор Николай Иванович просто не мог остаться в стороне. К сожалению, понятие «гражданский долг» иногда воспринимается как некая абстракция, как нечто совершенно необязательное. Но для Николая Пирогова все было иначе. «Война есть травматическая эпидемия», — сказал он однажды. А при любой эпидемии долг любого врача — быть на переднем крае борьбы с болезнью, быть вместе с больными и всеми силами бороться с недугом. И значит, долг врача — быть на войне. А на войне — как на войне: смерть, кровь, увечья, слезы, грязь. И неисчислимое количество раненых, нуждающихся в неотложной помощи. И здесь проявился не только врачебный талант Николая Ивановича Пирогова, но и его организаторские способности. До приезда Пирогова в Севастополь на перевязочных пунктах царил полный хаос. Дезорганизация и отсутствие необходимых врачебных кадров приводили к тому, что раненые не получали необходимой помощи и ухода. А значит, люди, которые могли выжить, умирали. Пирогов понимал: люди гибнут не только от вражеских пуль и снарядов, но и от чудовищной антисанитарии, равнодушия и неразберихи. И поэтому прежде всего поставил задачу — организовать работу перевязочных пунктов, которую выполнил в кратчайшие сроки, и беспорядок был устранен.

Казалось, что заслуги доктора Пирогова перед Отечеством столь велики, что его ждут исключительно награды и почести. И так оно, наверное, и было бы, если бы не тот самый «гражданский долг», который для Николая Пирогова был святым понятием не только в медицине, но и в других делах. После возвращения из Севастополя Николай Иванович был принят императором Александром II, совсем недавно вступившим на трон. Другие решили бы, вот он шанс — проси для себя, делай карьеру, не думай о других. Но врач предпочел вместо обычного придворного лизоблюдства высказать царю убийственную правду обо всем, что он видел в Севастополе: о том, что командование бездарно, что медицина в армии и во всей стране находится не ниже среднего, а ниже нижнего мирового уровня, о том, что бюрократия и взяточничество изъязвили все русское общество до основания.

Говорят, что царь Александр II слыл либералом, мол, и крестьян освободил, и реформы пытался проводить. Но, кроме прочего, император был чиновником, пусть и самым главным в Российской империи. И потому в случае с Пироговым отреагировал так, как и полагается чиновнику: вместо того чтобы попытаться решить проблемы, решил удалить с глаз долой того, кто пытался говорить об этих проблемах. 3 октября 1856 последовал императорский указ, навсегда связавший Николая Ивановича Пирогова с Украиной, — он был отправлен из столицы в «почетную ссылку» в Одессу, получив пост попечителя Одесского учебного округа.

Однако и в Одессе неугомонный доктор продолжал «надоедать» чиновникам всех мастей и рангов. В результате Пирогова обвинили в «излишнем либерализме» и перевели в Киевский учебный округ. Где в точности повторилась «одесская история». Пирогов, вместо того чтобы «быть в струе», заниматься привычной ему врачебной практикой и лишь изредка вникать в дела учебные, продолжал «искать правду», пытался заставить бюрократию хотя бы немного поработать на народ, а не только на себя. В итоге, не выдержав травли и всеобщего непонимания, в марте 1861 года Николай Иванович был вынужден подать в отставку.

Еще в 1856 году Пирогов приобрел имение «Вишни» под Винницей и теперь, после своей отставки, мог вести спокойную размеренную сельскую жизнь, писать мемуары и заниматься домашним хозяйством. Но доктор Пирогов не был бы Пироговым, если бы стал просто помещиком, ничего не делая для улучшения жизни окружающих его людей. В том числе и, казалось бы, совершенно ему чужих. Естественно, что деятельная натура Николая Ивановича не могла равнодушно смотреть на запустение, царившее в «Вишнях». Он привел в порядок усадьбу, по его распоряжению были построены больница на сорок коек и аптека. Факт вроде бы не слишком значительный, однако наглядно характеризующий жуткое состояние медицины в те времена. Ведь эта больница и аптека были первыми во всем большом Подольском крае, где могли лечиться простые крестьяне. Для жителей окрестных деревень Николай Иванович стал настоящим спасителем. Теперь они могли лечиться у самого Пирогова, который, надо сказать, денег за лечение не брал, а нередко сам помогал особо нуждающимся. В усадьбе всегда наготове стояла «скорая помощь» — небольшая повозка или сани, в которых находился необходимый набор лекарств и инструментов. В любое время суток эта карета могла выехать на помощь, причем независимо от того, кто в ней нуждался — какой-нибудь важный чиновник или самый бедный крестьянин.

Природа Подольского края, конечно, восхитительна, да и дел в «Вишнях» хватало. Но такой человек, как Николай Пирогов, не мог быть совершенно забыт в деревенской глуши. Он жаждал деятельности и не хотел ограничиваться только лишь обустройством своей деревенской жизни. В 1862 году Пирогов отправился в Гейдельберг руководить группой молодых русских ученых, стажировавшихся в местном университете. Во время этой поездки Пирогова пригласили в качестве консультанта к больному, получившему пулевое ранение ноги. Лучшие медицинские умы Европы не могли обнаружить пулю в ноге и потому в один голос твердили: «Только ампутация». — «Ампутация — последнее дело», — отвечал Пирогов, сохранявший верность им же провозглашенному принципу «сохранительной хирургии». И сумел-таки извлечь пулю, сохранив ногу пациенту. А пациент этот был весьма необычен, имя его знала вся Европа. Звали его Джузеппе Гарибальди. Позже герой итальянской революции не раз вспоминал Пирогова как кудесника, спасшего его от инвалидности.

В последний раз Николай Иванович Пирогов на широкой публике появился в мае 1881 года в Москве во время празднования 50-летнего юбилея его врачебной деятельности. Николая Ивановича избрали почетным гражданином Москвы, приветственные слова в его адрес говорили лучшие врачи страны и мира. Это был триумф доктора Пирогова, триумф с горьким признаком прощания. Николай Иванович уже тогда знал, что он смертельно болен, что рак не оставляет ему ни единого шанса…

…Мне жизни поприще открыто.

Чтоб совершить один лишь долг,

Чтоб зло и тело победивши,

В Эдем бессмертия вступить,

Готов принесть себя я в жертву,

Предвечный видит это сам.

Не для себя мне жизнь досталась!..

17 февраля 1850 года, в 3 часа ночи — именно в это время Николай Иванович Пирогов записал стихотворение, увиденное им во сне. Что это было? Откровение, посланное свыше? Предсказание о том, что произойдет после его смерти? Или же просто стихотворение, навеянное уснувшим воображением?..

Николай Иванович Пирогов скончался 23 ноября 1881 года в своем имении «Вишни». Сразу же после известия о кончине Пирогова в Винницу прибыл доктор Выводцев, согласившийся забальзамировать тело усопшего коллеги. На четвертый день после смерти в присутствии фельдшера и местного священника Давид Выводцев произвел бальзамирование, заполнив вены покойного специальным составом, содержащим спирт, глицерин, тимол, дистиллированную воду и некоторые другие компоненты. После этого тело Николая Пирогова было перенесено в небольшую деревянную церковь села Шереметки, находившуюся в километре от усадьбы «Вишни».

Бальзамирование прошло успешно. Однако это было только начало. Долго лежать в деревенской церкви тело Пирогова никак не могло, необходимо было отдельное помещение, куда можно было бы поместить саркофаг. Не сразу, но проблема все-таки решилась — как раз в это время неподалеку от усадьбы «Вишни» обустраивалось новое кладбище, где вдова покойного выкупила отдельный большой участок. Два месяца ушло на строительство склепа со специальным постаментом, на котором должен был покоиться гроб. Морозным ветреным утром 24 января 1882 года в «Вишнях» состоялись официальные похороны Николая Ивановича Пирогова. После панихиды гроб с телом покойного, одетого в мундир тайного советника Министерства народного образования, был установлен в склепе. Спустя четыре года над склепом была построена церковь Николая Чудотворца. Так начиналась история одного из самых интересных (если, конечно, так можно сказать о кладбище) некрополей в Украине.

Кто знает, что было бы с телом Николая Пирогова после 1917 года, если бы не интерес большевиков к проблеме бальзамирования. По некоторым данным, вопрос о бальзамировании тел усопших вождей революции поднимался задолго до того, как на Красной площади появился Мавзолей с телом Ленина. Правда, в первые послереволюционные годы усадьба «Вишни» находилась в запустении. Здесь размещалась сельскохозяйственная коммуна, затем фельдшерская школа. Вопрос о создании музея впервые был поднят еще в начале 1920-х годов Винницким медицинским научным товариществом. В 1926 году эта идея встретила всеобщее одобрение на Всесоюзном и Всеукраинском съездах хирургических обществ. После этого были проведены работы по облагораживанию территории усадьбы, велись наблюдения за телом Пирогова. Однако только в 1939 году Наркоматом здравоохранения УССР было принято решение о создании мемориального комплекса памяти Н. И. Пирогова.

Согласно первоначальным планам, основные работы в усадьбе были запланированы на лето 1941 года…

Немцы, оккупировавшие Винницкую область в 1941 году, устроили в пироговском доме конюшню, сломали ограду вокруг склепа, вырубили большую часть замечательного фруктового сада. Однако тело Пирогова все же не тронули. Это позволило после окончания войны вернуться к вопросу о создании под Винницей музея-усадьбы имени Н. И. Пирогова. Уже в 1945 году в «Вишнях» начались ремонтно-реставрационные работы. Одновременно группа ученых под руководством профессора А. М. Максименкова провела обследование тела Н. И. Пирогова и первое, начиная с 1881 года, ребальзамирование. Результаты обследования показали, что тело, 60 с лишним лет находившееся фактически без ухода, хоть и пострадало, однако в целом находилось в неплохом состоянии. Это стало еще одним подтверждением уникальности методики доктора Давида Выводцева.

9 сентября 1947 года состоялось торжественное открытие Винницкого музея-усадьбы имени Н. И. Пирогова. Несколько лет он имел статус филиала Военно-медицинского музея, пока в 1956 году не стал самостоятельным подразделением, подчиненным Министерству здравоохранения УССР. Начиная с 1947 года тело Н. И. Пирогова каждые пять лет подвергалось ребальзамированию, которое выполняли винницкие медики, с 1977 года им стали помогать сотрудники Московского центра биологических структур при Мавзолее В. И. Ленина.

В 1997 году музею-усадьбе имени Н. И. Пирогова присвоен статус национального. Ежегодно музей посещает более 200 тысяч человек, причем не только украинцев, но и жителей других стран. Что же привлекает этих людей, что заставляет преодолеть тысячи километров и приехать в Винницу? Возможность увидеть, как жил и работал человек, имя которого золотыми буквами вписано в историю мировой науки? Старинная обстановка, природа, дарующая успокоение и умиротворение вдали от суеты повседневной жизни? Или же некая причастность к тайне, возможность своими глазами увидеть пусть пока не полную, но все-таки победу человека над, казалось бы, незыблемыми законами природы? Кто знает, кто знает… Так или иначе, люди едут в «Вишни», а великий эксперимент, начатый сто двадцать с лишним лет назад, продолжается…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.