Глава 9 Наследственные черты Романовых

Глава 9

Наследственные черты Романовых

Специфика «царской профессии» предполагала многочисленные публичные контакты между монархом и подданными. Конечно, для каждого из подданных Российской империи возможность просто увидеть царя превращалась в одно из главных событий жизни. А уж если царь с кем-то заговаривал, то это становилось поводом для написания мемуаров. Другими словами, любой, даже самый мимолетный разговор с царем становился для подданного важнейшим событием и запоминался на всю жизнь. Казалось бы, для монарха эта ситуация должна была обладать совершенно противоположным эффектом, в его памяти бесконечная череда лиц не могла оставить и следа. Однако, как это ни удивительно, след оставался.

Большая часть семьи Романовых на всем протяжении царствования обладала такой счастливой для монархов способностью, как память на лица. Да и вообще все они отличались хорошей памятью. Это было очень важно при столь публичной профессии, поскольку хорошая память необычайно способствовала популярности. В мемуарах рассыпано множество примеров этой знаменитой «памяти Романовых», которая, по всей видимости, являлась устойчивой наследственной чертой. Монархи знали об этом и при случае старались блеснуть своими способностями. Можно привести несколько примеров, относящихся ко времени правления Николая I.

Император Николай Павлович дважды за свою жизнь посетил Англию – в 1817 и 1844 гг. Перерыв между этими визитами составлял 27 лет. Тем не менее во время визита 1844 г. он вспомнил старого слугу, который прислуживал ему в 1817 г. «Я помню вас. Вы состояли при мне во время моей предыдущей поездки в Англию»⁸³⁰, – сказал ему царь. Американский посланник Д. Даллас привел следующие слова Николая I: «Полторы недели тому назад я встретил вас, и вы меня не узнали. А вот я никогда не забываю лиц, хотя бы видел человека всего пять минут»⁸³¹. Дочь Николая I – великая княгиня Ольга Николаевна писала: «У него была замечательная память на фамилии и лица, и он мог много лет спустя, встретясь с кем-нибудь, назвать его по фамилии или отнестись к нему как к товарищу, что доставляло иногда больше радости, чем всякая награда»⁸³².

Один из бывших кадетов рассказывал, как, глядя на ребенка, Николай Павлович вспомнил его отца: «Император Николай Павлович славился своей памятью на лица и имена, и потому неудивительно, что он вспомнил моего отца… Такая внимательность государя не была обусловлена решительно ничем, кроме его замечательной памяти, которую он любил выказывать, а также его чисто отеческого отношения ко всем вообще детям»⁸³³.

Подобные эпизоды бывали и в других учебных заведениях. Барон Корф упоминал, как император Николай I, обладавший «чудесной памятью, в особенности на лица, имена и фамилии», в декабре 1846 г. посетил Пажеский корпус и встретил племянника Корфа, при этом царь вспомнил, как звали отца мальчика, который умер в 1831 г., то есть за пятнадцать лет до встречи⁸³⁴.

Старший сын Николая I – Александр II в полной мере унаследовал память отца. Упоминания об этом имеются, однако их значительно меньше по сравнению с Николаем I. На еженедельных воскресных разводах караулов император Александр II знал по имени не только всех офицеров, но и многих нижних чинов. В мемуарах рефреном проходит мысль, что «память у государя и наблюдательность были поразительные, в чем и мы не раз имели случай убедиться»⁸³⁵.

У Александра III эта наследственная черта Романовых столь ярко не проявилась. Видимо, память на лица у него была в пределах нормы. При этом следует помнить, что Александр III не блистал в годы учебы, и за ним закрепилась репутация малоспособного ребенка. Зато он в полной мере унаследовал харизму власти своего деда.

Возродилась наследственная память в полной мере в Николае II. М. Ф. Кшесинская, близко знавшая Николая в бытность его цесаревичем, свидетельствовала, что наследник был очень образован, великолепно владел языками и обладал исключительной памятью, в особенности на лица и на всё, что он читал⁸³⁶. Крупный чиновник В. И. Гурко также отмечал, что Николай II обладал исключительной памятью: «Благодаря этой памяти его осведомленность в разнообразных вопросах была изумительна»⁸³⁷. А. Н. Шварц, министр народного просвещения, писал в мемуарах: «Бросалась в глаза его редкая память, если не на лица, – зрительная память его, кажется, была невелика, – то на имена, числа, годы и т. п. В этом отношении он положительно поражал меня»⁸³⁸. Важно, что это оценка педагога. О прекрасной памяти царя писал также военный министр А. Редигер. Он процитировал слова царя о его способе борьбы с бессонницей: «Он мне говорил, что в редких случаях бессонницы он начинает перечислять в памяти полки по порядку номеров и обыкновенно засыпает, дойдя до резервных частей, которые знает не так твердо»⁸³⁹. Следует заметить, что названия полков русской армии были достаточно сложны и речь шла о сотнях наименований. Близкая ко двору Лили Ден вспоминала, как Николай II во время одного из приемов через двенадцать лет узнал полковника сибирского полка, с которым мимоходом встречался в 1891 г., когда возвращался в Петербург из Японии через Сибирь⁸⁴⁰.

Таким образом, мы можем уверенно констатировать наличие такой наследственной черты, как прекрасная память у нескольких поколений правящего дома Романовых. Степень яркости ее проявления была различной, как и степень ее «эффективности». Так, современники, единодушно признавая факт выдающейся памяти Николая II и, соответственно, высокий уровень его эрудиции, не менее единодушно утверждали, что у царя была слабо развита способность к аналитическому мышлению. Поэтому, по мнению некоторых мемуаристов, богатейшие знания царя представляли собой груду несистематизированного и отчасти бесполезного хлама.

Говоря о памяти первых лиц государств, можно добавить одно интересное замечание. В 1948 г. в США во время предвыборной кампании Г. Трумэна впервые была использована технология, которая значительно раньше применялась российскими монархами на уровне инстинкта. При подготовке визита Трумэна в тот или иной американский город политтех-нологи устанавливали всех представителей населения, с кем ранее в той или иной ситуации общался американский президент. И когда президент, пожимая руку избирателя, «вспоминал» очередного Джона или Смита и напоминал ему обстоятельства предыдущей встречи, это производило на избирателей неотразимое впечатление. Почти такое же, как и в далекой России много лет назад, когда Николай I или Николай II вспоминали не только имя, но и послужной список человека. Разница состояла только в том, что в XX в. на Трумэна работала целая команда специалистов, заранее готовивших для него «воспоминания», а российские монархи обходились только собственной головой.