Николай Герасимович Савин (? -1937)

Николай Герасимович Савин

(? -1937)

Международный авантюрист Присвоил себе титулы — граф Тулуз де Лотрек и маркиз Траверсе. Дворянского происхождения. Служил корнетом в кавалерийском полку, но был вынужден уйти в отставку. Организатор крупномасштабных махинаций. Один из самых гениальных аферистов своего времени.

Николай Герасимович Савин был безусловным «кумиром» аферистов всех рангов, в светских же кругах о нем ходили многочисленные анекдоты и легенды Можно смело сказать, что в период реализации его знаменитых афер никто не пользовался такой известностью и своеобразной популярностью, как граф Тулуз де Лотрек или проще — отставной корнет Савин.

Природа наделила этого человека, как никого другого, такими своеобразными, яркими и выдающимися качествами и свойствами, что имя Николая Герасимовича Савина могло бы вполне заслуженно войти в анналы истории России и других стран Он имел необыкновенно острый ум, позволявший ему находить самые неожиданные решения, особенно финансовых проблем, недоступных даже специалистам высшего класса Он отличался необыкновенной смелостью и в самых сложных и опасных ситуациях никогда не терялся Савин, обладавший ярким даров слова, был необычайно остроумным рассказчиком, умевшим становиться душой любого самого избранного и взыскательного общества Этому в сильной степени способствовали высокая эрудиция, отличное образование и знание почти всех европейских языков.

Внешность его была настолько идеальна с точки зрения мужественности и красоты, что перед ним не могла устоять ни одна девушка любого общественного положения, на которую он обращал внимание К тому же он обладал как бы гипнотической способностью обольщения.

Но природа наделила Николая Герасимовича Савина еще одной удивительной чертой, которая всю жизнь не давала ему по-настоящему воспользоваться благами жизни, которые без особого труда как бы сами шли к нему в руки Он не мог ими воспользоваться до конца, потому что по природе был авантюристом, придумывавшим все новые и новые планы — махинации по добыче денег Однако к ним он вовсе не питал уважения, и они моментально от него «уплывали» Многие задуманные им мероприятия могли быть действительно полностью реализованы и принесли бы Савину богатство и славу Но отставной корнет не в силах был их завершить, так как сам попадал в сети своих мошеннических планов Он прерывал свои затеи, чтобы обманом захватить чужое богатство и бежать, а затем объявиться в новом месте и в новых условиях опять расставлять свои мошеннические сети Савин нигде не имел и не хотел иметь пристанища, это был вечный скиталец по всему свету.

Сын очень зажиточного помещика Калужской губернии Боровского уезда, Савин в детские и юношеские годы был баловнем судьбы и не знал отказов всем своим прихотям от отца, который его безумно любил Получив всестороннее домашнее образование, Николай Герасимович в 20 лет начал свою служебную карьеру, как и подобало юношам из знатных дворянских семейств, в гвардейской кавалерии в чине корнета (младший офицерский чин в русской кавалерии) Этот привилегированный род войск требовал от офицеров больших затрат, а молодой корнет не знал границ для своих личных расходов на шикарную жизнь Поэтому несмотря на большую денежную поддержку отца, Савин, ощутив недостаток средств, пошел на мошенничество и, прослужив в гвардии всего несколько месяцев, вынужден был уйти в отставку.

Он влился в жизнь столичной «золотой» молодежи, благо денег у него более чем достаточно — Николай Герасимович получил наследство после смерти отца, которого доконала разгульная жизнь сына Владея несколькими имениями, домами и другим имуществом, Савин вел разгульную и бесшабашную жизнь Особым его вниманием, конечно, пользовались женщины, «начиная от увлекательных француженок и кончая смуглыми негритянками», как писали газеты Некоторых из них он одарил необычайно дорогими подарками Одни получили экипажи с лошадьми и дорогой сбруей, другие — прелестные дачи с садами, третьи — капитальные дома в городах, а одной из них досталось даже целое имение.

Однако деньги имеют свойство быстро «таять» В результате такого беспредельного мотовства очень скоро от миллионного состояния остались лишь одни воспоминания и многочисленные кредиторы с векселями.

Теперь наступило естественное в таком положении горькое отрезвление Первой мыслью, осенившей Савина, была попытка вернуться на военную службу Начавшаяся в 1877 году русско-турецкая война вынудила правительство объявить призыв отставных офицеров, не особенно разбираясь и придираясь к их прежней, часто даже совсем не идеальной службе Но несмотря на такое положение, попытка отставного корнета вновь вернуться на службу в кавалерию была отклонена по распоряжению высшего военного руководства.

Эта неудача и на этот раз не сломила Савина Как человек, жаждавший острых ощущений и наметивший для себя цель, Савин все-таки поступил на военную службу, но не офицером, а добровольцем в 9-й армейский корпус генерал-лейтенанта барона Криденера, штурмовавшего занятый турками город Плевен (Плевна) на севере Болгарии Этот корпус из-за достаточно бездарных и нерешительных действий генерала понес огромные людские потери и все же не смог взять город Сражаясь в первых рядах штурмующих войск, Савин получил тяжелое ранение левой руки и вынужден был пойти на лечение в один изподвижных лазаретов «Красного креста». Хотя операция прошла удачно и Николай Герасимович полностью выздоровел, но от продолжения военной службы ему пришлось отказаться, и он вынужден был вернуться в Россию.

Без состояния и средств, отставной корнет «за душой» имел только большие амбиции, приобретенные в его прошлой беззаботной жизни. Они и толкнули его на самую неблаговидную деятельность, связанную с обманом окружающих его людей.

Все началось в годы царствования Александра III — Миротворца. Из спальни великой княгини Александры Иосифовны в Мраморном дворце были похищены драгоценные ризы икон. Вскоре был обнаружен виновник кражи — адъютант великого князя Николая Константиновича (сына потерпевшей), корнет лейб-гвардии Гродненского гусарского полка Савин. На допросе Савин во всем сознался и указал, где именно он заложил драгоценности (на кругленькую сумму в полмиллиона рублей). Однако при этом пояснил, что действовал не по своей инициативе, а был всего лишь орудием, послушным исполнителем воли великого князя, и ему же отдал вырученные деньги, которые понадобились члену августейшего семейства, чтобы ублажать некую танцовщицу англичанку.

Расследование велось в строжайшей тайне, но скандальные подробности все же просочились сквозь стены служебных кабинетов и стали достоянием всего Петербурга. Дабы замять скандал, великого князя объявили душевнобольным и выслали «для лечения» в Ташкент, где он через несколько лет и умер. Савина же исключили из полка и предложили ему уехать из России.

Вскоре корнет объявился в Париже, в ореоле политэмигранта. Какое-то время пребывал героем дня. В многочисленных интервью Савин заявлял, что деньги, вырученные за продажу риз, понадобились отнюдь не для удовлетворения прихотей капризной англичанки, а исключительно для революционных целей. Более того — великий князь тоже являлся членом партии революционеров!

Савин познакомился с многочисленными «заграничными» мошенниками (тогда их называли мазуриками). В их обществе бывший корнет быстро преобразовался в «афериста-артиста» в полном смысле этого слова. Его «наставники» мгновенно разглядели в Савине талантливейшего авантюриста-организатора, которому они готовы были полностью подчиняться. Но русский аферист, проводя свои гениальные махинации, не подпускал их близко к своей особе — они только иногда выполняли его мелкие поручения.

Вскоре вокруг корнета засуетились кредиторы. Спасаясь от них, он уехал в Америку и появился в Сан-Франциско под звучным именем графа де Тулуз-Лотрек (знаменитый художник прославит эту фамилию несколько позже).

Апартаменты в самом роскошном отеле, вспышки магния, журналисты. С какой целью граф явился в Калифорнию? О, он охотно удовлетворит любопытство прессы. Русское правительство поручило ему разместить крупные заказы для строительства Транссибирской магистрали. Но прежде чем предоставить эти заказы, он хотел бы поближе ознакомиться с деятельностью крупных машиностроительных корпораций…

Виднейшие промышленники и финансисты, столпы машиностроения и рельсового проката добивались чести быть представленными графу. Тот охотно знакомился с ними, принимал крупные авансы за посредничество и… в один прекрасный день исчез. Исчез так же внезапно, как и появился. В полицию и прокуратуру посыпались жалобы, но — поздно. Корнет вернулся к священным камням Европы…

Смелость и талант Савина в организации крупномасштабных махинаций убедительно подтвердились в наделавшей много шума среди дипломатов так называемой «итальянской афере».

Однажды Савину попались в руки газетные сообщения о том, что конный парк итальянской армии сильно устарел и требует обновления. У него моментально созрел план использования этой ситуации в своих целях, благо еще с юных лет и особенно служа в гвардейской кавалерии, он неплохо разбирался в лошадях. В качестве богатого русского коннозаводчика он появился в Италии, представился итальянскому правительству и предложил свои услуги по поставке лошадей для кавалерии и артиллерии. Разработанный им документальный план по обновлению конного парка армии был рассмотрен Особой комиссией при итальянском военном министерстве в Риме. Этот план был признан настолько рациональным и выгодным, что по распоряжению короля Савину персонально была поручена поставка лошадей для армии. Таким образом, русский отставной корнет, желая того или нет, стал одним из видных государственных деятелей Италии.

Дела Савина шли вполне успешно. Поставка лошадей для итальянской армии происходила по разработанному им плану. Король и военное правительство Италии выказывали Савину свое расположение. Для закупки лошадей ему выделили огромные суммы денег. Но… «в одно прекрасное утро» Савин бесследно исчез из Рима, прихватив с собой большую сумму денег. Авантюрист не мог не провернуть эту махинацию, хотя она для него, по всей вероятности, была не столь выгодна, как предоставленная ему важная работа.

Полиция сбилась с ног, разыскивая его в Берлине, Лондоне, Париже, Вене, а Савин тем временем скитался по «европейскому захолустью» — Балканам. И в конце концов объявился в Софии. Заполняя регистрационную книгу отеля, приезжий написал: «Великий князь Константин Николаевич».

Весть о приезде высокого гостя быстро разнеслась по болгарской столице. В холле отеля толпились приветственные делегации. К счастью для Савина, русский посланник, лично знавший великого князя, в это время был болен, и самозванца почтительно приветствовал один из чиновников посольства России.

Членам болгарского правительства «великий князь» сообщил, что он легко может устроить им заем в Париже. Сколько хочется? Двадцать миллионов франков? Согласен протежировать не меньше, чем на тридцать…

Финансы Болгарии были тогда более чем в плачевном состоянии. И у министров разгорелись глаза — не иначе, само небо послало сюда этого человека. И если «великий князь» действительно спасет страну и ее народ, то… что же, тогда он достоин возведения на трон, который был в ту пору вакантным.

Вероятно, корнет и сам не ожидал подобного эффекта. Неудивительно, что голова его закружилась. Еще несколько шагов — и он превратится в коронованную особу! И вдруг все рухнуло.

В отель для оказания услуг высокому гостю был вызван лучший софийский парикмахер, ранее подвизавшийся в Петербурге. Войдя в номер, он тут же убедился, что перед ним отнюдь не Константин Николаевич. Но возмездию не суждено было свершиться и на этот раз — за полчаса до того, как полиция явилась арестовывать претендента на трон, он успел покинуть Софию.

Потом его видели во всех крупнейших столицах Европы. И всякий раз он представал под новой маской. То с пышной бородой, то совершенно выбритый, то с бакенбардами, то с эспаньолкой… Он появлялся и спустя несколько дней исчезал Изобретательность его в вымогательстве денег не имела границ.

.. На Английской набережной в Ницце по утрам в одно и то же время появлялся высокий представительный господин с пышной седой бородой, веером покрывавшей его грудь. На голове его был матовый полуцилиндр, в руке — палка с серебряным набалдашником, изображавшим череп, в петлице — пестрая орденская розетка. Кто он? На этот вопрос никто не мог ответить. Ясно было одно, несомненно, это богатый и солидный человек.

И вдруг — неприятная история. Нефтепромышленник из Батума заявил полиции, что стал жертвой ограбления. Респектабельный господин с орденской розеткой в петлице подошел к нему на набережной, внезапно взял под руку и, любезно улыбаясь, прошептал: «Или вы мне сейчас же даете тысячу франков, или я вас сию же минуту отхлещу по щекам». Нефтепромышленник сначала подумал, что это дурная шутка — тем более что господин при этом любезно улыбался. Потом он счел, что перед ним сумасшедший. Однако размышлять было некогда — незнакомец настойчиво повторил свою угрозу, пришлось раскошелиться. Позже жертва шантажа все же обратилась в полицию.

Савина (а это был, конечно, он) без труда разыскали. Услышав предъявленное обвинение, «граф де Тулуз-Лотрек» пришел в негодование Это гнусная клевета! Да вы знаете, с кем имеете дело?! Он немедленно телеграфирует министру внутренних дел!

Полицейский комиссар принес извинения. А через несколько дней ему опять пришлось пригласить его в полицию — на этот раз по жалобе владельца отеля, где тот остановился: «граф» внезапно исчез, не заплатив по счету. Хотели обратить взыскание на его имущество — он вселялся с двумя тяжелыми чемоданами, которые служащие отеля тащили с трудом, но с уважением, и которые остались в его номере. Но чемоданы оказались битком набиты камнями…

Мошеннику, однако, опять удалось выйти сухим из воды. Он не только заставил владельца отеля взять назад свое обвинение, но и… ухитрился здесь же, в комиссариате, подзанять у него немного франков.

В дни безденежья (аферист называл это «черной серией») корнету Савину приходилось прибегать к трюкам столь же нахальным, сколь и остроумным. К примеру, приходил он в дорогой ресторан, заказывал роскошный обед, не торопясь, с аппетитом поглощал изысканные блюда, запивая изысканными винами… А в кармане-то из всей наличности — только засахаренный таракан! Подавался десерт, корнет подкладывал в него «сладкого дружка», затем подзывал метрдотеля и с брезгливой миной указывал на насекомое Чтобы избежать грандиозного скандала, метрдотель рассыпался в извинениях и был до изнеможения счастлив, когда рассерженный посетитель покидал заведение. Об оплате обеда, само собой, и речи не возникало…

Или закажет, бывало, корнет себе ботинки. У очень дорогих мастеров обувного дела. И обязательно одинакового фасона и одинакового цвета Получив заказ, примеряет. Одному сапожнику заявляет, что жмет правый ботинок, другому — левый. «Жмущие» оставляет на доработку, а хорошие забирает. Расчет, разумеется, потом. Обувщики, разумеется, не спорят: зачем заказчику один ботинок, обязательно придет за вторым…

Несколько раз корнет Савин удачно шантажировал заведение, которое само умело раздевать кого угодно. Имеется в виду казино в Монте-Карло.

Побродив по залам казино, Савин зашел в бюро, отделенное от главного зала лишь стеклянной стенкой, и потребовал так называемый виатик — ссуду на отъезд, которая выдавалась администрацией вконец проигравшимся игрокам. Получивший ссуду терял право являться в казино до ее погашения.

Администрация без колебания выписала вексель и выплатила «графу» тысячу франков — верхний предел виатика Уж очень внушительной была внешность «неудачливого игрока». Тот небрежно кивнул и удалился.

Удалился, чтобы через две недели опять явиться в казино — правда, в другом «прикиде», с другой прической, обманув бдительного швейцара. Подойдя к столику, где шла большая игра, он бросил крупье луидор и тихо сказал по-русски— «На! Подавись, чертова кукла!»

«На какой, вы сказали, номер?» — переспросил крупье, но «граф» сделал вид, что не расслышал.

«Ставки окончены!» — объявил крупье.

Вышел номер 17.

«О! Я выиграл! Вы должны дать мне 720 франков!» — воскликнул «граф».

«Но, месье, вы неясно назвали номер… Я переспросил, но вы не ответили…»

Лицо графа побагровело. Глаза метали молнии. Он загремел, нарушая благообразную тишину казино: «Разбой! Грабеж!»

Инспекторы игры со всех сторон кинулись к «графу», приговаривая в испуге: «Успокойтесь! Вот ваши деньги! Крупье будет наказан!»

Получив 720 франков, он, возмущенный и удовлетворенный, покинул игорный зал. Сопровождавший его администратор прошипел ему вдогонку: «На этот раз ваш шантаж удался, месье. Но если вы еще раз явитесь в казино, то пожалеете об этом».

Целый месяц корнета не было в Монте-Карло. А потом он появился, снова каким-то образом пробравшись мимо бдительных швейцаров. И прямиком — в помещение администрации. Там его узнали сразу же.

«Как вы смеете? Немедленно убирайтесь!»

Корнет, он же граф, невозмутимо улыбаясь, ответил:

"И не подумаю. Разве что — если вы дадите мне тысячу франков на дорогу. Я опять проигрался. — Корнет, с улыбкой, начал снимать с себя пиджак. — Вот сейчас разденусь догола, выйду в зал и обращусь к публике — «вот как меня обобрали в этом притоне!»

«Вы не посмеете…»

«Еще как посмею! Только троньте меня — я так заору, что сюда сбежится вся публика!»

Администрация казино дрогнула. Пришлось опять заплатить тысячу франков. На сей раз «графа» сопровождали до вокзала «двое в штатском»..

Этот визит стал лебединой песней корнета на Ривьере — больше он не появлялся ни в Ницце, ни в Монте-Карло Последние годы блистательный аферист, превратившись по ходу судьбы, как и положено, в дряхлого и жалкого старика, прожил в Шанхае. Зарабатывал на хлеб тем, что продавал богатым иностранцам мифические манускрипты, собирал деньги на издание какой-то газеты. К розетке экзотического ордена прибавил еще какие-то ленточки, к графскому титулу — титулы барона и князя… Впрочем, в Шанхае это никого не впечатляло. Так что в больнице, где он умер в 1937 году, над изголовьем его кровати было написано одно слово — «Савин».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.