Социальные нормы

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Социальные нормы

Брак – организация общественной ячейки, в состав которой входят господин, госпожа, раб и рабыня, а всего двое.

А. Бирс

Отношения между супругами, как и другие человеческие отношения, помимо юридических, регламентируются еще и моральными нормами, то есть нравственными установками, принятыми в данном обществе. Мораль очень тесно связана с сексуальными отношениями, ибо в человеческом обществе она всегда была призвана сгладить противоречия между биологическими и социальными потребностями человека, а сексуальная потребность относится к числу наиболее сильных.

В каждом человеке природой заложена программа к размножению – у одних более мощная, у других – слабее, но у подавляющего большинства она есть. Именно эта программа, записанная в генах людей, толкает их на супружеские измены, курортные и служебные романы, романтические приключения и изнасилования. Под ее влиянием мужчины на улицах оглядываются на всех проходящих мимо симпатичных девушек, а женщины неосознанно кокетничают даже с родственниками своих мужей. Однако при ее биологической целесообразности (она способствует увеличению численности вида) данная программа вступает в противоречие с социальной структурой общества, требующей определенной стабильности. «Не пожелай жену ближнего своего», – эта древняя заповедь направлена на сохранение не только отдельной семьи, но общества в целом. Но так как на земле существовали самые разнообразные социальные системы, то и типов морали тоже было бесконечно много. В христианских странах приветствовались моногамия и сохранение девственности до брака; у мусульманских народов нормальным считалось наличие трех жен и безнравственным положение, при котором муж не мог нормально содержать одну жену. У некоторых полинезийских племен лучшая невеста – это вдова с несколькими детьми, а у девственницы мало шансов выйти замуж. Если мы погрузимся в глубины истории, то обнаружим такое разнообразие взаимоисключающих моральных норм, которое собьет с толку любого человека. Возникает крамольная мысль, что нравственность определяется отнюдь не Божьим промыслом, а представляет собой всего лишь договор, действительный в определенном месте между определенными людьми, в течение определенного времени. Кого-то факт отсутствия вечных моральных норм расстроит, кого-то обрадует, кто-то предпочтет закрыть глаза на очевидное, ибо привык жить определенным образом и не может отказаться от полученных в детстве установок.

В основе некоторых моральных норм, по-видимому, лежит биологическая целесообразность, и поэтому они присутствуют в большинстве культур. Некоторые ученые полагают, что те формы сексуального поведения, которые не способствуют размножению человеческого рода, гораздо чаще подлежат осуждению, например, однополая любовь, мастурбация, брак с большой возрастной разницей и проч. Однако у многих народов эти формы сексуальных отношений не только не осуждались, но и поощрялись (любовь мужчин к подросткам в Древней Греции была даже предметом гордости и вдохновляла поэтов на создание гимнов однополой любви). Поэтому приходится признать, что в человеческом обществе социальные установки играют куда более важную роль, чем биологические инстинкты, которые могут быть трансформированы этими установками до неузнаваемости.

Ричард Докинз в своей книге «Эгоистичный ген» писал: «Во многих цивилизациях нормой является моногамия. В нашем обществе вклад обоих родителей в потомков велик и неравноценность его неочевидна. Несомненно, на плечи матери падает большая часть непосредственной заботы о детях, но отцам нередко приходится много трудиться, чтобы заработать деньги, вкладываемые в выращивание и воспитание детей. Существуют, однако, и такие общества, в которых практикуется промискуитет, а во многих узаконено многоженство. Такое удивительное разнообразие наводит на мысль, что образ жизни людей в значительной мере определяется культурой, а не генами. Возможно тем не менее, что мужчины обладают склонностью к промискуитету, а женщины – к моногамии, что можно было бы предсказать на основании эволюционных соображений. Какая из этих двух тенденций возьмет верх в каждом отдельном обществе, зависит от особенностей культурных факторов, подобно тому, как у разных видов животных это зависит от экологических факторов». Таким образом, согласно мнению генетика, социальные установки в человеческом обществе играют роль экологических условий для остальных организмов, а разнообразие экологических зон на Земле вполне сопоставимо с многообразием способов общественного устройства, имевших место за тысячелетнюю историю человечества.

Например, в Древнем мире брак не отличался особой чувствительностью и романтизмом. Имущественная сторона вопроса была главенствующей как в Древней Греции, так и в Древнем Риме. Иоганн Блох писал по этому поводу в своей «История проституции»: «Греческий брак ни в каком отношении не отличался индивидуальным характером. Напротив, он во все времена был браком по расчету в худшем смысле этого слова. Решающее значение для него имели главным образом материальные соображения. Брак был «необходимым злом», а заключение брака по взаимной склонности, ввиду замкнутой жизни девушек, наблюдалось очень редко. Правило же составляли денежные браки и подходящие браки по расчету. Последствием такого порядка вещей была полная подчиненность женщин в семье и отстранение их от всех интересов мужчин вне дома. Дело доходило до того, что им запрещалось даже посещение театра, а мужья обращались с ними с большой строгостью».

Государство при этом строго следило за сохранением супружеской верности со стороны женщин – вовсе не из моральных соображений, а из-за неизбежных проблем, связанных с имущественными спорами при рождении ребенка от другого мужчины. Женщина была обязана рожать своему мужу наследника, поэтому за ней следили особенно строго, а при супружеских изменах заодно наказывали и мужчину – за соблазнение. Мужчины должны были спать только со своими женами, которых презирали, ибо не видели в них достойных себе людей (предварительно собственноручно низведя их человеческое достоинство до уровня рабынь). В итоге заниматься сексом со своими женами древним грекам было неинтересно, а с чужими – опасно для жизни. Выход из этого тупика нашел греческий правитель Солон. Как писал Блох, «запретив удовлетворение полового инстинкта, признанного им самим необходимым, со свободными женщинами, он, будучи последовательным, должен был предоставить мужчинам для этой цели несвободных женщин. И Солон действительно предназначил для занятия проституцией «женщин, которые продаются публично», то есть рабынь. Он ввел принудительные государственные меры: 1) для защиты брака и предупреждения нарушения супружеской верности и 2) для неограниченного удовлетворения внебрачных половых вожделений.

Таким образом, произошло как бы провозглашение государством связи между принудительным браком и проституцией. Солон легализует проституцию, чтобы защитить брак! Он обосновывал свои законы для урегулирования и защиты семейной жизни возвышенным взглядом на сущность брака, который не должен был, по его мнению, быть ни платным промыслом, ни продажным товаром. Напротив, мужчина и женщина должны соединяться лишь по любви, с целью произведения на свет детей. Поэтому государство не могло терпеть брака, заключенного без любви (как писал позже Плутарх, «в таких браках не выполнялись ни цель, ни обязанности, связанные с браком»).

Государственное право надзора и урегулирования брачной жизни, по взглядам Солона, простиралось так далеко, что он даже издал законодательные предписания относительно частоты исполнения супружеских обязанностей, которые обязывали супруга иметь со своей женой, по меньшей мере, три половых сношения в месяц».

На смену Древнему миру, построенному на язычестве, пришла цивилизация, основанная на монотеистической религии, то есть признающая одного всемогущего Бога. В связи с этим семья стала испытывать дополнительное давление со стороны церкви. Вильгейм Райх в своей книге «Сексуальная революция», посвященной социальным влияниям на брак, писал: «На отношения между супругами в современном браке большую роль оказала христианская религия. Отцы церкви, отрицательно относившиеся к сексу, как к чему-то греховному и постыдному, разрешали интимные отношения исключительно между мужем и женой. Отсюда и понятие верности в браке, осуждение измен. Наиболее фанатичные церковники с удовольствием вообще запретили бы секс, но сказал же Господь: «Плодитесь и размножайтесь!», а совершить непорочное зачатие удалось только одной Деве Марии. Поэтому основателям христианской религии пришлось дать своей пастве разрешение на интимные связи, но под контролем церкви (ведь в католических странах даже применение противозачаточных средств считается непозволительным грехом). В качестве примера семейных отношений, основанных на церковных догмах, Райх приводит выдержки из гражданского законодательства, существовавшего в царской России:

«Ст. 106. Муж обязан любить свою жену, как собственное свое тело, жить с нею в согласии, уважать, защищать и извинять ее недостатки и облегчать ее немощи. Он обязан доставлять жене пропитание и содержание по состоянию и возможности своей.

Ст. 107. Жена обязана повиноваться мужу как главе семьи, пребывать к нему в любви, почтении и послушании, оказывать ему угождение и привязанность как хозяйка дома».

Провозглашая и широко пропагандируя сексуальную революцию, Вильгейм Райх гневно обличал практику семейных отношений, основанную на материальном и моральном господстве мужчины. Он писал: «Если семейная любовь является большим человеческим достоянием, она должна проявлять себя в этом качестве. Если привязанная собака не убегает, никто не будет только поэтому считать ее верным спутником. Ни один разумный человек не будет говорить о любви, если мужчина совершает половой акт с беззащитной женщиной, связанной по рукам и ногам. Никто, кроме грязных субъектов, не будет гордиться любовью женщины, если эта любовь куплена за пропитание или завоевана силой. Ни один порядочный человек не примет любви, если она не добровольна. Принудительная мораль супружеских обязанностей и семейного авторитета является моралью трусов, боящихся жизни, и импотентов, не способных пережить благодаря естественной силе любви то, что они хотят обрести с помощью полиции и брачного права».

В послереволюционной России активным борцом за равноправие женщин была А. М. Коллонтай. В 1920 году ее назначили заведовать женским отделом ЦК ВКП(б), после чего ее взгляды на «женский вопрос» приобрели характер государственной политики. В то время в России преобладающей формой брака являлась патриархальная семья, где женщина была полностью подчинена мужу. Коллонтай поставила перед собой задачу освободить жену от власти мужа и для достижения этой цели использовала любые средства, порой шокируя даже окружавших ее революционеров. При этом она активно агитировала массы за «свободный брак», за союз мужчины и женщины вне рамок семьи. Выступая в Свердловске, она заявила: «Для классовых задач рабочего класса совершенно безразлично, принимает ли любовь форму длительного и оформленного союза или выражается в виде преходящей связи». В журнале «Коммунист» за 1921 год она еще более четко сформулировала свое кредо: «В недрах коллектива созреют и новые невиданные формы взаимоотношений между полами, где яркая здоровая любовь примет многогранную окраску, озаренную ликующим счастьем вечно творящей и воспроизводящей природы… Семья как хозяйственная единица с точки зрения народного хозяйства в эпоху диктатуры пролетариата должна быть признана не только бесполезной, но и вредной».

В интервью датской газете «Политикен Анкер» в 1923 году на вопрос «Вы хотите упразднить домашний очаг?», Коллонтай ответила: «Мать и дети – это одно, а мужчины – это нечто преходящее. Семейная жизнь уже претерпела кораблекрушение. Почему любовь и кухня должны быть пригвождены друг к другу? Уже настало время, когда любовь освободится от тирании кастрюль и тарелок».

В результате такой внедряемой сверху сексуальной революции произошла ломка многих социальных и нравственных норм, существовавших до этого в русском обществе. Вильгейм Райх, посетивший Россию после Октябрьской революции, писал: «Сексуальный кризис» на этот раз не щадит даже и крестьянство. Подобно инфекционной болезни, не признающей «ни чинов, ни рангов», перекидывается он из дворцов и особняков в скученные кварталы рабочих, заглядывает в мирные обывательские жилища, пробирается и в глухую русскую деревню… От сексуальных драм «нет защиты, нет затворов». Было бы ошибкой воображать, что в его темных безднах барахтаются одни представители обеспеченных слоев населения. Мутные волны сексуального кризиса все чаще и чаще захлестывают за порог рабочих жилищ, создавая и здесь драмы, по своей остроте и жгучести не уступающее психологическим переживаниям «утонченно-буржуазного» мира».

Правда, потом, разрушив старые социальные отношения, коммунистические вожди спохватились и стали втискивать секс в новые рамки, но уже на базе коммунистической идеологии. Семья была объявлена ячейкой общества, а внебрачный секс был объявлен вне закона. Нарушителей всенародно «прорабатывали» на собраниях трудовых коллективов и лишали партийного билета. Все, что могло предложить партийное руководство своему народу, – это раз в году дать путевку в санаторий, в котором начальство сквозь пальцы смотрело на внебрачные связи. Остальные же 11 месяцев в году супругам предписывалась исключительная верность, причем желательно в одной, миссионерской позиции. Все остальные формы половых сношений сухим языком милицейского протокола назывались «вступлением в половую связь в извращенном виде».

В конце 60-х – начале 70-х годов на Западе прокатилась мощная волна Второй сексуальной революции, которая в начале 90-х годов докатилась и до России. К несчастью, это важное и полезное по своей сути событие совпало с такими неблагоприятными общественно-экономическими событиями, как разрушение политической и экономической структуры государства, беспрецедентным ростом преступности, коренной ломкой моральных норм. В результате сексуальная революция скатилась к эротической или даже порнографической, покалечив при этом тысячи молодых, неокрепших душ.

Будущее традиционной семьи (муж, жена, дети) видится социологам весьма проблематичным, так как центробежные тенденции склонны выводить из семьи как женщину, так и мужчину. Благодаря научно-техническому прогрессу, оба супруга могут прекрасно существовать независимо один от другого.

Женщины получили возможность заниматься бизнесом и занимать высокооплачиваемые профессии, что придало им финансовую самостоятельность, а комфортабельные условия жизни в современных городах исключили необходимость обращаться к мужской физической силе (не надо колоть дрова, носить воду и выбивать ковры – с этим справляются газ, водопровод и пылесос).

Мужчины, благодаря автоматическим стиральным машинам, микроволновым печам и фирмам, обеспечивающим интимные услуги с доставкой на дом, тоже научились обходиться без жен. Нерешенным остается пока вопрос воспитания детей, но с этой проблемой в принципе могут справиться ясли и детские сады, да и рождаемость в высокоразвитых странах неуклонно снижается.

В итоге традиционная семья неуклонно разрушается, неуклонно растет число разводов и людей, не желающих вступать в брак, а взаимодействие между мужчинами и женщинами сводится к сексу, бизнесу или интеллектуальному общению. Если добавить к этому все возрастающее число однополых семей (геев и лесбиянок), то будущее традиционной формы ячейки общества покажется весьма мрачным.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.