Глава 2 «ИЗ ВОЛНЕНИЯ ОКЕАНА ПОЯВИЛОСЬ ВРАЩЕНЬЕ ГОДА»: индийский миф творения

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 2

«ИЗ ВОЛНЕНИЯ ОКЕАНА ПОЯВИЛОСЬ ВРАЩЕНЬЕ ГОДА»: индийский миф творения

Культура вне времени. — Круг вечного возвращения. — Мифология «<Ригведы». — Индра как бог-творец. — Победа над демоном Вритрой. — Три шага Вишну. — Сома, Тваштар и другие. — Пуруша. — Жертвоприношение первосущества в различных мифологических традициях. — Праджапати и сотворение мира. — Скамбха. — Владыки порождений. — Божественная царица Вач. — АУМ. — Миф о творении в упанишадах. — Ашвамедха. — Миф об Атмане. — Брахма как бог-творец. — Потомки Брахмы. — Циклическое время. — Сутки Брахмы. — Юги. — Манавантары и Ману. — Шива и миротворение. — Космический танец Шивы. — Лингам и йони. — Миф о пахтанье океана. — Мировая гора Меру. — Мифологема мировой горы. — Мировое древо в мифологической традиции. — Ашваттха. — Вертикальная проекция мироздания. — Трилока. — Горизонтальная проекция мироздания. — Джамбудвипа. — Мандала как абсолютная модель мироздания. — Геометрическое жертвоприношение.

Традиционная индийская культура не знает хронологии. Носителям этой культуры чуждо европейское представление о линейном, необратимом, однородном и однонаправленном времени, отчетливо проявляющееся, скажем, в античной традиции. Как писала М.Ф. Альбедиль, «в Индии не было и не могло быть своего Геродота, Сыма Цяня или какого-либо иного «отца истории» , как и вообще долго не было своей историографии» [10]

В индийской культуре господствует цикличность всего сущего, тот самый «круг вечного возвращения», о котором много и подробно писал М. Элиаде. История для традиционной культуры — не более чем неоднократное регулярное воспроизведение изначальных событий: миротворения, первого жертвоприношения, первой брачной церемонии и т. д.

В индийской мифологии эта «вневременность» проявляется, в частности, в том, что в ней отсутствует единый миф о миротворении. Уже в ведах присутствуют несколько равноправных версий космогонического мифа; брахманы, упанишады и пураны добавляют к ним свои собственные версии, не менее равноправные. При тщательном изучении и сопоставлении этих версий у них обнаруживается общая черта — представление о предначальном хаосе, из которого в результате действий различных божественных «агентов» возник упорядоченный мир. Однако каждый текст, будь то веда, упанишада или брахмана, дает особое описание процесса миротворения, расставляет в этом описании особые акценты.

Одновременное бытование множества версий мифа о миротворении существенно затрудняет его изложение. Поэтому здесь не обойтись без хронологии — точнее, без «временной иерархии» канона шрути, описанного в предыдущей главе. По этой «временной иерархии» первыми оказываются версии космогонического мифа, встречающиеся в ведах, далее — версии брахман, упанишад и пуран и наконец версии мифа, «канонизированные» вишнуитами и шиваитами.

В «Ригведе» крайне редко встречаются мифы, изложенные целиком. Чаще всего мы сталкиваемся с фрагментами мифов и даже с отдельными разрозненными мифологическими мотивами, вследствие чего мифы приходится восстанавливать, реконструировать. Как отмечала Т.Я. Елизаренкова, «в «Ригведе» мифы, строго говоря, не излагаются. Привычного для современного читателя дискурсивно-логического развития действия при построении сюжета там нет. Мифы скорее называются. Определенные фразы-штампы являются своего рода словесными знаками мифа. Поскольку и мудрецы-риши, и их аудитория знали эти мифы, большего и не было нужно: ведь миф упоминался для того, чтобы восхвалить бога и, соответственно, получить от него желаемое». К реконструируемым ведийским мифам относятся: миф об убийстве Индрой демонического змея Вритры; о похищении орлом с неба чудесного напитка сомы, о бегстве бога Агни; не желавшего быть жрецом; о трех смертных братьях-ремесленниках Рибху, получивших бессмертие; о мудреце Агастье, примирившем Индру и богов Марутов, и некоторые другие. Среди последних — космогонические мифы с участием Индры и Вишну.

Правда, по мнению известного исследователя ведийской мифологии Ф.Б.Я. Кейпера, прежде мифа о миротворении был миф о «становлении бытия». Согласно этому мифу, в пространстве существовали изначальные космические воды, которые несли в себе зародыш жизни. Со дна этих вод поднялся ком земли, который постепенно разросся и превратился в гору, плававшую по поверхности вод. Кейпер называл этот сюжет «стадией недифференцированного единства».

Затем в мире родился (каким образом — неизвестно) бог Индра, «ось мироздания», разделивший небо и землю, породивший солнце. Один из гимнов «Ригведы», обращенных к Индре, гласит:

ты Солнце зачал Зарю и Небо и подобных нет соперников Индре [11].

Более о космогонической деятельности Индры в ведах впрямую не упоминается — зато во всех гимнах «Ригведы», посвященных этому божеству, излагается миф о его «вторичном» миротворческом деянии — убийстве демона Вритры и освобождении мировых вод и небесных коров. Один из гимнов гласит:

Индры героические деяния сейчас я хочу провозгласить:

Те первые, что совершил громовержец.

Он убил змея, он просверлил (русла) вод,

Он рассек недра гор.

Он убил змея, покоившегося на горе.

Тваштар ему выточил шумную дубину.

Как мычащие коровы, устремившись (к телятам),

Прямо к морю сбегают воды.

Разъяренный, как бык, он выбрал себе сому,

Он напился (сомы), выжатого в трех сосудах.

Щедрый схватил метательный снаряд — ваджру.

Он убил его, перворожденного из змеев.

Когда ты, Индра, убил перворожденного из змеев

И перехитрил хитрости хитрецов,

И породил солнце, небо, утреннюю зарю,

С тех пор ты уже в самом деле не находил противника [12].

Индра верхом на слоне Айравате (XI в.).

Как отмечали исследователи, миф об убийстве Вритры, сковавшего течение рек, — это описание действий демиурга, победившего силу хаоса и создавшего организованный космос. По словам Т.Я. Елизаренковой, «этот миф имеет еще и то принципиальное значение, что каждый ключевой момент в жизни общества ариев рассматривался как повторение этого изначального процесса, воспроизведение его в ритуале. Таким образом, миф служил священным прототипом того, как этот мир и жизнь в нем возобновляются снова и снова в бесконечных повторяемых циклах».

Что касается Вишну, в ведах этот бог занимает сравнительно скромное (по сравнению с тем же Индрой или Агни) место, хотя и входит в число основных божеств арийского пантеона. В целиком посвященном ему гимне из мандалы I «Ригведы» Вишну прославляется как бог-творец, своими тремя шагами измеривший (создавший) все земные сферы:

Вот прославляется Вишну за героическую силу,

Страшный, как зверь,

бродящий (неизвестно) где, живущий в горах,

В трех шагах которого Обитают все существа.

Вишну в аватаре Матсья. Гравюра на дереве (XVIII в.).

Пусть к Вишну идет (этот) гимн-молитва,

К поселившемуся в горах, далеко шагающему быку,

Который это обширное, протянувшееся общее жилище

Измерил один тремя шагами.

(Он тот,) три следа которого, полные меда,

Неиссякающие, опьяняются по своему обычаю,

Кто триедино землю и небо

Один поддерживал — все существа

Третье ведийское божество, которому приписывается сотворение и упорядочение мира, — это Сома. «Ригведа» называет его господином неба, царем мира и богом над всеми богами. Сома породил небо (вместе с тем он — дитя неба) и землю, он находится над всеми мирами, заставляет сиять солнце, повелевает законом, приносит богатство и счастье; иногда не Индру, а Сому именуют «убийцей Вритры». В отдельных гимнах творцами мира называются плотник и кузнец Вишвакарман, «творец всего», и мастер Тваштар.

В поздней X мандале «Ригведы», космогонической по своему содержанию, приводится еще один миф о творении, который с полным основанием можно назвать философским:

Было не было и Небыло тоже

не было неба ни пространства ниже

и что же сновалось и кем хранимо

и где бучалы и какие воды.

Не было смерти и бессмертья тоже

не было различий ни дня ни ночи

не дыша дышало своим законом

нечто единое ничто иное.

Тьма сокрыта тьмою была вначале

неразличимая была пучина нечто

в ничто сокровенное было

это единое теплом зачато.

Вначале этого желанье было

из первейших первое семя мысли

откуда бывшее в небывшем стало

ясно мудрым вопрощающим в сердце.

Светлый повод поперек натянувши

низ ли мудрые разлучили с верхом

оплодотворенье и растяженье внизу

стремленье наслажденье сверху.

«Этот знаменитый космогонический гимн, — писала Т.Я. Елизаренкова, — автор которого ставит вопрос о происхождении бытия из небытия, считая этот мистический процесс непознаваемым.

В гимне описываются последовательные стадии возникновения мира. Вначале не существовало дихотомии: Было — Небыло, смерть — бессмертие; существовало нечто единое, бытие в небытии, порожденное космическим теплом (тапас) жизнь зародилась как семя мысли; нечто единое делится на два начала, выступающие как участники оплодотворения; начало мироздания непознаваемо, и появление богов вторично; если и существует всехранитель мироздания, то неизвестно, посвящен ли он в тайну бытия».

Наконец, последний из мифов творения, встречающихся в «Ригведе» (он повторяется и в «Атхарваведе») — это миф о принесении в жертву первосущества и создании мира из его тела. В ведической традиции такое первосущество — великан

Пуруша. Его расчленили на составные части, а из последних возникли основные элементы социальной и космической организации: глаз Пуруши стал солнцем, дыхание — ветром, пуп — воздушным пространством, голова — небом, ноги — землей, уши — сторонами света; кроме того, изо рта Пуруши произошли брахманы, то есть жрецы, из рук — кшатрии, или воины, из бедер — вайшьи, или земледельцы, а из ног — шудры, иначе «неприкасаемые», низшая индийская каста.

В ведийском гимне Пуруше говорится, что из тела первочеловека,

Из этой жертвы, полностью принесенной,

Было собрано крапчатое жертвенное масло.

Он сделал из него животных, обитающих в воздухе,

В лесу и (тех), что в деревне.

Из этой жертвы, полностью принесенной,

Гимны и напевы родились,

Стихотворные размеры родились из нее,

Ритуальная формула из нее родилась.

Из нее кони родились

И все те (животные), у которых два ряда зубов;

Быки родились из нее,

Из нее родились козы и овцы.

Далее гимн гласит:

Дух его луной обернулся

солнце оком его сияет

губы стали Агни да Индрой

обратилось ветром дыханье.

Воздух пуп его земля ноги

из главы же небо явилось

ухо стало странами света

так богами был мир устроен.

Семь поленьев в срубе костровом

трижды семь в костре для сожженья

боги ради жертводаянья

привязали Пурушужертву.

Жертвой в жертву жертве боги воздали

так впервые было жертводаянье

возвратилась эта сила на небо

Этот сюжет имеет несомненную индоевропейскую основу, что подтверждается его присутствием и в иранской, и в скандинавской, и в славянской мифологиях и в мифологических системах других индоевропейских народов. Согласно иранской «Авесте», первочеловек Йима был распилен пополам, и из его тела был сотворен мир. В скандинавской мифологии мир создается из тела первосущества Имира: из подмышек Имира, а также от трения его ног родились инеистые великаны:

Из мяса Имира сделаны земли,

из косточек — горы, н

ебо из черепа льдистого йотуна,

из крови — море [13].

Из крови убитого Имира, согласно «Младшей Эдде», возник мировой океан, а из мозга инеистого великана боги сотворили облака.

Греческая теогония не упоминает о принесении первосущества в жертву, однако в орфическом гимне Зевсу находим «наложение» образа бога богов на образ первосуществажертвы:

Зевс — владыка и царь, Зевс — всех прародитель единый.

Стала единая власть и бог-мироправец великий,

Царское тело одно, и в нем все это кружится:

Огнь и вода, земля и эфир и Ночь со Денницей,

Метис-первородитель и Эрос многоусладный —

Все это в теле великом покоится ныне Зевеса.

В образе зримы его голова и лик велелепный

Неба, блестящего ярко, окрест же — власы золотые

Звезд в мерцающем свете, дивной красы, воспарили.

Бычьи с обеих сторон воздел он рога золотые —

Запад вкупе с Востоком, богов небесных дороги.

Очи — Солнце с Луной, противогрядущею Солнцу.

Царский же ум неложный его — в нетленном эфире,

Коим слышит он все и коим все замечает

Тела же образ таков: осиянно оно, безгранично,

Неуязвимо, бездрожно, с могучими членами, мощно.

Сделались плечи и грудь, и спина широкая бога

Воздухом широкосильным, из плеч же крылья прозябли,

Коими всюду летает.

Священным сделались чревом Гея, всеобщая мать, и гор крутые вершины.

В пахе прибой громыхает морской, тяжелогремящий,

Ноги — корни земли, глубоко залегшие в недрах[14]

В славянской (точнее — северорусской) «Голубиной книге» также повествуется о жертвоприношении первосущества, повлекшем за собой сотворение мира (правда, под влиянием христианства опущен момент расчленения тела первосущества и привнесены христианские мотивы):

У нас белый вольный свет зачался от суда Божия;

Солнце красное от лица Божьего

Самого Христа Царя небесного;

Млад светел месяц от грудей его;

Звезды частые от риз Божьих;

Ночи темные от дум Господних;

Зори утрени от очей Господних;

Ветры буйные от Свята Духа;

У нас ум-разум самого Христа,

Самого Христа Царя небесного;

Наши помыслы от облак небесных;

Кости крепки от камени;

Телеса наши от сырой земли;

Кровь-руда наша от черна моря

Русский религиозный философ Г.П. Федотов в связи с этим фрагментом «Голубиной книги» замечал:

«Стих не дерзает говорить о теле, о костях Божиих и отказывается ставить вопросы о происхождении земли, моря и гор (камней). Ответы на эти вопросы легко угадываются; они становятся ясны по аналогии с происхождением тела Адамова. Но певец умалчивает о них, думается, по требованию религиозного целомудрия, подавляя в себе естественный интерес к космологии матери-земли».

«Промежуточное» положение между ведами и брахманами занимает миф о творении мира богом Праджапати. В «Ригведе» этот бог упоминается четырежды как творец всего сущего. В гимне «Неизвестному богу», где имя Праджапати появляется лишь в самом конце, говорится, что он возник как золотой зародыш, стал единственным господином мироздания, поддержал небо и землю, укрепил на небосводе солнце и дал жизнь и силу. В «Яджурведе», «Атхарваведе» и особенно в брахманах Праджапати зовется отцом богов, единственным, кто существовал вначале, творцом и устроителем жертвоприношений. Известен сюжет, согласно которому все сущее произошло из слез Праджапати. Переходя из бытия в небытие, Праджапати оплакивал свою участь: «Для чего я был рожден, если я был рожден тем, что не дает мне опоры?» Слезы Праджапати, упавшие в изначальные воды, стали землей; слезы, которые бог смахнул в сторону, стали воздухом, а слезы, которые он смахнул вверх, — небом. В более поздней литературе (упанишады, сутры) Праджапати «превратился» в безличный мировой принцип, а в сутрах, вдобавок, произошло отождествление этого божества с Брахмой.

«Атхарваведа» связывает с Праджапати (и с Пурушей) представление о Скамбхе — абстрактном божестве, вселенской опоре, раме, в которую заключено мироздание. Гимн гласит:

В его которой части жар вселенский?

В его которой же закон вселенский?

И где же в нем обет и в чем же вера?

В которой части утвердилась правда?

В его которой части земь утвердилась?

В его которой части поднебесье?

В его которой части свод небесный?

В его которой же он выше неба?

В котором же упрочил Праджапати

все миры которым был опорой

поведай же каков он этот Скамбха?

В коем же земля и поднебесье

в коем же небо уместилось

где Агни и где луна и солнце

и где ветер пребывает вечно

В коем Пуруша в коем смерти

и бессмертия средоточье

в коем море и Пуруша в коем

кровеносных вен средоточье

У кого четыре страны света

словно вены набухшие кровью

в коем жертва вперед подвиглась

Золотой зародыш почитают

наивысшим люди несказанным.

Это Скамбха излил вначале

это золото в лоно мира.

Чету земли и неба держит Скамбха.

И поднебесия просторы держит Скамбха.

И света шесть сторон широких держит Скамбха.

Он мироздание все проницает Скамбха.

Он же тьму оттеснил собою.

Он же зло от себя отринул.

Три светила в нем пребывают

все пресущие в Праджапати.

В позднейшей литературе (пураны, «Законы Ману») Праджапати становится эпитетом Брахмы и «воплощается» в десяти существах — владыках порождений. Эти десять праджапати, действовавших по воле Брахмы, создали богов и божественные обители, добрых духов и грозных великанов, огромных змей и птиц с могучими крыльями. Прежде же всего они сотворили семерых Ману — наставников мира — и семерых великих мудрецов-риши. Имена десяти праджапати — Маричи, отец солнечного бога Сурьи и основатель Солнечной династии царей; Арти, прародитель Лунной династии царей; Ангирас; Пуластья, отец бога богатства Куберы и ракшаса Раваны; Пулаха; Крату; Прачетас (Дакша), отец богини Сати и противник Шивы; Васиштха, собеседник бога Агни; Бхригу, собеседник бога Варуны; Нарада, сын богини Сарасвати и друг Кришны.

Необходимо также упомянуть и о богине Вач, соратнице Праджапати и супруге Индры (по брахманам). Вач — богиня речи и персонификация Священного Знания. Она обитает на небе и на земле, охватывает все миры, несет в себе Варуну, Индру, Агни, Ашвинов, Сому и Тваштара; Вач — божественная царица богов. Брахманы называют Вач матерью вед (по мифу, бог Вишну в результате трех своих шагов обрел миры, веды и Вач), содержащей в себе все миры. По «Шатапатха-брахмане» Праджапати создал воды в образе речи-Вач.

Для индийской культуры характерно преклонение перед словом, речью (вспомним, что все тексты, несмотря на свои грандиозные размеры, передавались изустно). Строки Н. Гумилева: «Солнце останавливали словом, словом разрушали города» — без преувеличения могут считаться квинтэссенцией отношения индийцев к языку. Слово — творческая сила, созидательная энергия; отсюда, собственно, и представление о Вач как о космогоническом и космологическом принципе. Вач способна принимать разные формы, поскольку является пищей всех и все ею живут; элементы речи тождественны элементам космоса — согласные уподобляются ночам, гласные — дням и т. д. «Материальное воплощение» Вач — божественный слог АУМ (ОМ), который индийский мистик Свами Вивекананда называл «самым священным из всех священных слов»; он также говорил, что «вся Вселенная сотворена из вечного АУМ».

С «формальной» точки зрения АУМ представляет собой биджамантру (короткая мантра из одного слога), состоящую из трех звуков, каждый из которых, в свою очередь, символизирует конкретную функцию по отношению ко Вселенной. А — предвечная энергия; У — энергия творения; М — природная энергия, энергия воды. Совокупно эти три звука выражают суть Вселенной. (Эти три звука, вдобавок, отождествляются с верховной триадой индуистского пантеона: А — с Брахмой, У — с Вишну и М — с Шивой.)

В упанишадах появляется миф о творении, который современные исследователи иногда называют «натурфилософской спекуляцией, сохраняющей исконную мифологическую основу». Подробнее всего этот миф изложен в «Брихадараньяка-упанишаде».

Вначале не было ничего, и это Ничто было окутано голодом. Творец-смерть (ибо голод — это смерть) пожелал воплотиться и сотворил разум, а когда пошевелился и стал славословить себя, от его славословий родилась вода. Пена вод затвердела и стала землей, а из блеска творца, изнурившего себя, возник огонь. Затем творец разделился на три части: треть — солнце, треть — ветер, треть — небо. «Он же — и дыхание, разделенное на три части. Восток — его голова, та и другая стороны — передние конечности, запад — хвост, та и другая стороны — бедра, юг и север — бока; воздух — брюхо, эта [земля] — грудь» [15]. Далее творец пожелал, чтобы от него родилось второе тело, и сочетался с речью. «То, что было семенем, стало годом». Речью и своим телом он сотворил заклинания и жертвоприношения, людей и скот. А затем пожелал принести себя в жертву и ради этого воплотился в коня; «по истечении года он принес его в жертву самому себе, а других животных отдал богам».

В этом тексте мы вновь встречаем мотив «вторичного миротворения». Но если Индра творил мир через победу над демоном Вритрой и освобождение мировых вод, то здесь вторичное творение осуществляется через жертвоприношение — ашвамедху (буквально «жертвоприношение коня»). Описание ашвамедхи можно найти в «шатапатха-брахмане». Значение этой церемонии в ритуальной практике было столь велико, что совершившего 100 ашвамедх брахмана считали способным низвергнуть Индру и стать царем Вселенной. По своему «мифологическому статусу» ашвамедха сопоставима с жертвоприношением Пуруши; знаменательно, что в следующем после описания сотворения мира разделе «Брихадараньяки» раскрывается связь жертвоприношения с миротворением.

В той же упанишаде говорится и о том, что вначале все было Атманом (то есть «нерушимой всеединой целостностью»). Оглядевшись и не увидев никого, кроме себя, он произнес: «Я есмь». Он испугался своего одиночества, но потом подумал: «Ведь нет ничего, кроме меня — чего же я боюсь?». И боязнь прошла, потому что страх возникает, только когда рядом есть второй. Потом он устал от одиночества и захотел создать второго — «и стал таким, как мужчина и женщина, соединенные в объятиях». Затем Атман разделился надвое и сочетался со своей женской половиной; от этого союза родились первые люди. Поочередно превращаясь в быка, жеребца, осла, барана, козла и других животных, вплоть до муравья, Атман со своей женской половиной (также превращавшейся) породил всех животных. Еще он сотворил огонь и сому и «смертный, он сотворил бессмертных (богов)», а также касты. «И поистине, этот Атман — мир всех существ. Когда он совершает подношение и жертву — он мир богов; когда произносит веды — мир риши; когда делает приношение предкам, когда желает потомства — мир предков; когда укрывает людей, когда дает им пищу — мир людей; когда доставляет животным траву и воду — мир животных; когда в его домах поддерживают существование звери, птицы и все, вплоть до муравьев, то он — их мир».

Известен и миф творения, как бы комбинирующий в себе деяния Праджапати и свершения Атмана. В этом мифе, изложенном в пуранах и в «Махабхарате», место Праджапати и Атмана занимает Брахма.

Вначале не было ничего, кроме беспредельных вод, которые породили огонь. Силой космического жара (тапас) в этих водах родилось Золотое Яйцо (Хираньягарбха, золотой зародыш «Ригведы»). Через столько времени, сколько длится год, из Золотого Яйца возник Брахма, силой мысли разделивший Яйцо надвое; из верхней половины скорлупы было создано небо, из нижней — земля, пространство между ними заполнил воздух. После этого Брахма создал пять первоэлементов мироздания — огонь, воду, землю, воздух и эфир (акаша), утвердил землю среди вод, создал страны света, положил начало времени, сотворил богов, жертвоприношения, веды, звезды, горы, моря, реки, людей, речь, чувства (страсть, гнев, радость, покаяние) и вновь разделился на две половины — мужскую и женскую; наконец, он создал растения, животных, птиц, насекомых и демонов.

«Махабхарата» приписывает Брахме восьмерых сыновей, рожденных силой духа; это те же самые праджапати, о которых рассказывалось выше: Маричи, Атри, Ангирас, Пулаха, Пуластья, Крату, Дакша и Бхригу. Сыновья Брахмы стали родоначальниками богов и людей. (По другому варианту мифа, Брахма породил людей, сочетавшись с собственной дочерью Вач, или Сарасвати.) От внука Брахмы Кашьяпы (сына Маричи) ведут свой род демоны-дайтьи. Дочь Дакши породила великанов-данавов. Третья дочь Дакши Адити стала матерью великих богов-адитьев, среди которых Варуна, Индра, Сурья, Митра и Вишну.

В отличие от других мифологических традиций, творение Брахмы не является постоянным. Оно регулярно обновляется, как регулярно обновляется и сам Брахма. В конце жизни «текущего» Брахмы вселенная гибнет в пламени мирового пожара (махапралая), чтобы освободить место новому творению в новом мировом цикле; и это творение будет осуществлять новый Брахма, снова родившийся из Золотого Яйца.

Брахма. Бронза (XV в.).

«Все наше грандиозное, необъятное и непостижимое мироздание со всем сущим в нем — лишь ничтожно малое звено; космогонические же циклы бесконечны, как бесконечен сам мир» (Альбедиль).

Год, который Брахма проводит в Золотом Яйце, — это год божественного времени, протяженность которого равна 360 человеческим годам; при этом один божественный месяц равен 30 годам человеческой жизни, а одни божественные сутки — человеческому году.

«Космической» же единицей времени является кальпа — сутки Брахмы, которая соответствует 4 320 000 000 астрономическим годам. Эти сутки разделяются на «утро», «день» и «ночь»; творение мира происходит утром, ночью же все три мира — небо, земля и преисподняя (Акаша, Бхуми и Патала) погружаются в хаос, а наутро каждый обретает форму, определяемую его кармой. Жизнь Брахмы продолжается 100 лет — по его собственному божественному исчислению; по истечении сотого года жизни божества три мира, а вместе с ними боги, риши, асуры, люди, прочие живые существа и сама материя распадаются в Махапралае. Наступает столетний хаос, завершением которого служит рождение нового Брахмы.

Кальпа представляет собой тысячу божественных юг (Махаюг); одна божественная юга равняется 12 тысячам человеческих. Каждая Махаюга состоит из четырех юг и охватывает собой период существования одного мира, подвластного учителю Ману. Четыре составные части Махаюги называются терминами для игры в кости: Критаюга (четвертая), Третаюга (третья), Двапараюга (вторая) и Калиюга (первая). Каждая последующая юга на четверть короче предыдущей, ускорение течения времени свидетельствует об ухудшении состояния мира, ведущем к гибели.

Брахма. Камень (XI в.).

Считается, что на протяжении Критаюги дхарма (добродетель) опирается на четыре «ноги» — правдивость, доброту, преданность и милосердие. Люди Критаюги (называемой также Сатьяюгой — «благим веком») наделены всевозможными достоинствами, не ведают горя и не знают болезней. В «Махабхарате» устами царя обезьян Ханумана говорится, что в Критаюгу все преданы одному божеству и «использовали одну мантру, один принцип и один обряд», а также имели одну-единственную — общую — веду. Продолжительность Критаюги — 1 728 000 лет.

В Третаюгу дхарма утрачивает одну из «ног» — доброту. Среди людей появляется безнравственность и злонамеренность, при этом брахманы, просвещенные учением вед, еще в состоянии влиять на моральный климат в обществе. В этот период гораздо большее значение придается ритуалу жертвоприношений, а не их содержанию. Продолжительность Третаюги — 1 296 000 лет.

Наступление Двапараюги сопровождается утратой еще одной опоры дхармы — правдивости. В мире начинают преобладать зло и порок, единую веду делят на четыре части, поскольку уже никто не в состоянии запомнить ее целиком. Среди людей начинают свирепствовать болезни. Тем не менее многие кшатрии и вайшьи, не говоря о брахманах, еще привержены дхарме. Продолжительность Двапараюги — 864 000 лет.

Калиюга — «эпоха вырождения». Добродетель находится в полном упадке, срок жизни людей стремительно сокращается, всюду войны, торжество порока и разврата, веды оказываются в небрежении, почти в забвении. В «Бхагавад-гите» говорится, что в это время большинство среди людей составляют шудры, всегда падкие на соблазн, злобные, сварливые и несчастные. Они поклоняются лжи, безделью, лени, скуке, злобе, страху и нищете, превозносят низкое и принижают высокое. Они прожорливы и ненасытны. Состояние мира в Калиюгу становится настолько дурным, что люди начинают молить о скорейшем приходе разрушителя-Калки (аватара Вишну). Продолжительность Калиюги — 432 000 лет[16].

Кроме юг, кальпа делится на манавантары (от имени учителя Ману). В кальпе насчитывается 14 манавантар, каждой из которых правит свой Ману; манавантара охватывает 71 Махаюгу и длится 306 720 000 человеческих лет. Пураны и эпос упоминают семь бывших и семь будущих Ману. Для этих учителей гибель вместе с миром не является неизбежной.

В «Шатапатха-брахмане» и «Махабхарате» приводится миф о спасении нынешнего — седьмого Ману [17], или Ману Вайвасвата, — от гибели в прошлой Махапралае. Когда Ману рыбачил, ему в руки попала рыба, умолявшая отпустить ее и в награду обещавшая спасти Ману от грядущей гибели.

По совету рыбы Ману построил и снарядил корабль; когда начался всемирный потоп, он привязал корабль канатами к рогам рыбы (а это был не кто иной, как Брахма). Рыба привела его к некоей горе на севере. Когда воды потопа схлынули, Ману принес богам жертву; из этой жертвы поднялась девушка Ила, ставшая женой Ману. От них и ведет свое начало нынешний человеческий род.

В индуизме Брахма продолжает считаться богом-творцом (в Тримурти именно он «отвечает» за творение мира, тогда как Вишну хранит мир, а Шива его разрушает), однако он уже действует не самостоятельно, а по велению Вишну или Шивы. Широко известна индийская миниатюра с изображением Вишну, который возлежит на мировом змее Шеше; из пупа Вишну вырастает лотос, на котором восседает демиург Брахма. Вишну наделен майей — жизненной энергией изначальных вод, из которых возник мир; считается, что мироздание — иллюзия, порожденная майей. Когда Вишну засыпает, майя бездействует — и мироздание растворяется в небытии.

Что касается Шивы, этот бог — одновременно разрушитель и созидатель, поэтому его называют Махадева («великий бог»), Махешвара («великое сущее») и Бхава («сущее»). Шива организует мир посредством своего оргиастического танца тандава; в пуранах говорится, что мировой змей Шеша покинул Вишну и много лет совершал аскетические подвиги, чтобы оказаться допущенным к лицезрению танца Шивы. Символ Шивы — лингам (фаллос), символ его супруги Парвати — йони (женские гениталии); известны также и йонилинги — стилизованные скульптурные изображения женских гениталий, над которыми возвышается мужской половой член. Йонилинга — символ единения мужского и женского, олицетворение божественного союза, породившего все живое. В «Махабхарате» мудрец Упаманью говорит, что знак творения — не лотос (эмблема Брахмы), не диск (Вишнучакра, эмблема Вишну) и не ваджра (атрибут Индры), но лингам и йони, а потому Шива — верховное божество и творец мира. Многочисленные лингамы в честь Шивы можно и по сей день увидеть во многих районах Индии; самый высокий из лингамов, в храме Матангешвара, достигает двух с половиной метров.

Согласно легенде, пять пророков, явившихся из пяти шивалинг — пяти лингамов Шивы, расположенных в различных местностях Индии, — открыли «жаждавшим услышать» основы Лингайята, тантрического учения.

Тримурти. Камень (X в.).

Помимо собственно миротворения, важнейшим деянием индийских богов считается пахтанье молочного океана, в результате которого боги добыли амриту — божественный напиток бессмертия. Веды этого мифа не знают (в ведийской традиции напитком богов была сома), зато эпическая поэма «Махабхарата» и пураны признают его вехой в непрерывной вражде богов и асуров [18]. Миф гласит, что боги и асуры совместно решили вспахтать океан, дабы получить амриту.

Пусть богами и сонмами асуров будет

взбито все, что хранит сосуд Океана,

И появится амрита — дивный напиток —

при взбиванье великого Океана!

Заодно и немало целебных растений,

да и ценностей много получено будет, —

Взбейте-вспахтайте весь Океан, о боги,

и тогда вы амриту обретете![19]

Вырвав из земли гору Мандара, боги и асуры водрузили ее на черепаху, которая поддерживала землю. Затем Мандару обвили веревкой — змеем Васуки (ипостась Шеши) и, используя гору в качестве мутовки, много лет подряд взбивали океан.

А у змея, чье длинное тело то боги,

то соперники их взад-вперед тянули,

Ветер с дымом и пламенем

то и дело вырывался из раскаленной пасти.

То громады горячего дыма клубились,

превращаясь в тучи, полные молний,

Жгучий дождь на демонов проливая,

изнуренных тяжким трудом и зноем.

А меж тем с вершины горы громадной

ниспадали душисто-цветочные ливни,

Вешней свежестью сонмы богов ободряя,

лепестками прохладными их осыпая.

Раздавался все громче великий грохот,

будто яростный рев чудовищной тучи,

Там, где пахтая глубь Океана,

вращали гору Мандару боги и асуры-дайтьи.

Время шло — в бушующем Океане

начала вода в молоко превращаться,

А затем, благороднейших соков набравшись,

молоко уже стало сбиваться в масло.

Пахтанье мирового океана. Индийская миниатюра.

Наконец из океана стали появляться «многие ценности» — бог луны Сома, богини Шри и Сура, белый конь Уччайхшравас (ездовое животное Индры), волшебный камень Каустубха (атрибут Вишну); последним из океана возник бог врачевания Дханвантари, державший в руках сосуд с амритой. Завидев этого бога, асуры вознамерились было завладеть амритой, но Нараяна (Вишну) воспользовался майей и принял облик прекрасной богини Мохини.

Тут прибегнул Нараяна к мощной майе:

…образ женский приняв,

образ дивнопрекрасной

Помрачительницы рассудка — Мохини,

— перед толпами данавов он появился.

И бесценную амриту —

влагу бессмертья —

в помрачении сознания, добровольно

Этой женщине отдали данавы-дайтьи,

потерявшие из-за нее рассудок!

Как бы в противоположность амрите, из океана возник еще сосуд с чудовищным ядом калакута, способным уничтожить вселенную.

По замечанию П.А. Гринцера, «миф о пахтанье океана по типу принадлежит к космогоническим мифам, в которых акт творения совершается посредством разделения первичных вод и последующей поляризации участников творения (здесь — богов и асуров) и его результатов (противопоставление амрита — калакута)».

Пахтанье мирового океана. Миниатюра школы кангра (XVIII в.)

Гора Мандара, использованная богами и асурами для пахтанья молочного океана, — очевидный «синоним» мировой горы Меру. Сходство между этими горами отчетливо прослеживается в описании, которое дает «Махабхарата».

Вот к великой, громадами тучеподобных

неприступных вершин украшенной сверху,

Славной Мандаре — лучшей из гор,

покрытой сетью мощных лиан, поспешили боги, —

К ней, звенящей от пенья птиц всевозможных,

всевозможными хищниками кишащей,

Посещаемой сонмами киннаров,

апсар, обитаемой многими божествами.

В высоту на одиннадцать тысяч йоджан

над землей поднималась ее громада,

В глубину на столько же тысяч йоджан

уходила в землю ее твердыня.

Есть на свете гора огнезарная — Меру,

чаша пламенной силы, ей нету равных,

Отражает она сверкание солнца

остриями вершин своих златосиянных.

Дивнозлатоукрашенную, святую,

посещают ее лишь боги, гандхарвы,

И достигнуть высот ее люди не могут

без великих заслуг в исполненье дхармы.

Населенная множеством хищников грозных,

озаренная блеском цветов чудесных,

Нерушимо стоит, небосвода касаясь

головою своей, та гора-твердыня.

Для людей даже в мыслях недостижима,

бурных рек полна и деревьев мощных

И несметного множества птиц чудесных

оглашаема восхитительным пеньем.

Согласно одному из мифов, Шива использовал Мандару как ось для своей колесницы и как дугу для лука. Что же касается Меру, она считается центром Земли и Вселенной; ее вершина поднимается над землей на 84 000 лиг. Вокруг Меру вращаются солнце, луна, планеты и звезды; с небес на эту гору стекает небесная река Ганга, лишь затем попадающая в мир людей. На вершине Меру находится город Брахмы, простирающийся на 14 000 лиг. Поблизости от этого города расположены города Индры и других богов.

Основание Меру покоится на клобуке мирового змея Шеши, возлежащего на спине гигантской черепахи, которая плывет по изначальным водам. В другом варианте мифа, Меру (и Землю в целом) поддерживают четыре слона.

Меру — классическая, если позволительно так выразиться, ипостась мифологемы мировой горы. Последняя представляет собой образ мира, модель Вселенной, вариант мирового древа (в мифах эти два символа иногда совмещаются — мировое древо растет на вершине горы). Мировая гора находится в центре мира, вокруг нее, как вокруг мировой оси, строится мироздание; от ее вершины дорога ведет к небесам, а нижняя часть горы указывает на вход в подземный мир. Вершина горы отдана во владение богам, посредине обитают люди, а у подножия горы или под ней — злые духи.

Гора Меру, небеса богов и мировое древо. Таиландская миниатюра.

М. Элиаде писал, что «вершина мировой горы является не только наивысшей точкой земли, но также ее пупом, точкой, где творение имеет свое начало».

Мифологическое пространство структурируется, как правило, в двух направлениях — по вертикали и по горизонтали. Вертикальную проекцию представляет мировая ось — либо гора, как Меру или японская Фудзи, либо мировое древо. Последнее есть центр и опора мира, модель мироздания, его вертикальная проекция: крона мирового древа достигает небес, корни уходят в преисподнюю, ствол соответствует срединному миру, то есть миру людей. Характерным «образчиком» мирового древа может служить скандинавский Иггдрасиль, который связывает между собой девять миров; на его вершине сидит мудрый орел, корни дерева гложут змеи и дракон Нидхегг. Три корня Иггдрасиля уходят в подземный мир; под ними расположены источники, и среди них тот, у которого живут норны. В «Младшей Эдде» сказано, что Иггдрасиль «больше и прекраснее всех деревьев. Сучья его простерты над миром и поднимаются выше неба. Три корня поддерживают дерево, и далеко расходятся эти корни. Один корень — у асов, другой — у инеистых великанов, там, где прежде была Мировая Бездна. Третий же тянется к Нифльхейму…» А «Старшая Эдда» описывает Иггдрасиль так:

Тремя корнями

тот ясень-древо

на три страны пророс:

Хель — под первым,

Хримтурсам — второй,

под третьим род человеков.

Белка по имени

мысь Вострозубка

снует по Иггдрасиль-древу,

сверху она

слово орла

вниз темному Нидхеггу носит.

Две пары оленей

вершину древа гложут,

вытянув выи: Туротрор

, Умерший, Мешкий и Чуткий.

И змей немало

под Иггдрасиль-древом —

больше, чем думают дурни иные:

Пустожил и Подземельник —

волкодлачьи чада,

тоже Серый и Скрытень,

Снотворец и Витень;

мне же ведомо: ветви

Древа им вечно грызть.

Иггдрасиль-ясень

терпит страсти,

коих не знают люди:

олень объедает,

ствол подгнивает,

Нидхегг терзает снизу [20]

.

Описание Иггдрасиля представляет собой одновременно вертикальную (крона-небо-Асгард, ствол-Мидгард, корни-Нифльхейм) и горизонтальную (три корня: Асгард—Мидгард—Утгард) проекции мироздания, причем в последней моделируются числовые отношения (три корня, четыре оленя, шесть змей).

Шумерское дерево Хулуппу аналогично воспроизводит вертикальную модель мира: на его ветвях сидит небесная птица Анзуд, в корнях прячется змей преисподней, а в стволе обитает дева Лилит. Схожее представление обнаруживается и в славянской традиции, которая также объединяет вертикальную и горизонтальную проекции; ср. загадку: «Когда свет зародился, тот дуб повалился, и теперь лежит» (дорога). Апокрифическая легенда о сотворении мира гласит: земля лежит на воде, вода — на камне, камень — на четырех китах, киты — на огненной реке, река — на вселенском огне, а огонь — «на дубе железном, посаженном прежде всего другого, и все корни его опираются на Божью силу»; многочисленные заговоры упоминают остров Буян, где на камне Алатырь стоит «булатный дуб» или священный кипарис. Мировое древо — дорога в потусторонний мир: змеи на зиму уползают по нему в Вырей, на Троицу по деревьям спускаются на землю русалки — девушки, умершие неестественной смертью. Другая загадка соотносит мировое древо с временами года и календарем: «Стоит дуб, на дубу двенадцать сучьев, на каждом сучке по четыре гнезда»

Та же славянская традиция знает образ перевернутого (инвертированного) мирового древа: «На море на Окияне, на острове на Кургане стоит белая береза, вниз ветвями, вверх кореньями». Индийская «Атхарваведа» говорит о перевернутом дереве: «С неба корень тянется вниз, с земли он тянется вверх». Образ перевернутого мирового древа часто встречается в так называемой шаманской мифологии, где он означает древо нижнего мира (последний — верхний мир «наоборот», отсюда и переворачивание дерева корнями вверх).

Любопытный вариант мирового древа встречается в «Слове о полку Игореве», где сказано, что певец Боян воспевает старину, «скача соловьем по мысленну древу». Как показал А.А. Потебня, это мысленное древо — эквивалент мирового; творчество Бояна есть перемещение по земле, небу и мировому древу, соединяющему небо и землю:

О Боян, соловей старого времени!

Вот бы ты походы воспел,

скача, соловей, по мысленному древу,

летая умом по подоблачью,

свивая славу обеих половин сего времени,

рыща по тропе Трояна

через поля на горы

По замечанию В.Н. Топорова, в изображениях мирового древа вертикальная проекция моделирует космос, а горизонтальная — ритуал, «основная цель которого — обеспечение благополучия, плодородия, потомства, богатства». Наиболее известным ритуалом, связанным с мировым древом, является жертвоприношение (инициация) скандинавского бога Одина, который девять дней, пронзенный копьем, провисел на ясене Иггдрасиль, дабы обрести мудрость; на девятый день он утолил жажду священным медом из рук инеистого великана Бельторна и получил от последнего руны. То же жертвоприношение на мировом древе встречается в кельтской традиции (кровавые жертвы друидов), сюда же следует отнести и распятие Христа.

Мировое древо разделяет освоенное и неосвоенное, хаотическое и космическое пространства, вводит в космос некую меру, исчисление. Образ мирового древа тесно связан с символикой сакральных чисел (три, четыре, семь, девять, двенадцать) — три сферы мироздания, три времени жизни (прошлое—настоящее—будущее), четыре времени года, четыре стихии, четыре стороны света, семь (сумма трех и четырех) миров и т. д.

Как ось мироздания мировое древо часто встречается в обрядах, отголосок которых сохранился в современном обычае устанавливать рождественскую (новогоднюю) елку и класть под нее подарки для детей. В аналогичном качестве и значении мировое древо (в своих различных «манифестациях») использовалось в свадебных обрядах («венчались вкруг ракитового куста» и т. п.), при строительстве дома (обрядовое деревце ставилось в центре планируемой постройки), в рождественских обрядах (бадняк и пр.).

Вариант мирового древа — так называемое майское дерево, или «майский шест», — символ оси, вокруг которой вращается вселенная. Римляне позаимствовали обрядность майского дерева в Малой Азии, где издавна существовал обычай совершать ритуалы и танцевать у священной сосны Аттиса. От римских хиларий, праздника весны, ведет свое начало обряд майского дерева, связанный с празднованием наступления весны у европейских народов. Майское дерево представляет собой ствол, или шест, без листьев (мужское начало), на верхушке которого укреплен диск (женское начало); соединенные вместе, ствол и диск суть эмблема плодородия. Майское дерево украшают семью разноцветными лентами, то есть семью цветами радуги; первоначально это были ленты на священной сосне Аттиса — эмблемы плодоносящей силы.

Образ мирового древа прочно вошел в культуру человечества; в средневековье этот образ использовался как способ иллюстрации целого, состоящего из многих иерархически упорядоченных элементов — отсюда многочисленные генеалогические древа, «философское дерево» алхимиков, «древо жизненного пути», равно как и вошедшие позднее в научный обиход «леса логических деревьев» (Л. Витгенштейн).

К. Юнг видел в мировом древе схему человеческого мышления: истоки бессознательного (корни) — реализации сознательного (ствол) — транссознательная цель (крона).

Мировое древо индийской мифологии — фиговое дерево Ашваттха, которое укреплено корнями в небесах и нисходит к земле кроной, а в его ветвях раскинулись всевозможные плоскости бытия. «Ригведа» говорит об этом дереве иносказательно:

Два орла, два связанных друг с другом товарища,

Обхватили одно и то же дерево.

Один из них ест сладкую винную ягоду,

Другой наблюдает, не вкушая.

На дереве том, где вкушающие мед орлы

Селятся, размножаются все,

На вершине его, говорят, — ягода сладкая,

До нее не доберется тот, кто не знает отца.

Эти два орла толкуются как звезды, а винная ягода — как ночное светило. По другому толкованию, дерево — это древо познания, а два орла обозначают два вида знания: интуитивное и прагматическое.

В упанишадах Ашваттха часто описывается как перевернутое (инвертированное) мировое древо; ср. в «Катха-упанишаде»: «Наверху ее корень, внизу — ветви, это вечная смоковница». «Махабхарата» рассказывает, что из ветвей Ашваттхи первый царь Лунной династии Пуруварас добыл трением три вида огня — для домашних обрядов, для жертвоприношений и для возлияний.

Е.П. Блаватская видела в Ашваттхе отросток Корня всего сущего, который несет с небес энергию жизни.

Гора Меру и дерево Ашваттха соединяют между собой три мира — небеса, землю и преисподнюю; вместе эти три мира называются трилока. Существует и более «детальное» разделение миров — например, семичленное: бхурлока (земля), бхуварлока (обитель мудрецов, пространство между землей и солнцем), сварлока (обитель Индры, пространство между солнцем и Полярной звездой), махарлока (обитель Бхригу и других святых), джаналока (обитель сыновей Брахмы), тапарлока (обитель богини Вирадж) и брахмалока (сатьялока, обитель Брахмы). Считается, что первые три мира распадаются в конце каждого дня Брахмы, а остальные погибают с окончанием столетнего срока жизни божества.

Пахтанье мирового океана. Фреска (ок. 1700 г.).

Между верхним и средними мирами, то есть между небом и землей, находится воздушное пространство — антарикша, в котором обитают полубоги. Сама антарикшая делится на две части — небесную и подземную, последняя служит ночным прибежищем солнцу. Иногда антарикшу называют са-мудрой, то есть океаном, ибо в ней плещутся изначальные воды. В антарикше находятся и девять планет индийской астрономии: Рави (Солнце), Чандра (Луна), Мангала (Марс), Будха (Меркурий), Брихаспати (Юпитер), Шукра (Венера), Шани (Сатурн), Раху (голова созвездия Дракона) и Кету (хвост Дракона). В индийских астрологических трактатах благоприятными планетами признаются Чандра, Брихаспати и Шукра (самая благоприятная), неблагоприятными —

Данный текст является ознакомительным фрагментом.