Архипелаг Шпицберген

Архипелаг Шпицберген

(Норвегия)

«Макушкой Европы» нередко именуют этот затерянный в ледяных просторах Арктики гористый архипелаг. Некоторые его острова находятся за восьмидесятым градусом северной широты. Только север Гренландии да канадский остров Элсмир расположены еще ближе к Северному полюсу.

В утреннем тумане морякам, подплывающим с юга к архипелагу, кажется, что из дымки проступают контуры башен средневековых замков. Это темнеют сквозь серую пелену горные пики Шпицбергена, достигающие 1700 метров в высоту.

Но вот корабль подходит ближе, туман рассеивается, и перед вашими глазами открывается панорама прихотливо изрезанных черных скалистых берегов, увенчанных белыми ледниками. Местами ледяные языки спускаются прямо к морю, обрываясь уступами прозрачно-голубого льда. Узкие извилистые заливы расчерчены пенными полосками водопадов. А в глубине самого большого залива — Исфьорда — приветливо светятся яркими красными, зелеными и синими кубиками дома столицы Шпицбергена — поселка Лонгьир.

Больше тысячи островов входит в состав архипелага. Правда, почти все они невелики, только пять из них заслуживают эпитета «крупные». Это Западный Шпицберген, Северо-Восточная земля, остров Эдж, остров Баренца и Земля Принца Карла. По площади Шпицберген больше, чем Швейцария, и мог бы разместить на своих островах две Бельгии.

Издавна у архипелага было несколько названий. Голландцы именовали его Шпицберген, русские — Грумант, норвежцы — Свальбард. Современные журналисты часто называют этот край «Островами туманов». Действительно, Шпицберген — одно из самых «туманных» мест на Земле. Даже знаменитый африканский Берег Скелетов ~ пустыня Намиб и печально известное своими дождями и туманами Берингово море не могут сравниться с ним в этом отношении. Больше 90 дней в году (четверть года!) стоят туманы над островами. А в июне-октябре ежемесячно бывает от 12 до 20 дней с туманами.

Туманы на Шпицбергене такие плотные, что уже в пяти шагах ничего не видно. Приглушаются звуки, искажаются очертания предметов, так что невозможно узнать даже привычную местность. Все постройки и крупные камни покрываются пушистой щеткой инея.

Весной во время тумана здесь можно наблюдать необычное оптическое явление, которое на языке ученых именуется «глория». Низкое полярное солнце отбрасывает на пелену тумана и низкие облака длинные тени предметов, которые окружены радужным контуром. Известный полярный исследователь Амундсен, совершивший вынужденную посадку на самолете во льдах к северу от Шпицбергена, так описывает глорию:

«В стороне от нас, в тумане, я увидел полное отражение нашей машины, окруженное ореолом всех цветов радуги. Зрелище изумительное, красивое и своеобразное».

С борта теплохода, идущего к Шпицбергену, уже издалека можно разглядеть причудливо зазубренные остроконечные вершины гор, за которые ему и дали такое название (Шпицберген — по-голландски «Острые горы»). Имя это присвоил архипелагу открывший его в 1596 году голландский мореплаватель Виллем Баренц. Правда, справедливости ради, надо сказать, что русские поморы еще за два века до голландца хаживали на своих лодьях к холодному Груманту (так называли они архипелаг).

Однажды четверо русских зверобоев, высадившись здесь для охоты, наутро не обнаружили своего судна, раздавленного льдами. Российские робинзоны прожили на Шпицбергене целых шесть лет, прежде чем были спасены случайно зашедшим на острова другим русским судном.

После Баренца на архипелаге побывало немало знаменитых мореплавателей и исследователей. Гудзон и Чичагов, Норденшельд и Нансен, Амундсен и Русанов прокладывали здесь свои маршруты. Но главный вклад в изучение Шпицбергена, бесспорно, был сделан смелыми поморами, в течение пяти веков осваивавшими суровые острова. До сих пор на карте архипелага можно найти и Русские острова и бухту Русскую, гору адмирала Макарова и мыс Ермака, долину Русанова и бухту Соловецкую.

Уникальность природы Шпицбергена определяется тем, что к его западному побережью подходит одна из ветвей теплого Северо-Атлантического течения — продолжения Гольфстрима. Нагретые воды по фьордам проникают далеко в глубь островов и согревают их. В феврале мороз здесь не превышает пятнадцати градусов, а средняя годовая температура на островах — шесть градусов выше нуля. (И это на восьмидесятой широте!)

Поэтому побережье островов летом покрывает зеленый ковер тундры, пестреющей яркими цветами. Пурпурные камнеломки, желтые полярные маки, голубые незабудки и лиловые гвоздики радуют долгим полярным днем глаз жителей Логьира и других шпицбергенских поселков: Баренцбурга, Пирамиды, Ню-Олесунна, Лонгиербюена и Свеагрувы. А снежные поля на склонах в это время местами окрашиваются в розовый цвет — из-за появления на них микроскопических водорослей.

Широкие долины, уходящие высоко в горы, заполнены здесь ледниками. Их безмолвные грязно-белые реки медленно (обычно со скоростью метр в сутки, не больше) движутся к морю. На месте впадения ледников во фьорды лед сползает в воду и отламывается. Так образуются айсберги. В некоторых Долинах, там, где ледники заканчиваются, не дойдя до берега, из-под них текут короткие, но бурные речки, самая длинная из которых всего 48 километров. Зимой все они промерзают до дна.

Источенные ледниками горные вершины островов принимают самые фантастические формы. Так, гора Скансен напоминает старинную крепость, гора Темпель — древнеиндийский храм, а гора Пирамида похожа на штабель гигантских аккуратно сложенных тюков сена. Самая знаменитая гора — Тре Крунер — имеет три вершины. Их названия: Свеа, Нора и Дана — символизируют братство трех скандинавских стран — Швеции, Норвегии и Дании. Усеченные пирамидальные контуры трех вершин расцвечены четкими горизонтальными полосами желтых известняков и красных песчаников.

Древние скандинавские легенды представляли Шпицберген мрачной страной холода, мрака, снега и льда. Викинги считали, что это самый негостеприимный край на свете. Но это несправедливо. По сравнению с другими арктическими островами, например, Элсмиром или Северной Землей и Землей Франца-Иосифа, Шпицберген выглядит настоящим оазисом в ледяной полярной пустыне. Его населяют три тысячи человек, по большей части ученых-исследователей Севера и, как ни странно, шахтеров. Залежи угля образовались тут сотни миллионов лет назад, когда Шпицберген составлял одно целое с Европой и климат его был несравненно теплее, чем ныне. Теперь российские горняки по договоренности с норвежцами занимаются здесь добычей угля.

Но жизнь на островах можно встретить не только в людских поселениях. Тут водятся северные олени и песцы, юркие грызуны-лемминги и белые куропатки. Над долинами бесшумно кружит полярная сова, а на лето сюда прилетают тысячи перелетных птиц: уток, гусей и лебедей.

Больше всего шума и плеска на побережье. С теплым течением приходят к острову стаи трески и сельди, палтуса и пикши, а за ними приплывают тюлени: гренландский и морской заяц. На галечных пляжах под скалами устраивают свои лежбища клыкастые моржи, а в открытом море нередко можно увидеть фонтаны китов. Последних в водах Шпицбергена немало и до сих пор, хотя китобойные флотилии охотились в этих местах со времен Баренца и Гудзона. Больше всего белух и касаток, но встречается и знаменитый единорог-нарвал. Голова этого кита заканчивается острым двухметровым костяным наростом, похожим на рог. Говорят, что у Ивана Грозного был посох из красивого, витого рога нарвала (видимо, привезенного русскими поморами с Груманта). Приходит на острова и главный охотник за тюленями — белый медведь. Самый крупный хищник полярного бассейна теперь находится под охраной закона и совсем не боится человека. Порой встречи с ним заканчиваются печально для полярников, особенно на дальних островах.

И случается, что в Баренцбург или Лонгьир от работающих где-нибудь на островах Принца Карла исследователей летят отчаянные радиограммы вроде следующей: «Срочно высылайте вертолет для эвакуации. Окружены девятью голодными медведями. Не рискуем выходить из домика».

Прижился на архипелаге и завезенный сюда в 1920-е годы из Гренландии овцебык. Стадо этих могучих приземистых копытных, покрытых густой и длинной, до земли, шерстью, заметно выросло за последние годы, благо на Шпицбергене нет их главных врагов — волков. В суровые зимы самки овцебыков прячут маленьких детенышей у себя под брюхом, где в любую пургу тепло и уютно в пологе из шерсти. Сейчас овцебыков на Шпицбергене больше сотни, а ведь вначале было всего 17.

Украшение Шпицбергена — его замечательные птичьи базары. На крохотных уступах отвесных скал, обрывающихся к морю, галдят и суетятся десятки тысяч чаек-моевок, кайр, чистиков, глупышей, тупиков и бакланов. А над скалами парят хищные чайки-бургомистры, высматривая добычу.

Рыбы в море хватает и тюленям, и чайкам, тем более что у западного берега даже зимой под действием теплого течения граница плавучих льдов образует глубокий изгиб, как бы залив с ледяными берегами, обращенный на север. В старину его называли Бухтой Китоловов, так как именно здесь был центр китобойного промысла. В иные зимы у западного побережья льда нет совсем, а Исфьорд покрывается ледяным покровом лишь на месяц-полтора.

Однако Север есть Север, и с октября по февраль над Шпицбергеном царствует полярная ночь. Тем не менее архипелаг не становится в это время «страной вечного мрака». В ясную погоду его освещает луна.

Как писал великий полярник Фритьоф Нансен, «взамен солнца остается восхитительнейшее сияние луны: она день и ночь кружит по небосводу…». Лунный свет отражается мириадами снежных и ледяных кристаллов и позволяет не только свободно передвигаться без фонаря, но и различать дальние горы. Особенно светло бывает в полнолуние.

А в декабре-январе в морозную погоду на небе полыхают полярные сияния. На фоне пламенеющего неба возникают световые узоры самого фантастического вида, непрерывно меняющие свою форму и цвет. Можно часами стоять, забыв надеть шапку, на трескучем морозе, не в силах отвести глаза от удивительной игры красок в холодном небе. Слова бессильны описать это поистине грандиозное зрелище. Как жаль, что в это время на островах не бывает туристов! Из-за одной только возможности полюбоваться небесными сполохами стоило бы приехать зимой на Шпицберген.

Мне не раз доводилось общаться с людьми, побывавшими на этом далеком архипелаге. И все они не могли забыть его суровой красоты, ослепительно белых горных пиков и синей глади фьордов, оглушительного гомона птичьих базаров и скромного очарования тундровых цветов, зеленовато-прозрачных стен прибрежных ледниковых обрывов и красок северного сияния…

И когда зимовщики, возвращаясь на родную землю, отплывают от берега, то с борта теплохода они по традиции бросают в воду старые сапоги — в знак того, что когда-нибудь вернутся на эту студеную, но прекрасную землю.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.