41. ЧИЖЕВСКИЙ «ЗЕМНОЕ ЭХО СОЛНЕЧНЫХ БУРЬ»

41. ЧИЖЕВСКИЙ

«ЗЕМНОЕ ЭХО СОЛНЕЧНЫХ БУРЬ»

Книга, которая увидела свет уже после смерти автора, — итог его многолетних исследований по гелиобиологии — науки о неразрывной связи Жизни и Солнца. Путь к ней был тернист и долог. Основатель «солнечной науки» — А. Л. Чижевский — один из той плеяды русских мыслителей-энциклопедистов, которые закладывали фундамент не только науки XX века, но и мировоззрения будущих эпох. Поэт, художник, историк и, конечно же, естествоиспытатель, он в сорокалетнем возрасте был выдвинут зарубежными единомышленниками на Нобелевскую премию с мотивировкой «как Леонардо да Винчи двадцатого века», но вместо этого получил у себя на родине пятнадцать лет лагерей и ссылки, где ни на один день не изменил творческой работе. Ученик (он закончил реальное училище в Калуге), друг и постоянный корреспондент Циолковского, Чижевский принял личное участие в отстаивании приоритета отца практической космонавтики перед зарубежными конкурентами (переиздал классическую статью Циолковского в виде отдельной брошюры «Ракета в космическом пространстве» с собственным предисловием, переведенным на немецкий язык, и разослал по всем научным центрам Европы и Америки).

Научное наследие Чижевского огромно, но опубликована ничтожно малая часть. В частности, до сих пор остается в рукописи, доступной в архиве лишь немногим специалистам, капитальная монография «Основные начала мироздания. Система космоса», написанная в начале 1920-х годов и охватывающая всю проблематику космизма. Тогда же была издана знаменитая работа «Физические факторы исторического процесса», наделавшая такого шума в ученом мире, что повторно ее отважились переиздать лишь спустя 70 лет. Через десять лет после смерти автора и через тридцать лет после первой публикации на французском языке вышла на родине и самая известная книга Чижевского «Земное эхо солнечных бурь».

Как и у Вернадского, в центре внимания и исследований Чижевского находятся явления жизни в их космическом появлении:

… В науках о природе идея о единстве и связанности всех явлений в мире и чувство мира как неделимого целого никогда не достигали той ясности и глубины, какой они мало-помалу достигают в наши дни. Но наука о живом организме и его проявлениях пока еще чужда расцвету этой универсальной идеи единства всего живого со всем мирозданием.

На вопрос: возможно ли изучение живого организма обособленно от космотеллурической среды, ученый отвечает однозначно: нет, ибо живой организм не существует в отдельности вне этой среды и все его функции неразрывно связаны с нею. Живое связано со всей окружающей природой миллионами невидимых, неуловимых связей — оно связано с атомами природы всеми атомами своего существа. Каждый атом живой материи находится в постоянном, непрерывном соотношении с колебаниями атомов окружающей среды — природы; каждый атом живого резонирует на соответствующие колебания атомов природы. При этом живая клетка является наиболее чувствительным аппаратом, регистрирующим в себе все явления мира и отзывающимся на эти явления соответствующими реакциями своего организма. Кредо ученого: «Жизнь же «…» в значительно большей степени есть явление космическое, чем земное».

И, конечно, решающее значение применительно к явлениям биосферы имеет Солнце: «… Жизнь на Земле обязана главным образом солнечному лучу». Лучистая энергия и другие излучения дневного светила обусловливают не только жизненные ритмы на Земле, но и исторические циклы. Ученый доказывает это на основе обширнейшего фактического и статистического материала, заложенного в фундамент новой науки — гелиобиологии. Полноту же космического чувствования и космопричастности создателю гелиобиологии удалось выразить в нескольких емких поэтических строфах сонета «Солнце»:

Великолепное, державное Светило,

Я познаю в тебе собрата-близнеца,

Чьей огненной груди нет смертного конца,

Что в бесконечности, что будет и что было.

В несчетной тьме времен ты стройно восходило

С чертами строгими родимого лица,

И скорбного меня, земного пришлеца,

Объяла радостная, творческая сила.

В живом, где грузный пласт космической руды,

Из черной древности звучишь победно ты,

Испепеляя цепь неверных наших хроник, —

И я воскрес — пою. О, в этой вязкой мгле,

Под взглядом вечности ликуй, солнцепоклонник,

Припав к отвергнутой Праматери Земле.

Человек — неотъемлемая часть мироздания, у него с ним общая кровь (поразительный по смелости и простоте образ единения человека и природы): «Для нас едино — все: и в малом и большом. Кровь общая течет по жилам всей Вселенной». Диалог с Космосом и проповедование от имени Космоса прошло через все творчество ученого-поэта:

Мы дети Космоса. И наш родимый дом

Так спаян общностью и неразрывно прочен,

Что чувствуем себя мы слитыми в одном,

Что в каждой точке мир — весь мир сосредоточен…

И жизнь — повсюду жизнь в материи самой,

В глубинах вещества от края и до края

Торжественно течет в борьбе с великой тьмой,

Страдает и горит, нигде не умолкая.

Как сын Космоса, поэт объявляет себя собратом Солнца и под «взглядом вечности» простирает руки к Праматери Земле и Матери Материи, чтобы заручиться их мудрой поддержкой, достичь высоты Миросознания. Поэту и художнику вторит ученый-космист: «Наука бесконечно широко раздвигает границы нашего непосредственного восприятия природы и нашего мироощущения. Не Земля, а космические просторы становятся нашей родиной». Так утверждается в «Земном эхе солнечных бурь».

Чижевский установил, что энергетическая активность Солнца прямо воздействует не только на органические тела, но и на социальные процессы и направленность исторического прогресса. «Вспышки» на Солнце, появление и исчезновение солнечных пятен, их перемещение по поверхности дневного светила, эти и другие явления, а также создаваемый ими весь комплекс астрофизических, биохимических и иных следствий — оказывают прямое и косвенное воздействие на состояние любой биосистемы, животного и человеческого организма в частности этим обусловлены, к примеру, вспышки губительных эпидемий в старое и новое время человеческой истории, разного рода аномальные события в жизни людей: нервные взрывы, неадекватные психические реакции, положительные и отрицательные отклонения в социальном поведении. Выводы ученого подкреплены уникальными статистическими и экспериментальными данными. Они во многом перекликаются, дополняют и развивают концепции биосферы Вернадского и пассионарности Гумилева.

Перипетии личной жизни индивидуумов также подчинены ходу периодической деятельности Солнца и даже провоцируются ею. Сказанное особенно отчетливо прослеживается в жизни и деятельности великих государственных личностей, полководцев, реформаторов и т. д. Ученый убедительно демонстрирует свой вывод на конкретных примерах из яркой, как метеор, жизни Наполеона Бонапарта. Оказывается, и он, этот «великан личного произвола», с точностью и покорностью должен был подчиняться в своих деяниях влиянию космических факторов. Например, разгар его деятельности может быть отнесен к периоду максимума солнечной активности; напротив, минимум военно-политической деятельности великого корсиканца совпадает с зафиксированным астрономами минимумом образования пятен на Солнце. Так, период спада явственно обнаруживается с конца 1809 года до начала 1811 года, когда в астрономических таблицах зафиксирован минимум солнечных пятен, то есть Солнце было малоактивно. В это время Наполеоном не было предпринято ни одного завоевательного похода, лишь сделан ряд бескровных приобретений. Между тем в год максимальной солнечной активности (1804) Наполеон достиг апогея славы и был увенчан императорской короной. В свое время консульство Наполеона совпало с минимумом солнцедеятельности (1799), когда революционный подъем во Франции сошел на «нет» и в честолюбивом артиллерийском офицере смогли свободно воспламениться абсолютистские наклонности.

Свой программный космистский манифест, повергнувший в шок ученых-педантов и стоивший автору карьеры, а впоследствии и свободы, Чижевский завершает гимном Солнцу, Человеку и Истине: «Когда человек приобретет способность управлять всецело событиями своей социальной жизни, в нем выработаются те качества и побуждения, которые иногда и теперь светятся на его челе, но которые будут светиться все ярче и сильнее, и, наконец, вполне озарят светом, подобным свету Солнца, пути совершенства и благополучия человеческого рода. И тогда будет оправдано и провозглашено: чем ближе к Солнцу, тем ближе к Истине».