Николай Александрович Бердяев

Николай Александрович Бердяев

1874–1948 гг.

Религиозный философ.

В любви есть деспотизм и рабство. И наиболее деспотична любовь женская, требующая себе всего!

В сексуальной жизни есть что-то унизительное для человека. Только наша эпоха допустила разоблачение жизни пола. И человек оказался разложенным на части. Таков Фрейд и психоанализ, таков современный роман. В этом — бесстыдство современной эпохи, но также и большое обогащение знаний о человеке.

Все революции кончались реакциями. Это — неотвратимо. Это — закон. И чем неистовее и яростнее бывали революции, тем сильнее были реакции. В чередованиях революций и реакций есть какой-то магический круг.

Женщина необыкновенно склонна к рабству и вместе с тем склонна порабощать.

Конфликт жалости и свободы. Жалость может привести к отказу от свободы, свобода может привести к безжалостности.

Любви присущ глубокий внутренний трагизм, и не случайно любовь связана со смертью. Мне всегда казалось странным, когда люди говорят о радостях любви. Более естественно было бы, при более глубоком взгляде на жизнь, говорить о трагизме любви и печали любви.

Народу кажется, что он свободен в революциях. Это — страшный самообман. В революции не бывает и не может быть свободы, революция всегда враждебна духу свободы. Революция случается, как случается болезнь, несчастье, стихийное бедствие, пожар или наводнение.

Нет наиболее горькой и унизительной зависимости, чем зависимость от воли человеческой, от произвола равных себе.

Не только творческая мысль, но и творческая страсть, страстная воля и страстное чувство должны расковать затверделое сознание и расплавить представший этому сознанию объективный мир.

Ничего нельзя любить, кроме вечности, и нельзя любить никакой любовью, кроме вечной любви. Если нет вечности, то ничего нет. Мгновение полноценно, лишь если оно приобщено к вечности.

Ничто так не искажает человеческую природу, как маниакальные идеи. Если человеком овладевает идея, что все мировое зло в евреях, масонах, большевиках, еретиках, буржуазии и т. д., то самый добрый человек превращается в дикого зверя.

Почти чудовищно, как люди могли дойти до такого состояния сознания, что в мнении и воле большинства увидели источник и критерий правды и истины!

Ревность не соединена со свободой человека. В ревности есть инстинкт собственности и господства, но в состоянии унижения. Нужно признавать право любви и отрицать право ревности, перестав ее идеализировать. Ревность есть тирания человека над человеком. Особенно отвратительна женская ревность, превращая женщину в фурию.

Революция — конец старой жизни, а не начало новой жизни, расплата за долгий путь. В революции искупаются грехи прошлого. Революция всегда говорит о том, что власть имеющие не исполнили своего назначения.

Самодержавие народа — самое страшное самодержавие, ибо в нем зависит человек от непросветленного количества, от темных инстинктов масс. Воля одного, воля немногих не может так далеко простирать свои притязания, как воля всех.

Свобода моей совести есть абсолютный догмат, я тут не допускаю споров, никаких соглашений, тут возможна только отчаянная борьба и стрельба.

Свобода не легка, как думают ее враги, клевещущие на нее, свобода трудна, она есть тяжелое бремя. И люди легко отказываются от свободы, чтобы облегчить себя. Все в человеческой жизни должно пройти через свободу, через испытание свободой, через отвержение соблазнов свободы.

У женщин есть необыкновенная способность порождать иллюзии, быть не такими, каковы они на самом деле.

Человек раб потому, что свобода трудна, рабство же легко.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.