«Не кради» – это… не про воровство

«Не кради» – это… не про воровство

«Десятки прекрасных комментариев слышал я на заповедь “Не кради!”, – сказал как-то Виленский гаон, – и все время удивлялся тому, что многие комментаторы забывают о прямом и буквальном смысле этой великой заповеди: “Не кради!”. А ведь это так просто: “Не кради!”…»

И все же, воздавая должное великому авторитету Гаона, отметим, что, по мнению большинства великих знатоков Торы, восьмая заповедь Декалога «Не кради!» не имеет никакого отношения к похищению имущества. Нет, она относится исключительно к краже, похищению людей с целью их порабощения или последующей продажи в рабство. И ее нарушение действительно карается смертной казнью, ибо, как следует из вышесказанного, преступивший ее человек посягнул на святое и неотъемлемое право другого человека – право на личную свободу.

Запрет же на кражу имущества включен в числе других запретов в десятую заповедь: «Не желай дома ближнего своего, не желай жены ближнего своего, ни раба его, ни рабыни его, ни быка его, ни осла его и ничего, что у ближнего твоего».

Причем, согласно еврейской традиции, эта заповедь входит в число «семи заповедей потомков Ноя» – то есть распространяется не только на евреев, но и на все человечество, так что с точки зрения Торы совершенно неважно, кто именно выступает в качестве вора – еврей или нееврей, как совершенно неважно и то, кто стал жертвой вора-еврея – нееврей или его соплеменник.

В целом при определении наказания, которое полагается за кражу, еврейская традиция руководствуется принципом «Мера за меру».

Применение его к воровству сводится к следующему: так как, совершая кражу, вор тем самым нанес материальный ущерб человеку на определенную сумму, то, будучи пойман, он должен не только возместить нанесенный им ущерб, но и сам понести такой же. То есть он должен не только вернуть хозяину украденную у него вещь или выплатить ее стоимость (что само собой разумеется), но и заплатить компенсацию в размере стоимости украденной вещи.

Предельно четко этот принцип был изложен Рамбамом в разделе «Законы о воровстве» его фундаментального труда «Мишнэ Тора»:

«Вор, преступление которого засвидетельствовано очевидцами для дачи показаний, возмещает потерпевшему убыток в двукратном размере. Если он украл один динар – выплачивает два. Украл осла, одежду или верблюда – возмещает убыток в двукратном размере. Таким образом, он терпит ущерб в той же мере, в какой хотел причинить ущерб другому».

Принцип этот напрямую вытекает из текста Торы: «Если найдется в руках его украденное – бык, осел или овца – живым, то пусть заплатит вдвое».

Но любопытно, что еще до этого в той же главе «Мишпатим» говорится: «Если украдет кто-нибудь быка или овцу и зарежет или продаст их, то стоимость пяти быков заплатит за быка и стоимость четырех овец за овцу».

Этот закон, с одной стороны, представляет собой разительный контраст со всеми древними, да и современными законодательными кодексами. В кодексе Хаммураппи, к примеру, сумма компенсации, которую вор должен выплатить за украденное животное, зависит от того, кому это животное принадлежало – Храму, царю, богачу или бедняку. Однако в любом случае речь идет о 10-15-кратном возмещении, а в случае если у вора не оказывается денег на выплату компенсации, он подвергается смертной казни.

Еврейская традиция, как видим, во-первых, вообще исключает смертную казнь за воровство, во-вторых, вводит сумму компенсации в разумные пределы, а в-третьих, уравнивает в правах всех потерпевших от такого преступления, не делая разницы между ними по материальному достатку или социальному статусу в обществе.

Но почему же, когда речь идет о краже скота, перестает действовать принцип двойного возмещения ущерба и сумма компенсации превышает сумму украденного в четыре раза в случае кражи овцы и в пять – в случае кражи быка? Причем, опять-таки, этот принцип нарушается лишь в случае, если овца или бык уже забиты или проданы, если же у вора отобрали живое животное, которое он не успел продать, то в силе остается принцип двойной компенсации.

Следует сказать, что над целесообразностью этого закона Торы ломали голову многие комментаторы. Большинство из них сходятся во мнении, что кража быка или овцы является более тяжелым преступлением, чем кража имущества, так как оба этих животных составляли основу жизни еврейской семьи: на быке крестьянин вспахивал свое поле, овца наряду с коровой являлась главным поставщиком молока, а также шерсти, необходимой для изготовления одежды. Если вор не продал и не забил животное, то нанесенный им убыток оказывается временным и потому выплата двойной компенсации считается вполне достаточной. Но если животного больше нет, то ущерб оказывается необратимым и возместить его следует в многократном размере.

Что касается разницы между выплатой ущерба за кражу быка или овцы, то этому также есть множество объяснений. Одно из самых забавных заключается в том, что обычно укравший овцу несет ее на плече, то есть затрачивает некие физические усилия, в то время как укравший быка просто гонит его в нужную сторону.

Ибн-Эзра же дает по этому поводу два объяснения. Во-первых, ущерб, причиненный хозяину вола или быка, серьезнее, чем владельцу овцы, так как эти животные используются при пахоте. А во-вторых, похитить, а затем утаить быка куда труднее, чем овцу, и сделать это может только опытный вор, который уже закоснел в своих преступлениях.

Лишь в случае, если вор не в состоянии выплатить назначенную ему судом компенсацию (как и во всех других случаях имущественных преступлений), он может либо сам продать себя в рабство, либо быть проданным в рабство еврею по решению суда, но на строго определенный срок, с тем чтобы вырученная от такой продажи сумма покрыла нанесенный им ущерб. Таким образом, в данном случае речь идет опять-таки не о лишении свободы, а о принудительных работах как средстве возвращения долга.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.