Туркменистан: наследники НКВД

Туркменистан: наследники НКВД

Система спецслужб страны:

Министерство национальной безопасности;

Служба личной охраны президента;

Орган правительственной связи;

Государственная фельдъегерская служба (ГФС);

Государственная служба по регистрации иностранных граждан (ГСРИГ) [348].

Спецслужбы Туркменистана были самыми дисциплинированными и преданными вождю всех туркмен Туркменбаши и самыми беспощадными к внутренней оппозиции и радикальным исламским движениям.

После смерти в декабре 2006 года Сапармурата Ниязова спецслужбы этой страны попытались начать проводить самостоятельную кадровую политику и даже нарушили Конституцию в части процедуры передачи власти и назначили и. о. президента страны удобного для себя человека [349]. Хотя дальнейшего укрепления силовиков во власти не произошло. В феврале 2007 года новый президент страны Гурбангулы Бердымухамедов произвел кадровые назначения в «силовых» структурах республики и фактически сменил всех руководителей.

В ходе совещания с силовиками президент, обращаясь к новым руководителям, призвал их всегда помнить о своем высоком долге перед Отечеством и «как зеницу ока беречь мир и покой родной земли, строго стоять на страже закона и правопорядка».

«Ваша наиважнейшая задача — защищать и приумножать завоевания священной независимости, которыми туркменский народ имеет полное право гордиться. Наши главные достижения — социальная стабильность, гражданское согласие и всенародное единство — есть основа основ успешного продвижения Туркмении по пути мира, созидания и прогресса, у истоков которого стоял Великий Сапармурат Туркменбаши. Именно опираясь на них, наша страна смогла с честью преодолеть сложный переходный период и ныне уверенно смотрит в свой завтрашний день», — подчеркнул глава государства.

Бердымухамедов также призвал представителей правоохранительных органов блюсти чистоту своих рядов.

В ответ собравшиеся заверили главу государства, что «не пожалеют сил, и если потребуется — самой жизни во имя достижения поставленных перед ними целей и оправдают оказанное им высокое доверие» [350].

Летом 2007 года президент Туркмении нанес очередной удар по своим политическим противникам — бывшим руководителям спецслужб. Бывший начальник Службы безопасности туркменского президента Акмурад Реджепов осужден на 20 лет тюрьмы за участие в коррупционных сделках и других преступлениях, связанных с использованием служебного положения. Вместе с ним были осужден его сын, полковник туркменских спецслужб Нурмурад Реджепов (его посадили на 13 лет), а также предприниматель, бывший глава компании «Ориентал» Мурад Агаев (его приговорили к 17 годам лишения свободы).

Хотя основная причина столь сурового приговора — политическая. Акмурад Реджепов возглавлял Службу безопасности Сапармурата Ниязова почти 17 лет, его считали вторым по степени влияния человеком в республике и даже прочили в преемники главы государства.

Однако после смены руководства республики он оказался в опале. В мае 2007 года, вскоре после инаугурации нового президента Гурбангулы Бердымухамедова, он был уволен, а спустя несколько дней из неофициальных источников стало известно об аресте Реджепова, его сына и некоторых других высокопоставленных силовиков.

Близкий Реджепову предприниматель Мурад Агаев был арестован за день до его отставки. При Ниязове он контролировал в республике экспорт и импорт табака и алкоголя, а также был «смотрящим» над принадлежащим ниязовской семье игровым бизнесом [351].

По мнению экспертов, репрессии в отношении силовиков из ближайшего окружения Ниязова продолжатся.

Пока новые руководители спецслужб Туркмении еще не успели проявить себя. Поэтому мы расскажем о делах их предшественников.

До 2002 года в стране не было зафиксировано ни одного серьезного случая проявления религиозного экстремизма, чего не скажешь о соседях — Узбекистане, Казахстане и Таджикистане. Даже покушение в 2002 году на руководителя страны Сапармурата Ниязова до сих пор вызывает споры среди экспертов. По одной версии, его инсценировали сами спецслужбы (подробнее об этом будет рассказано ниже), а по другой — заговор действительно был. Покушение организовали влиятельные круги таджикской оппозиции, имеющие своих сторонников в госаппарате и спецслужбах [352]. Проблема в том, что спецслужбы республики в случае активизации радикальной светской и религиозной оппозиции (ничто не мешает им объединить свои усилия по смене власти в стране) будут не в состоянии нейтрализовать эту угрозу. Для доказательства этого тезиса нужно вспомнить историю создания и функционирования «органов» Туркменистана.

На основе республиканского КГБ в 1991 году был создан Комитет национальной безопасности. А в 1992 году при созданном Генштабе армии Туркменистана основан свой орган военной разведки — Разведывательный отдел. Обе спецслужбы сразу наладили хорошие отношения с российскими спецслужбами, а также «органами» стран-соседей, что помогло им в дальнейшем проводить операции против своих оппозиционных изгнанников. Другим важным стратегическим партнером стала этнически и религиозно близкая Турция [353].

Слухи о сильных спецслужбах Таджикистана преувеличены. Хотя им и удалось создать сильный контрразведывательный режим, нацеленный в основном на контроль над оппозицией. Самый яркий пример — молниеносное задержание группы людей, подозреваемых в организации серии взрывов в Ташкенте в 2000 году. Кроме того, в этой стране фактически побеждена оргпреступность (там, как и в Узбекистане, была проведена операция по отстрелу «воров в законе»). Однако это заслуга не Комитета национальной безопасности, а режима, давшего контрразведке неограниченные права, сравнимые разве что с правами НКВД [354].

Не только правами и количеством сфабрикованных судебных процессов КНБ был похож на НКВД СССР середины тридцатых годов прошлого века, но и «чистками» собственного аппарата.

Официальной датой начала репрессий можно считать 4 марта 2002 года. В тот день президент страны Сапармурат Ниязов объявил, что председатель КНБ и его советник по правовым вопросам и координации деятельности правоохранительных и военных органов Мухаммед Назаров освобожден от всех постов. Сначала его понизили в звании до генерал-лейтенанта за «недостатки, допущенные в работе», а затем он был взят под домашний арест [355]. И это было только началом мучений чиновника.

Так начались «чистки» в центральном аппарате Комитета нацбезопасности — самой главной туркменской спецслужбе, чья структура оставалась неизменной со времен КГБ. За Мухаммедом Назаровым последовали два его зама — полковник Хайыт Какаев, возглавлявший столичное Управление НКБ, и подполковник Оразмухаммед Бердыев: они были уволены из органов, лишены всех воинских званий, наград и полагающихся привилегий. Как было отмечено в указе президента: «за серьезные недостатки в работе и как не справившиеся со своими служебными обязанностями» [356]. Это был только первый этап репрессий в отношение силовиков.

В конце мая 2002 года было завершено следствие по обвинению руководства спецслужб республики в незаконной деятельности. Как сообщила генеральный прокурор Туркменистана Гурбанбиби Атаджанова, разжалованные руководители КНБ Мухаммед Назаров и Хайыт Какаев, а также министр обороны Курбандурды Бегенджев, руководитель пограничной службы Тиркиш Тырмыев «образовали преступную группу, которая занималась совершением тяжких преступлений, убийствами, пытками, незаконными арестами и обысками, наркоторговлей».

Всего бывшему руководству КНБ были предъявлены обвинения по одиннадцати статьям Уголовного кодекса Туркмении, заявила Генпрокурор 23 мая 2003 года в интервью национальному телевидению [357]. Мухаммеда Назарова приговорили к двадцати пяти годам лишения свободы.

По мнению одного из представителей оппозиции бывшего замглавы Центробанка Туркмении Аннадурды Хаджаева, на свободу этот человек скорее всего уже никогда не выйдет, как и те, с кем он оказался на скамье подсудимых.

Одна из возможных причин сурового обращения с осужденными — они слишком много знали о наркоторговле, в которой участвовал сам Туркменбаши. Среди ненужных «свидетелей» — арестованный бывший начальник погранвойск Акмурад Кабулов, знавший обо всех пересечениях туркменской границы наркокурьерами [358].

Об успехах в сфере «чистки» административного аппарата страны жителям республики в мае 2002 года сообщил сам Сапармурат Ниязов. По его словам, бывший министр обороны Туркменистана Гурбандурды Бегенджев приговорен судом к десяти годам лишения свободы. На такой же срок осуждены и бывший вице-премьер правительства, бывший глава Марыйского велаята (области) Аман Атаев и руководитель ассоциации пищевой промышленности республики Какаджан Овезов. Они обвинялись по ряду статей Уголовного кодекса республики, в том числе в получении взяток, коррупции. По словам президента, преступления этих чиновников «доказаны, признания получены».

«Мы пришли к выводу, чтобы они, не лишаясь свободы, своим трудом заработали себе прощение», — сказал он, добавив, что бывший глава Минобороны и другие осужденные будут заниматься выращиванием зерновых в одном из районов республики [359].

На место Мухаммеда Назарова назначили министра внутренних дел Порана Бердыева, которому и поручили проводить «чистку» в «органах». Новым министром обороны, а также координатором деятельности всех правоохранительных структур назначили Реджебайя Аразова, до этого возглавлявшего туркменский парламент [360].

Подписанию указа предшествовала публичная ритуальная «порка» руководителей туркменской нацбезопасности. На специально созванном заседании выступили руководители Министерства внутренних дел, Генпрокуратуры и Верховного суда. Они обвинили некогда всесильного главного туркменского чекиста в превышении служебных полномочий и многочисленных правонарушениях со стороны его подчиненных, которые вмешиваются в уголовные дела, проводят незаконные обыски и аресты, занимаются подбрасыванием улик, избиением подследственных, а еще «будят алчность взяточников и мздоимцев». Выслушав обвинительные речи, Туркменбаши заявил, что присоединяется к высказанным оценкам. От себя он добавил: «Вы стали определять, кого ловить, кого сажать, какие дела возбуждать…»

Очевидно, что Сапармурат Ниязов вынужден был пойти на эти меры в условиях перманентного кризиса, который переживал его режим в связи с обвальным процессом перехода в оппозицию бывших высокопоставленных представителей туркменского руководства, вице-премьеров, министров и дипломатов. Все попытки туркменской нацбезопасности выловить из-за границы хотя бы одного оппозиционера либо добиться его выдачи властями иностранных государств не увенчались успехом. В такой ситуации гнев главы государства в адрес своих главных чекистов более чем понятен [361].

Для создания атмосферы страха среди местных чекистов 5 марта 2002 года руководители МВД, Генпрокуратуры и Верховного суда выступили по национальному телевидению с обвинениями в адрес КНБ «во вмешательстве в следственные действия милиции и прокуратуры, а также в судебные слушания». Главный упрёк, высказанный Бердыевым: «В последнее время КНБ ни перед кем не отчитывался».

Уже на следующий день были уволены, лишены наград и званий еще три высокопоставленных сотрудника КНБ, среди которых начальник Управления КНБ по Балканскому велаяту полковник Гурбан Аннадурдыев и начальник Управления КНБ по Марыйскому велаяту полковник Байрамкули Худайкулиев.

По данным газеты «Аль-Иттихад» (Объединенные Арабские Эмираты), только в марте 2002 года были казнены четыре сотрудника Комитета нацбезопасности, занимавшие более скромные должности. К 1 апреля 2002 года под стражу были взяты 60 сотрудников НКБ. По состоянию на июнь 2002 года репрессиям были подвергнуты 80 % руководства КНБ.

Основная причина кадровых «чисток» — выходцы из КНБ руководили очень многими ведомствами в стране. Например, заместителем Генпрокурора является бывший начальник следственного управления КНБ Бегмурад Отузов, заместителем министра внутренних дел — бывший зампредседателя КНБ Хаджимурат Оджаров. Даже министром обороны до начала нынешних репрессий являлся выходец из КНБ Кубандурды Бегенджев, возглавлявший там управление военной контрразведки.

Сам шеф КНБ Мухаммед Назаров в июне 2001 года, когда был назначен советником президента, фактически стал куратором всех «силовых» ведомств страны. Осенью того же года КНБ разгромил МИД страны, прежде всего все посольства Туркмении за рубежом. Учитывая, как много писала пресса о том, что представительства Туркмении уже давно занимаются обеспечением наркотрафика из Афганистана через Туркмению в Европу, на деле такой разгром означал, что КНБ сумел поставить под контроль еще один денежный поток [362].

На самом деле официальный Ашхабад начал активно заниматься наркоторговлей еще в 1993 году. Бывший замглавы Центробанка Туркмении Аннадурды Хаджаев утверждает, что на его глазах спецслужбами с ведома и по поручительству Туркменбаши была организована схема по поставкам наркотиков в Россию и западные страны. Вот что он рассказал журналисту «Независимой газеты» Виктории Панфиловой:

«В 1993 году перед проведением денежной реформы с целью ввода национальной валюты ЦБ Туркмении оборудовал одно из хранилищ в комплексе зданий бывшего ЦК КПТ. Летом 1993 года меня пригласил к себе управляющий делами аппарата президента и в категорической форме потребовал сдать ему ключи от одного из пустующих обособленных помещений в хранилище. Мне объяснили, что в данном помещении будут храниться некие «государственные ценности, требующие такого же уровня сохранности, как и деньги». Инструкция ЦБТ по хранению, учету и перевозке ценностей запрещает хранение в хранилищах банка других ценностей, не относящихся к его деятельности. Поэтому я стал возражать против нарушения инструкции, к тому же банковские правила открытия и закрытия хранилища требуют обязательного присутствия трех материально ответственных лиц — сотрудников банка, занимающихся подобными вопросами. Однако под давлением работников аппарата президента и спецслужб нас все-таки заставили отдать ключи от одного из помещений хранилища.

Далее управделами позвонил мне и попросил, чтобы материально ответственные лица банка пришли и открыли вход в хранилище. После совершения данной процедуры работники банка доложили мне, что так называемые ценности упакованы в мешки из-под сахара и большие фляги из-под молока. Что конкретно находится в них, они сказать не смогли, поскольку сотрудники спецслужб попросили работников банка отойти в сторонку.

На четвертой или пятой такой «процедуре» я решил лично присутствовать. Все подтвердилось, я собственными глазами увидел происходящее. Возник вопрос: какие ценности можно хранить в такой таре? От одного из ответственных работников правоохранительных органов я узнал, что это якобы «конфискованные правоохранительными органами наркотические вещества».

Когда сотрудники банка поинтересовались, почему наркотики нельзя хранить в помещениях самих правоохранительных органов, то им объяснили, что все делается на основании закона, с санкции президента. В дальнейшем их предполагалась использовать в качестве сырья для национальной фармацевтической промышленности. Проблема лишь в том, что тогда в республике производили отдельные виды вакцин и перевязочные материалы.

Другая интересная особенность, о которой сообщил банкир: «Ключи от помещения, где хранились наркотические вещества, находились у ответственного лица — управляющего аппаратом президента или его заместителя. До 1997 года такая процедура происходила реже одного раза в месяц, а затем приняла систематический характер».

Сейчас сложно оценить количество «сырья» для фармацевтической промышленности. По утверждению Аннадурды Хаджаева, речь шла, как минимум, о сотнях килограмм. «Машины (иногда с иностранными номерами), перевозившие контейнеры, приезжали и уезжали регулярно раз в неделю. Работникам хранилища просто не давали работать. Я понял, что происходит нечто странное, и при очередном требовании открыть хранилище стал открыто возмущаться тем, что работников банка заставляют выполнять не свойственные им функции. К тому времени ключи от данного помещения в хранилище были переданы от управляющего делами аппарата президента в ведение его заместителя — Александра Жадана, и все операции по приему и размещению «ценного груза» стал проводить лично он».

Понятно, что повышенное внимание со стороны банкира стало раздражать местные спецслужбы. Вот к чему это привело: «Однажды меня вызвали начальник президентской охраны Акмурад Реджепов и председатель КНБ Мухаммед Назаров и строго-настрого предупредили, чтобы все материально ответственные лица банка, ставшие свидетелями происходящего, держали язык за зубами. Я сразу вспомнил, что случилось в конце 1996 года с майором пограничной службы Виталием Усачевым, который попытался помешать наркотрафику в ашхабадском аэропорту: его расстреляли. Я понял, что нужно молчать, иначе такая же участь могла постигнуть любого из нас».

В силу своих профессиональных обязанностей Аннадурды Хаджаев курировал процессы перевозки денег по стране, поэтому регулярно он и его подчиненные бывали в аэропорту. «Здесь мы стали невольными обладателями еще одной тайны. Одним из перевалочных пунктов был VIP-зал ашхабадского аэропорта. Если раньше право пользования этим залом распространялось на членов правительства, министров, председателей государственных комитетов и их заместителей, то с 1996 года был установлен запрет пользования VIP-залом. Через этот зал отправлялись огромные спецбагажи, которые не подвергались таможенному досмотру. Багаж доставлялся из аппарата президента в аэропорт, затем под дипломатическим прикрытием отправлялся рейсовым самолетом в Россию и там, естественно, не подвергаясь досмотру, отвозился в посольство Туркмении в России. Данными операциями также руководил лично заместитель управляющего делами президента Александр Жадан.

Операции по отправке огромных багажей, не подлежащих досмотру таможней через ашхабадский аэропорт, проводил также турецкий бизнесмен Ахмед Чалык» [363].

Хотя КНБ занимался не только контролем над оборотом наркотиков. Так, 10 сентября 2001 года, выступая в Ашхабаде перед сотрудниками КНБ, Сапармурат Ниязов с удовлетворением отметил, что в прошлом году были арестованы и высланы из страны десять тысяч иностранных граждан, изъято 350 тысяч религиозных книг, «несовместимых с нашим вероисповеданием», и около 80 тысяч кассет. Однако он счел эти меры недостаточными и приказал увеличить штат КНБ с 1,5 до 2,5 тысячи человек. Не стоит удивляться, что прошло всего несколько месяцев, и растущее влияние НКБ стало серьезно беспокоить Туркменбаши [364].

Подводя итоги 2002 года, один из лидеров оппозиции, бывший посол Туркменистана в Турции и Израиле Нурмухаммед Ханамов сообщил, что за 2002 год местные спецслужбы трижды почти полностью обновляли свой состав. «К тому же Сапармурат Ниязов категорически запретил принимать на работу в правоохранительные органы и спецслужбы людей, получивших образование во времена Советского Союза. Напуганные многочисленными «чистками», имея перед собой примеры бездоказательных увольнений, а нередко и тюремных заключений, сотрудники спецслужб Туркменистана деморализованы и подавлены. Все это не могло не отразиться на качестве их работы, поэтому сейчас спецслужбам трудно контролировать ситуацию в стране» [365].

Еще один успех КНБ — аресты руководителей оппозиции и их родственников, последовавшие сразу же после покушения на президента страны 25 ноября 2002 года. В тот день кортеж Сапармурата Ниязова, который направлялся утром на работу, был обстрелян из автоматов в центре столицы из выехавшего на перекресток грузового автомобиля «КамАЗ». В результате перестрелки несколько человек получили ранения.

Руководство Туркмении квалифицировало покушение на президента как акт международного терроризма, направленный против конституционных норм Туркменистана. В организации покушения обвинили бывшего вице-премьера и министра иностранных дел Туркмении Бориса Шихмурадова, бывшего вице-премьера и председателя правления Центробанка Худайберды Оразова, экс-посла Туркмении в Турции Нурмухаммеда Ханамова, а также бывшего первого замминистра сельского хозяйства Сапармурада Ыклымова.

Среди арестованных, давших признательные показания, бывший министр иностранных дел Батыр Бердыев, бывший хяким Ташаузского велаята Язгельды Гундогдыев, бывший глава меджлиса (парламента) Тагандурды Халлыев, а также ряд других бывших высокопоставленных чиновников и сотрудников «силовых» структур республики. Среди арестованных и российский журналист, сценарист Леонид Комаровский. Он был задержан на следующий день после покушения на Сапармурата Ниязова [366].

Всего по этому делу проходило и было осуждено в конце января 2003 года, по заявлению Ашхабада, сорок шесть человек. Кроме того, пять или шесть предполагаемых участников покушения правоохранительными органами республики не найдены, и розыск их прекращен.

Тех, кого не арестовали, переселили в специально созданные в пустынных областях страны поселения для тех, кто «потерял всякое доверие и заслуживает всеобщего порицания» [367]. По мнению независимых СМИ и оппозиции, общее количество репрессированных превышает пятьдесят тысяч человек [368].

Корреспондент радиостанции «Немецкая волна» Ораз Сарыев выяснил у своего источника в прокуратуре Таджикистана подробности того, как КНБ было организовано покушение. Он сообщил, что «в первой половине сентября 2002 года с территории Афганистана туркменскую границу пересекла группа сторонников движения «Талибан». В составе группы, помимо афганцев, в том числе этнических туркмен, было несколько чеченцев. Группа проходила по обычному отлаженному маршруту в районе пересечения туркмено-афганской и туркмено-иранской границ. После начала антитеррористической операции в Афганистане боевики «Талибана», ИДУ и «Аль-Каиды» часто использовали территорию Туркменистана как перевалочный пункт. Эти переходы осуществлялись по договоренности с туркменскими пограничниками, естественно, за деньги, либо с целью «передышки» в Туркменистане, либо для транзита в Россию, в Чечню».

В тот раз ничего не предвещало неприятного для группы боевиков. Вот только в этот раз их встретили «не пограничники, а сотрудники КНБ и охраны президента Туркменистана — эта операция по аресту боевиков, пришедших из Афганистана, была проведена под началом руководителя одного из отделов службы президентской охраны, чеченца по национальности».

Арестованных срочно доставили в Ашхабадский СИЗО КНБ. С задержанными «под контролем указанного высокопоставленного сотрудника охраны президента была проведена работа, после которой они дали согласие «участвовать в покушении» на Ниязова. Сценарий был расписан, им было выдано огнестрельное оружие, которое никакого вреда бронированному президентскому лимузину причинить не могло. После исполнения предписанных им ролей, заключавшихся в имитации нападения на президентский кортеж, они были отвезены к дому Ыклымовых на улице Шота Руставели, где их и задержали, на самом деле, уже повторно, спецслужбы — это задержание было заснято на видеокамеру и присутствовало в качестве вещественных доказательств причастности Ыклымовых к покушению» [369].

Журналистам радиостанции «Немецкая волна» в феврале 2003 года удалось выяснить новые подробности организации покушения. Согласно информации, полученной из источников в прокуратуре, организовал и руководил спектаклем полковник турецкой спецслужбы МИТ («Милли Истихбарат Тешкилаты», т. е. «Национальная Разведывательная Служба») Йылмаз Ихсан.

Посредником в организации этой операции, разработанной по прямому указанию президента Сапармурата Ниязова и начальника президентской охраны Акмурада Реджепова, выступил известный в Туркменистане турецкий бизнесмен Ахмет Чалык, пользовавшийся особым доверием Туркменбаши. Предприниматель, курд по национальности, тесно сотрудничает с турецкой спецслужбой МИТ, но в то же время был неоднократно замечен в контактах с представителями Курдской рабочей партии (КРП) и в оказании финансовой поддержки курдским сепаратистам. Напомним, что КРП в течение многих лет воюет с Анкарой.

Этот бизнесмен создал в Европе (в частности, в Голландии и Германии) подставные фирмы, занимающиеся отмыванием денег из нелегального бизнеса. Вот что сообщил о нем один из лидеров оппозиции — бывший заместитель министра сельского хозяйства Туркменистана Сапармурат Ыклымов: «…это человек Ниязова, бизнесмен с семью классами образования. Он контролирует текстильный бизнес, хлопковый, строительный, а с недавнего времени еще газовый и нефтяной. В 1996 году он пытался добиться моей выдачи из Швеции в Туркменистан, а в 2000 году он хотел организовать мое убийство, эту информацию мы получили от его же собственных людей. Данный факт зафиксирован спецслужбами Швеции, которые усилили после этого меры безопасности».

С тем, что покушение — инсценировка спецслужб, согласен живущий в эмиграции бывший сотрудник МВД Туркменистана Александр Петров. Он утверждает, что «методы, которые используют спецслужбы, очень разнообразны. Я вполне допускаю, что инсценировка покушения была хорошо спланированной акцией, к осуществлению которой были привлечены отнюдь не дилетанты. Хотя не нужно обладать особым интеллектом, чтобы понять: теракт — это грязная фальсификация. Примитивно, но эффективно. Есть повод, есть неугодные, и этих неугодных очень легко оказалось сгрести под одну гребенку и удалить подальше».

Еще одним доказательством тесных контактов между турецкими и туркменскими официальными кругами в контексте покушения на Туркменбаши является визит в Туркменистан турецкой правительственной делегации во главе с лидером правящей «Партии справедливости и развития» Реджепом Эрдоганом 9 января 2003 года. В ходе этого визита была достигнута договоренность, что граждане Турции, задержанные как «участники покушения», были выданы Анкаре.

Вот как этот факт прокомментировал Александр Петров: «Очень удобная позиция. Участвовавшие в инсценировке турецкие граждане были выданы обратно в Турцию, и им наверняка уже ничего не угрожает. Все организовано как по нотам».

Хотя причины многочисленных «чисток» КНБ и уничтожение оппозиции кроются не только в опасении потерять контроль над ситуацией в стране. Туркмения все-таки азиатская страна, и клановые отношения играют большую роль в политической жизни страны.

В стране была еще одна никому не подконтрольная спецслужба — служба личной охраны Туркменбаши. Ее численность — почти две тысячи человек, а возглавляет ее Акмурад Реджепов. До 2002 года считалось, что Акмурад Реджепов и Мухаммед Назаров — в одной связке. Дело в том, что оба они являются представителями одного клана — чарджоуского (эрсарынцы), неформальным главой которого считается Акмурад Реджепов. Основу его составляют выходцы из Лебапского велаята, откуда родом и Мухаммед Назаров.

Но двум фигурам такого уровня стало тесно. Весной 2002 года появились слухи, что Мухаммед Назаров попытался заменить Реджепова. Тот, обладая доступом к «телу», сумел убедить президента в том, что Мухаммед Назаров вынашивает планы его свержения. О том, что произошло дальше, — рассказано в начале главы.

Хотя иногда сотрудники местных спецслужб используют для борьбы с оппозицией методы, позаимствованные у коллег из Ирана. Так, еще в 1997 году в Израиле закупили специальное оборудование, которое позволяет вести мониторинг всех телефонных разговоров в автоматическом режиме. Запрограммированы ключевые слова (например: «президент», «туркменбаши», фамилии членов правительства и пр.), произнося которые, абоненты автоматически лишаются права продолжать общение — соответствующий номер телефона отключается сам [370].

Обрыв связи — это милосердно по местным меркам. К 2000 году вся политическая оппозиция уничтожена или вытеснена из страны. Точное число политзаключенных никто не сможет назвать [371]. У политэмигрантов также нет гарантий того, что однажды они не окажутся в одной из туркменских тюрем. По официальному запросу Таджикистана их могут депортировать на родину как террористов или просто похитить.

С другими государствами у Туркменистана сложные взаимоотношения. По мнению одного из лидеров оппозиции Нурмухаммеда Ханамова: «Соседние с Туркменистаном страны остаются в сфере интересов туркменских спецслужб. Сапармурат Ниязов предпочитал действовать вне рамок общепринятых норм международного права. Как и во всем, в межгосударственных отношениях у Сапармурата Ниязова «свой путь». Крайне негативное отношение Сапармурата Ниязова к своему азербайджанскому коллеге общеизвестно. Используя эту неприязнь своего вождя и пытаясь ему угодить, сотрудники спецслужб Туркменистана неоднократно докладывали Сапармурату Ниязову, о том, что президент Гейдар Алиев укрывает его (Сапармурата Ниязова) противников у себя в стране. Безусловно, Сапармурат Ниязов санкционирует проведение спецопераций своей разведки в Азербайджане. Представители спецслужб Туркменистана вольготно чувствовали себя и в России, и в Турции, и в некоторых других странах. Правда, далеко не все шли на поводу у Сапармурата Ниязова…» [372].

В качестве примера можно процитировать официальный запрос директору ФСБ Николаю Патрушеву от депутата Госдумы Алексея Мельникова. Документ был подготовлен в январе 2003 года.

«Уважаемый Николай Платонович!

Ко мне обратилась Шихмурадова Лариса Оразовна, сестра одного из лидеров туркменской оппозиции, бывшего вице-премьера Туркменистана Бориса Шихмурадова. По ее словам, туркменские спецслужбы организовали за ней слежку на территории г. Москвы, попытались затащить в машину посольства Туркменистана.

Шихмурадова Л.О. является гражданкой России, никогда не была гражданкой Туркменистана, работает заместителем директора Научной библиотеки МГУ имени М.В. Ломоносова.

Прошу ФСБ России защитить Ларису Шихмурадову от посягательств иностранных спецслужб » [373].

На самом деле, с отечественными спецслужбами у туркменских коллег отношения сложные. С одной стороны, Служба внешней разведки РФ еще в декабре 1994 года подписала соглашение о сотрудничестве в разведывательной деятельности с КНБ. С другой стороны, Туркмения стала лишь десятым государством СНГ, с которым СВР подписала подобное соглашение.

Представители КНБ участвуют во всевозможных совещаниях спецслужб СНГ, посвященных борьбе с наркотиками и терроризмом, но часто ограничиваются лишь ролью наблюдателей. Туркменские чекисты, например, не участвуют в работе Антитеррористического центра СНГ.

Практически прекратились контакты России и Туркмении в области защиты границ. В декабре 1999 года последние российские пограничники покинули эту страну. Сапармурат Ниязов расторг договор, согласно которому в Туркмении служили свыше двух тысяч российских пограничников: в Мары была расположена отдельная авиагруппа, а отдельная морская группа была расквартирована в Туркменбаши (бывший Красноводск).

В феврале 2001 года туркменские пограничники не приехали даже на такое протокольное мероприятие, как 40-е заседание Совета командующих погранвойсками стран — участниц СНГ, которое проходило в Баку. Даже после теракта 11 сентября 2001 года ситуация не изменилась: в декабре 2001 года начальник Главного штаба Федеральной погранслужбы РФ Николай Резниченко подтвердил, что Россия не планирует размещение своих пограничников в Туркмении [374].

Есть сферы, где сотрудники и руководители КНБ добились международного признания и уважения. Например, деятельность на оружейном рынке. Спецслужба начала его осваивать в 1993 году. Основными контрагентами туркменской стороны в зависимости от военно-политической ситуации выступали Иран, Турция, Украина и Болгария.

В апреле 1994 года заместители министра обороны Туркменистана посетили Болгарию, где в ходе переговоров проработали вопрос о закупке у болгарско-американской компании «Тератон-Мейтрикс» 10 тысяч ед. автоматов АК-47, 1000 минометов калибра 133 мм и 82 мм с боекомплектом для каждой единицы в количестве 500 мин, а также 5000 гранатометов РПГ-7. В тот раз «Тератон-Мейтрикс» выполнила свои обязательства только на 1/3. Закупленное у нее туркменами вооружение предназначалось для поставки в Турцию, которая в то время вела активные боевые действия против курдских повстанцев.

С американской стороны руководство «Тератон-Мейтрикс» было представлено Робертом Парисом (он же президент фирмы), а с болгарской — Младеном Мутовчинским. Однако негласно руководство компанией осуществлялось в тот период американским конгрессменом Джоном Тауэром, который погиб в конце 1994 года в автокатастрофе.

В мае 1994 года делегация туркменских военных «коммерсантов» выезжала в Венгрию. Однако после выяснения намерений венгерской стороны выступать в качестве посредника в предполагаемых сделках туркмены свернули переговоры и выехали в Чехию и Словакию. В указанных странах туркмены провели успешные переговоры по закупке переносных зенитно-ракетных комплексов (ПЗРК) «Игла» класса «земля — воздух».

В середине девяностых годов прошлого века Министерство обороны и КНБ Туркменистана провели переговоры с Молдавией о закупке ракет SS-23 Spider (советское обозначение ОТР-23), которые подлежали уничтожению по советско-американскому договору о сокращении ракет средней и малой дальности (РСМД). Указанная ракетная техника предназначалась для перепродажи Ирану. Результаты переговоров неизвестны. Однако в условиях перманентных региональных конфликтов спрос на подобного рода услуги у туркмен всегда имелся. Так, с ведома Туркменбаши в условиях эскалации внутрийеменского противостояния в 1994 года туркменские военные эмиссары активно поддерживали «южан» (бывший социалистический юг Йемена). При посредничестве Министерства обороны Туркмении в Аден осуществлялись поставки следующих видов вооружения:

1. Фирма «Феникс Эйр» вывезла из Молдовы 4 единицы истребителей МиГ-29, из Румынии — 20 установок БН-21 «Град» 122 мм, 13 тыс. единиц автоматов АКМ-47.

2. Фирма «Глобул Эйр» вывезла из Белоруссии 8 единиц штурмовиков Су-22, 50 штук авиабомб «ЗАБ-500», 50 штук бомб «Бетаб-500».

3. 3. Фирма «Элмет Инжениринг» вывезла из Белоруссии 10 тысяч штук НУРС С5К. Из Украины 4 единицы истребителей МиГ-17. Из Болгарии 18 единиц СА4 «Гвоздика», 60 штук ракет «Муар», 40 штук ракет «Стрела-3М», 20 тыс. автоматов АКМ-47, 10 млн. штук патронов калибра 7,62 мм.

Перечисленные наименования боевых систем и вооружений были официально оформлены к вывозу через государственные структуры и предназначались к отправке в Южный Йемен. Поставки санкционировались руководством вышеуказанных стран и координировались высшими чинами министерств обороны, в том числе Туркменистана.

Военные структуры Туркмении в 2000 году проводили конфиденциальные переговоры с уроженцем Ливана Бакри Абдул Реде (подданный Бельгии) и офицерами МО России Александром Ислямовым и Виктором Бутом о реэкспорте оружия в Судан.

Фактически до начала бомбардировок в Афганистане в рамках контртеррористической операции США Туркменистан начал активно помогать режиму талибов, закупая в больших количествах патроны калибра 7,62 мм для АКМ в г. Бишкеке. Кроме этого, режим Туркменбаши поставлял бывшей Кандагарской администрации горюче-смазочные материалы (ГСМ) для танков и других транспортных средств.

Различные виды ГСМ и оружия следовали в Герат, далее в Кандагар и Кабул через афганский пограничный город Тургунди. Начиная с 1997 года эти поставки осуществлялись систематически, а сотрудники МО и руководители КНБ Туркменистана, в том числе и бывший высокопоставленный сановник Туркменбаши Борис Шихмурадов, неоднократно бывали в гостях у муллы Омара, муллы Дадулло. Частыми гостями в Ашгабаде в 2001 году были командиры ДТ мулла Абдуразак — командир 5-го армейского корпуса, Г. Насратияр — командир 18-й дивизии, мулла Фазель — начальник генерального штаба МО ДТ и заместитель последнего мулла Беродар, не говоря о бывшей военно-политической верхушке ДТ.

В январе 2002 года, в беседе с послом Германии в Ашхабаде, Туркменбаши заявил о невозможности предоставления своей территории для размещения военнослужащих бундесвера, которые должны были выполнять миротворческие операции в Афганистане, ссылаясь на статус позитивного нейтралитета, который не позволяет Турменистану предоставлять третьим странам свои какие бы то ни было инфраструктуры для их использования против другого государства [375].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.