Гуманность или игра в гуманность?

Гуманность или игра в гуманность?

Время от времени в той или иной стране мира защитники прав животных объявляют новую кампанию по борьбе с еврейским, а заодно и мусульманским способом забоя скота и птицы.

Ничего нового в подобных компаниях, увы, нет – во все времена в истории самых различных стран выдвигались подобные требования. И во все времена было понятно, что за фасадом ханжеской заботы о несчастных животных на самом деле скрывается очередная попытка выжить евреев из страны, сделать их существование в ней невозможным – ведь, как уже было сказано, евреи не могут есть мясо животных, умерщвленных каким-либо способом, отличным от того, который предписан иудаизмом. Следовательно, запрет на осуществление «шхиты», по сути дела, равносилен для евреев запрету употреблять мясную пищу, требованию начисто исключить ее из рациона. А ведь считается, что мясо способствует лучшей работе мозга, и потому оно просто необходимо тем, кто изучает Писание! И потому когда близкие к властям юдофобы добивались от них принятия подобного решения, лидеры еврейской общины немедленно предпринимали самые активные меры для его отмены.

С этой борьбой евреев за право осуществлять кошерный забой связана весьма забавная история, происшедшая в 1931 году в Польше. В том достопамятном году премьер-министр Польши Бартел уже почти было поддался увещеваниям своего духовника ксендза Чечака, и готовился подписать указ о запрещении проведения еврейской «шхиты» на всей территории Польши. Когда об этом стало известно в еврейских кругах, к премьер-министру была направлена делегация во главе с одним из величайших раввинов ХХ века Хафецом Хаимом – равом Исраэлем-Меиром Ха-Коэном. Раввину в то время шел 93-й год. Кроме него, в состав делегации вошли видные представители еврейской общины Польши, а также сенатор Ашер Мендельсон. Перед встречей Мендельсон предложил Хафец Хаиму свою помощь в качестве переводчика, но тот отказался. Обращаясь к премьеру Польши, Хафец Хаим, разумеется, говорил на идиш, причем говорил очень долго. Когда он закончил свою речь, сенатор Мендельсон все же предложил Бартелу хотя бы тезисно перевести основные моменты речи Хафец Хаима.

– Не нужно, – покачал головой Бартел. – Я понял все, о чем просил почтенный раввин, – ведь слова, идущие от сердца, не нуждаются в переводе. Передайте ему, что его просьба будет исполнена.

А Хафец Хаим, вернувшись домой, потом еще долго убеждал всех своих учеников и знакомых, что знание каких-либо языков, кроме иврита и идиша, для еврея совершенно не обязательно. «Вот я говорил с премьер-министром на идише, и тот все понял!» – говорил он.

Хафец Хаим – один из величайших раввинов XX в.

Доводы, которые антисемиты приводили в прошлом и в настоящем против еврейской «шхиты», всегда сводились к одному и тому же: дескать, именно такой способ продлевает страдания животного, так как даже после того, как ему перерезали трахею и пищевод, оно еще некоторое время находится в сознании и чувствует, как жизнь уходит из его тела.

Кроме того, «шхита», с их точки зрения, совершенно неэстетична – куда «красивее» и быстрее убить животное одним ударом молота по голове, с помощью пистолета или электрического тока.

В сущности, точка в этом споре между евреями и их оппонентами была поставлена еще в 1893 году, после того как российский ученый, доктор медицины Г. И. Дембо опубликовал свою знаменитую работу «Анатомо-физиологические особенности различных способов убоя скота». В основу этого труда был положен огромный фактический материал: на протяжении трех лет автор ездил по скотобойням России, Германии и ряда других европейских стран, изучая все существующие на тот момент способы убоя как с точки зрения причинения минимума страданий животному, так и с точки зрения сохранности мяса.

И на основе наблюдения и скрупулезных изысканий Дембо приходит к выводу: наиболее гуманным и одновременно рациональным способом забоя является именно еврейская «шхита». Обосновав, почему при забое еврейским способом животное не чувствует боли, Дембо одновременно отмечает, что прямым следствием того, что животное при таком способе забоя не успевает испытать страх, являются высокие вкусовые качества мяса, а также резкое замедление процесса трупного окоченения, что, в свою очередь, значительно увеличивает срок хранения мяса. Этому также способствует и то, что при «шхите» из туши животного выходит много крови, которая, как известно, является наилучшей питательной средой для микроорганизмов, вызывающих гниение мяса.

Опасаясь, что его авторитета окажется недостаточно для того, чтобы убедить владельцев боен в правильности сделанных им выводов, Дембо ознакомил с результатами своей работы крупнейших светил медицины и ветеринарии того времени – профессоров Вирхова, Павлова, Герлаха, Дюбуа-Реймона и др. И в результате его работа пополнилась высказываниями этих выдающихся ученых. Все они склонялись к тому, что во всем мире следует отменить другие способы забоя и перейти на «шхиту».

Весьма подробно Дембо рассматривает и еврейский способ изучения туши животного после забоя с целью определения, является ли его мясо кошерным или «трефой». И вновь приходит к выводу, что еврейский резник при случае вполне может заменить опытного ветеринара, а подчас и забраковать мясо, обратив внимание на те дефекты органов животного, до которых ветеринару нет дела.

«Я был потрясен, – писал Дембо, – узнав, что многие факты, к которым наука доходит или дошла лишь в последние годы, были очень ясно и четко изложены в Талмуде как устное предание от Б-га через Моисея более трех тысяч лет назад».

Увы, работа Дембо привлекла тогда лишь внимание специалистов, а антисемиты всех мастей продолжали критиковать метод «шхиты» как варварский и требовать его запрета.

Особенно громко эти требования стали звучать в последние десятилетия, когда практически во всех странах Европы, а затем и в США, и в Канаде были приняты законы о так называемом гуманном способе забоя скота и целый ряд стран стал требовать, чтобы на импортируемых в них мясе и мясопродуктах стоял специальный знак или штемпель, удостоверяющий, что речь идет о мясе животных, убитых так называемым методом гуманного забоя.

В основу этого метода положен принцип, согласно которому до начала забоя любое животное (или птица) должно быть оглушено (то есть переведено в бессознательное состояние) либо специальным пневматическим молотом, либо – куда чаще – с помощью электрошока.

Однако давайте попробуем для начала разобраться, насколько такой «гуманный» способ забоя является и в самом деле безболезненным и гуманным.

Думается, тот, кто хоть раз получал более-менее сильный удар током и при этом остался жив, никогда не забудет пережитые им болезненные ощущения. Но ведь те животные, которых перед смертью глушат с помощью специальных вилок, клещей и прочих устройств, получают удар током куда более сильный и, соответственно, куда более болезненный. Причем ошибается тот, кто думает, что этот удар длится всего долю секунды. Процесс оглушения быка-трехлетки продолжается, к примеру, до 30 секунд и сопровождается для животного поистине адскими муками.

Таким образом, «гуманный» забой скота, как видим, оказывается на поверку не таким уж гуманным. И уж, что совершенно точно, куда менее гуманным, чем еврейская «шхита». Как заметил по этому поводу один из любителей черного юмора, лично он убежден в большей гуманности еврейского способа забоя, чем забоя с предварительным оглушением электротоком, хотя бы потому, что на протяжении человеческой истории тысячи людей кончали жизнь самоубийством, перерезав себе лезвием вены. И при этом он почти не припоминает случаев, когда самоубийцы предпочитали сводить счеты с жизнью, сунув палец в розетку.

Однако следует учесть, что дело не только в проблематичности оглушения электротоком с теоретической точки зрения. Дело еще и в том, как закон о гуманном забое реализуется на практике.

Начнем с того, что разные животные, даже принадлежащие к одному и тому же виду и вроде бы обладающие близким весом, на удар током одинаковой силы и напряжения реагируют по-разному.

«Я видел, как, пытаясь оглушить свинью, ей в голове пробили 20 или 25 дырок, а она все еще пыталась встать. Ее голова была похожа на кусок голландского сыра», – свидетельствует один из инспекторов скотобойни в уже упоминавшейся книге Гэйл А. Апснитц.

Однако еще большая проблема заключается в том, что если еврейский резник, производя «шхиту», непрестанно чувствует свою ответственность перед Богом, а также перед другими евреями (ведь малейшее отклонение от выработанного тысячелетия назад ритуала – и мясо забиваемого им животного нельзя будет употреблять в пищу), то работники скотобоен отнюдь не чувствуют такого трепета перед законом о гуманном забое скота. Для них главное – обеспечить высокую производительность, а как именно это будет сделано, не имеет значения.

«…Часто животным засовывают электрические провода в рот и задний проход, ломают им кости, выкалывают глаза, иногда просто забивают до смерти еще до того, как они попадут на конвейер…» – признавался Апснитц один из работников американской скотобойни.

Вообще, считается, что в «бойцы» (а именно так называют на скотобойнях тех, кто забивает животных) обычно идут те, кто изначально склонен к насилию и жестокости, и бойня является тем самым местом, где они могут реализовывать эти свои садистские наклонности в рамках закона.

И в этом смысле еврейский резник являет ему полную противоположность – не случайно в еврейском фольклоре существует история о том, как один резник оставил свою профессию после того, как оказался бессилен заставить себя зарезать теленка, смотревшего на него каким-то особенно преданным, молящим о милосердии взглядом.

О том, как именно еврейский резник должен относиться к животным, которых ему предстоит забить, свидетельствует хотя бы вот такая короткая история, которую рассказывают Фейги Тверская и раввин Шрагга Симмонс в своей статье «Еврейское мировоззрение и вегетарианство»:«В маленькой еврейской деревне молодой шохет, готовясь осуществить „шхиту“, налил немного воды на нож, чтобы хорошо его наточить. Тут он заметил, что неподалеку стоит пожилой человек, наблюдает за ним и неодобрительно качает головой. Молодой шохет поинтересовался у этого человека, что, на его взгляд, он делает не так. И прохожий поделился с ним воспоминанием из юности. Однажды, когда он был совсем молодым, ему довелось увидеть, как готовился к „шхите“ великий Учитель Бааль Шем Тов.[14] Для того чтобы наточить нож, ему не понадобилась вода – слезы сострадания к животному капали из его глаз на лезвие ножа».

Сами указанные в Пятикнижии законы «шхиты» призваны предупредить проявления жестокости. К примеру, резник обязан тщательно следить за тем, чтобы не нарушить закон, запрещающий забивать самку животного и ее детеныша в один день. Для того чтобы соблюсти этот закон, резник даже при оптовой закупке животных тщательно помечал, какой именно самкой был произведен на свет тот или иной детеныш.

Вообще, требуя гуманного обращения с животными, еврейский закон категорически запрещает видеть в них существ, все предназначение которых, в точном соответствии с «Путеводителем…» Дугласа Адамса, сводится лишь к тому, чтобы превратиться в шницели и антрекоты для насыщения человека.

Чрезвычайно показательна с этой точки зрения знаменитая история, происшедшая с одним из величайших еврейских мудрецов, духовным лидером еврейского народа своего времени рабби Иегуда ха-Наси, которого его современники называли просто Рабби. Вот как пересказывают ее в своей «Агаде» Х.-Н. Бялик и Й. Х. Равницкий:

«В продолжение тринадцати лет поражен был Рабби тяжкой болезнью. И болезнь его, и исцеление произошли от случая.

Однажды вели по улице теленка на бойню. Когда резники поравнялись с проходившим в то время Рабби, теленок вырвался и, подбежав к Рабби, с жалобным ревом спрятал голову в полы его одежды, как бы умоляя заступиться за него. Но Рабби отогнал теленка, говоря: «Ступай, куда тебя ведут, – ты на то и создан!»

– Он не знает жалости, – сказали на Небе, – пусть же он сам испытает страдания.

И в ту же минуту поразил Рабби тяжкий недуг.

Исцеление же его произошло от следующего случая.

Убирая в доме, служанка нашла выводок хорьков и вознамерилась вымести крошек-зверьков вместе с мусором. Увидя это, Рабби закричал ей:

– Оставь их! Милость Господа на всех творениях Его!

И тогда сказали с Неба:

– Он смиловался – смилуемся и над ним».

Думается, теперь понятно, почему и в прошлом, и в наши дни раввины уделяли немало внимания вопросам защиты животных. К примеру, один из выдающихся галахических авторитетов ХХ века рав Моше Файнштейн издал специальные постановления, запрещающие содержать телят в слишком стесненных условиях и кормить их пищей с химическими добавками, не потому, что последние, став частью их организма, потом могут сделать их мясо опасным для здоровья человека, а по той причине, что нельзя лишать животное удовольствия от пищи.

И вместе с тем духовные лидеры еврейского народа всегда крайне резко выступали против попыток иных радикальных защитников животных уравнять их в правах с людьми и наложить запрет на употребление в пищу мяса, так как подобный подход, с их точки зрения, не только не делает человечество гуманнее, но и, наоборот, приводит… к самым страшным преступлениям против человечества.

«Бесспорно, по отношению к животным следует проявлять гуманность, – пишут Фейги Тверская и рав Шрага Симмонс в уже упоминавшемся эссе „Еврейское мировоззрение и вегетарианство“. – Но не надо при этом забывать, что между творениями Всевышнего нет равенства. Из всех живых существ только человек был создан „по образу и подобию Всевышнего“ (Берешит (Бытие), гл. 1, ст. 26).

Когда же эти границы обретают неясные очертания и кажется, что жизнь человека и жизнь животного одинаково святы, это ведет к опасному заблуждению, будто убийство человека и животного одинаково отвратительны. «Корни этого заблуждения – в истории Каина и Авеля», – писал рав Йосеф Альбо (XIV в.). Тора в книге Берешит (гл. 4) описывает, как Каин принес Творцу выращенные им продукты земледелия, а приношение Авеля было животного происхождения.

«Каин считал, что все живые существа (и люди, и животные) – равны, – объясняет рав Альбо, – поэтому он полагал, что не вправе убить животное, даже если оно предназначено как приношение Всевышнему». Логическая ошибка Каина обернулась трагедией. «Поскольку жизнь людей и животных одинаково ценна, – решил он, – можно отобрать жизнь у человека – так же, как и у животного». Так Каин оправдал убийство брата.

В современном мире философия Каина возродилась в 1930-х годах. Нацисты приняли ряд законов, защищающих «права» животных. Ввели, например, ограничения на использование живых животных в биохимических экспериментах («вивисекция»). При этом – уничтожили миллионы людей и над многими из них проводили медицинские эксперименты. В то время «линия», отделяющая человека от животного, была практически стерта.

Сегодня выразителем идей радикального вегетарианства выступает организация PETA (Движение в защиту животных). В одном из их мультимедийных показов под названием «Катастрофа на твоей тарелке» штатные пропагандисты РЕТА с помощью наложения фотографий узников концлагерей и птичника подводят своих читателей к мысли о моральном равенстве между людьми и животными.

Профессор философии Принстонского университета (США) Петер Сингер в своих лекциях утверждает, что забота о животных должна занимать то же место в системе приоритетов человека, что и забота о больных детях. Он неоднократно призывал общество создать между человеком и животными «партнерские отношения».

Еврейская традиция разрешает употреблять в пищу мясо животных, в том числе и для того, чтобы оградить людей от подобного экстремизма. Кроме того, это постоянное напоминание об уникальной роли человека среди всех творений Всевышнего.

«Все живые существа – и люди, и животные, – писал Рамхаль (Моше Хаим Луцато, один из крупнейших Учителей Торы, великий каббалист; Италия – Эрец-Исраэль, XVIII в.), – имеют душу. Но души эти – не равны. Душа животного делает его живым и обеспечивает «работу» его инстинктов, необходимых для выживания животного и всего его вида. Это – страх, стремление к воспроизведению потомства и т. д. Но только человек, наделенный божественной душой, в состоянии создать и поддерживать отношения с Творцом мира. Только человек имеет право выбора и способен предпочесть духовное наслаждение – телесному. Только человек может отказаться от еды, чтобы отдать ее голодному».

«Всевышний дал человеку власть над животными, чтобы подчеркнуть наше духовное превосходство, – писал рав Авраам Ицхак Кук (главный раввин Израиля в 20-е – 30-е годы XX века), который был, кстати сказать, вегетарианцем, – и еще раз напомнить о наших моральных обязательствах. Если человек наделяет животных теми же правами, что и людей, он, таким образом, снижает человеческие моральные стандарты – с одной стороны, и преуменьшает наши ожидания от людей – с другой…»

И снова автору не остается ничего другого, как предложить читателю самому решить, кто в этом споре о том, гуманен или негуманен еврейский способ ритуального забоя, прав, а кто является выразителем откровенно ханжеской и, по сути дела, антигуманной точки зрения.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.