«Вот народ этот живет отдельно и меж другими народами не числится…»
«Вот народ этот живет отдельно и меж другими народами не числится…»
Не секрет, что те пищевые запреты, которые на протяжении тысячелетий соблюдали евреи, нередко становились не только поводом для недоумения, но и для ненависти со стороны тех народов, среди которых им довелось жить. И это естественно: все непонятное человеку поневоле раздражает его и возбуждает в нем различные отрицательные эмоции. Следование же законам кашрута автоматически делало евреев чужаками в любой среде. Они не могли на равных сидеть за одним столом с неевреями; во всяком случае, не могли чувствовать себя за этим столом столь же естественно, как и остальные сотрапезники, есть ту же пишу и пить то же вино и т. д. Пищевые запреты, таким образом, незримым барьером разделяли евреев и их друзей и соседей, принадлежащих к другим народам.
Однако, согласно одной весьма расхожей для иудаизма идее, в этом как раз и заключается одно из важнейших их назначений: особые диетарные законы должны отделить евреев от остальных народов мира, стать мощным барьером на пути их ассимиляции с другими народами, помочь им сохранить самое себя, получить право на собственную историческую судьбу, отличную от судьбы других народов, и… выполнить свою историческую миссию. Не случайно пророк Валаам, которого царь Моава Балак просит проклясть евреев, будучи лишенным собственной воли, произносит вложенные в его уста Богом следующие слова:
«Из Арама привел меня Балак, царь Моава, от гор восточных: пойди и прокляни мне Яакова и пойди и призови гнев на Израиль. Как проклинать мне того, кого Всесильный не проклинает? И как гневаться мне, если не гневается Бог?! Вот с вершины скал вижу я его и с холмов смотрю на него: вот народ этот отдельно живет и между народами не числится…» (Числа, 23:7–9).
«Особые отношения еврейского народа со Всевышним, – пишет в своих комментариях раввин д-р Й. Герц, – определили характер и образ жизни сынов Израиля, сделав их непохожими на близких и далеких соседей как с точки зрения веры, так и с точки зрения государственного устройства и правил построения общества. Они стали народом особым, живущим по своим принципам и не меняющим их для того, чтобы походить на соседей. Такая обособленность еврейского народа соответствует плану Всевышнего, избравшего сынов Израиля быть источником, распространяющим в мире истинные знания о Боге и принципы добра и справедливости».
Таким образом, само следование тем или иным законам кашрута призвано постоянно напоминать еврею о том, что он – еврей, что он принадлежит к народу, чья судьба и сами взаимоотношения с Богом отличны от судьбы и взаимоотношений с Богом других народов.
Может быть, именно поэтому отказ еврея от собственного еврейства зачастую начинался именно с отказа от соблюдения заповедей кашрута – так проявлялось его желание слиться с иноплеменниками, стать «таким же, как все».
Пятикнижие не только предостерегает евреев от подобных попыток презреть данные им законы, но и утверждает, что, наоборот, если евреи будут им следовать, то окружающие их народы в конце концов начнут осознавать высшую мудрость этих заповедей и относиться к ним с большим уважением. И автор должен заметить, что не раз был свидетелем того, как сама жизнь подтверждала верность этого тезиса Писания. Что, впрочем, понятно: человек, упрямо следующий своим принципам, избранному образу жизни, даже если это причиняет ему неудобства в итоге всегда вызывает больше уважения окружающих, чем жалкий приспособленец.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.