ИВАН ГРОЗНЫЙ – ОТРАВИТЕЛЬ

ИВАН ГРОЗНЫЙ – ОТРАВИТЕЛЬ

Правление царя Ивана Васильевича Грозного было нелегким, полным крутых поворотов, вознесений и падений фаворитов, а также изощренных пыток, до которых царствующая особа была склонна. У народа московского от нововведений иногда волосы дыбом становились, а когда появилась опричнина, то многие из Москвы выехали от греха подале. Окружали царя люди темные, советчики хитромудрые, но заканчивали они, как правило одинаково – у Малюты Скуратова. Юный царь рано почувствовал вкус крови. Первых бояр он казнил уже в 1543 году, а в свои 13 лет разделался с навязанными ему после смерти матери опекунами – князьями Шуйскими.

Одним из ближайших советников молодого царя был Алексей Федорович Адашев. Был, пока Иван IV не заматерел силушкой при взятии Казани и Астрахани. Советы Адашева разгромить и третье татарское ханство в Крыму царь отклонил, а весьма умного советчика отправил на войну в Ливонию, которая Грозному была нужнее, чем степной Крым.

Однако перед отправкой на Ливонский фронт Адашева и еще одного бывшего советчика Сильвестра обвинили в отравлении первой жены царя, царицы Анастасии Захарьиной-Кошкиной. Обвиненные в преступлении просили у Грозного милости – дать им очную ставку с обвинителями, но так как тайным обвинителем был сам царь, в милости им было отказано. Собрался собор из бояр и духовенства, который рассмотрел дело советников-отравителей и засудил их. Сильвестра отправили в церковную тюрьму в Кирилло-Белозерский монастырь, а Адашева – на войну.

С мая 1560 года Адашев служил воеводой в Ливонии, помогал князю Курбскому, еще одному неудачливому советчику. Удачное воеводство Адашева совсем не понравилось Ивану Грозному, его взяли под стражу и привезли в недавно захваченный Дерпт. Там в 1561 году, внезапно заболев и промучавшись два месяца горячкой, вчерашний советник и любимец подозрительно быстро скончался, несмотря на заверения лекарей об отсутствии опасности для здоровья больного. Вскоре казнили и его брата. По делу «отравителя» Адашева в Москве была казнена некая вдова, полька Мария-Магдалена (вероятнее всего, это псевдоним) с пятью своими детьми, обвиненная в связи с Адашевым и чародействе. На родственников Адашева и бояр, имевших с ним отношения, была наложена опала.

В отравлении любимой жены Анастасии царь обвинил князя Курбского и других бояр. В ноябре 1559 года он увез ее больную из Можайска, и тогда у царя возникла стычка с советниками. Вовремя уклониться от советов сумел один князь, остальные отправились на плаху. Грозный писал Курбскому: «За что с женою вы меня разлучили?..

Если бы не отняли юницы моей… Кровавых жертв и не было бы. Только бы на меня с попом не стали, то ничего бы и не было, все учинилось от вашего самовластия». Вводя опричнину, Иван IV среди других обвинений еще раз подтвердил обвинение боярам в отравлении Анастасии, в том, что замышляли они убийство детей его. По делу об отравлении Анастасии, которое длилось долгие годы и служило царю постоянным мотивом для упреков боярам, пострадал и престарелый князь Воротынский, реабилитированный после ссылки и желавший только одного – дожить спокойно. Но это ему не удалось. Старик был подвергнут пыткам по доносу своего слуги, обвинившего его в чародействе и злых умыслах против царской семьи. После конфискации имущества «злодея», замученного пытками старика повезли в заключение на Белое озеро, где он уже сидел до того, но по дороге ему повезло – князь скончался.

Возможно, из-за постоянных разговоров об отравлении яд стал одним из любимых средств расправы у царя. Но вообще-то грозный царь свои недостатки и преступления любил сваливать на других. Вот, например, что он писал в 1550 году польскому королю Сигизмунду-Августу: «Мы к тебе не раз писали о лихих делах от жидов, как они наших людей от христианства отвадили, отравные зелья к нам привозили и пакости многие нашим людям делали». Неизвестно, что за «отравные зелья» привозили еврейские купцы, вероятнее всего, какие-нибудь экзотические лекарства. Подтверждением тому может служить факт, что еще при жизни польского короля Сигизмунда Старого «евреи брестские были выгнаны из Москвы, и товары их сожжены за то, что они привозили продавать мумею». Зато Иоанн купил у аугсбургских купцов жезл из рога единорога, который был при нем на трапезах. А также царь имел посох, тоже сделанный из рога единорога. А нужны они были ему для постоянного контроля, так как считалось, что рог единорога безошибочно реагирует на яды в еде и питье.

Очень быстро и подозрительно умерли вторая и третья жены царя. В 1569 году без болезни скончалась Мария Темрюковна, которая опостылела Ивану Грозному своими бесконечными ссорами. В октябре 1571 года, выбрав лучшую из 2000 представленных девиц, женился он на Марфе Собакиной, дочери новгородского купца, которая через три недели тихо отошла в мир иной. В ее смерти Иван опять обвинил бояр, что отравили Марфу еще невестой, до венца. Гнев царя пал на родственников предыдущей царицы, Марии. Был посажен на кол ее брат Михаил Темрюкович, бывший любимец царя, умерщвлен был и другой любимец, Григорий Грязной, вместе с несколькими именитыми лицами. Также без всяких болезней упокоилась и пятая жена, Анна Васильчикова, сумевшая продержаться год возле царственного супруга.

Плохо кончил и ближайший родственник царя, имевший право на престол, последний удельный князь Владимир Андреевич Старицкий. Иван Грозный использовал его для провокации: он, притворившись больным, узнал, кто из приближенных чем дышит. После этого он отобрал у Старицкого удел и держал его под строгим надзором. Постоянными притеснениями довел княгиню Евфросинью до пострижения в монастырь. А в январе 1569 года князь и все его семейство были убиты. Имеются сведения иностранцев о гибели князя, его жены и двух сыновей. Свидетельства разнятся: кто из послов доносил, что Старицких зарезали, кто – что головы отрубили, но большинство мемуаристов были уверены, что отравили. Царь, вызвав к себе в Александрову слободу последнего удельного князя Владимира Старицкого с женой и детьми, предложил им чашу с ядом. «Слыхал я, хотели вы меня отравить, а теперь вот сами пейте», – и гости царя молча выпили. Потенциальный соперник был ликвидирован.

В 1571 году во время новгородского и псковского погромов Иван IV инспирировал дело по обвинению архиепископа новгородского Пимена и новгородских приказных людей в измене и попытке ядовитым зельем извести государя. Естественно, конец их был предопределен.

В конце опричнины большим влиянием при дворе пользовался лекарь и астролог Елисей Бомелий, голландец по происхождению. Этот лекарь изучал медицину в Кембридже и занимался астрологией, за что был посажен лондонским архиепископом в тюрьму, откуда его вызвал царский посол. Он не только лечил Грозного, но и познакомил его с тайнами астрологии, частенько составлял для него гороскопы и между делом приготовлял яды для впавших в немилость придворных. Некоторых, например спальника Григория Грязнова, он умертвил собственноручно. С его подачи Иван Грозный завел чаши, вырезанные из ядовитого плюща, вином из которых потчевал провинившихся царедворцев. В 1572 году по приказу Грозного Бо-мелий отравил 100 опричников. В 1575 году был предан суду архиепископ Леонид. Его пытали, и он, не выдержав муки, покаялся в том, что участвовал в заговоре против царя и впал в ересь, занимаясь колдовством и составлением зелий. Во время суда были сожжены «ведьмы», помогавшие архиепископу чародействовать. Главным свидетелем обвинения был Бомелий.

О силе влияния Бомелия знали среди народа. Вот что писалось в Псковской летописи: «…а к царю прислали немца, лютого волхва, именем Елисея, и был он у него в приближении, любимцем. Навел Елисей на царя страхованье, стал тот бегать от нахождения неверных и совсем было отвел царя от веры: на русских людей царю свирепство внушил, а к немцам на любовь преложил». Подобно этому было сделано описание Бомелия еще в одной рукописи. Заканчивалась она вполне оптимистично: «Но приспело время мести Божьей: встали окрестные города и попленили его земли, города разорили, людей поразили и до царствующего града дошли: царь, видя беду, покаялся и сжег чародея со товарищами его».

Конец лекаря в 1579 году был гораздо прозаичнее, народ безмолвствовал, а царь злодействовал. В конце концов Бомелий так запутался в интригах, что решил бежать из Московии. На границе его схватили бдительные стрельцы и, доставив в Москву, отдали на попечение и следствие к Малюте Скуратову. Астролог медленно поджаривался на огромном вертеле. Как писал англичанин Джером Горсей, сначала Бомелий надеялся на помощь «соумышленников» – царских любимцев, приставленных Грозным к царевичу Ивану. Когда же истязания развязали ему язык, он стал оговаривать всех подряд, но это не облегчило его участи. Также англичанин рассказывал подробности о пытках Бомелия: «Ему выворотили из суставов руки, изрезали спину проволочными плетьми, потом в этом виде привязали к деревянному столбу и поджаривали, наконец, еле живого посадили на сани и повезли через Кремль, где он тотчас умер». По другим источникам, чародея прилюдно сожгли под одобрительные крики народа во славу доброго царя.

Вскоре, в 1584 году, обдумывая очередной коварный ход за шахматной доской, умер и Иван Грозный. Незадолго до смерти, он вдруг весь распух, и внутренности у него начали гнить, от него исходил отвратительный запах. К царю спешно приглашались иноземные врачи, знахари и знахарки с далекого севера. Но все напрасно. Тело его покрывалось волдырями и ранами. Вонь от него становилась невыносима.

Царь каждый день во время болезни посещал свою сокровищницу, где с помощью драгоценных камней исследовал свое здоровье. Однажды он позвал с собой английского купца Горсея, которому прочитал целую лекцию о значении каждого камня: «Вот прекрасный коралл и прекрасная бирюза, которые вы видите, возьмите их в руку, их природный цвет ярок; а теперь положите их на мою руку. Я отравлен болезнью, вы видите, они показывают свое свойство изменением цвета из чистого в тусклый, они предсказывают мою смерть. Принесите мой царский жезл, сделанный из рога единорога, с великолепными алмазами, рубинами, сапфирами, изумрудами, другими драгоценными камнями большой стоимости; жезл этот стоил мне 70 тысяч марок, когда я купил его у Давида Говера, доставшего его у богачей Аугсбурга. Найдите мне несколько пауков…» Он приказал своему лекарю Иоанну Ейлофу обвести на столе круг; пуская в этот круг пауков, он видел, как некоторые из них убегали, другие подыхали. «Слишком поздно, он (т. е. жезл) не убережет меня теперь. Взгляните на эти драгоценные камни. Этот алмаз – самый дорогой из всех и редкостный по происхождению. Я никогда не пленялся им, он укрощает гнев и сластолюбие и сохраняет воздержание и целомудрие; маленькая его частица, стертая в порошок, может отравить в питье не только человека, но даже лошадь». Далее царь рассказал о возможностях рубина, изумруда и сапфира – его любимого камня. Но знание геммологии[4] не помогло Грозному.

18 марта 1584 года, когда царю внезапно стало плохо, среди придворных началась паника – одни посылали за водкой, другие – в аптеку за ноготковой и лавандовой водой. Но Грозному нужен был только священник, и над полумертвым царем провели обряд пострижения и нарекли его Ионой. Под этим именем и отошел государь в мир иной. Странное течение болезни вызвало немало кривотолков, поэтому неудивительно, что после смерти царя пошли слухи о его отравлении злодеями-боярами. Дьяк Тимофеев писал об отравлении Грозного Годуновым и Вельским: «Жизнь же яростиваго царя… времени ближние сего зельства его ради сокращения участиа: Борис… сложившийся купно з двома в тайномыслии об убиении его с… царевым приближеным воз-лелюбником… Богданом Вельским». Голландский купец Исаак Масса писал в письме, что царь, по его словам, «день ото дня становясь все слабее… впал в тяжкую болезнь, хотя опасности еще не было заметно; и говорят, один из вельмож, Богдан Вельский, бывший у него в милости, подал ему прописанное доктором Иоганном Эйлофом питье, бросив в него яд: так ли это, было известно одному Богу». Одной из причин, которая могла подвигнуть Годунова на отравление, было желание Иоанна IV расторгнуть брак своего сына Федора с Ириной, сестрой Годунова. Но смерть царя последовала вовремя, и в ночь его смерти (с 18 на 19 марта 1584 года) на престол был возведен тишайший Федор, а с ним получил власть и его родственник Годунов. В пользу версии отравления свидетельствует последующая ссора между Годуновым и Вельским, вызвавшая опалу последнего.

Сомнительна ситуация и с завещанием Грозного. Иван IV, предчувствуя близость смерти, продиктовал завещание ближнему дьяку Савве Фролову, который вскоре скоропостижно скончался, из-за чего возникло подозрение в его отравлении, чтобы царское завещание не стало известно. Во всяком случае, при коронации Федора Иоанновича оно оглашено не было.

Здесь следует отметить, что Сталин как-то заметил, что одна из ошибок Ивана Грозного состояла в том, что «он не сумел ликвидировать пять оставшихся крупных феодальных семейств, не довел до конца борьбу с феодалами – если б он это сделал, то на Руси не было бы Смутного времени».

Когда ученые в XX веке вскрыли гроб, они не смогли ни подтвердить, ни опровергнуть факт отравления Грозного. В костях царя академиком М. Герасимовым было обнаружено повышенное содержание ртути, но это могло быть и следствием приема лекарств, в состав которых во времена Грозного часто входила ртуть.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.