Жолдак Андрей Валерьевич

Жолдак Андрей Валерьевич

(род. в 1962 г.)

Известный авангардный театральный режиссер. Руководитель Харьковского драматического театра им. Т. Г. Шевченко.

Режиссер Андрей Жолдак достаточно быстро занял видное место в культурной жизни Харькова. В момент написания этой книги он рассматривает возможность продления своего контракта как руководителя Харьковского театра. Но он, вероятно, не хотел бы, чтобы его называли харьковчанином. Не один раз он шокировал местную публику откровенными заявлениями о том, что работает не для Харькова, что город этот провинциален и недостаточно интеллектуален (как, впрочем, и любой другой населенный пункт). Вообще, по Жолдаку, подавляющее большинство людей не могут постичь его искусство. И не потому, что искусство непонятное, а потому что умных и культурных на Земле маловато.

Андрей Валерьевич не очень любит распространяться о подробностях своей биографии. Он родился 3 ноября 1962 года в Киеве. Свой род Жолдак ведет от знаменитого драматурга Ивана Карпенко-Карого. Настоящая фамилия этого писателя — Тобилевич, поэтому и Андрей Жолдак называет себя Жолдаком-Тобилевичем IV. Среди других своих дальних родственников называет Саксаганского и Заньковецкую.

По окончании школы влюбленный в театр Жолдак поступил в Киевский театральный институт имени своего знаменитого предка, затем перешел в Московский ГИТИС, учился у Анатолия Васильева. Этот человек имел свои, очень оригинальные взгляды на театр и на актера. Говорят, что у него Жолдак заимствовал метод работы с актерами и медитативность. Васильев заставлял своих учеников жить в маленькой комнате, ограничивал их общение с городом и горожанами, его методом было психическое нагнетание. Недавно он сказал харьковскому режиссеру: «Жолдак, ты не мой ученик!» — и Андрей Валерьевич считает это лучшей похвалой его творчеству. Ведь главное для него — свобода, непохожесть ни на кого. В какой-то момент, по словам Жолдака, Васильев сказал ему, что есть возможность устроиться в Москве, будет квартира и работа, но предложил не соглашаться, идти своим путем, что вполне соответствовало личным представлениям Андрея. К этому времени он уже перестал заниматься живописью, которой серьезно увлекался до 25 лет, единственным хобби для него, вероятно, уже навсегда стал театр.

После Москвы Жолдак отправился в Варшаву, где учился у прославленного Кшиштофа Занусси, «полностью западного человека». Здесь Андрей Валерьевич увидел, что такое театр по-европейски, познакомился с раскрепощенностью западного искусства. Жолдак утверждает, что в результате такого обучения он совместил в себе Восток и Запад. Третьим своим учителем Андрей Валерьевич называет Сергея Параджанова, фильмы которого всегда вызывали восторг Жолдака.

В 1989 году Андрей Жолдак приступил к самостоятельным постановкам. Первый большой спектакль «Момент» был поставлен по произведению Винниченко в театре им. Франко в Киеве. С этим спектаклем Жолдака пригласили в Мюнхен, где к нему впервые пришел европейский успех. С тех пор Андрей Валерьевич неизменно значительно лучше принимался на Западе, чем в Украине. Он работал в Словакии, Польше, Румынии, Югославии…

По возвращении в Киев из Германии режиссер обнаружил, что руководство культуры страны не заинтересовано в его услугах. Андрей Валерьевич очень негативно отзывается о бонзах украинского театра, считает, что они не пускают молодых экспериментировать, творить, создавать новое театральное искусство. Но когда-нибудь все старики уйдут, традиция издохнет — уверен режиссер. Пробыв некоторое время без работы, Жолдак в 1991 году поставил спектакль о Чернобыле «ООИ». С ним он поехал в Авиньон на театральный фестиваль, затем долго работал за границей. В Париже он ставил спектакль в театре Люсернэр. Отзывы о работе украинца печатали ведущие французские издания. На Родине же опять полное хладнокровие и равнодушие. В середине 90-х Жолдак со своим другом и соратником режиссером Мирославом Гришинином решает самому создать для себя работу. Андрей Валерьевич говорит, что Гришинин пишет лучше, чем сам Жолдак, а он, в свою очередь, занимается продвижением спектакля, определением основной концепции. По крайней мере, так было в то время, когда Жолдак активно принялся завоевывать себе имя в Украине. В 1995 году на сцене Киевского театра им. Франко Жолдак ставил спектакль по знаменитой пьесе Олби «Не боюсь серого волка». В главных ролях — Богдан Ступка и Ада Роговцева. Тогда, наконец, о режиссере заговорили всерьез, и тогда же многие украинские зрители были впервые шокированы его постановками. Ведь Ступка появлялся на сцене в розовых чулках, со шлейфом… Хватало и других находок.

Андрей Валерьевич организовал фонд «Украина-культура- Европа», который и занимался продвижением новых пьес на украинский театральный рынок. Жолдак поставил два спектакля, с которым и отправился в грандиозный гранд-тур по 10 крупнейшим городам Украины. Это «Швейк» и «Кармен». Опять, в спектаклях играли именитые актеры (например, Богдан Бенюк), но Андрей Валерьевич уверял, что так нужно только на первых порах, чтобы заработать себе имя. «Потом я уже сам буду продвигать молодых артистов», — уверял он. В то время режиссер много говорил о коммерческой стороне театра, работал продюсером, добился неплохого финансирования, обеспечил театр прекрасными и богатыми декорациями и столь необходимой для жолдаковских постановок сложной сценической техникой. «Швейк» задумывался как комедия, чтобы привлечь зрителя, а вот «Кармен» — это красивый спектакль для красивых людей», — говорил создатель этих спектаклей. В них уже практически в полной мере проявились особенности творчества Андрея Жолдака, среди которых значительное место занимает шок, эпатаж, скандал. Для постановки «Кармен» режиссер со всей группой выезжал в Испанию, после чего решил, что спектакль испанским не будет.

Тур состоялся в 1997 году. Сейчас Жолдак утверждает, что потратил слишком много таланта на коммерческий успех. Говорит, что работать на потребу рынка невозможно. А тогда пресса писала, что Жолдак как продюсер не смог полностью оправдать себя в этом качестве. «Создать спектакль Жолдак уже может, а продать его — еще нет». Таким образом, после завершения тура об Андрее опять вроде забыли в Украине. Что, конечно, режиссера очень обижало. Он продолжал сотрудничать с заграничными фестивалями, импресарио и пр. В Белграде на фестивале его спектакль «Три сестры» получил первую премию, а он получил несколько выгодных предложений в Югославии и Болгарии. Путь в Европу был открыт. Об украинских же реалиях режиссер отзывался все резче и резче. Он уже готов был работать «даже с теми, кто понимает театр иначе, чем я…» Жолдак призывал организовать сценическую площадку, на которой молодые специалисты могли бы создавать новый театр. «Когда я говорю, что в Украине я невостребован, мои зарубежные коллеги мне не верят»; «В Париже я давно был бы миллионером»; «Министр культуры и директоры театров должны за мной гоняться, лишь бы я сделал что-то, а я за два года получаю от 450 театров аж два предложения» — вот некоторые высказывания авангардного режиссера.

Раньше, чем в Украине, Жолдака признали в России. В Петербурге он поставил «Тараса Бульбу». Зрители на спектакле сидели в специальных кабинках, вокруг деревянного помоста — сцены. Во время действия на сцену выливалось 40 ведер молока, высыпались тонны картошки. Как всегда, к оригинальному произведению Гоголя это никакого отношения не имело, и, как всегда, все было очень энергично, шокирующе, наполнено символами и шифрами, вызывало массу противоречивых отзывов и аншлаги. После этого Жолдак-Тобилевич IV был приглашен в Москву, где поставил «Опыт освоения пьесы "Чайка"» системой Станиславского». На сцене появлялись кучи консервных банок. Испытание системы Станиславского стало в прямом смысле слова физическим испытанием для актеров (среди которых было немало звезд, в том числе Дмитрий Харатьян). Им заклеивали рты, завязывали глаза и заставляли играть, неподвижно сидя на табуретках. Они прыгали, бегали, забирались наверх под колосники или скользили по полу, лежа ничком на скейтбордах. Режиссер с казацким чубом на бритой голове на время стал главным персонажем в жизни столичной богемы.

В Украине Жолдак бывал уже совсем редко. И вот в 2002 году все изменилось. Андрей Валерьевич появился в Харькове. Директор Харьковского государственного драматического театра им. Т. Г. Шевченко Вера Погорелова предложила Жолдаку поговорить с губернатором Харьковской области Евгением Кушнаревым, сказала, что губернатор молодой и должен понять и принять скандального режиссера. Разговор, действительно, оказался плодотворным. «Кушнарев — смелый человек, — утверждает Жолдак. — Это единственный губернатор, который сказал мне: «Я хочу, чтобы ты работал в нашем городе, чтобы сделать что-нибудь интересное». Для начала Жолдаку было предложено сделать один проект. Им стал знаменитый теперь спектакль «Гамлет. Сны». Главные роли исполняли известный певец Андрей El Кравчук, киевская актриса Виктория Спесивцева, народный артист Украины Владимир Маляр и актриса Харьковского театра имени Шевченко Оксана Стеценко. Естественно, шок, бурное обсуждение в прессе и в театральных кругах. Гамлет в стриптизерских трусиках оставил неизгладимый след в памяти харьковского зрителя. Жолдак утверждает, что это и есть главное в современном театре. «Театр должен быть живым. Зритель посмотрит мой спектакль и не забудет никогда». В ноябре 2002 года Жолдак заключил контракт на два года, согласно которому становился директором и художественным руководителем театра. «Это очень интересно для меня. Я буду работать в театре, которым руководил сам Курбас. Здесь есть, по крайней мере, 12 актеров, с которыми можно уже сейчас выезжать в Европу. Я хочу, чтобы здесь был создан театральный центр, не уступающий западным городам». Но при этом режиссер утверждает, что приехал не ради Харькова, а ради театра, ради себя, в конце концов.

Жолдак, действительно, преобразил харьковский «Березиль». Был проведен ремонт, налажено отопление. Взвились цены на билеты (на премьеры — до 50 долларов), актеры стали получать неплохие деньги. О новых постановках писали. Андрей Валерьевич не переставал шокировать журналистов: «Таких, как я, единицы»; «На Украине уничтожили самых красивых, умных людей, и теперь, когда рождается красивое дитя, выродки стремятся задавить его» (это о своих недавних проблемах с работой); «В Харькове лишь 2 % населения — это интеллектуалы, способные понимать искусство». Жолдак поставил в Харькове несколько нашумевших спектаклей: «Один день Ивана Денисовича», «Месяц любви» (по тургеневскому «Месяц в деревне»), «Гольдони. Венеция» (по «Слуге двух господ»), «Четыре с половиной» (третий акт той же пьесы Гольдони). С этими спектаклями труппа харьковского театра выступала на крупных международных фестивалях в Вене, Бохуме, Сибиу (Румыния), Москве. На Западе был потрясающий успех. Жолдак был гвоздем программы. В Вене труппа посетила дом, в котором когда-то жил Лесь Курбас, харьковские артисты принесли синие и желтые астры. Режиссер говорит, что им удалось снять проклятие, которое, по преданию, наложила на Харьковский театр вдова Курбаса Валентина Чистякова.

В Москве не обошлось без скандала (впрочем, это, наверное, и хорошо — новый театр Жолдака без него невозможен). Александр Исаевич Солженицын гневно отозвался о постановке «Одного дня», созданной без его согласия. Жолдак же обратился к писателю, который для него «всегда был образцом нравственности», с открытым письмом, в котором попросил у него «милостивейшего прощения». Кончилось тем, что нобелевский лауреат «благословил» спектакль. В «Одном дне Ивана Денисовича» зрители сидят на грубых деревянных табуретках, изготовленных в украинских колониях заключенными, актеры съедают около 500 вареных яиц, другие яйца летят в этих артистов, один из героев прикрывает срам лишь медным тазиком. За границей постановку Жолдака назвали потрясающей, а материал Солженицына сложным и непонятным. Остается только поражаться, где театральные критики нашли Солженицына в этом спектакле? Неужели непонятно само название — действительно принадлежащее выдающемуся русскому писателю?

Исследователи творчества Андрея Валерьевича говорят, что литературный текст — это то, от чего лишь отталкивается, получив определенный импульс, режиссер. Это больше похоже на правду. Вот некоторые принципы, которыми руководствуется Жолдак.

Харьковский режиссер уверяет, что владеет искусством реалистического театра, но ему это скучно. («Я могу дать правильный психологический разбор, но важнее не это»). Жолдак исследует театр будущего, а в нем, по его глубокому убеждению, не будет сюжета, будет энергия, форма, «чистое искусство». Это самое искусство существует само по себе, это особая субстанция, которая не должна учить чему-то. «Я люблю играться с формой, — говорит Жолдак-Тобилевич. — Театральная форма — это показатель степени свободы». Короче говоря, важно не что показывать, а как. Хотя при этом Жолдак говорит о том, что его постановки наполнены шифрами: «Я шифрую каждую сценическую минуту, каждый метр. Зритель должен самостоятельно и много думать над тем, что ему показали». Вот в таком духе. Думать на спектаклях Жолдака действительно приходится много. Многие из тех, кому не удалось додуматься, даже уверяют, что «король-то голый». Вот, например, что писал после «Одного дня Ивана Денисовича» известный актер Александр Калягин: «Я не отношу себя к «суперталантливым людям», к каковым себя причисляет господин Жолдак-Тобилевич IV, поэтому мне нескучно, как ему, на спектаклях, «где есть сюжет и просто хорошие артисты», а скучно как раз было в его «театре будущего»: признаюсь, в его «лабиринтах» и «слоях» я подлейшим образом заблудился».

Дальше еще резче: «…энергия Жолдака подтачивает наш театр. Происходит отмирание нравственного начала, что невосполнимо для искусства. И тогда возникают жестокость вместо сострадания, секс вместо любви, хаотическое сознание вместо правды бытия. Мы долго называли наш театр храмом, верили, что когда запретили церковь, в театре можно было постичь христианские истины. Теперь строятся храмы, а театр впадает в духовную апатию. И становится возможным появление Жолдаков с их грубым, бессмысленным, но энергичным натиском».

А вот слова поклонника творчества Андрея Жолдака немецкого продюсера Томаса Петца: «Я считаю, что театр должен думать о том, действительно ли он знает, что он хочет донести до зрителя, и знает ли он, как это сделать. Он не должен думать о том, будет ли это принято зрителями, одобрят ли это политики, еще кто-нибудь. Прежде всего, он должен ставить перед собой цель. Но нужны конфликты. Потому что только конфликты порождают что-то новое».

Известный французский театральный критик Жорж Баню, журнал «Альтернативные театры»: «Он не ставит спектакль в общепринятом понимании, он создает последовательность картин, мотивация которых часто остается загадкой, но сила их замысла поражает».

И наконец сам Жолдак: «Мой зритель — очень умный, тонкий, красивый, нежный и такой, который ищет смысла. Мой спектакль сложный, и я счастлив, что благодаря этому спектаклю мой зритель сможет сказать: „Я начинаю тоже играть с Жолдаком в его игру“».

Отношение Андрея Валерьевича к актерам — это продолжение его театральной доктрины вообще. Театр становится бессюжетным, главной становится форма, и актеры должны воплощать задумки режиссера в полной мере, быть послушными, пластичными, абсолютно свободными от традиционных предрассудков орудиями в руках Жолдака. Такие актеры становятся «сверхмарионетками». Харьковскими артистами в этом смысле Андрей Жолдак уже вполне доволен, он воспитал абсолютно преданных, понимающих его людей: «Если я завтра скажу им, что для спектакля нужно, чтобы они вошли в клетку с крысами, они войдут». В какой-то момент в Европе Андрей Валерьевич организовал мастер-классы с многозначительным названием «Как убить артиста». Жолдак гордится тем, что знает для этого 33 способа.

«Хвастун и забияка», «большое дитя со скверным характером» (так называет его пресса), Жолдак и сам имеет двух детей, Адама и Яна, от брака с любимой актрисой — Викторией Спесивцевой. Еще он говорит о том, что и до этого супружества имел сына, но совершенно оторван сейчас от него. Вообще он предпочитает не подпускать близко к себе слишком многих — жена, Гришинин, мать, маленькие сыновья — вот и весь ближний круг. Да еще, пожалуй, любимый лабрадор Фанни.

Недавно Евгений Кушнарев заявил, что контракт с Жолдаком будет продлен, независимо от результатов выборов. И это несмотря на то (а может, и благодаря тому), что Андрей Валерьевич всячески открещивается от любой политики, «отшивает» многочисленных деятелей с соответствующими предложениями. «Национализмом» режиссер, по его словам, уже переболел, считает себя европейцем, хочет, чтобы Украина вошла в Евросоюз — так будет легче работать. У Андрея Жолдака много проектов, он полон сил, творческой энергии. На сцене Харьковского театра репетируют новый спектакль — «Ромео и Джульетта», в ролях настоящие проститутки…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.