Лунассад

Лунассад – 1 августа, один из четырех огненных дней календаря.{98}

Лунассад – время созревания. Солнце светит нам в глаза сквозь зеленые листья и спеющие плоды. Оно прошло главную точку зенита – но лучшая часть лета еще впереди. Начинается август. Наступает время урожая.

LP Mary Hopkin «Earth Song/Ocean Song», 1971

Лунассад – это именно тот момент, когда зерно, посаженное в Соуэн (1 ноября), ожившее в Химолк (1 февраля) и взошедшее в Белтайн (1 мая), готовится к тому, чтобы быть собранным. Пришла полнота момента.{99}

Лунассад назван так в честь кельтского бога солнца Лугха. Лугх – Длинная Рука. Лугх – Сияющий. Лугх – волшебник, мастер искусств, ремесел и магии. Лугх – именем которого названы Лондон и Лион.

The Whistlebinkies

Хроники рассказывают, что Лугх Длинная Рука спас племя Детей Богини Дану в момент решающей битвы с племенем Фоморов, пришедших из моря. А ведь именно Дети Богини Дану впоследствии уступили свое место на земле людям, а сами ушли из нашего мира в холмы. Останься на земле Фоморы, возможно, что нам пришлось бы туго, ибо и Туата Де Дананн, и Фоморы обладали сверхчеловеческими силами. Мы привыкли считать, что все это детские сказки. А вдруг мы ошибаемся?

Ведь то, что дошло до нас сказками, – не более, не менее чем древняя мудрость, по старой человеческой традиции изложенная в виде мифов. Другими словами – лоции для успешной навигации по жизни. Под нашим столь успешным с материальной точки зрения, а на самом деле совсем нас не удовлетворяющим существованием с начала времени пролегают глубокие и истинные потоки, которыми и питаются наши корни.

Итак – древний праздник Лунассад, праздник жизни. Праздник Белого и Золотого Цветов. Время дарить. Время отдавать. Самый сладкий сезон нашей жизни.{100}

Робин Уильямсон

Я помню, когда-то в мифической юности друзья-студенты привезли мне нереально долгоиграющую кассету, где было записано несколько часов радиовещания некоей станции, передававшей английскую народную музыку. Как я ценил это сокровище. Я затер ее до дыр – и каждое прослушивание выпускало мою душу на прогулку в мифический и одновременно реальнее реального мир. Это было как вода из волшебного родника, дававшая мне новые непомерные силы. И сейчас, слушая эти песни, я вновь возвращаюсь в просторные дубравы, на магические луга. Это сокровище не обесценилось в нашу эпоху массового изобилия: такие песни по-прежнему редки.{101}

LP Shirley Collins and The Albion Country Band «No Roses», 1971

В сознании кельтов цикл года проходил в противостоянии двух братьев королей, воплощавших два аспекта Зеленого Бога. Король Дуба правил светлой стороной года, король Падуба (Holly King) – темной.

Король Дуба рождался в зимнее солнцестояние и достигал расцвета своей силы в Белтайн, 1 мая; Король Падуба рождался в день летнего равноденствия и набирал силу всю осень. В Самайн, 1 ноября, он наконец расправлялся с братом-соперником и победоносно брал в жены бывшую супругу поверженного Дубового Короля. Супругой же была не кто иная, как Белая Богиня.

Но смерть Дубового Короля была лишь временной – пока Король Падуба царствовал над зимней землей, Король Дуба приходил в себя в Стеклянном Замке Колеса за Северным ветром, вновь появлялся на свет – и 1 мая наносил своему темному двойнику смертельное поражение.

Этот цикл повторяется вновь и вновь, каждый год, и все мы, знаем об этом или нет, проживаем его в своей собственной жизни. Древняя и вечно новая история; и так будет длиться с каждым из нас, пока наконец мы не выучим этого урока и не освободимся, чтобы идти дальше и выше.{102}

LP The Whistlebinkies, 1971

И самое главное: не подумайте, что я развлекаю вас обычаями и мифами каких-то далеких неизвестных народов. Все эти древние праздники отмечались точно по звездам. Они выпадали, например как Белтайн, астрономически ровно между весенним солнцестоянием и летним равноденствием, и так далее. А звезды в нашем мире, особенно в нашем полушарии, всем светили и светят одинаково. И свет звезд, и фазы Луны были вплотную увязаны с земледелием – а значит, и наши с вами предки соблюдали те же праздники, и мифы у нас были похожие (если не те же самые). А если еще учитывать постоянные миграции…

В общем, мы все – один народ, и только наше непомерное невежество, раздуваемое нашим же непомерным самолюбием, не дает нам этого увидеть. Но паломнику, оставившему позади всю людскую суету, Господь открывает прекрасную истину.{103}

И еще – старинные песни достались нам по наследству от древних бардов. А барды – они же филиды (ясновидящие) или оллавы – мастера-поэты, – проходили суровую школу. Обучались они двадцать три года, причем восемь лет – в полной тьме, чтобы нельзя было никуда записать выученное, и выпускник университета бардов должен был с легкостью не только петь, но и импровизировать на нескольких основных языках известного тогда мира, при этом отлично разбираться в тонкостях философий и религий разных народов. Бывало так, что бард, нашедший ночной приют в замке, несколько часов пел хозяину долгую песнь, а после до утра разговаривал с ним, проясняя хозяину сложные места из только что спетого.

LP Silly Wizard «Live Wizardry», 1988

В кельтских странах бард считался фигурой неприкосновенной: он мог путешествовать где угодно, говорить что угодно и петь там и тогда, где пожелает. Он приносил новости и передавал важные послания. Вдобавок к этому он был живым хранилищем культуры и истории – все это хранилось у него в памяти в виде десятков тысяч стихотворных строк.

Когда в долине происходила битва двух армий, барды этих армий сидели вместе на высоком холме над побоищем и внимательно смотрели, как теперешние футбольные судьи, все ли идет по правилам. И суждений бардов не мог оспорить никто. Если барды решали, что правила чести нарушены, приходилось приостанавливать войну и вносить коррективы[4].

Не потому ли те времена так удобно теперь считать мифическими, что в теперешней жизни, как нас учат, всему этому нет места? Но в древних песнях все остается по-прежнему. Они настраивают на истинный лад и возвышают нашу душу. Не зря Ауэрбах говорил: «Музыка смывает с души пыль повседневного существования». Музыка и есть наше лучшее воспитание.{104}

Кэйт Расби

Однако времена менялись. На смену человеческим отношениям пришли отношения денежные. Существование бардов раздражало нарождающуюся феодальную власть, которой все менее становилась нужна справедливость в какой бы то ни было форме. Последние из потомков кельтских друидов и бардов – как непрост юмор истории – бежали из придушенной британским владычеством Ирландии к пообещавшему им свободу Наполеону и как пушечное мясо полегли под чужим флагом в снегах России.

Однако не будем грустить – барды сгинули, но старинные законы их музыки остались: она зависит от звезд и Луны, растущего зерна и острого серпа, а значит, тайны никуда не делись, они просто ждут времени, когда смогут снова открыться на пользу всем нам.{105}{106}

Данный текст является ознакомительным фрагментом.