30–40-е Музыка Безмятежной Неги

30–40-е

Музыка Безмятежной Неги

{121}

Не знаю, как на кого, а на меня песня «Honey Pie» когда-то очень сильно подействовала – и заинтересовала. Было понятно, что это не рок, а при этом все равно Beatles, и понятно, что уж если они что-то играют, то это не просто так. А настрой песни отсылал меня к какому-то неведомому древнему миру, ничем еще не омраченному и полному безмятежной неги. Прошло много времени, было прослушано много музыки, и однажды я все-таки пустился на розыски; что же это за мир такой, полный безмятежной неги?{122}

Не будет преувеличением сказать, что популярная музыка, как мы ее знаем, появилась в период между Первой и Второй мировыми войнами. До этого был европейский мюзик-холл и черные музыканты, импровизировавшие в борделях Нового Орлеана – и когда эти две струи смешались, родился джаз, как мы теперь его знаем. А джаз этот тогда исполнялся большими оркестрами, называлось все это свинг – и одно имя возвышается на этом горизонте, как пирамида Хеопса, – Гленн Миллер.

Гленн Миллер

Скромный американский трудяга, хорошо знающий цену каждой копейке, но при этом одаренный недюжинным музыкальным чутьем и чудовищной работоспособностью, Гленн Миллер стал королем-солнце эпохи свинга. В конце 30-х – начале 40-х годов оркестр Гленна Миллера полностью взял в полон американское радио – только в 1940 году его песни 31 раз попадали в десятку лучших. Некоторые поклонники джаза предпочитают другие оркестры, где было больше импровизации, но Гленн Миллер вывел свинг на такой высокий уровень сложности и коммерческого успеха, которого никто не достигал ни до, ни после него.

Эл Боулли

Звук его – характерный замес кларнета и саксофонов – практически определил эпоху свинга. Но началась война, Гленн как подлинный патриот с трудом пробил себе назначение в армию, распустил оркестр и начал играть концерты для солдат, на фронте, с составом, набранным уже там. В 1944 году самолет, в котором он летел на очередной концерт, из Лондона в Париж, бесследно пропал над Ла-Маншем. Говорят, что он погиб, но может быть, он просто присоединился к великому оркестру в небесах.

И даже спустя сорок лет после его смерти его пластинки продолжали становиться золотыми.{123}

Еще один великий голос предвоенной эры, истинно интернациональная звезда, самый популярный певец Англии перед войной – Эл Боулли. Он родился в Мозамбике, грек по отцу и ливанец по матери, был воспитан в Йоханнесбурге, а петь с оркестром научился в Индии и Сингапуре. К середине 30-х годов Боулли записал более пятисот песен, у него были собственные радиошоу по обе стороны океана, и все дамы рыдали, заслышав его голос. Он тоже стал жертвой войны – в 1941 году во время бомбежки Лондона немецкая бомба попала в дом, где он жил. Но золотой его голос навсегда остается с нами.{124}

Но мир сходил с ума не только от Эла Боулли. Роковая женщина в цилиндре и черных чулках (или, напротив, в мужском костюме) с сигаретой в длинном мундштуке и хриплым голосом с тяжелым немецким акцентом, звезда эстрады и кино, влюбляющаяся и феноменальная Марлен Дитрих стала мессией и ангелом грядущего освобождения женщин.{125}

Марлен Дитрих

Что же касается негритянской составляющей, безусловным феноменом времени были Mills Brothers – Братья Миллз. Четыре брата начали выступать на эстраде еще с 20-х годов, один брат Миллз играл на гитаре, другой – на смешной жестяной дудочке под названием казу, и все потрясающе красиво пели. Но однажды Харри Миллз забыл свое казу дома, и когда пришел его черед играть, от ужаса прижал кулак ко рту и мастерски воспроизвел звук трубы. Получилось очень похоже. Пораженные братья немедленно ввели это в свой репертуар.

Братья Миллз

Вскоре они так навострились воспроизводить звуки всяких инструментов, что на афишах приходилось писать – «четыре парня и одна гитара» и прилагать к пластинкам сертификат типа «Все звуки, которые вы слышите, производятся ртом человека». И все это – в дополнение к прекрасному пению, сложнейшим гармониям и ритмам. Теперь таких не делают.

Они переехали в Нью-Йорк, стали сенсацией и продолжали быть ею многие десятилетия. Ведь Братья Миллз, безусловно, самая долгоиграющая группа планеты: они вышли на сцену в середине 20-х годов и продолжали играть вплоть до самого конца XX века (уже с помощью третьего поколения Миллзов).{126}

Еще одни скромные труженики мюзик-холла, внесшие свою значительную лепту в счастье всех разумных существ, – англичане Фланаган и Аллен.

Фланаган и Аллен

Достаточно просто послушать эти голоса, это настроение, чтобы начать с удовольствием смотреть вокруг и вдруг заметить, что мир совсем не так уж плох.

Таким вот образом и сохраняются самые простые и самые важные человеческие ценности; именно этому Пол Маккартни и научился когда-то у своего отца, тоже работавшего в довоенных мюзик-холлах, – научился и передал это нам, как будто это магический ключ, отпирающий великие тайны человечества.{127}

Ink Spots

И раз уж мы залезаем в такие глубокие закрома истории, нелишним будет посмотреть с чисто детским любопытством, откуда что берется. Группа Ink Spots («Чернильные пятна»), тоже ставшая популярной в 30-е годы, положила начала феномену ду-вуп (doo-wop) – это когда несколько голосов делают дувуп-бум-бум-бум. Что за неимением музыкальных инструментов позволяет стоять на углу улицы и петь, приковывая к себе восхищенные взгляды проходящего мимо народа. Именно этим и занимались в 40-е и 50-е годы большинство неимущих афроамериканцев, обладающих врожденной тягой к музыке, – и именно из этого и вырос рок-н-ролл. А начали всё именно они – Ink Spots. «Your Feet’s Too Big» – их песня про то, как неудобно, когда у девушки слишком большие ноги.{128}

Бинг Кросби

Еще один великий голос этой магической эры, когда было принято думать, что мы живем в лучшем из миров, – Бинг Кросби. Может быть, самая известная и популярная его мелодия, которая разошлась по свету самыми умопомрачительными тиражами и до сих звучит из всех звуковоспроизводящих устройств каждое Рождество, главная рождественская песня – «Снежное Рождество». Кстати, рождественские песнопения – один из феноменов, мало привившихся в России, а жалко. Хотя кто знает, может быть и с нами это случится, и нам будет хорошо…{129}

Еще одна прекрасная томная мелодия, еще один сладкий голос – «Спокойной ночи, Вена». Джек Бьюкенен. Об этой песне я упомянул неслучайно.{130}

Джек Бьюкенен

Император Франц Иосиф

Я всегда говорил, что музыка определяет пространство, в котором живут наши души. В то время как Европу в XIX веке трясли разные революции и подготовки к ним, Вена более шестидесяти лет находилась под властью императора Франца Иосифа – и за это время стала мировым центром культуры. Там жили и работали композиторы, художники, скульпторы и архитекторы – каждый почитал за честь и радость приехать в Вену. А в соседней Англии тоже около шестидесяти лет правила королева Виктория, и Англия стала столицей мировой империи, непревзойденной ни до, ни после, процветающей и в промышленности, и в торговле, и в искусствах. Можно задуматься и сложить в уме два и два. Уж очень хочется, чтобы все процветало и у нас. Может быть, и нам можно? Неужели мы этого не заслужили? По-моему, давно пора. Так хочется многих веков мира и покоя – тогда и искусства процветут, и авангард распустится, и терпимее будем друг к другу. А ведь мы уже знаем, что все начинается с музыки.{131}

Королева Виктория

Данный текст является ознакомительным фрагментом.