Золотая заря рок-н-ролла

Золотая заря рок-н-ролла

Бывает, читаешь-читаешь, и вдруг просто как в сердце попадает.

«О! Как хорошо ваше время, – продолжала Анна. – Помню и знаю этот голубой туман… этот туман, который покрывает все в блаженное то время, когда вот-вот кончится детство, и из этого огромного круга, счастливого, веселого, делается путь всё уже и уже, и весело и жутко входить в эту анфиладу, хотя она и светлая и прекрасная…»[32]

Вот об этом-то времени и пойдет рассказ.{315}

Сэм Кук

Одно время каждое воскресенье напротив барахолки на 6-й авеню в Нью-Йорке, где-то в районе 26-й улицы, на составленных вместе ящиках лежал старый негр. Просто лежал, наблюдал окружающую жизнь. И такая в глазах его была нежная и насмешливая мудрость… как будто он и есть создатель этого мира; и как создатель вечности, он никуда не торопится: впереди у него вечность, и позади – вечность, значит, он живет в вечном сейчас, и вот – валяется на ящиках, прикрытый какой-то старой шинелкой и наблюдает, и посмеивается; одновременно старый, как время, и с детской открытостью в глазах.

Из вышеописанного и родилось то, что потом стало рок-н-роллом.{316}

Джон Ли Хукер

Хаулин Вульф

На таких же ящиках восседает Джон Ли Хукер в гениальном фильме «Blues Brothers», непроницаемый, в темных очках, и притопывает модным ботинком, и поет вот эту самую великую «бум-бум-бум-бум». Сначала был блюз, потом была придумана электрическая гитара, и из дельты Миссисипи действие переместилось в клубы Чикаго, где появился ритм-энд-блюз – оригинальный R’n’B. И появились все эти гиганты – John Lee Hooker, Howlin’ Wolf, Muddy Waters. Вот от них-то все и пошло.

Мадди Уотерс

И родоначальник их всех, отец блюза, Роберт Джонсон. По легенде – вышедший ночью на перекресток, встретивший там сами понимаете кого и в одночасье так научившийся играть блюз, что все гитаристы до сих пор чешут репу и признаются, что не понимают, как один человек может все это сыграть.{317}

Вот хоть топчите меня ногами, но никогда не понимал блюза. Да, снимал шляпу, кланялся, уважал – но слишком он был далек от меня, белого мальчика, растущего на окраинах Петербурга. Не было точек соприкосновения. Мной двигала совсем другая музыка.

И только много-много лет спустя я попал в блюзовые клубы Чикаго и услышал эту всё сметающую волну чистого кайфа. И понял, что с этим не поспоришь. Вот чего нам не хватает. Если бы в сибирских клубах, вроде красноярского «Че Гевары», играли старые блюзмены, наша музыка, я думаю, получила бы мощный толчок к развитию.{318}

Но у меня всегда были некоторые сомнения по поводу уместности блюза в руках белых людей.

Роберт Джонсон

Фил Спектор (в центре) с музыкантами Дэном и Дэвидом Кесселами на пресс-конференции, 1977

Один раз, на записи альбома «Навигатор», у нас играл один из лучших белых блюзовых гитаристов мира, Мик Тэйлор (Mick Taylor), много лет отслуживший в «Роллинг Стоунз». После записи мы ехали в такси, говорили о том о сем, и я спросил у него напрямую, много ли он знает блюзменов, у которых с жизнью все в порядке. «Ну конечно, – сказал он, – БиБи Кинг, Джон Ли Хукер…» – «Нет, белых», – уточнил я. «А-а, – сказал он, – белых – ни одного. Мы все пропащие».

Чистая правда из первых рук. Для черного блюз – это праздник; он поет блюз и оставляет печали позади самим фактом этого пения. А белый – напротив, взваливает на себя чужую ношу, которую ему не потянуть.

Мик Тейлор, Мик Джаггер и Киф Ричардс

Рэй Чарльз

Говорят же: не в свои сани не садись. И то верно – зачем имитировать чужое, когда можно научиться этому и идти вперед, придумывать что-то новое. Это и происходило. Из ритм-энд-блюза начал вырастать рок-н-ролл. Еще один из великих – Рэй Чарльз. Его изящная бытовая элегия «Вали отсюда, Джек» – вот это я понимаю, это песня о разлуке. Не то чтобы «разлука ты, разлука, догорай, моя лучина»… «Вали отсюда, Джек, и чтоб ноги твоей тут больше не было».{319}

Но в основном все-таки ранние рок-н-роллы были про встречи. И специально чтобы подчеркнуть весь восторг этих встреч, юный и наглый, как танк, продюсер Фил Спектор (Phil Spector) придумал свою легендарную «Стену Звука» (The Wall of Sound) – то есть если в песне нужен бубен, то его следует записать десять раз, если гитара – тоже; на фоне этой стены Фил выставлял какую-нибудь девичью группу, с неподдельным энтузиазмом певшую про грядущее свидание, и в итоге получался красивый, массивный и жирный звук, полностью сворачивавший крыши всем, кому было восемнадцать лет. Характерный пример – группа «Ронеттс» с песней «Да Да Рон Рон».{320}

The Ronettes

Впрочем, были и другие подходы к музыке.

Одним из любимых тогда жанров, «ду-вуп», произошел, как здесь уже говорилось[33], от обычая молодых черных людей, маясь от безделья, стоять на углу и – чтобы привлечь внимание проходящих мимо юных красавиц – изображать что-нибудь на несколько голосов. Один голос, например, имитировал бас, другие – ритм и гармонию, а солист пел о своем, наболевшем. Яркий пример «ду-вупа» – Frankie Lymon and Teenagers. Поначалу они потрясли общественное сознание песней «Почему я малолетний преступник», потом смело перешли к философской лирике и спели песню «Зачем дураки влюбляются». Самому философу Фрэнки было тогда тринадцать лет.{321}

Frankie Lymon and Teenagers

Именно эти песни, просачиваясь через океан, создали Америке фантастический образ веселой страны изобилия, страны кока-колы и хайвеев, где можно абсолютно все, – и голодные послевоенные подростки в Англии с жадностью гонялись за американскими пластинками, которые им привозили матросы, или слушали подпольное «Radio Luxembourg», вещавшее с полузатопленного корабля, стоявшего в нейтральных водах.

Смоки Робинсон

Да-да, у них все было в точности как у нас когда-то: рок-н-ролл тоже был под запретом, и поэтому пер из всех щелей. И эти песни разучивались, исполнялись и навсегда западали в сердце. Именно с них начинали все, кто потом изменил музыкальную культуру мира.

Но оригинал оставался недостижим. Непостижимая легкость и экстатичность такого пения навсегда задала белым мальчикам вершину, к которой нужно стремиться. И они стремились. Так, Джордж Харрисон настолько любил неподражаемого Смоки Робинсона за чистоту голоса, что посвятил Смоки две свои песни.{322}

Конечно, белые мальчики тоже не дремали. Хэнк Уильямс, один из титанов американской музыки, родился с дефектом спины – всю жизнь, как Курт Кобейн (Kurt Cobain), мучился от боли и (как тот же Керт) заливал ее всем, что попадало под руку. Хэнк умер в тридцать два года, по дороге на концерт, но успел понаписать песен, без которых не было бы ни кантри, ни рок-н-ролла; он внес в будущий рок-н-ролл белую струю. За что ему вечная слава.{323}

Хэнк Уильямс

Глэдис, Элвис и Вернон Пресли

А потом в студию Sun Records в Мемфисе (Memphis) зашел юный водитель грузовика, который хотел спеть и записать на гибкую пластинку песню маме на день рождения. Сэм Филипс (Sam Phillips), владелец студии, услышал его голос и впал в состояние шока, ибо мечтал об этом всю жизнь – белый, который поет как черный. Парня звали Элвис Пресли.{324}

Как это обычно и бывает, великую музыку черных (а она тогда в Америке презрительно называлась «расовой музыкой») первыми приняла неправильная молодежь; по-нашему – самая шпана: мальчики в кожаных куртках с ножами в карманах и накрашенные девочки в коротких юбках. Общественность возмутилась – дескать, падение нравов.

Сэм Филипс и Элвис Пресли

В документальном фильме «Герои рок-н-ролла» есть вызывающие слезы умиления эпизод: безликий телевизионный диктор читает под хохот нанятой телеаудитории следующие трепетные строки:

Би Бап а Лу Ла,

Она – моя девушка,

Би Боп А Лу Ла,

И это точно.

Толпа смеется и не знает, что только что упустила поезд истории, осталась ни с чем на пыльном и пустом перроне. Как тибетские мантры и заклинания шаманов, эти незамысловатые строки были ключом к дверям новой эпохи. Отныне рассудку было отказано в праве на монопольное управление жизнью. Теперь решающее слово было за сердцем. И за хулиганами в кожаных куртках с ножами в кармане, такими как Джин Винсент.{325}

Джин Винсент

А в послевоенном Ливерпуле мальчик-сирота Джон Леннон услышал эти звуки и понял, что только рок-н-ролл и есть правда в этом мире. И всю жизнь положил на эту музыку, серьезно повлиял своими песнями на весь мир и, став совсем большим, записал альбом «Рок-н-ролл», вернувшись – как и все – к песням своего детства.{326}

Отец и создатель музыки soul, то есть «музыки души», великий и непревзойденный Сэм Кук был и остается одним из величайших голосов Америки. Рэй Чарльз говорил: «Сэм Кук – единственный совершенный певец в мире». Но все это слова. А правда в том, что такой безоблачной простоты и наивности в музыке никогда не было – ни до, ни после. Почему? Как? Наука молчит. Значит, время было такое. Не зря Шиллер совершенно по-митьковски говорил: «Закон природы смотрит сам за всем». Тот негр, наверное, так и продолжает лежать на каких-нибудь новых ящиках – и смотреть на нас. А нам остается только радоваться этому чудесному и непостижимому миру.{327}

Джон Леннон

Когда детям древних надоело слушать, что музыка создает пространство, в котором обитают наши души, они изобрели рок-н-ролл. Это слово так часто используется теперь вне контекста и не про то, что мне не остается ничего другого, кроме как немного прояснить, что есть такое подлинный рок-н-ролл.

В Америке 50-х годов стало хорошо жить. Впервые у обычного человека стало достаточно денег, а тут и технический прогресс подогнал красивые автомобили, кастрюли-скороварки и пылесосы. Казалось, достигнута полная гармония. Но прогресс подогнал еще пару существенных явлений – электрическую гитару и грампластинки.

Джон Ли Хукер

И молодому поколению впервые за всю историю человечества захотелось чего-то большего. Поколение задумалось о том, что голый материализм их не устраивает.

Героя одного из тогдашних фильмов про бунтарей спросили: «Э-э, молодой человек! А против чего вы, собственно, бунтуете?» Он не задумываясь ответил: «А что у вас есть?»

Литл Ричард

И конечно, у ангела, заведующего популярной музыкой, уже был готов для этого подходящий ответ.{328}

Литл Ричард, самоназванный король рок-н-ролла, юный, невыносимо самовлюбленный и наглый. С омерзительными усиками, взбитой прической, не совсем традиционной ориентацией, весь увешанный дешевой бижутерией – короче, он сочетал в себе все, что обычному американскому гражданину было невыносимо ненавистно. Как раз то, что было нужно юным бунтарям, объевшимся материального благополучия.

Как его, правда, не убили, я не понимаю.

Но сам по себе Литл Ричард один не смог бы пробить стену. А стена была – вся музыка, исходящая не от белых, считалась race music – как у нас бы сказали «музыкой нацменов» – и находилась в своем гетто. Для пробивания стены потребовался белый музыкант.

И судьба указала своим сияющим пальцем на немолодого артиста по имени Билл Хейли (Bill Haley). Почему-то именно ему вместе с его группой «Кометы» пришло в голову вместо привычного кантри заиграть музыку будущего.{329}

Степенные люди на сцене

А ведь был вполне приличный, семейный человек, хотя и с легкомысленной кудряшкой на лбу. Даже не скажешь, какой бардак эти степенные люди могли устроить на сцене. И с каким видимым удовольствием. Теперешним бы поучиться.

Билл Хейли & The Comets

Весь рок-н-ролл и начался с Билла Хейли. Плотина была прорвана. Но очень скоро молодым захотелось чего– то посвежее. Требовалось сочетание юности, наглости, белой кожи и черного голоса. А свято место пусто не бывает.

И тогда появился король.{330}

Не мое дело рассказывать вам об Элвисе Пресли. О нем написаны целые библиотеки, он вызвал к жизни целые жанры, нет никого в мире, на кого бы он не повлиял; миллионы людей верят, что он не умер, а до сих пор как-то жив – на Земле или на соседской какой планете. Элвис – король.

Даже если вы этого не знаете сейчас, вы, несомненно, придете к этому в какой-то день своей жизни. Мне потребовалось для этого лет сорок. Теперь я это тоже знаю. И даже если не всегда и не везде нужны короли, уважение к ним остается. Никто никогда не пел так, как он, и никто никогда не споет. А если есть сомнения по этому поводу, достаточно поставить как-нибудь песни Элвиса в помещении, где много девушек, и понаблюдать за их реакцией.

Но не Элвисом единым жив человек, как подмечено где-то в писании.{331}

Рок-н-ролл не стоил бы ни гроша, если бы помимо тела он не кормил бы еще и душу.

Everly Brothers

Кто-то должен был сказать, что рай возможен и на земле, и этот рай – любовь; беззаветная преданность любви – это первая ступень к счастью и освобождению. Чтобы сковать хороший меч, нужен и огонь, и холодная вода.

Дуэт братьев Эверли вдохновил на пение бесчисленное количество последователей, в числе которых были и Beatles, и Саймон с Гарфункелем, – но никто так и не смог превзойти оригиналов по классу невинности, трогательности и чистоты.

Еще один отличник того же класса – Нил Седака. Забавное было время, кстати, – в начале 60-х эта музыка звучала чуть не в каждом советском дворе, люди просто выставляли магнитофоны в окно или в форточку, и даже маленьким детям, играющим в песочнице, становилось понятно, что наступила новая жизнь.{332}

Нил Седака

Но вернемся к истории. Да, может быть первые хорошие рок-н-роллы писал Чак Берри; да, Литл Ричард показал всем полный отвяз; да, Элвис был королем, но когда на пороге студии Sun в Мемфисе (откуда и вышел весь оригинальный рок-н-ролл) показался юный Джерри Ли Льюис, это было открытием новой страницы летописи. Нет смысла перечислять все скандалы, связанные с этим именем, – только одна история.

Джерри Ли Льюис

Известно, что часто музыканты, играющие в одном концерте, всеми правдами и неправдами пытаются выйти на сцену последними – считается, что последняя часть концерта более престижна.

Однажды Джерри Ли Льюис играл в одном концерте с Чаком Берри. «Я буду играть последним», – заявил Джерри Ли. «Нет, я главнее, и последним буду я», – стоял на своем Чак. Слово за слово – Чак Берри отвоевал себе заветное почетное последнее место. Тогда Джерри Ли, закончив свой сет, поджег пианино и скинул его в оркестровую яму. «Пусть он попробует сыграть после ЭТОГО!» – сказал он, уходя.

Не зря Джерри Ли Льюиса называли killer – «убийца».{333}

Но, безусловно, самой странной легендой рок-н-ролла был и остается Бадди Холли. Скромный, угловатый, очкастый, заикающийся даже при пении, он первый перестал полагаться на песни, написанные кем-то, и начал писать все сам, со своей группой, и этим заложил фундамент для всех групп, пришедших потом.

Бадди Холли

Всего-то времени ему было отпущено – восемнадцать месяцев, в феврале 59-го он разбился в самолете, перелетая с концерта на концерт. Но влияние его на всю музыку, пришедшую после, невозможно переоценить.{334}

Еще один титан все, чего ему не хватало по части фотогеничности, с лихвой возмещал невероятным голосом и романтикой. Всегда в черном, в черных очках, с балладами о невостребованной любви и довольно трагической собственной жизнью, он навсегда установил моду на романтического неудачника-одиночку, и даже сам Элвис отказывался выходить на сцену после него.{335}

Одиноких оказалось много – миллионы. Даже Beatles, начиная писать песни, признавались в том, что подражают Орбисону. К началу 60-х, когда первая волна рок-н-ролла схлынула, Орбисон спокойно продолжал оставаться на своем месте и даже гастролировал по Англии.

Может быть, мы не правы, сожалея о том, как все проходит? Может быть, оно вовсе не проходит, а созревает, как зерно, и падает в почву? А нам – вне времени – остаются лучшие плоды, которые навсегда с нами.{336}

Рой Орбисон

Майкл Муркок[34] однажды заметил: «Все мы – без изъяна, так же как Бог – без изъяна. И то, что мы принимаем за изъян, – это всего лишь отражение нашей неспособности увидеть целостность мира».

Вот именно целостности мира и научил нас когда-то первый рок-н-ролл. Целостности, в которой нет разбиения на плохих и хороших. Динамике, в которой мажорные и минорные аккорды работают вместе, чтобы создать великую песню. Гармонии, при которой Хаос и Порядок борятся только для того, чтобы мир не впал в застой.{337}

Забавно думать, что, когда рок-н-ролл появился на свет, вся Америка в голос стонала об упадке нравов, и эта музыка почиталась за дьявольскую. Элвис Пресли считался угрозой общественной нравственности, Джерри Ли Льюиса изгоняли из церкви, Чак Берри регулярно попадал в тюрьму.

Знакомая история, не правда ли? Евангелие от Матфея, глава 21, стих 42: «Камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла». Воистину, «что было, то и будет. И что делалось, то и будет делаться. И нет ничего нового под солнцем». И слава Богу! Под солнцем есть любовь и музыка, и все это от Бога и угодно Ему.{338}

А теперь – повторение пройденного.

– Маша, скажи, пожалуйста, что за молодой наглый негр громко орал, топал ногами ногами по пианино и вообще вел себя вызывающе?

– Литл Ричард!

– Правильно, Маша.{339}

– А кто из всех рок-н-ролльщиков справедливо назывался родоначальником рок-н-ролла, первым человеком, который начал играть то, что мы теперь называем рок-н-роллом? Ответь мне, Иннокентий.

– Это был Билл Хейли и «Кометс».

– Правильно, Кеша.{340}

– А теперь, ребята, скажем все вместе – кто у нас был и остается королем?

– Элвис Пресли!{341}

«Всему свое время и время всякой вещи под небом: время рождаться и время умирать, время насаждать и время вырывать посаженное, время плакать и время смеяться, время сетовать и время плясать… Все соделал он прекрасным в свое время и вложил мир в сердца их. Хотя человек не может постигнуть дело, которое Бог делает от начала до конца. Познал я, что нет для них ничего лучше, как веселиться и делать доброе в жизни своей. И если какой человек ест и пьет и видит доброе во всяком труде своем, то это – дар Божий» (Книга Екклесиаста, глава 3).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.