Покровский Борис Александрович (род. в 1912 г.)

Покровский Борис Александрович

(род. в 1912 г.)

Русский оперный режиссер. Непререкаемый авторитет в своей области. В 30 лет стал режиссером Большого театра, всю жизнь его боготворил и долгие годы работал в нем. Перестройку считает несчастьем для страны и искусства. Хранитель традиций музыкальной культуры XIX в. Ныне руководит созданным им в 1972 г. Московским камерным оперным театром. Полвека преподает в ГИТИСе на кафедре музыкального театра. Лауреат и обладатель всевозможных званий и премий. Его иногда называют «крестным отцом» мирового оперного театра.

В отличие от многих, Борис Покровский честно признается, что любит ходить по путям, «которые для него кто-то проложил». Хотя в своей профессии он часто удостаивался звания новатора, это случалось скорее вопреки его желанию, чем по оному. Скорее всего, происходило так потому, что Покровский никогда не стремился «улучшать классиков». Этот принцип завещал ему еще великий Игорь Стравинский. Дело в том, что большинство современных режиссеров, кто в погоне за модой, а кто и желая стать ее законодателем или просто ради скандала, пытаются отыскать современное звучание в Моцарте или Бахе, например. Всеобщие поиски нового взгляда на давно известное делают Покровского с его консерватизмом почти революционером. А может быть, это и не консерватизм вовсе, а глубокое понимание мастером своей задачи. Разве это не мудро – считать, что у каждого времени существуют свои авторы, которые его впитывают и отражают в своем творчестве, в данном случае в музыке. Надо просто постараться почувствовать то, что видел и хотел сказать композитор, – это и будет единственно верным звучанием. А хочешь попасть в струю – ставь современных авторов. По мнению Покровского, «театр – это собрание талантливых людей, которые связаны одним желанием – угодить Глинке, Чайковскому, Пушкину, публике…» «У каждого оперного композитора есть свое театральное видение. Прокофьев видит театр по-одному, Шостакович – по-другому, Чайковский по-третьему. Иоганн Себастьян Бах тоже писал оперы и видел это по-своему. Это надо понять, и с этим надо породниться – полюбить или не ставить. А изменять и спорить с этим, помогать – отвратительно. Когда мы начинаем искать современность в классике, это всегда приводит к пошлости. Потому что классика потому и классика, что она вечная, и она вечно современная, всегда и во веки веков». Видимо, поэтому в Московском камерном всегда аншлаги.

Что же это за человек, который, хотя ему за 90, продолжает понимать, и любить, и ставить?

Борис Александрович Покровский родился 10 (23) января 1912 г. в Москве. Он до сих пор любит мысленно разговаривать со своими родителями, хотя их давно уже нет. Для него в жизни нет и не было никого более святого и мудрого. Они были простыми людьми, но удивительно чистыми. Мать происходила из большой купеческой семьи. Отец до революции был инспектором частного реального училища в Дорогомилове (сам он был учителем словесности). По статусу ему полагалась казенная квартира в пять комнат, прислуга и няня для детей. С высоты современного мировоззрения – настоящий «господин». Тем не менее Покровских в революцию не тронули. Никто из них и помыслить не мог отделить свою судьбу от судьбы России. В результате новая власть обрела еще одного честно служащего ей гражданина – директора Первой Трудовой советской школы.

Дедушка по линии отца также сыграл заметную роль в жизни маленького Бориса. Он был священником в церкви Боголюбской Божьей Матери на Варварке. Собственно, фамилия Покровские – сословная. В детстве будущий гений оперного действа очень любил ходить в дедов приход. Его завораживала обстановка: сама ритуальность, облачения и, конечно, музыка. Родители не препятствовали визитам сына в церковь. Мать сама была верующей, а отец из каких-то своих соображений тоже не отговаривал. Однако после замечания со стороны о том, что негоже сыну советского учителя посещать церковь, он принял меры. Не запретил сыну, нет. И не отругал его, а совершил воистину мудрый поступок – купил билет на галерку Большого театра. И мальчик забыл обо всем. Было бы преувеличением сказать, что это решение было случайным. Родители сами любили театр и иногда брали с собой сына. В Большой брали за особое прилежание – у них был абонемент. Благо советская власть сделала театры, как и многое другое, общедоступными. Естественно, по ребенку было видно, как он заворожен происходящим, особенно оперой. Сам Борис Александрович позже вспоминал, что, перемещаясь по городу, для расчета времени он использовал различные арии.

Так вот, вернемся к Большому. Сходив туда раз, по купленному отцом билету, мальчик не мог не прийти туда вновь. Он настолько не мог ждать, что пришел туда и на следующий день. И тут судьба, как часто случалось в жизни Покровского, взяла его под свое крыло. Его пустили опять, уже без билета. И так пропускали каждый день. Он стал на галерке своим человеком и до сих пор считает это чудом и таинством.

У Покровских всегда любили музыку. В доме было очень много пластинок. В воскресенье после обеда вся семья собиралась возле граммофона послушать Шаляпина или, например, Собинова. Кроме того, в доме стояло большое старое пианино. Поэтому когда маленький Боря начал извлекать из него звуки, вначале пальцем, а затем и всей пятерней, родители, вместо того чтобы отругать ребенка за какофонию, задумались. Результатом стал визит в находящуюся неподалеку музыкальную школу сестер Гнесиных. Так одна из самых известных педагогов того времени – Елена Фабиановна Гнесина – стала первой учительницей Бориса Покровского.

По окончании школы будущий признанный мастер отправился пополнять образование в духе времени в фабзавуч, куда его направили с биржи труда. Поскольку тогда практиковалась коллективная сдача экзаменов, он их все же благодаря товарищам сдал, хотя сложные точные предметы ему не давались. Получив пятый разряд аппаратчика, Покровский пять лет проработал на химзаводе и только потом был ГИТИС, который он благополучно окончил в 1937 г. Из всех студентов режиссерского факультета Борис был единственным, кто учился ставить оперы. Примечателен еще и такой факт: его соседом по парте был Георгий Товстоногов, который на долгие годы стал и его лучшим другом. Дипломные спектакли выпускники ГИТИСа ставили в тех театрах, куда получали распределение. Несмотря на то что Борис Александрович был направлен в провинцию, этот советский принцип он считает заслуживающим внимания. Итак, со справкой о том, что ему должны предоставить возможность поставить дипломный спектакль, Покровский приехал в Горьковский театр оперы и балета им. Пушкина. Особого энтузиазма его появление не вызвало, ведь это означало дополнительную статью расходов. Однако вскоре администрация уже сама предложила никому не известному студенту поставить «Кармен» Ж. Бизе. В произошедшем тоже угадывается своеобразный перст судьбы. Дело в том, что худсовету очень понравилось, как Покровский вел себя на репетиции, за которой они тайно наблюдали. Мудрость же не по годам стажера объяснялась советом, данным ему одним старым местным актером: все вопросы переадресовывать на время перерыва – мол, любой уважающий себя актер в перерыве или курит, или отдыхает. Как бы там ни было, через два года ему уже предложили должность художественного руководителя театра, причем с формулировкой: «Вы не волнуйтесь, все равно вас скоро снимут и возьмут в Большой театр».

Слова оказались пророческими. Идеология – великая вещь. Когда в самом начале войны немцы подступали к Москве, в Большом собирались ставить оперу «Война и мир», только что написанную С.С. Прокофьевым. И режиссером этой постановки пригласили Бориса Покровского. Театр бомбят, а он ликует. За эту работу он удостоился Сталинской премии. Она же сблизила его на всю жизнь с С. Прокофьевым. Он потом поставил все оперы композитора, имея право первой постановки.

Большой театр на долгие годы стал для Бориса Александровича родным домом и местом приложения творческих усилий. Здесь он поставил 42 великолепных спектакля, познал радость взаимопонимания и горечь предательства. Он был главным режиссером этого первого театра страны с 1952 по 1963 г. и с 1967 по 1982-й. Но какие бы ни были времена, Большой всегда оставался и остается его Богом. Сам Покровский говорит об этом просто: «Большой театр – это священно. Я всегда знал, кому молюсь, и сейчас, и тогда». И это после того, как однажды его хотели уволить «ввиду малой квалификации», но он сам написал заявление об уходе. Все было настолько неприглядно, что знаменитый дирижер Геннадий Рождественский также покинул театр, выражая протест против травли Покровского. Однако Борис Александрович – святой человек, и если его просят вернуться и что-то поставить, никогда не отказывает. Хотя и не смог удержаться и все-таки выпустил книгу «Когда выгоняют из Большого». Речь там идет не только о нем, а о том, что настоящие таланты надо хранить и беречь, а у нас это не умеют.

Долгие годы мастеру помогают справиться с трудностями и разделяют успехи семья и любимый театр. В 1972 г. Покровский создал Московский камерный оперный театр, бессменным руководителем которого является и по сей день. В нем часто ставят малоизвестные или незаслуженно забытые произведения классиков ушедших веков. Супруга режиссера Ирина Масленникова (певица и педагог) и дочь Алла носят звания народных артисток России. Преподает и сам мэтр. С 1954 г. он профессор кафедры музыкального театра в родном ГИТИСе. Кроме того, Покровский является автором шести книг, посвященных непосредственно его профессии.

Ему всегда рады практически в любой точке земного шара. Где он только ни ставил спектакли: от Грузии и Татарстана – до европейских королевских оперных театров. Под любой его проект продюсеры до сих пор готовы давать огромные деньги, хотя режиссеру уже за 90. И Покровский ставит. Его неуемность давно вошла в пословицу.

Новые веяния Борису Александровичу не по душе. Советское время, по его мнению, давало бо?льший простор для творчества и повышало уровень культуры народа. Когда его спрашивают о творческих планах, он смеется. Театр стал товаром: мол, что заказывают, то и ставим и везем. Тем не менее работа не прекращается ни на минуту. Когда у маэстро случился инсульт, только искусство докторов и помощь жены помогли ему выкарабкаться. Так вот одна врач посоветовала ему для скорейшего выздоровления заняться самым любимым делом и выписала из больницы. Не веря, что его прямо из реанимации отпустили репетировать, Покровский на следующий же день отправился в театр. И через неделю был здоров.

Борис Александрович считает оперу величайшим лекарем всех времен и народов. Он так и говорит: «Будь я монархом или президентом – запретил бы все, кроме оперы, на три дня. Через три дня нация проснется освеженной, умной, мудрой, богатой, сытой, веселой. Я говорю это не потому, что я служитель оперы и хлопочу за оперу, а потому, что я в это верю».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.