Белые волки

Белые волки

В тайгу волк проникает в основном по проторенной человеком дороге: по автомобильным трассам, вырубкам и просекам. Таежный волк мельче, чем, например, среднерусский, упомянутый А.С. Пушкиным в поэме «Руслан и Людмила». Обратите, кстати, внимание, что там «...бурый волк ей верно служит». Волки бывают и серого цвета: количество вариантов окраски у этого зверя, раньше населявшего всю Евразию и большую часть Северной Америки, необычайно велико. Но живший в XIX веке поэт, неоднократно видевший настоящего русского волка, точнее называет его цвет.

Кстати, в зоологической литературе можно встретить упоминание, что именно среднерусский волк самый крупный его подвид. Оспаривают пальму первенства с ним только некоторые волки, населяющие тундру и лесотундру. Многие из них зимой одеваются в белый или почти белый наряд.

Белые волки – это самый обычный персонаж европейских средневековых преданий. Во многих легендах, а потом и в романтических поэтических произведениях огромный белый волк это то же самое, что оборотень, волколак.

Охота на белого волка в представлении европейцев это, таким образом, не просто отстрел хищника для защиты стад, это война с нечистью.

У многих людей давно выработался устойчивый взгляд на волка как на врага, в борьбе с которым допустимы любые средства. Они забыли то особое чувство уравновешенно–спокойного отношения к волку, да и к другим хищникам, которое отличает народы, не разорвавшие связей с природой.

Охота волков

Опыт нашей страны в борьбе с волком говорит о том, что далеко не везде удалось уничтожить его, хотя за его шкуру всегда выплачивались крупные премии, и на волчьей охоте при удаче можно было прилично заработать. Правда, во многих районах, где численность волков упала до критического уровня, освободившееся место занимали одичавшие собаки. Эти звери хорошо знают привычки и повадки человека, совсем его не боятся. Урон, который они способны нанести, ничуть не меньше, чем от волков. Кроме того, когда волки становятся малочисленными, они начинают чаще образовывать пары с собаками. Стая, созданная на такой основе, может обладать комбинацией самых малоприятных черт поведения, характерных как для собаки, так и для волка. Сейчас гибриды нередки в средней полосе России. Что касается Гренландии, то, хотя в начале XX века эти хищники и встречались на острове регулярно, за все это время там не было найдено ни одного логова. Скорее всего, постоянно волк жил в Гренландии в то время, когда там обитали многочисленные стада дикого оленя. К середине XIX века эти стада были почти полностью перебиты многочисленными европейскими охотниками. С тех пор волки лишь изредка посещают ставший негостеприимным район.

Одичавшие собаки

Среди полярных волков попадаются настолько крупные, с большими и массивными головой и челюстями, что их иногда принимают за молодых белых медведей. Самый крупный экземпляр тундрового волка, добытый в Канаде, достигал веса 77 килограммов; длина от носа до кончика хвоста – 260 сантиметров (хвост около 40 сантиметров), высота в плечах – 105 сантиметров. Но при этом остается еще раз напомнить, что волки различных частей Арктики отличаются друг от друга, а самые крупные, видимо, обитали в XIX веке в средней полосе европейской части России.

Широко известны вокальные способности и тонкий волчий слух. Подпевающие роялю или пластинке собаки просто проявляют одну из многочисленных природных наклонностей, которые достались им от диких предков. Нередко волки отвечают на вой подражающего им человека или даже на паровозный гудок. При этом охотники давно заметили, что у нового в этой местности человека, пусть еще неопытного и не умеющего как следует подражать волчьим голосам, часто больше шансов услышать ответ стаи, чем у опытного, но уже знакомого волкам «певца». Не случайно американскому музыканту Полу Винтеру удалось сыграть одну из своих мелодий, вышедших на диске «Экологический джаз», совместно с волчьей стаей. Объяснение всем этим явлениям надо, видимо, искать во взаимоотношениях, на которых строится жизнь волчьей стаи.

Воющие волки

Дело в том, что волки относятся к своим сородичам вовсе не по «волчьим» законам. Зимняя стая это не случайное объединение первых попавшихся зверей, все в ней подчинено личным взаимоотношениям. Стая строится на основе одной или нескольких семей, находящихся в близком родстве. Волки, как правило, образуют пару на всю жизнь. Зимняя стая, это те дети, в первую очередь дочери, которые, создав новые семьи, приводят своих партнеров и детей к родителям. В центре стаи стоит старая волчица, и стая держится на ее авторитете, а положение на «служебной лестнице» остальных зверей зависит от близости к ней.

Можно выразить сомнение в том, что многочисленные взаимосвязи и отношения, которые складываются в таком объединении, намного проще, чем в разросшейся человеческой семье. Так же, как и у людей, при гибели или смерти старейшего внутри семьи могут возникнуть противоречия, приводящие к ее распаду.

Традиционным и широко признанным обвинением против волка (помимо понятного недовольства нападениями волков на домашних животных) стало в XX веке утверждение, что он убивает слишком много диких копытных животных, которых мы хотели бы сохранить в природе. Однако если бы это было так, то волки еще до появления человека уничтожили бы всех оленей и благополучно бы вымерли с голоду, либо полностью перешли на питание мышами, зайцами и куропатками, то есть стали бы песцами.

Любой, кто наблюдал взаимоотношения в природе волков и оленей, мог увидеть, что олени, увидев волков, вовсе не впадают в паническое состояние, которое обычно наступает при появлении человека. Ведь здоровый, даже очень молодой, олень способен без особого труда выиграть у волка гонку на выносливость.

Помимо этого, олени, видимо, достаточно хорошо отличают охотящегося волка от идущего по своим делам. Если волки приближаются, олени спокойно отходят с их дороги, не прекращая кормежки.

Совершив и продолжая совершать множество ошибок по отношению к природе, мы имеем шанс сохраниться как вид, если эти ошибки мы способны осознать. Как писал Фарли Моуэт в книге «Не кричи: волки!»: «Несмотря на предвзятость, я вынужден был прийти к убеждению, что освященное веками общечеловеческое представление о характере волка чистая ложь. Трижды на протяжении недели моя жизнь целиком зависела от милости этих «беспощадных убийц». И что же? Вместо того чтобы разорвать меня на куски, волки каждый раз проявляли сдержанность, граничащую с презрением, даже когда я вторгся в их дом и, казалось, являл собой прямую угрозу детенышам».