Джон Леннон (Lennon, John)

Джон Леннон

(Lennon, John)

По сути дела, Beatles начались именно с Джона Леннона. Его мать, в которой он души не чаял, погибла, когда он был совсем ребенком, и эта трагедия наложила отпечаток на всю его жизнь. Он нашел спасение в рок-н-ролле. Он сказал: «Рок-н-ролл был настоящим, а все остальное было ненастоящим».

Леннон и Маккартни встретились 6 июля 1957 года на школьном вечере в церкви Св. Питера в Ливерпуле, там выступала группа шестнадцатилетнего Джона – The Quarrymen.

Джон был впечатлен тем, что Пол знал много аккордов и умел настраивать гитару, и решил взять его в группу. Это было историческое и великолепное решение. Так родился самый лучший дуэт в истории музыки.{351}

Эта песня имела большое значение для Джона – он даже задумывал переписать ее заново после ухода из Beatles (хотя, понятное дело, ему оказалось не до этого). По мне, запись 1963 года и так совершенна настолько, насколько может быть совершенным музыкальное произведение.

В ту пору Леннон и Маккартни действительно писали песни вместе, где-нибудь в номере отеля после концерта; брали гитары и играли, подстегивая и помогая друг другу – надо сказать, идеальный вариант создания песен. Для этого и существуют группы – ведь когда человек пишет песни один, его может занести, а когда рядом друзья, они всегда могут подставить плечо, вставить аккорд-другой или посмеяться над неудачной строчкой; глядишь, и еще один корабль готов в большое плаванье.

И корабли у Джона с Полом (не без помощи Джорджа) получались на редкость удачные.{352}

В апреле 66-го Джон Леннон вновь разразился эпохальным манифестом. Beatles отказались от концертов и сели в студию. И первая же песня этого нового периода, «Tomorrow Never Knows», положила начало новой революции в музыке и вывела Beatles из состояния девических идолов в положение пророков или богов.

В основе песни – текст тибетской Книги Мертвых, переработанный гуру «психоделической революции» Тимоти Лири. Леннон даже хотел, чтобы вторую половину песни пели далай-лама с тысячью тибетских монахов на горной вершине – но техническое осуществление этой идеи было немного проблематичным, поэтому Джону пришлось петь самому.

Как событие звука, эта песня была беспрецедентной. Как философское заявление – умные критики говорили, что эта песня бросила вызов не только семи векам европейской музыкальной культуры, но и основным положениям западной цивилизации. И все это – за три минуты.{353}

Для большинства людей такой песни, как «Tomorrow Never Knows», было бы достаточно, чтобы навсегда остаться в истории. Но через полгода Леннон вновь опередил всю планету, создав то, что много десятков лет считалось (да и будет считаться) «лучшей записью за всю историю рок-н-ролла». Даже Джордж Мартин, продюсер Beatles, обычно скромный и немногословный, назвал ее «тональной поэмой – что-то вроде современного Дебюсси».

Никому из живущих на земле никогда не удавалось сотворить нечто, в чем чувство и фантазия выражались бы так прямо, спонтанно и оригинально, как в «Strawberry Fields Forever».

Леннон говорил, что он всегда мечтал написать свою собственную «Алису в Стране чудес», но песнями 1966–1969 годов он сделал значительно больше – создал дверь в новую вселенную. Эта дверь открыта до сих пор, и каждый, кто очень хочет, может туда войти.{354}

Еще одна песня, которую сам Джон считал одной из своих лучших, – «Happiness Is A Warm Gun». Критики часто обсуждали ее, гадали о ее смысле и копались в тонкостях записи… Оставим это критикам, пусть балуются. Джон говорит на языке сердца, непонятном рациональному сознанию.{355}

А потом Beatles кончились вместе с эпохой, их породившей и давшей им Божественные крылья. Леннон чувствовал это острее всего и рвался дальше. Встреча с Йоко Оно дала ему необходимую решимость двигаться дальше, несмотря ни на что. И тогда он сказал, что Beatles – это сон, что он больше не верит в них, а верит только в себя – в Йоко и в себя[31].{356}

(Когда-то давно именно песня «God» показала мне, что песни нужно писать на родном языке – с этого и начался «Аквариум». Но это так, отвлечение. Тем не менее – спасибо, Джон!)

А вот еще история. С детства Леннон был поклонником безумного американского продюсера Фила Спектора, который во многом и создал звук рок-н-ролла в том виде, который был Джону мил и люб. Уже будучи одним из Битлов, Джон имел возможность непосредственно с ним познакомиться и, когда Beatles остались позади, сначала поручил ему доделать их финальный альбом «Let It Be» (что, наверное, все-таки было ошибкой), а потом стал работать с Филом сам – и подход Спектора, прямой и бескомпромиссный, украсил несколько выдающихся сольных песен Джона, к примеру «Instant Karma» («Мгновенная карма») – кровь так и кипит!{357}

А вот – прямая речь:

«Я не циник. Они ошибаются, судя обо мне по каким-то вещам, которые я написал или сказал. А так нельзя. Я ненавижу ярлыки. Я немного циничен, но никак не циник. Иногда сегодня ты подтруниваешь, завтра – циник, а послезавтра относишься ко всему с иронией. Я циник по поводу большинства того, что люди принимают как должное. Я циник во всем, что касается общества, политики, газет, правительства. Но я без цинизма отношусь к жизни, любви, доброте, смерти. Вот почему я не люблю, когда меня называют циником».{358}

В 1980-м Джона не стало. Музыка, написанная им, осталась вне возраста, вне времени. И, что бы ни писали сплетники-журналисты, бывших участников Beatles связывало что-то гораздо большее, чем просто дружба. И, может быть, не сказанное в жизни отлилось в песни.

Джордж посвятил Джону песню «All Those Years Ago», на которой впервые за десять лет объединились трое оставшихся участников Beatles. В этой песне Джордж сказал то, чего никогда, наверное, не говорил Джону лично: «Именно ты сказал, что все, что нам нужно, – это любовь, тогда, много лет назад».{359}

А Пол написал песню «Here Today» с такими словами: «Если бы я сказал, что хорошо знал тебя, – что бы ты ответил, будь здесь сегодня? Ты бы, наверное, рассмеялся и сказал, что мы жили в разных мирах… Но что до меня, то я не могу больше сдерживать слез. У тебя в запасе всегда была улыбка для меня, а я любил тебя и счастлив, что ты появился в моей жизни».{360}

Джон и Шон

Как я уже писал, через четырнадцать лет после гибели Джона Леннона трое оставшихся в живых членов Beatles объединились еще раз, чтобы доработать запись, сделанную Джоном в 1977 году у себя дома в Нью-Йорке. Виртуальное воссоединение в цифровом мире.

Они подошли к делу, как если бы Джон уехал на каникулы и оставил им полуготовые песни с просьбой их закончить. А запись на самом деле странная, голос звучит как будто послание из другого мира для нас, сегодня. И знаете, когда дело касается Beatles, стоя в солнечном свете голоса Джона, я сам почти что готов верить в любую мистику – кажется, «Free As A Bird» изначально была для этого предназначена… А что, с другой стороны – в Тибете бывали истории и постраннее.{361}

Данный текст является ознакомительным фрагментом.