Аптеки и аптекари

Аптеки и аптекари

В середине XVI века согласно царскому списку «нужных людей» из Европы в Россию приглашались специалисты по различным наукам и ремеслам. Именно так в 1567 году попали в Москву англичане доктор Рейнольд и аптекарь Томас Кавер, считавшиеся первыми профессиональными медиками на Руси. Но самым ранним представителем фармацевтической отрасли можно считать некоего Матиаса, или просто «литвиянина Матюшко-оптекаря», упомянутого в Никоновской летописи за 1554 год. Тогда в Первопрестольной уже работали небольшие домашние лавочки, где изготавливались и отпускались лекарства. Вероятно, они пользовались большой популярностью, если в 1581 году по указу Ивана IV Грозного на территории Московского Кремля была открыта первая российская аптека. Получив статус Государевой, учреждение обслуживало только царя и его придворных, потому располагалось недалеко от царских палат: в каменном доме напротив Чудова монастыря.

Руководил Кремлевской аптекой английский врач Роберт Якоб, допускавший к работе только иностранных фармацевтов. Русского царя обслуживали голландцы, англичане, германцы, но «приглядывал» за чужеземцами один из приближенных правителя. Почти столетие легальное изготовление и продажа лекарств оставалась монополией Государевой аптеки. Вследствие постоянных хворей Ивана Грозного работа здесь не прекращалась даже ночью, что оговаривалось в приглашении на службу.

Строгие предписания касались назначения препаратов. Прежде чем попасть в царские палаты, снадобье проходило проверку на безопасность у докторов, затем его пробовал сам фармацевт, вслед за ним небольшую дозу принимал русский боярин и только после этого лекарство доходило до царя. Обратный процесс проходил намного быстрее: боярин выливал остатки из царской рюмки на ладонь и выпивал их. Подача лекарства напоминала торжественное действо. Роскошные стопки и склянки украшались красным шелком, оборачивались в белую тафту. Аптекари сопровождали царя во время выездов, укладывая лекарственные препараты в роскошные шкатулки.

Интерьер Государевой аптеки соответствовал своему высокому званию. Чистота соблюдалась не только внутри, но и на всей прилегающей территории, где не допускалось «ни грязи, ни вони, ни какого дурна». Стены просторных помещений расписывали лучшие живописцы Москвы. Впечатление небывалой роскоши создавали разноцветные витражи, бархатные коврики на подоконниках, обивка из английского сукна на полках и дверях. В ожидании фармацевта посетители тешились, разглядывая заморские чудеса: часы, глобус, обезьяньи чучела. Приборы и посуда в лаборатории вначале выписывались из Европы. В 1634 году специально для изготовления алхимических сосудов начал действовать завод в окрестностях Москвы, в деревне Духово, основанный Юлием Койстом.

О популярности царской аптеки можно судить по челобитным царю, в которых содержались просьбы об отпуске лекарств за определенную плату. Первая подобная бумага, подписанная князем Ростовским, пришла к Михаилу Фёдоровичу в 1630 году: «Вели Государь дать для моей головной болезни из своей Государевой аптеки своих государевых масел — коришного, гвоздикова, своробориннова, интерикова, романова, укроп-нова, пополиева, кронвобендикова, кишняцова, шафранова, да водок (настоек) свороборинной, будвишной, укропной, мятной, финиковой». Сложный рецепт лекарства от мигрени поражает воображение, но, видимо, в аптеке имелось множество препаратов, о чем свидетельствовал ответ царя: «Выдать иноземных масел по одному золотнику, московских по 5 золотников и водок по фунту». Старинная русская мера веса золотник приравнивается к современным 4,3 г. Заимствованный в Англии аптекарский фунт составляет 0,37 кг.

Позднее лекарства стали отпускаться бесплатно, но все же по личному усмотрению владыки. Надпись «лечить безденежно» заверяла челобитную Михаилу Федоровичу от раненого солдата Митьки Иванова: «Я холоп твой пробит насквозь из карабина по самому животу и ниже… От раны той гноище и по сию пору раны не затворились. Вели Государь излечить в аптеке».

Стоимость лекарств определялась ценой сырья, привозимого вначале из Англии, а затем доставляемого из разных регионов России. Например, черемицу привозили из Коломны, лакричный корень — из Астрахани, можжевеловые ягоды — из Костромы. Далекий сибирский Тобольск поставлял царю зверобой. Многие компоненты закупались на ближайшем рынке. Воск для пластырей — в свечном ряду, сера и смола — в москательном, сало свиное — в мясном, травы и ягоды приобретались в лавках зеленщиков.

В середине XVII века на Руси сложилась четкая система сбора и хранения лекарственного сырья. Постепенно аптекарский порядок преобразовался в государеву «ягодную повинность», исполнявшуюся определенной категорией россиян не менее строго, чем воинская служба.

Пока Государева аптека существовала в единственном числе, основную долю лекарственного сырья завозили из Аравии, Англии, Голландии, Германии. Доставка лекарств вменялась в обязанность всем приезжим «драгистам» (от. англ. draggist — «аптекарь»). Более того, иноземных докторов не принимали на службу без предъявления необходимого запаса «трав лечебных». Прибывший ко двору Бориса Годунова в 1602 году англичанин Джеймс Френч привез с собой редкие препараты, которых хватило на несколько лет работы аптеки. В Лондон отправлялись поверенные царя с тем, чтобы следить за поставкой предварительно запрошенных лекарств. В 1632 году «на Англицкой земле пребывал» Уильям Смит. Через 30 лет Россию в Лондоне представлял «драгист» Иван Гебдон, морским путем приславший на архангельский склад «аптекарских запасов в шести сундуках, да в двух бочонках, да в одном тючке». В Москву драгоценный запас был доставлен «на подводах с великим береженьем».

Обширные функции сотрудников Государевой аптеки уже в начале XVII века стали слишком обременительны для ее сотрудников. Вследствие этого с 1620 года организационную работу начал исполнять Ближний Государев Аптекарский приказ. Задуманный как учреждение по обеспечению лекарствами царя и его семьи, со временем Аптекарский приказ взял на себя управление всей медициной государства. В его ведение входил присмотр за огородами, поддержание необходимого количества лекарственных запасов, выбор и приглашение «драгистов», контроль за их деятельностью и жалованьем.

Развитие Аптекарского приказа как учреждения можно проследить в сравнении штатных расписаний за разные годы. Например, в 1631 году здесь служили 2 иноземных врача, 5 русских лекарей-хирургов, 1 аптекарь, 1 глазник, 2 толмача, 1 подьячий (канцелярский служащий). За 50 лет штат Аптекарского приказа расширился до 6 врачей, 4 аптекарей, 3 алхимиков, 10 иноземных и 21 русского лекаря, 38 учеников, 12 подьячих, толмачей, огородников и разнорабочих. Наиболее щедро оплачивался труд иноземных медиков, обычно имевших университетское образование. Они получали жалованье до 250 рублей в год. Русские лекари по оплате сравнивались с аптекарями, ежегодно получая около 100 рублей.

С увеличением численности русских войск встала проблема военной медицины, до того существовавшей в примитивном виде. Полковые лекари шли на войну по собственной воле, на личные средства и лечили своими лекарствами. За пользование раненых они изредка награждались невеликой суммой. С образованием Аптекарского приказа хаотичная система сложилась в строго контролируемый порядок. В полки регулярно отправлялись подводы с лекарствами, а врачи начали получать государственное жалованье. При необходимости аптечные склады переносились ближе к театру военных действий. Из складов сформировались мелкие провинциальные аптеки в Вильно, Новгороде, Астрахани, Киеве, Курске. Согласно царскому указу 1671 года начали работать фармацевтические учреждения в Казани и Вологде.

Аптекарский приказ имел монополию на заготовку и продажу всех хмельных напитков и меда, таким образом обеспечивая самофинансирование. С 1654 года в его обязанности входил контроль за городскими и придворными лекарями, в том числе проверка историй болезней («врачебных сказок»), поставка медикаментов в войска, организация карантинов, судебно-медицинское освидетельствование, создание медицинских библиотек и обучение лекарей из числа россиян.

Закономерное расширение фармацевтического дела произошло почти век спустя после открытия Государевой аптеки. В марте 1672 года, при царе Алексее Михайловиче, начала работу вторая, более демократичная аптека, доступная всем желающим. Вскоре после ее открытия желающим оказался немецкий путешественник Шлейзинг. Европейца удивил богатый ассортимент представленных здесь лекарств, хотя он посетил много стран и был знаком с работой лучших западных аптек. Понимая, что «со всяким рецептом в город ходить неудобно», в 1682 году царь Фёдор Алексеевич открыл третью аптеку. Дополнительное удобство заключалось в расположении ее при гражданском госпитале у Никитских ворот.

До 1699 года москвичи покупали дешевые снадобья в лавках зеленщиков, сберегая копейки, пока рыночной микстурой не отравился боярин Салтыков. Огорченный смертью своего придворного, Пётр I приказал разогнать зеленщиков, а вместо подозрительных лавок открыть 8 «вольных» аптек. Частные фармацевты приписывались к Посольскому приказу и единственными из всех негоциантов получали разрешение на продажу лекарств. На создание действующей аптечной системы ушло более 10 лет. Только в 1714 году были скоординированы функции «вольных» и государевых учреждений. Тогда же Аптекарский приказ получил новое наименование — Канцелярия Главнейшей аптеки с подчинением лейб-медику Его Величества.

Первая частная аптека принадлежала московскому лекарю Даниилу Гурчину, расположившему свое предприятие в новом здании на Мясницкой улице за Никитскими воротами. Однако в 1707 году, то есть через 7 лет после открытия, он умолял императора перевести свою аптеку в число государственных посредством охранной грамоты на содержание. Причиной отказа от «вольности» стала «пропажа великая всяким вещам лекарственным от дурных работников». Вскоре после получения грамоты Гурчин продал аптеку и пропал из поля зрения летописцев.

Бона аптеки Феррейна

«Словно к богатой содержанке идешь, взбираясь по аптечной лестнице, лоснящейся и устланной дорогими коврами, — ступить страшно!». Слова героя чеховского рассказа относились к самой крупной в мире аптеке, принадлежавшей «Товариществу В. К. Феррейн». История этого учреждения началась в 1832 году, когда ее первый владелец, Карл Феррейн, купил вы-мороченное предприятие Даниила Гурчина. Здание на Никольской улице, где впоследствии находилась знаменитая во всем мире аптека, было выкуплено только 5 марта 1862 года, когда доктор Феррейн получил долгожданное российское гражданство. Роскошная отделка фасада и создание внутреннего интерьера, отдаленно напоминавшего покои Государевой аптеки, стало заслугой известного архитектора А. Эрихсона. В 1904 году перед посетителями распахнуло двери новое здание, также построенное Эрихсоном и почти без изменений сохранившееся до нашего времени.

Перед началом Первой мировой войны «Товарищество В. К. Феррейн» располагало фармацевтическими лавками на Тверской и Арбате, на Никольской и Серпуховской площади. Центральная аптека ежедневно обслуживала около 3 тысяч человек, торгуя лекарствами, мылом, косметикой и духами. Активы компании составляли 6 миллионов рублей золотом. Феррейнам принадлежали несколько лабораторий, стеклодувная мастерская, химический завод, плантации, где выращивалось лекарственное сырье.

Продукция «Товарищества В. К. Феррейн» ежегодно представлялась на ярмарке в Нижнем Новгороде и в 1896 году была удостоена золотой медали.

В пору расцвета внутри аптечной империи Феррейнов имели хождение так называемые боны (от лат. bonus — «удобный») — краткосрочные долговые обязательства фирмы, заменявшие монеты или ассигнации. Ценные бумаги, выпускаемые врачами и фармацевтами в качестве рекламы, были известны еще с XVIII века, но особенную популярность получили в 1850 — 1890-х годах. Обычно на бонах помещали портрет владельца или изображение предприятия, указывали его девиз, адрес, стоимость услуг. Из 100 известных знаков подобного рода самой насыщенной по информации считается бона американского дантиста Н. Слейтона. На лицевой стороне 100-долларовой боны размещались портреты самого доктора, его жены, сына, а также изображение приема в кабинете. На оборотной стороне приведен перечень услуг, их стоимость и фраза: «Наш договор оплачивается, когда работа сделана». Боны «Товарищества В. К. Феррейн» с достоинством 10, 15, 50 копеек и 1, 3, 5 рублей назывались контрмарками. На оборотной стороне купюры традиционно изображался символ компании — якорь, олицетворявший надежду.

Сигнатура аптеки Феррейна

Чеховский герой все же решился купить в аптеке Феррейна нужную микстуру, заметив: «Провизор, взяв склянку в руки, поболтал ее перед глазами. Засим он написал сигнатуру, привязав ее к горлышку склянки». Загадочным словом «сигнатура» обозначали бумажный ярлык, прикрепляемый к каждой упаковке лекарства. После Октябрьского переворота предприятие перешло в государственную собственность, но хозяин бывшей империи продолжал аптекарскую деятельность за свой счет, работая в должности заведующего складом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.