Резиденция Павла I

Резиденция Павла I

После смерти Екатерины II основной летней резиденцией императорского двора стал Павловск. Прошли те времена, когда на дорогу, ведущую в Павловск, не сворачивала ни одна карета высокопоставленных особ. Теперь же раззолоченные экипажи мчались во весь опор мимо Царского Села, чтобы поскорее добраться до берегов Славянки.

Павел Петрович и Мария Фёдоровна считали себя ценителями и покровителями искусства. Главным их требованием к строителям Павловска стало придание резиденции не изящества, а большей парадности, помпезности и торжественности.

Выбор императорской четы пал на итальянского архитектора Винченцо Бренну, который приехал в Россию, не сумев добиться признания у себя на родине. На русский манер его звали Ви-кентием Францевичем.

В Петербурге он работал с 1783 г., оставив потомкам два знаменитых памятника: обелиск на Марсовом поле, перенесенный позднее к зданию Академии художеств, и Михайловский замок, возведенный им по проекту В. И. Баженова.

Стиль Бренны отличался некоторой тяжеловесностью, торжественностью и парадностью – всем тем, чего так хотел император. Новый архитектор четко усвоил еще одно увлечение нового императора – любовь к военной символике и ритуалам. Все резиденции Павла I были пропитаны духом казармы. Зодчий постоянно использовал в своих творениях военные мотивы.

На том месте, где некогда был Мариенталь, выросла крепость Бип. Миниатюрное сооружение должно было напоминать посетителям средневековый замок-крепость, окруженный валом и рвами с настоящими подъемными мостами и бастионами с пушками на них. Несмотря на то что все было выстроено всерьез, крепость воспринималась как театральная декорация, а не как военное укрепление, хотя император и разместил в ней военный гарнизон.

Главной частью крепости являлась круглая башня с куполом конической формы, соединенная с другой зубчатой башней наружным ходом. Еще одна башня четырехугольной формы с башенными часами поднималась над Никольскими воротами.

На крепостном валу была установлена памятная доска с надписью: «Вал сей остаток укрепления, сделанного шведским генералом Краниортом в 1702 году, когда он, будучи разбит окольничьим Апраксиным, ретировался через сей пост к Дударовой горе».

Кроме крепости Бип, в Павловске были и другие военные сооружения. В первый же год правления Павла I весь город был обнесен валом, а на въездах оборудованы гауптвахты. Можно сказать словами историка, что «военный элемент сделался владычествующим».

Императорские указы, следовавшие один за другим, жестко регламентировали жизнь простых горожан. В одном из указов, например, содержалось требование, «чтобы во время высочайшего присутствия в городе не было ни от кого произносимо: свистков, криков и не дельных разговоров».

На площадях города часами маршировали солдаты. Горожане жили в постоянном страхе перед императором, боясь совершить какую-либо оплошность. Провинившихся людей из «нижних чинов» прогоняли сквозь строй, часто забивая насмерть. Но и офицеры могли попасть в немилость к самодержцу, в этом случае их тоже ждала страшная кара.

В Павловске «дисциплинарных строгостей» было много больше, чем в столице и Гатчине. Ежедневно проходили военные смотры всех отрядов. За любую погрешность офицеров и солдат прямо с парада отправляли под арест: в лучшем случае – в крепость Бип, в худшем – в отдаленный от столицы острог.

Все летние месяцы Павел I с семейством проводил в Павловске, иногда выезжая в Петергоф. Осенью царская семья жила в Гатчине, а зимой – в Петербурге. Горячо любимое Екатериной Царское Село император намеренно игнорировал.

Строительные работы в Павловске шли полным ходом. Теперь не надо было униженно выпрашивать деньги у матушки, и денег из казны отпускалось столько, сколько требовали архитекторы. Императорское внимание к Павловску было постоянным и весьма пристальным.

Рядом с залом Мира была устроена библиотека Марии Фёдоровны. На ее стенах висели гобелены с изображением различных сцен из романа Сервантеса «Дон Кихот», а также гобелен «Времена года и стихии». Бронзовая люстра с хрустальными украшениями завершает интерьер библиотеки.

Во время пребывания в летней резиденции Павел любил принимать по утрам доклады придворных в плетеной беседке, расположенной вблизи павильона Трех граций.

Даже самые влиятельные вельможи трепетали перед визитом к императору и не скрывали радости, когда Павел заканчивал разговор с ними и разрешал покинуть беседку.

Для окружающих было нелегким испытанием любое общение со вспыльчивым и подозрительным императором. Даже все увеселительные мероприятия были придворным в тягость, если на них присутствовала императорская чета. Все веселье погибало в зародыше, и в душе каждого поселялся липкий страх, а время «развлечений» тянулось бесконечно долго. Адмирал А. С. Шишков вспоминал впоследствии: «Забавы наши в Павловске были единообразны и скучны. После обеда обыкновенно степенными и мерными шагами ходили мы прогуливаться по саду. После прогулок, отдохнув несколько, ежедневно собирались мы на беседу, весьма утомительную. Там государь с великими князьями и княжнами садились рядом и провожали время в сухих разговорах; а мы сидели вокруг комнаты, на стульях, как бы прикованные к ним истуканы, потому что ни разговаривать между собою, ни вставать с них не смели».

Такой была атмосфера в Павловске, когда главным архитектором дворцового комплекса назначили Викентия Францевича Бренну. Долгое время архитектор помогал Чарлзу Камерону, поэтому прекрасно знал окрестности Павловска и особенности паркового ансамбля.

Начиная с середины 1780-х гг. Бренна постепенно приобрел значительное влияние при дворе и вместе с этим получил право требовать и приказывать.

Обладая формальной властью, архитектор повел себя твердо и решительно. Он не захотел следовать принципам Камерона, так как его творческая натура больше тяготела к суровой и монументальной торжественности.

Перестройка дворца и парка В.Ф. Бренной

В конце XVIII в. полным ходом шла перепланировка дворца в Павловске, возводились новые павильоны, мосты, расчищались пруды и высаживалось множество декоративных деревьев и кустарников, привезенных со всех частей света.

Значительным переделкам был подвергнут дворец, построенный Камероном. Бренна изменил конфигурацию галерей между боковыми и центральным корпусами, сделав их двухэтажными. Два вновь выстроенных полукруглых крыла, продолживших старые галереи, почти замкнули дворцовую площадь.

Павел хотел обнести дворец рвом, подобно Михайловскому замку в Петербурге, но не успел. Облик дворца несколько изменился после вмешательства Бренны, но все же его общий характер остался прежним. Внутри дворца Бренна завершил оформление интерьера самых важных залов – Греческого и Итальянского, задуманных Камероном.

Также было создано много новых помещений: Кавалерский и Тронный залы, Дворцовая церковь, Картинная галерея, Малиновый, Общий, Малый кабинеты, Фрейлинская, Камердинерская и другие комнаты. Интерьеры этих помещений походили своей чрезмерной декоративностью на времена зрелого барокко.

«Биография» Дворцовой церкви прочно связана со славным походом русской армии в Италию в 1799 г., с теми временами, когда во всей России славили суворовских чудо-богатырей. На торжественных богослужениях в церкви тогда оглашали донесения (реляции) А. В. Суворова о победоносном шествии русской армии по Италии.

После взятия крепости Брешня здесь было провозглашено многолетие генерал-фельдмаршалу Суворову, «российских войск победоносцу», что сопровождалось 101 выстрелом из пушек, установленных на валах Мариенталя. В церкви можно было увидеть и трофейные знамена поверженных французских частей.

Бренна стал автором основных парадных помещений второго этажа центрального корпуса дворца. Украшением верхнего Парадного вестибюля стали скульптурные торсы Теламонов, поддерживающие широкую арку. На стенах вестибюля архитектор разместил рельефные изображения доспехов и знамен, напоминавших о военных победах России.

После пожара 1803 г. в убранство зала внес свой вклад А. Н. Воронихин. Джакомо Кваренги был автором эскизов дверей из красного дерева, отделанных золоченой бронзой.

Удивительно, что Итальянский зал, явившийся творением нескольких мастеров, обладает необыкновенной гармонией и единством облика. Зал воспринимается посетителями как целое и производит сильное общее впечатление. Его часто сравнивали с античным храмом, хотя вернее будет сравнение с храмом искусства.

Зал круглой формы лишен окон и имеет купол-фонарь. Общая высота помещения составляет 22 м. Сквозь купол в помещение льется мягкий свет. Каждая деталь интерьера совершенна. Достаточно взглянуть на кессонированный свод, античные барельефы и необыкновенную по красоте люстру, чтобы понять это.

Редкую по красоте цветовую гамму создают нежно-розовый свод купола, сиреневые мраморные стены и изящная золоченая лепка. Античный характер придают Итальянскому залу 4 скульптуры, созданные в Риме в I–II вв. с более древних греческих оригиналов: «Фавн, играющий на флейте», «Пляшущий сатир», «Эрот, натягивающий тетиву лука», «Венера с голубем».

А. Н. Воронихин внес некоторые изменения и дополнения в интерьер зала. Так, по его рисункам были выполнены кариатиды, а также лепные изображения орлов и ветвей лавра и дуба, символизировавшие воинскую славу России.

Удивительно цельно и органично слились в этом зале творческие замыслы трех архитекторов, которые, проявив вкус и художественное чутье, до совершенства развили первоначальную идею Камерона.

За Итальянским залом расположен знаменитый Греческий зал, также созданный Бренной по замыслу архитектора Камерона. Этот зал тоже напоминает античный храм, но его интерьер более холодный и торжественный.

Этому ощущению способствует наличие колонн, облицованных зеленоватым искусственным мрамором и завершенных коринфскими капителями.

Кажется, что колоннада несет на себе всю тяжесть перекрытия согласно принципам классицизма в архитектуре. На самом деле колонны представляют декоративный элемент украшения интерьера, так как они деревянные и пустотелые.

В нишах светлых стен установлены гипсовые скульптуры – копии с античных оригиналов. Мраморные чаши-светильники подвешены на бронзовых цепях. Два белых мраморных камина, изготовленных по рисунку Бренны, были перенесены Воронихиным из Михайловского замка. Они органично вписались в стиль Греческого зала и являются одним из главных его украшений.

Оба этих небольших зала были спланированы в форме восьмигранников. Огромные окна арочной формы придают им объем, а золоченая лепка на фоне стен белого искусственного мрамора создает радостное настроение. Названия залов отражались в их внутреннем убранстве. Зал Войны, особенно близкий сердцу Павла I, был украшен доспехами, мечами, шлемами, щитами и победными орлами. Этот зал даже служил Павлу Петровичу Малым Тронным залом.

В зале Мира преобладала другая тематика украшений. Это были фрукты, цветы, виноградные лозы, музыкальные инструменты. Бывать в этом зале очень любила Мария Фёдоровна.

Зал Войны открывал собой анфиладу покоев императора, а зал Мира – его супруги. Интерьеры покоев императорской четы созданы Бренной. Каждое помещение интересно по-своему.

Библиотека Павла Петровича была обставлена невысокими книжными шкафчиками и украшена коврами с изображением сцен из басен Лафонтена. С библиотекой полуциркульным проемом связан Малый кабинет так, что оба помещения воспринимаются как единое пространство.

Стены Будуара были разделены пилястрами из каррарского мрамора и покрыты арабесками, являвшими точные копии росписи лоджий Ватикана кисти Рафаэля.

Такие спальни были в моде во Франции в период расцвета абсолютной монархии. Сложный церемониал, направленный на возвеличивание монарха, сопровождал каждый отход короля ко сну и его утреннее пробуждение.

Павел I захотел возродить уже отмиравшие во Франции традиции и заказал мебельный гарнитур одному из лучших парижских мастеров-мебельщиков Анри Жакобу.

Гарнитур Парадной спальни относится к числу шедевров мебельного искусства XIX в. Рисунок покрывала, драпировок балдахина, кресел и кушетки гармонично сочетается с обивкой стен. Весь интерьер спальни представляет собой изысканную музыкальную гармонию тканей и тончайшей золоченой резьбы.

В этом зале хранится севрский фарфоровый туалет из 64 предметов, подаренный русской императрице Марией Антуанеттой во время пребывания Павла Петровича и Марии Фёдоровны в Париже в 1782 г. Они путешествовали тогда под именем графа и графини Северных. Предметы туалета украшены накладным чеканным золотом и цветными эмалями, имитирующими драгоценные камни. Этот туалет считался наивысшим достижением в искусстве изготовления фарфора.

Интерьер Парадной спальни прекрасно дополняют люстра из рубинового стекла и другие произведения искусства, которыми изобиловал этот нарядный зал.

Интересно, что Парадная спальня никогда не использовалась по назначению, а служила лишь своеобразным доказательством могущества и величия императорской семьи.

На втором этаже южной галереи была основана Картинная галерея. В то время многие представители высшего сословия русского общества стали заниматься собирательством произведений искусства. В каждом дворце XVIII в. обязательно существовало отдельное помещение для хранения художественных ценностей.

Полукруглый зал Картинной галереи выглядит очень нарядно и эффектно благодаря живописным плафонам работы Я. Меттенлейтера. Особенно замечательна центральная часть плафона «Триумф Аполлона», выполненная по картине итальянского художника Гвидо Рени.

Собрание живописи Картинной галереи представлено произведениями высокой художественной ценности. Значительное место в собрании галереи занимают большие эффектные декоративные полотна кисти итальянских и фламандских живописцев. Самым значительным из них считают «Изгнание из рая» работы неаполитанского художника Луки Джордано.

Большой интерес представляет эскиз к картине «Оплакивание Христа», выполненный фламандским художником Питером Паулем Рубенсом.

Гармоничному облику интерьера галереи служат также и декоративные вазы из цветного уральского камня, изготовленные мастерами Петергофской, Колыванской и Екатеринбургской гранильных фабрик.

Особенно интересен Тронный зал, автором интерьера которого тоже был Бренна. Его площадь равна 420 м2 и намного превосходит размеры всех остальных залов.

В плане это помещение является восьмиугольником. Во всю высоту зала выполнены арочные пролеты и полуциркульные ниши, декорированные скульптурами кариатид. Лепные изразцовые печи прекрасно дополняют интерьер. Богато и торжественно выглядят белые с золотом украшения на стенах.

Окна гигантских размеров выполнены в форме арок, которые поддерживают кариатиды. Интересно, что роспись плафона в XVIII в. так и осталась неосуществленной. Ее выполнили по рисункам Пьетро Гонзаго уже в XX в. В зале до 1814 г. стоял трон с великолепной отделкой из малинового бархата с золотыми позументами.

Чтобы можно было иметь представление о роскоши царских трапез, в зале столы накрыты превосходными старинными сервизами, среди которых и знаменитый Гурьевский золотой сервиз из 600 предметов, изготовленный в 1828 г. на Петербургском императорском фарфоровом заводе.

Одновременно с Тронным залом шли работы по отделке еще одного парадного зала – Кавалерского, предназначенного для приемов кавалеров Мальтийского ордена, во главе которого стоял сам Павел I. Он мечтал использовать силу этой организации, созданной в далеком Средневековье, для борьбы с Наполеоном.

Много изменений внес Бренна и в Павловский садово-парковый ансамбль. Пейзажные композиции обладают величавой торжественностью и вызывают восхищение.

Рядом с Тройной липовой аллеей по проекту архитектора были созданы две круглые террасы из туфа (Большие круги). С четырех сторон к террасам ведут небольшие лестницы из нескольких ступеней.

В центре террас стояли скульптуры из мрамора – «Мир» и «Правосудие», выполненные венецианским мастером П. Бараттой. Их во времена своего царствования заказал Пётр I для украшения аллей Летнего сада.

Вокруг террас раскинулись яркие цветники, ограниченные боскетами. Белизна статуй, многоцветье клумб и густая зелень боскетов приближает этот новый участок парка к королевскому великолепию садов французских монархов.

Бренна умело использовал рельеф местности и ландшафт. Так, Большие круги соединены с долиной реки Славянки каменной лестницей в 64 ступеньки. Расширенный книзу марш лестницы производит впечатление еще большей ее протяженности.

Большую каменную лестницу украшают 4 фигуры лежащих львов. Сооружение прекрасно вписывается в общий пейзаж архитектурной композиции.

Сцена располагалась на другом берегу и выглядела как небольшая полукруглая площадка. Впечатление от театрального действа усиливал естественный пейзаж.

Архитектор проявил чудеса изобретательности при использовании природы в своих целях. На левом берегу им были устроены террасы с фонтанами, соединенные лестницами. Кулисами служила зелень деревьев, а место для оркестра было отделено шпалерником, заплетенным вьющимися растениями.

В амфитеатре устраивались водные пантомимы. Для этого русло реки между сценой и зрительным залом было расширено, превратившись в небольшой бассейн.

В отдаленной части парка, на берегу Славянки, в 1797 г. Бренна установил свое самое оригинальное сооружение – Пиль-башню. Она получила свое название от водяной (пильной) мельницы, предназначенной для распилки бревен.

Башня была круглой и покрыта соломенной крышей. Журчала вода, вращая колеса мельницы. На всем лежал отпечаток некой запущенности, что придавало окрестностям вид забытого богом уголка. Казалось, что вот-вот из ворот мельницы выйдет толстый мельник, а из-за поворота покажется вереница подвод с мешками зерна.

Возле Пиль-башни человек ощущал себя гостем настоящей деревни, а поднявшись по крошечной винтовой лесенке, посетитель оказывался в помещении, достойном дворцовых покоев: стены декорированы живописью и лепкой, золоченая мебель обтянута шелковой тканью. Контраст между внешним убожеством и богатством внутреннего убранства производил сногсшибательный эффект.

В 1808 г. архитектор Воронихин заменил мельницу мостом. Именно в таком виде предстает Пиль-башня перед современными посетителями.

Бренна размещал свои творения в уголках парка, удаленных от его центральной части, дабы не нарушать композиционное единство, созданное Камероном. Он строил сооружения, используя найденные им новые пейзажи.

Главная роль в облике Старой Сильвии принадлежит бронзовой скульптуре. В середине круглой площадки находится статуя Аполлона Бельведерского, образуя композиционный центр окрестности. Вокруг него, между лучами-дорожками, установлены 12 фигур, изображающих муз и богов.

Статуи в Старой Сильвии – неотъемлемая часть пейзажа. На дорожках, ведущих к прудам, установлено несколько фигур Ниобид, выполненных по оригиналам древнегреческого скульптора Скопаса, который творил в IV в. до н. э.

Античный миф рассказывает о царице Ниобее, имевшей многочисленное семейство. Ниобея высмеяла богиню Латону потому, что у нее было всего лишь двое детей – Диана и Аполлон. Боги разгневались и решили отомстить за Латону, поразив стрелами всех детей Ниобеи. Фигуры несчастных детей искусно выполнены древним мастером, который сумел создать их в движении и передать боль, страдание и отчаяние. Трагические позы Ниобид резко контрастируют с величественным спокойствием статуй на круглой площадке.

В 1786 г. по проекту Камерона был построен павильон Памятник родителям. К нему можно попасть, пройдя по Философской дорожке, которая отходит от Тройной липовой аллеи. Памятник является противоположностью величественным строгим классическим сооружениям. Его построили в память родителей Марии Фёдоровны, а также ее брата и сестры.

Павильон поставлен Камероном в тени, весь его облик проникнут светлой грустью. Он похож на маленький древнеримский храм со специальной нишей для статуи божества.

В полукруглой нише с кессонированным полукуполом в 1807 г. была установлена большая скульптурная группа, высеченная из каррарского мрамора.

У постамента, украшенного барельефом, на фоне гранитной пирамиды в глубокой скорби склонилась женская фигура. Ее протянутые, крепко сжатые руки выражают безмерное горе. Печальный гений смерти поднимает покрывало с траурных урн.

Плавный силуэт скульптуры, позы фигур, ритм ниспадающей драпировки – все усиливает ощущение грусти. Через год были изготовлены чугунные ворота по рисунку архитектора Тома де Томона.

У каждого, кто хоть несколько минут находится вблизи павильона Памятник родителям, невольно возникает элегическое настроение, чувство скорби и ощущение быстротечности жизни. Путешествуя по Павловскому парку, гости императорской четы с открытых просторов по берегам Славянки, пройдя мимо приветливых лужаек, вдруг оказывались в замкнутом пространстве Старой Сильвии, в окружении античных божеств, в царстве абсолютной гармонии.

Рядом со Старой находится и Новая Сильвия, задуманная Бренной совершенно иначе. Здесь нет прямых аллей и скульптурного убранства. Извилистые тропинки уводят посетителей в глубь таинственной лесной чащи, создается полное впечатление глухого, безлюдного места.

Новая Сильвия была спланирована на удивление просто: по обрывистому берегу Славянки, сходясь и разделяясь, тянулись параллельно друг другу 5 дорожек, обсаженных кустами акаций.

Эти дорожки-аллеи то изгибаются под углом, то идут совершенно прямо, создавая иллюзию бесконечности. Они отличаются по ширине, тем самым давая игру светотени.

Все пять аллей пересекаются поперечными дорожками, которые сходятся на четырех площадках овальной и прямоугольной форм, окруженных кустами акаций. Аллеи одновременно выходят на поперечную дорогу, ведущую к Новосильвийскому мосту. Можно часами бродить, не встречая ни людей, ни каких-либо построек. Лишь на самой отдаленной площадке Новой Сильвии, на вершине небольшого насыпного холма, возвышается одинокая колонна из розового мрамора, установленная на квадратном постаменте. Колонна получила название «Конец света», потому что ею заканчивался не только участок Новой Сильвии, но и весь замкнутый мирок Павловского парка.

На границе между Старой и Новой Сильвиями Викентий Бренна соорудил из плитняка романтичный Руинный каскад и мост. Все сооружение напоминает древние развалины. Его украшают полуразрушенные вазы и фигуры львов. Ограда вокруг Руины выполнена из березовых стволов.

По замыслу архитектора декоративные каменные вазы на мосту намеренно были повреждены, чтобы создать образ разрушений, вызываемых «беспощадной рукой времени».

Архитектор специально создал обстановку полной запущенности этой местности и позаботился, чтобы обломки колонн, античных статуй и деталей зданий были разбросаны в живописном беспорядке.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.