IV. Волшебная мельница Сампо
IV. Волшебная мельница Сампо
Ехал Вяйнямейнен на коне по берегу моря, а за скалой поджидал его дерзкий Ёукахайнен. Натянул Ёукахайнен свой пестрый лук, пустил стрелу. Хотел попасть в Вяйнямейнена, а попал в его коня. Подкосились у коня ноги, упал Вяйнямейнен в море.
Восемь дней носило его по волнам, словно еловую ветку, и вынесло на каменистый мыс в северной стране, в холодной Похъёле. Далеко зеленая Калевала! Не найти туда ни дороги, ни тропинки! Стал Вяйнямейнен стенать и громко сетовать:
«Горе бедному мне мужу,
Горе мне, несчастья сыну!
Землю я свою оставил,
Из родной страны ушел я,
Чтоб теперь под вольным небом
Здесь блуждать и дни и ночи».
Услыхала его стенания старуха Лоухи, злая владычица холодной Похъёлы, спустила на море лодку, сама села на весла, поплыла к каменистому мысу. Увидела Лоухи Вяйнямейнена, узнала вещего песнопевца, привезла его в свой дом, приняла с великим почетом.
Говорит Лоухи Вяйнямейнену: «Оставайся навсегда в холодной Похъёле! Вдоволь у нас здесь семги, нет недостатка в свинине».
Отвечает старухе мудрый Вяйнямейнен:
«Тяжело человеку на чужбине.
Лучше лаптем воду черпать
У себя в родной сторонке,
Чем в стране чужой, далекой
Мед — сосудом драгоценным».
Спрашивает тогда Лоухи: «А что ты мне дашь, если помогу я тебе вернуться в зеленую Калевалу?» Отвечает Вяйнямейнен: «Хочешь — шапку золота и шапку серебра?» Усмехнулась владычица Похъёлы: «Золото годится только детям на игрушки, серебро — на украшение конской сбруи. А можешь ли ты выковать Сампо — чудесную мельницу с пестрой крышкой, чтоб сыпалась из-под одного жернова мука без меры, из-под другого — вдоволь соли, из-под третьего — без счету денег?» Говорит Вяйнямейнен: «Несковать мне мельницы Сампо, незнаю я, как сделать пеструю крышку. Но есть в зеленой Калевале кузнец Ильмаринен — вековечный кователь. В давние времена сковал он небесный свод, да так, что не видно следов от клещей — уж, верно, выкует он и Сампо».
Говорит старуха Лоухи: «Если и впрямь выкует он мне Сампо, то отдам я ему в жены свою младшую дочь, украшение земли и моря, прекрасную Деву Похъёлы. Отправляйся в зеленую Калевалу, пришли в Похъёлу кузнеца Ильмаринена».
Вывела она из конюшни гнедого коня, запрягла его в сани. Сел Вяйнямейнен в сани — поскакал конь быстрее ветра, помчался в зеленую Калевалу, лишь поскрипывают полозья да потрескивает березовая дуга.
Остановился Вяйнямейнен возле кузницы. Горит в кузнице огонь, стучит молотом Ильмаринен — работает вековечный кователь.
Говорит кузнецу Вяйнямейнен: «Обещал я старухе Лоухи, владычице холодной Похъёлы, что выкуешь ты для нее Сампо. За это отдаст она тебе в жены свою младшую дочь, украшение земли и моря».
Ильмаринен отправился вхолодную Похъёлу. Увидела его старуха, побежала к дочери и говорит:
«Дочь моя, что всех моложе,
Всех детей моих прекрасней!
Нарядись получше нынче,
Выйди в платье понарядней,
Ты навесь прекрасный жемчуг,
Грудь укрась как можно краше,
Шею ты укрась поярче.(…)
Ведь кузнец-то вековечный,
Знаменитый Ильмаринен,
Прибыл выковать нам Сампо,
Крышку пеструю устроить».
Говорит Ильмаринен старухе: «Укажи мне место для работы».
Нет в холодной Похъёле кузницы, нет ни наковальни, ни горна, ни мехов, ни кузнечного молота. Но только малодушный отступает от задуманного дела! Нашел Ильмаринен плоский валун, построил на нем кузницу, поставил наковальню, сделал молот и мехи, развел в горне огонь и принялся за работу. Призвал вековечный кователь себе в помощники четыре ветра — северный и южный, западный и восточный. Раздувают ветры в горне огонь.
Из окошка вьется пламя, Из дверей несутся искры, К небу мчится туча гари, Дым смешался с облаками.
Три летних дня и три ночи работал Ильмаринен — и выковал чудесную мельницу Сампо, потекли рекой мука и соль, и золотые монеты.
Схватила старуха Лоухи Сампо, спрятала в недрах медного утеса, заперла девятью железными замками.
Говорит Ильмаринен владычице Похъёлы: «Теперь отдай мне в жены свою дочь, украшение земли и моря!» Ничего не отвечает злая Лоухи, отводит глаза редкозубая старуха, молча подносит Ильмаринену кружку сладкого меда.
Говорит Ильмаринен: «Ни к чему не притронусь в этом доме, пока не увижу свою невесту!» Отвечает редкозубая Лоухи: «Недостаточно ты потрудился, чтобы получить в жены мою дочь, прекрасную Деву Похъёлы, украшение земли и моря».
Задала злая Лоухи Ильмаринену три задачи: велела вспахать змеиное поле, привести из подземного царства косматого медведя и седого волка, изловить в Туонеле — реке смерти — жирную щуку.
Узнала об этом прекрасная Дева Похъёлы решила помочь Ильмаринену. По ее совету выковал он золотой плуг с серебряным наконечником — и вспахал им змеиное поле; сделал железную цепь и узду из булата — привел медведя и волка; изготовил медного орла — выловил орел щуку из реки Туонелы.
Нет больше у старухи Лоухи отговорок, стала она готовиться к свадьбе. Наготовила угощения, наварила пива, созвала гостей со всей Похъёлы, со всей Калевалы.
Весело идет свадебный пир. Гости пьют, едят, да только не хватает на пиру песен. Встал со своего места мудрый Вяйнямейнен, поднял кружку пенного пива и сказал:
«Пиво, доблестный напиток!
Да не пьют тебя в молчанье!
Дай мужам охоту к песне,
Золотым устам — к напеву!»
Спрашивает Вяйнямейнен: «Кто из молодых или из старых, или из достигших середины жизни протянет мне свои руки, споет со мной веселую песню?» Молчат молодые, молчат достигшие середины жизни.
Лежал на печке столетний старик. Говорит он: «В прежние годы спел бы я с тобой, мудрый Вяйнямейнен. Был я когда-то отменным певцом. Текли мои песни, как реки, бежали, как сани по снегу, летели, словно парусные лодки. А теперь надорвался мой голос, стал подобен скрипучему дереву зимой, лодке на сухих камнях, саням на шершавом песке».
Говорит тогда Вяйнямейнен: «Коли некому спеть со мной вместе — буду петь один».
И запел тут Вяйнямейнен,
Пел он вечеру на радость,
Чтобы женщины смеялись,
Чтоб мужчины веселились,
Чтобы слушали, дивились
Вяйнямейнена напевам,
И дивились те, кто слушал,
Слух ничем не отвлекая.
Закончился свадебный пир, стала невеста прощаться с родным домом:
«Ты прощай, мое жилище,
Ты, с своей дощатой крышей, (…)
Ты прощай, мой двор широкий,
Двор, рябиною поросший, (…)
Вы прощайте, берег моря,
Берег моря, край поляны,
Вы, все сосны на пригорке,
По дубравам все деревья,
Ты, черемуха у дома,
Можжевельник у потока,
Вы, все ягодки на поле,
Стебли ягодок и травок,
И кусточки, корни елей,
Листья ольх, кора березы!»
Усадил жених невесту в расписные сани, хлестнул жемчужным кнутом резвого коня, зазвенели под березовой дугой колокольчики, будто запели серебряные дрозды, будто закуковали золотые кукушки.
Увез Ильмаринен прекрасную Деву Похъёлы в зеленую Калевалу.
Прошел год, и другой, и третий. Случился в зеленой Калевале неурожай, не стало хватать людям хлеба.
А в холодной Похъёле в недрах медного утеса за девятью железными замками день и ночь мелет чудесная мельница Сампо, сыплются из-под жерновов мука, и соль, и золотые монеты.
Говорит мудрый Вяйнямейнен вековечному кователю Ильмаринену: «Поедем в холодную Похъёлу, заставим злую Лоухи поделиться своим богатством. Пусть чудесная мельница Сампо потрудится и для зеленой Калевалы».
Снарядили они быстроходную ладью, поплыли по морю на север. Ильмаринен сидит на веслах, Вяйнямейнен правит рулем.
Ловил с крутого берега рыбу веселый Лемминкяйнен. Увидел он ладью, разглядел Ильмаринена на веслах, Вяйнямейнена у руля, громко крикнул: «Привет вам, герои Калевалы! Далеко ли держите путь?» Отвечает мудрый Вяйнямейнен:
«Едем прямо мы на север,
Против сильного теченья,
По волнам, покрытым пеной:
Мы себе добудем Сампо,
Крышку пеструю захватим
В скалах Похъёлы туманной,
В недрах медного утеса».
Говорит веселый Лемминкяйнен: «Возьмите с собой и меня. Неокажусья лишним, если придется вступить в бой с воинами холодной Похъёлы».
Подвел Вяйнямейнен ладью к берегу, спрыгнул к ним веселый Лемминкяйнен.
Вот прибыли герои Калевалы в холодную Похъёлу. Спрашивает их старуха Лоухи: «Что привело вас сюда? О чем хотите вы вести разговор?» Отвечает мудрый Вяйнямейнен: «Разговор наш будет о чудесной мельнице Сампо. Хотим мы разделить ее дары так, чтобы всем хватило».
Засмеялась редкозубая Лоухи:
«Меж тремя не делят белку
И не делят куропатку.
Хорошо вертеться Сампо
И шуметь здесь пестрой крышкой
В глыбе Похъёлы скалистой,
В недрах медного утеса,
Хорошо мне быть владыкой,
Обладательницей Сампо».
Говорит веселый Лемминкяйнен: «Если ты не хочешь с нами поделиться, то мы силою захватим Сампо, увезем к себе в Калевалу».
Разозлилась владычица Похъёлы, кликнула грозный клич, явились перед ней воины, обернули свои мечи против героев Калевалы.
Тогда мудрый Вяйнямейнен начал петь заклинанья, и погрузились воины Похъёлы в глубокий сон, заснула и старуха Лоухи.
Пришли герои Калевалы к медному утесу, Ильмаринен сбил железные запоры. Обхватил Лемминкяйнен Сампо, да не смог сдвинуть с места: пустила чудесная мельница в землю три корня, каждый длиной в девять сажен.
Пасся неподалеку на лугу пестрый бык. Могучие у быка ноги, крепкие сухожилья. Запрягли герои Калевалы быка в плуг, опахали Сампо кругом, подрезали глубокие корни. Отнесли чудесную мельницу в свою ладью и пустились в обратный путь.
Летит ладья, словно лебедь, подгоняет ее попутный ветер, помогают ей морские волны.
Говорит Лемминкяйнен: «Отчего бы нам не спеть веселую песню? Ведь захватили мы Сампо и плывем домой, в зеленую Калевалу!» Отвечаетмудрый Вяйнямейнен: «Не настало еще время для песен. Будем петь тогда, когда высадимся на родном берегу».
Не послушался веселый Лемминкяйнен мудрого Вяинямейнена, запел во весь голос. Громкий у веселого Лемминкяйнена голос, да неблагозвучный. Разнеслось его пенье на шесть деревень, улетело за семь морей.
За седьмым морем стоял на одной ноге журавль — считал пальцы на другой. Услыхал он, как поет Лемминкяйнен, закричал со страху и полетел на север, в холодную страну Похъёлу.
От журавлиного крика пробудилась старуха Лоухи, проснулись ее воины.
Бросилась Лоухи смотреть, на месте ли ее богатства. По-прежнему стоит в хлеву скотина, не стало меньше зерна в амбарах — только нету в недрах медного утеса чудесной мельницы Сампо.
Заголосила старуха: «Горе мне несчастной!» Снарядила Лоухи большой корабль, посадила на него сотню воинов с мечами, тысячу- с луками, пустилась в погоню за героями Калевалы.
Говорит Вяйнямейнен веселому Лемминкяйнену:
«Ты взойди наверх, на мачту,
Влезь на парусные стеньги!
Посмотри вперед на воздух,
Посмотри назад на небо -
Ясны ль воздуха границы,
Все ли ясны иль туманны?»
Взобрался веселый Лемминкяйнен на высокую мачту, кричит сверху:
«Впереди небо ясное, а сзади нагоняет нас черная туча!» Говорит мудрый Вяйнямейнен: «Посмотри получше — вправду ли это туча?» Пригляделся Лемминкяйнен и отвечает: «Нет, это не туча, а остров, поросший темным лесом. Сидят там соколы на осинах, глухари на березах».
Снова говорит Вяйнямейнен: «Посмотри еще получше — вправду ли это остров?» Пригляделся Лемминкяйнен получше — и закричал: «Нагоняет нас большой корабль в сотню весел! Плывут на нем сто воинов с мечами, тысяча с луками!» Велел Вяйнямейнен приналечь на весла. Стучат весла в уключинах, кипит вода вокруг ладьи, клубится морская пена. Трещит сосновая ладья, кричит, как лебедь, ревет, как тюлень.
Вытащил мудрый Вяйнямейнен из мешочка с трутом кремень, бросил в воду позади кормы. Превратился кремень в подводный утес. Налетел на утес корабль старухи Лоухи — и разбился.
Обернулась тогда владычица Похъёлы орлицей. Посадила себе на крылья тысячу воинов с луками, на хвост — сто воинов с мечами, взмыла в небо. Одним крылом задевает морские волны, другим — небесные тучи.
Настигла орлица ладью героев Калевалы, схватила железными когтями чудесную Сампо.
Вытащил Вяйнямейнен из воды дубовый руль, которым направлял он ход ладьи, и ударил по железным когтям Лоухи.
Выронила Лоухи Сампо, упала чудесная мельница в море, разбилась на тысячу осколков.
Зарыдала владычица Похъёлы:
«Власть моя отныне гибнет,
И могущество слабеет:
Под водой мое богатство,
В глубине у моря — Сампо».
Громко стеная, улетела старуха Лоухи в свою холодную страну.
А осколки волшебной мельницы Сампо волны принесли к берегам Калевалы. Выловил их из воды мудрый Вяйнямейнен, закопал в калевальскую землю.
С той поры изобильны стали ее поля, навсегда поселились в зеленой Калевале довольство и счастье.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.