65

65

КАТЯЩИЙСЯ КАМЕНЬ

Гавриэлю Левину

I

Разбить лагерь между Русским подворьем

и Яффскими воротами, сесть у костра на закате,

пить чай и рассматривать в бинокль новые дома,

чей камень кажется прозрачным — настолько

он впитывает золото лучей. Летняя резиденция

британского консула, сиротский приют

              храмовников,

мельница и дома Монтефиори,

              протестантская школа

на Сионе, крепость Альхалили, утопшая

в оливковых и смоковных рощах; белый,

словно от костей, вымытых из земли дождями,

скалистый склон кладбища на Масличной горе.

В Эмек Рефаим — Долине Гигантов —

пророк Исаия вместе с сиротами и вдовами

подбирал оставшиеся после жатвы колосья.

              Здесь

к югу от стен города жили великаны,

древние големы, сделанные еще Сифом и

переделанные Моисеем для переноски ковчега.

До сих пор кое-где можно встретить каменные

              ложа,

частью расколотые, длиной больше двух сажен.

Они служили постелями великанам, которых

              кормили

окрестные жители, взамен получая защиту.

Самсон, говорят, был потомком великана,

зачавшим его в лоне девочки-пастушки.

Позже гиганты сошли на нет — выродились

              и рассыпались,

и вместо них их тени населили равнину.

Днем они сходят в Шеол — преисподнюю,

              а ночью

выбираются на поверхность — остыть под

              ветерком,

дующим между великим городом и пустыней.

II

Белый лев Иегуды спит у подножья

              Иерушалаима.

Его братья рассредоточены на часах по всему

              городу.

Мне особенно нравится грозная парочка у рынка,

перед зданием жандармерии времен мандата.

Другая пара мирно спит перед воротами одного

              из домов

Немецкой колонии; в его саду однажды я видел

              цветок,

распустившийся только на одну ночь — за всё

              время жизни, —

растение с колючим массивным стеблем.

Я стоял под луной перед блеклым,

похожим на медузу, цветком,

с хлипкими длинными лепестками, и слышал

влажное, одышливое сопенье старика,

растившего это чудо пятнадцать лет:

«Я не знаю, как теперь жить», — пробормотал он.

И я пожалел, что как всегда, остановившись

на тротуаре перед львами, поддался на его

              уговоры

пойти посмотреть на уникальное явленье.

«Я одинок, — сказал старик, — мне не с кем

              поделиться

радостью». Всегда, когда вижу львов Иегуды,

вспоминаю того старика-великана.

Долину Гигантов арабы прозвали Долиной Роз.

Вади аль-Ваард долго была пустынна, покуда

Маттиас Франк, протестантский сектант,

задумавший построить Царство Божье

              в Палестине,

пробирался к сторожевой башне Газелей,

              торчавшей

посреди задичавших зарослей роз, когда-то

пополнявших набатейские караваны благовоний.

Он явился к башне с пятифутовым циркулем

              наперевес,

чтобы измерить им земли, прикупленные

              у оттоманов.

Лишь в 1878-м, через пятилетку, сотня

              верблюдов

привезла сюда сектантов с их скарбом.

А еще через два десятилетия сам кайзер

посетил храмовников с благословением.

Теперь на территории общины тень

от пиний и кипарисов скрывает надгробья

сектантов, которых англичане во время войны

переселили в Австралию, в пасть Моби Дику.

III

Капитан королевских инженерных войск

              Чарльз Уоррен,

тот самый, что обманул турок, прокапывая

              тоннели

под Храмовую гору, чтобы вести раскопки, —

первым из европейцев исследовал Хирбат

              аль-Мафджар.

Я ночевал в этих развалинах и был там терзаем

              духами

женского рода. Гурии, газели, опиумные

              танцовщицы

сходили со стен и влекли меня за собою

              в пустыню…

У Уоррена имелся свой метод заставить пустыню

              говорить:

он следовал водосборным террасам и акведукам,

которые всегда сопровождали русла сухих речек.

Так, на берегу Вади эн-Нуэйма он наткнулся на

таинственные развалины; о них речь позже.

IV

Я поселился вскоре в Немецкой колонии,

в перестроенной конюшне того дома со львами,

что принадлежал храмовному аптекарю Занделю.

Это рассказал мне старик Копелян, вырастивший

              редкий кактус:

у него я и снял комнатку в конюшне, с отдельным

              входом.

Копелян родился в России и в юности скитался

              по Европе.

В Палестине отслужил у британцев, поселился

              в кибуце,

где встретил девушку — сироту, беженку

              из Германии.

Кибуц находился к северу от Вифлеема.

              На востоке

плыли в мареве ущелья, кратеры и миражи Моава.

Мертвое море в ясные дни проступало

на зазубренном лезвии горизонта. То, что

видели Копелян с женой с порога своей лачуги,

достойно многих полотен — Иванова, Ханта,

              Левитана.

В 1948 году кибуц вместе с овцами и курами

бежал бомбежек и временно поселился

в пустовавшей колонии храмовников. После

              войны

они вновь вернулись пред лицо пустыни.

Копелян с женой решились остаться со львами.

V

Иордан замерзает, когда коэны-великаны,

несшие Ковчег Завета перед племенами

              израилитов,

ступают через брод. В честь этого события

              Иисус Навин

приказывает каждому колену взять по каменной

              глыбе

и установить все двенадцать в кольцо.

Близ Иерихона он велит разбить лагерь

              и наточить ножи.

Крайняя плоть рожденных во время скитаний

              в пустыне

составляет холм. После этого Господь является

              Иисусу:

«Ныне Я откатил от вас посрамление египетское».

Вскоре Иисус видит, что в поле стоит человек

с обнаженным мечом. Иисус идет к нему

              с вопросом,

и тот отвечает: «Я — вождь воинства Господа».

Тогда Иисус простирается ниц и называет себя

              его рабом.

И вождь воинства Господа говорит вождю

              евреев:

«Сними обувь свою, ибо место, где ты стоишь,

              свято».

VI

Источник питает город через тоннель,

пробитый в скале на неведомой глубине.

Так Хизкиягу спас город перед ассирийской

              осадой.

Две группы каменоломов шли день и ночь

              в забое

навстречу друг другу. И не разминулись.

Так и мысль, и томление, и жажда

познать Иерусалим проницает толщу времени

навстречу стремленью города всмотреться

              в тебя.

«Закончен тоннель.

И такова была история создания его.

Когда еще каменоломы ударяли киркой,

ккаждый навстречу товарищу своему,

и когда еще оставалось три локтя пробить,

слышен стал голос одного,

восклицающего к товарищу своему,

ибо образовалась трещина в скале,

идущая справа и налево.

И в день пробития туннеля

ударили каменоломы,

каждый навстречу товарищу своему,

кирка к кирке. И хлынули воды

от источника к водоему

двести и тысяча локтей.

И сто локтей была высота

скалы над головами каменоломов».

VII

Пришел черед Хирбат аль-Мафджар.

Две газели склоняют губами ветки. Чуть поодаль

один из львов Иегуды впивается в третью

газель, их подругу. Такова мозаика,

найденная Уорреном на берегу Вади эн-Нуэйма.

И сегодня в Иорданской долине

или даже на окраинах Иерусалима,

среди замшелых валунов и сосен,

можно встретить изящную кочевую антилопу,

точней, только тень ее — так

она быстра, так пуглива.

Но прежде — следует рано утром

от подножия горы Скопус отправиться

              в Иерихон;

от монастыря Св. Георгия держаться

древнего акведука, скользящего по откосу ущелья,

которое ближе к полудню вольется

в Иерихонскую долину,

затопленную отвесным солнцем.

И единственная тень в ней —

настанет тенью газели.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.